Очарованная небом. Изгой

Хуже уже некуда. Ох, зря я это… В прошлый раз тоже думала, что хуже некуда, и вот результат. Но выбор у меня не большой – или в руки стражников с изиром и на плаху, или пещера с нечистью. Недолго думая, я прошмыгнула в щель, но остановилась сразу у входа. Кромешная немая тьма не просто напугала меня, она меня парализовала, взъерошила все волосы на теле и заставила мое сердце биться как никогда быстро. Но все же тихо, чтобы бесы не услышали.

Я стояла и боялась даже дышать. Меня охватил какой-то первобытный ужас. Надо успокоиться. Возьми себя в руки, Сейлин. Живых надо бояться, а не мертвых! Глупости все эти проклятья и пророчества. А я просто глупая девка, променявшая богатую жизнь изиры на несбыточную мечту стать всадником дракона в Королевской Военной Академии.

Неужели я всерьез верю, что меня пустят даже на порог, не то, что зачислят в курсанты? Верю, Пречистая Хэо, я верю! Марси умерла за меня, и я не смею прожить эту жизнь напрасно. От нахлынувших эмоций я вновь расплакалась.

Прошло уже минут десять, но на меня все никто не бросался. Наверно, бесы тоже люди, и им стало, то ли жаль меня, то ли решили, что много чести вообще обращать на меня, замарашку, внимания. Не знаю. Неважно. Я сползла по каменной стене пещеры и не помню как, заснула.

***

– Сейлин, просыпайся! Хватит спать!

Я открыла глаза. В пещере было сумрачно, но откуда-то издали сквозь камни проникал луч солнца. Он отражался от водной глади и блестящих вкраплений в стенах и освещал пещеру неярким, но все же светом.

Передо мной стоял бледный мальчик лет десяти. Он выглядел очень усталым, точно несколько дней не спал. Его впалые глаза окружали темно-синие мешки, тонкие серые губы потрескались, будто он страдал от болезней и жажды. Его одежда была старой и поношенной, а ноги босыми и грязными. Светлые волосы не расчесывались очень давно, а водянисто-серые, как два мутных стеклышка, глаза смотрели равнодушно и как-то совсем не по-детски.

– Хватит спать, тебе пора просыпаться, – озадаченно повторил мальчик, глядя на меня.

– Я надолго уснула? – я поднялась на ноги.

– Ты проспала всю ночь, – ответил ребенок. – Ты разве не знаешь, что в пещеру ходить опасно?

– Знаю, но мне пришлось придти сюда.

– Это из-за того, что твоя одежда испачкана кровью?

– Наверно…

С удивлением осознаю, что спина больше не болит.

– От кого ты прячешься?

– От всех, – грустно ответила я, потупив взгляд.

– Это печально, – выражение лица мальчика стало понимающе сочувствующим.

– А ты что здесь делаешь? Тебе здесь находиться еще опаснее, чем мне.

– Почему? – без тени эмоций спросил он.

– Потому что ты маленький, а я уже взрослая.

– И поэтому ты прячешься в пещере? – все с тем же равнодушным лицом заметил мальчик.

– Как тебя зовут, остряк? – я сложила руки на груди и одарила ребенка недовольным взглядом.

– Лиспен, – ответил он. – Лиспен Грайн.

– Это не смешно, – еще сильнее нахмурилась я. – Лиспен Грайн умер много лет назад.

– Десять лет и сто девяносто три дня, – спокойно ответил мальчик. – Теперь я живу здесь. И если не хочешь присоединиться ко мне и тоже здесь жить, тебе надо побыстрее проснуться.

– То есть, я все еще сплю? – удивленно спросила я. – Как такое может быть?

– Это все пещера, – Лиспен говорил без единой эмоции на лице. – Она насылает на живых видения, а мертвым не дает упокоиться и держит здесь.

– То есть, все эти годы ты живешь здесь призраком?

– Да, Сейлин. И ты присоединишься ко мне, если не проснешься. Но пока у тебя еще есть время, и я покажу тебе выход, но пообещай мне кое-что.

– Что?

– Пообещай.

– Обещаю.

– Мои кости ты достать не сможешь, но, пожалуйста, забери у моей мамы ботинки, которые были на мне в тот день, когда я умер. Принеси их мне и брось в болото. Без них мне холодно.

Сердце сжалось. Что такое моя боль в сравнении с болью ребенка, который до скончания века останется приведением в этой проклятой пещере? Он уже смирился, он не кричит и не рыдает. Он лишь просит ботинки, потому что босые ноги мерзнут.

Но мне же опасно выходить отсюда. Наверняка, поиски сбежавшей преступницы в самом разгаре, проверяют каждый куст. Что же делать?

– Я обещаю тебе, Лиспен, – прошептала я.

– Иди за мной, Сейлин, – мальчик пошел к болоту. – Запоминай каждый мой шаг и повторяй его. Одна ошибка, и ты погибнешь. Поняла?

Поняла, конечно, куда же деваться?

– Хорошо, идем.

Внезапно мы оказались у края болота. Лиспен пошел прямо по тухлой, темной воде, и ноги его увязали чуть глубже, чем по щиколотку.

– Иди за мной, – позвал он, обернувшись.

– Я же утону.

– Не утонешь, если сделаешь так, как я скажу. В болоте есть брод. Он очень узкий, так что запомни это: пять шагов вперед, восемь вправо до бревна.

Лиспен отмерил восемь шагов до торчащего из болота гнилого пня. Мне было чертовски страшно, но я пошла за ним.

– Шесть вперед и девять до камней, – считая, продолжал идти мальчик. – Двадцать два вперед. Прыжок – здесь брод обрывается. Теперь прямо до самого конца. И вот – ты у цели.

Мы вдруг оказались на другом берегу болота.

– А потом беги и не оглядывайся. Не оглядывайся, что бы ни происходило за твоей спиной, что бы ты ни услышала. Ты ни за что не должна смотреть назад. Запомнила?

– Пять вперед, восемь вправо… да, я все помню, Лиспен.

– Ошибешься – умрешь, – снова напомнил мальчик.

– Я запомнила и это, – проворчала я. Незачем лишний раз напоминать мне о смерти. – Но что там дальше?

– Там то, чего ты хочешь. Судьба, – загадочно ответил он. – А теперь ты должна проснуться.

– Постой, почему ты мне помогаешь? Почему говоришь со мной?

– Потому что ты избрана, Сейлин. У тебя особая миссия. Так говорили они.

– Кто они? – растерянно спросила я, покрутив головой по сторонам.

Никого рядом не было.

– Пропавшие души. Они говорили, что тебя нельзя выпускать отсюда. Но я им не верю. Они злые!

Мальчик теперь выглядел очень испуганным.

– Просыпайся Сейлин! Они уже рядом! И помни, что ты обещала мне!

Лиспен растворился в воздухе, а мне вдруг стало тяжело дышать. Я упала на колени и схватилась за горло. Я задыхаюсь! Что происходит?!

Внезапно я открыла глаза. Передо мной стояла плотная пелена тумана. Нечем дышать! На последнем издыхании я выползла из пещеры, протиснувшись в щель, и упала на землю лицом к небу. Я жадно вдыхала воздух, тухлый и несвежий, но все же воздух. Мне снова очень больно. Больно до слез. Но я дышу. Я живая.

Небо уже просветлело. Наверное, сейчас около пяти часов утра. Меня не нашли, это понятно. А проспи я еще немного дольше, глядишь, лет через пять обнаружили бы мои кости.

Лиспен мне приснился или был реален? Да нет, как может быть реален призрак?

«Ты мне обещала», – крутилось в голове. Поразительно, но это было так по-настоящему. Если бы Лиспен во сне не заставил меня проснуться, я бы уже была мертва, и кто знает, с кем бы потом уже я разговаривала в виде бестелесного духа. Лиспен не просил у меня ни достать его со дна болота, ни передать что-то его матери. Все, что он просил – свои ботинки, и я сдержу слово.

Я шла по деревне осторожно, на всякий случай, прячась за сырыми ивами и накрытыми пологом, стогами сена и телегами. Но пока еще многие спали, и мне встретилась всего пара вооруженных саблями стражников. Подозреваю, по мою душу. Скоро начнут просыпаться и сельчане, ведь в деревне всегда поднимались рано, так что мне лучше поспешить. Толпа просто разорвет меня без всякого суда. Я, проклятая бесовка, убила благочестивую жену и мать грудного ребенка. Никто даже слушать меня не станет.

Придя к дому Грайнов, я тихо вошла во двор и, крадучись, пробралась в дом. Его обитатели, к счастью, еще не проснулись. Прошмыгнув на кухню, я собрала в котомку вчерашних лепешек и кувшин с водой. Осталось самое важное – найти ботинки Лиспена. Я остановилась напротив одной из дверей в сенях. Мне сюда. Я чувствую это. Протянула руку к дверной ручке, точно что-то вело меня.

Аккуратно приоткрыв дверь я, оказалась в маленькой комнатке, где на кровати у окна спал ребенок. Тихо, Сейлин, не разбуди. Ты бываешь той еще коровой. Где же эти ботинки?

– Открой шкаф, – шепнул мне кто-то.

Я послушалась. На нижней полке в шкафу стояли три пары обуви, две для девочки, и одни, старенькие и пыльные в углу, для мальчика. Я присела на корточки и взяла в руки стоптанные темно-синие ботиночки. Это точно они.

– Мама!

Точно ошпаренная, я вскочила на ноги. Девочка в кровати с ужасом смотрела на меня и плакала. Крепко сжав ботинки, я бросилась вон из детской, едва не сбив с ног перепуганную мать, спросонья выбежавшую из комнаты напротив прямо в ночнушке.

– Сейлиндейл Мар? – широко раскрыв глаза, выпалила она. – Что ты тут делаешь? И куда ты несешь ботинки моего сына?

– Тетя Ларуя, вы не поверите, но Лиспен просил меня принести ему ботинки, – как же глупо это, наверно, прозвучало. – Его призрак просил меня.

– Ты совсем из ума выжила? Ненормальная! Отдай сейчас же! – она бросилась отнимать ботинки.

– Мама! – снова донесся крик из детской.

Женщина на мгновенье отвлеклась, и я успела выскочить на улицу. Оказавшись за калиткой, я со всех ног понеслась к пещере. Дорога в Оргун мне теперь заказана. Мне нужно туда, где никто не знает Сейлиндейл Мар из Линорры. Вообще никто. Моя жизнь здесь оборвалась. Но я жива. А значит, я должна… нет, обязана начать новую жизнь. Ради себя и Марси.

Хотелось увидеть маму с папой хотя бы издали. Пусть они и не рады мне больше, но все же… Увидеть в последний раз. Но нет. Рвать надо сразу, а не кусочками. Иначе будет только больнее. Последний раз обернувшись на родную деревню, я смело шагнула в темноту проклятой пещеры.

Зловонный воздух ударил мне в нос, я прикрылась рукой. Сколько же таких Лиспенов гниет там, на дне болота? Я перебросила котомку через плечо и взглянула на мутную жижу. В пещере было сумрачно, но местами достаточно светло, чтобы обойтись без факела, которого у меня, к слову, все равно не было. Рассеянные столпы света, отражаясь от мерцающих в стенах горы камней, падали на мертвую стоялую воду, подсвечивая все торчащие в нем коряги и выпирающие над водой островки из камня.

Само болото было больше, чем мне показалось во сне, как и сама пещера. В ширину оно растеклось метров на двести и на добрую сотню вглубь пещеры. Луч света проникал откуда-то сверху, издали, за болотом. Похоже, там был каменистый завал, отсюда разглядеть не получалось. Но если в пещере есть свет, значит, есть и дыра, через которую он проникает. А, значит, там путь в Ясные земли.

– Ну, Лиспен, если ты меня обманул, я придушу тебя своими призрачными руками.

Набравшись смелости, я крепче сжала ботинки, поправила за спиной котомку и шагнула в сторону болота. Каждый шаг давался мне так, точно я шла по раскаленным углям. А ведь я еще даже не вошла в болото. Но вот я на краю. Улипкой, гнилостной, воды, источающей такой смрад, что меня едва не вырвало.

Что же я делаю, Пречистая? Это же чистое самоубийство. Сердце бешено заколотилось. Меня бросило в жар. Я не смогу. Я утону здесь. Я умру.

– Пять шагов вперед, Сейлиндейл, – эхом прозвучало в воздухе.

Я стиснула зубы, закрыла глаза и шагнула. Ноги тут же по щиколотку увязли в жиже. Я вздрогнула и сжалась. Не провалилась. Спокойно. Надо идти дальше. Пять шагов. Я шла, точно по ниточке, способной оборваться в любую секунду. Моя жизнь сейчас зависела от этой проклятой ниточки!

Но, преодолев пять шагов, я все еще оставалась на поверхности воды. Восемь до бревна. Вон пень, торчащий из воды, прямо как во сне. Несколько увереннее, но все еще аккуратно ступая по броду дрожащими ногами, я отсчитала восемь шагов до бревна. Шесть прямо и девять до камней. Вот они, торчат из воды, поросшие какой-то болотной травой. Я близко! Оставалось всего два шага, как вдруг прямо около меня лопнул огромный пузырь воздуха. Я вздрогнула и едва не оступилась, лишь чудом удержавшись на ногах. Я окаменела. Мне страшно, очень страшно.

– Помоги мне, Пречистая, как помогаешь всем своим детям, – прошептала я, закрыв глаза. – Помоги мне одолеть этот путь. Не оставь меня сейчас, когда ты так нужна мне!

Хэо, надеюсь, ты слышишь меня сквозь эти вековые горы. Я вдохнула и сделала еще два шага к камням. Двадцать два вперед. Прыжок! Спина отозвалась такой болью, что я не удержалась на ногах и с криком упала на четвереньки. Рука соскользнула с брода и погрузилась в воду по самое плечо. Изо всех сил я подалась назад и заставила себя подняться. Я смогу. Я должна. К бесам эту трясину! Осталось всего каких-то шагов тридцать по прямой.

– Ссейлин! – голос мягкий и манящий, напоминающий женский, легкой дымкой прокатился под сводом пещеры.

Я осмотрелась. Наверное, игра воображения. Шаг, еще, вот уже десять.

– Ссейлин, куда жже ты? – шипяще шептал голос.

Нет, мне не послышалось. Что за чертовщина?

– Ссейлин, не ходи впереед, там путии нет!

Что за глупости? Лиспен говорил мне, что надо идти прямо до конца.

– Ссейлин, ссверни направо! Лисспен обманул тебяя! Он хоочет твоей гиибелии!

Лиспен говорил не слушать. До сих пор я шла по болоту именно так, как он сказал. И я продолжила идти прямо. Шаг, еще шаг, я все еще не тону.

– Ссейлин, ссверни направо! Напрааво! – все настойчивее повторял голос.

– Иди к черту, – прошипела я, стиснув зубы.

Когда до берега оставалась пара шагов, я взглянула на ботиночки в своей руке.

– Спасибо тебе, Лиспен. Жаль, я не могу сделать для тебя больше. Покойся с миром, – с этими словами я бросила ботинки в воду.

Мутная жижа тотчас поглотила их, как когда-то и ребенка, имевшего смелость или глупость зайти в это проклятое место.

Выйдя на твердую землю, я хотела, обернуться на проделанный путь, но в памяти внезапно всплыли слова Лиспена «беги и не оглядывайся!».

– Ты заплатишшь! – прошипел голос.

Я рванула вперед к каменному завалу. Там, откуда-то сверху бил яркий луч света. Я должна забраться туда. Что было сил, я стала карабкаться вверх по каменной насыпи. Каждое движение заставляло рубашку натягиваться на моей изрезанной спине. На глазах выступили слезы. Я хочу, чтобы этого всего не было. Хочу проснуться в своей кровати, здоровая и беззаботная. Хочу пойти играть с братом и Марси. Вдруг камни подо мной осыпались и сорвались вниз. Я вскрикнула, но удержалась. Сжав зубы, я продолжала лезть все выше и выше, цепляясь за первые попавшиеся выступы.

– Ссейлин, ты не дойдешшь! Убиийца! Ты погубишшь мир! – раздавалось едва ли не над самым ухом. – Оберниссь! Поссмотрии на меня, Ссейлин!

«Не оглядывайся, что бы ни происходило за твоей спиной». Я помню, Лиспен, я не обернусь. Местами камни были такие острые, что я распорола руку и теперь оставляла на них свои кровавые отпечатки. Как же больно. В глазах снова замерцали звезды. А в следующий миг моя нога сорвалась, и я едва не полетела вниз со склона.

– Ты не дойдешшь! – внезапно я ощутила на своих плечах чье-то холодное прикосновение.

– Вон! – заорала я и с силой дернулась наверх.

Прикосновение тут же испарилось. Еще немного, осталось совсем немного. Свет все ближе. Я смогу! Я уже столько преодолела!

– Сейлиндейл, помоги мне!

Я замерла. Вейго?

– Я здесь, Сейлин! Помоги мне, пожалуйста! – это его голос звал меня откуда-то снизу.

– Как ты можешь быть здесь? – спросила я себя саму. – Ты должен быть в Академии.

– Обернись, Сейлин, иначе я погибну!

«Что бы ты ни услышала». Лиспен предупреждал. Это бесы путают меня. Это не Вейго. Его не может быть тут. Он учится в Академии, и я должна быть там. Я смогу, осталось немного, еще совсем немного. Я доберусь до верха или погибну. Соберись, тряпка! Ну же!

Внезапно яркий свет ударил мне в лицо, я загородилась рукой. Прохладный ветер трепал мои обкромсанные волосы. Я открыла глаза и опустила руку. Предо мной простиралось яркое поле цветов, залитое рассветным солнцем. Яркое, разноцветное и живое! Я никогда не видела таких ярких красок! Все, что окружало меня за Горой, было серым и мрачным, ведь к нам никогда не проникал солнечный свет. А вот так, значит, выглядит солнце? Так выглядят яркие краски? Не моргая, завороженно, я смотрела на едва поднявшееся над горизонтом солнце. Его теплые бархатные лучи растекались по спящей, сумрачной земле, по моей уставшей коже и ласково согревали ее. Клянусь, ничего прекраснее рассвета я в жизни не видела!

Выбравшись из провала в стене, я принялась аккуратно спускаться к подножию горы. До земли было, наверное, метров триста, но меня это не пугало. Не пугало и то, что склон снаружи был более отвесным, нежели в пещере. Спина гудела, руку щипало от раны, но все же я чувствовала облегчение. Я в безопасности. Теперь за мной не гонятся ни бесы, ни изир Текарай со своей ведьмой, ни стражники. Удумали тоже, убить меня до утра. О, Пречистая, как я могла жить раньше и не видеть этого прекрасного рассвета? Хуже того, я могла умереть и так никогда и не увидеть его! А ночью я увижу луну и звезды. А потом снова рассвет. И так теперь будет каждый день! Каждый день!

Одно неловкое движение, и я кубарем скатилась оставшиеся метров двадцать к подножию Горы. Под ноги надо было смотреть, растяпа, а не на солнце. Насмотрюсь еще. Теперь точно. Не верится. Я лежала в пыли и собиралась с силами. Как же хочется просто остаться здесь и поспать. Одно но – я могу не проснуться. Мне нужна помощь. Спину будто на костре опалили, и, похоже, у меня высокая температура.

Я встала. Кости вроде целые. Подняв валявшуюся в стороне котомку, я с ужасом обнаружила, что большой глиняный кувшин, в который я налила воды, разбился, и вся вода утекла в землю.

– Ох, Хэо, что же я теперь буду пить? – с досадой смотрела я на осколки.

Я же ничего тут не знаю. Надо найти воду. Оторвав часть ткани от котомки, я завязала ту руку, что была поранена сильнее и кровила. По сравнению с тем, что сделали с моей спиной, это царапина.

Но как же приятно понимать, что за мной никто не гонится. Здесь словно другой мир. Мой был монохромный, будто заготовка готового изделия, а этот яркий, настоящий, законченный. Хотя еще пугающий и чужой. Но я освоюсь. Обязательно!

Вынув из котомки овсяную лепешку, я откусила кусок и в последний раз оглянулась на Безымянную гору. Прощай, ненавистная гора. Здравствуйте, Ясные земли! Жди меня, Ардалия!

6 глава

Я направилась к прокатанной через поле дороге, которую заприметила еще сверху. Глядишь, добрые люди на телеге еще и подвезут. Хотя стоит ли надеяться, что кто-то захочет помочь? Я же не знаю местных нравов.

Гора осталась далеко позади, а передо мной влево и вправо уходила колея. Куда же мне идти? В какой стороне Ардалия? А, была не была!

Я повернула на восток, туда, где поднималось солнце. Наверное, потому что мне совершенно не хотелось поворачиваться к нему спиной. Я шла и наслаждалась каждым шагом, каждым вдохом этого невероятно чистого воздуха, наполненного ароматом цветов, согретого солнцем и разбавленного свежим ветром. Это придавало мне сил шагать снова и снова.

Как я жила без всего этого? Да разве я жила раньше? Кажется, я никогда так широко не смотрела на мир. Я точно проснулась от долгого сна. Да чтоб меня бесы разорвали, я не вернусь за Гору, в эту вечную тень и сырость. Может, лишь затем, чтобы спалить чертову ведьму на драконе. Разве я сделала что-то плохое, Хэо? Разве я заслуживаю смерти? Я не плохая, я не зло. Я верю и буду верить, что Хэо – это любовь, а не наказание. Если богиня наша заступница, то как ее можно бояться? Ее можно лишь любить и уважать. Так должно быть. Хэо не может не знать, какая я. А я не чувствую в себе ничего дурного. По крайней мере, настолько, чтобы заслуживать смерти.

К полудню я уже изрядно прошагала, палящее солнце окончательно обессилило меня, и я поняла, что дальше идти просто не смогу. Какова же была моя радость, когда я, наконец, увидела на обочине одиноко стоящее дерево. Добравшись до него на остатках своих сил, я рухнула на траву. Израненное тело мгновенно обмякло. Прохладная мягкая травка. На лице сама собой появилась улыбка. Попить бы, но приятная тень уже подарок. Странное чувство безопасности в чуждом мире не покидало меня. Точно именно теперь я… дома.

Тело отказывалось двигаться, но я и не пыталась. Как же тут хорошо. Казалось, я впитывала целебную прохладу из самой земли. Ну и пусть, что избитая. Главное, что живая, и за мной точно нет погони. Я свободна, и это превосходное ощущение придает мне сил!

Не знаю, сколько я лежала, похоже, меня сморило в сон, но вдруг я проснулась от того, что где-то рядом хрустнула ветка, и кто-то тихо выругался. Я подняла голову. Некто сидел спиной ко мне и рылся в моей котомке.

– Эй, ты чего творишь?! – сон как рукой сняло, я поднялась на ноги.

Вор тут же сорвался с места и рванул прочь, держа в руках мои лепешки.

– А ну стой! – что было сил, я бросилась за ним и успела ухватить за накидку.

Вор попытался оттолкнуть меня, и мы вместе повались на дорогу.

– Отпусти! – сквозь зубы процедил вор. Девчонка!

– Верни мой хлеб, тогда отпущу, – ответила я, удерживая ее носом в землю.

– Ладно, ладно, чтоб тебя!

Я отпустила. Девчонка встала и вытряхнула из-за пазухи на дорогу мои лепешки.

– Подавись!

Девчонка фыркнула и резко повернулась так, что капюшон упал ей на плечи, явив солнцу копну каштаново-рыжих волос, по которым навзрыд ревела расческа. Наверняка, там и живность какая-то водится. Но волосы это еще полбеды. А вот все остальное… Таких людей я определенно никогда прежде не видела.

– Ты что такое вообще? – спросила я, благоразумно отступив на несколько шагов.

Воровка едва доставала мне до плеч, хотя я и не отличалась особенно высоким для женщины ростом. Фигуру имела тощую, необычно длинные руки цепкими худыми пальцами сжимали палку, которой девчонка, по видимости, собиралась теперь от меня отбиваться. Ее внешность казалась настолько странной, что я, забыв обо всех приличиях, бесцеремонно разглядывала ее, но все равно не могла даже предположить, что это за существо такое. Перво-наперво в глаза бросался цвет кожи. Я, конечно, видела заезжих торговцев и путешественников с кожей белой, как молоко, и черной, как ночь, но чтобы с зеленой… Нет, серой. Или голубой?

– Больная, что ли? – девчонка сдвинула тонкие темные брови. – Никогда не видела накси?

– Кого?

Девчонка состроила гримасу, которой явно дала понять, что думает о наличии у меня мозгов, и закатила глаза. А глаза прямо как у нашей Буренки – такие же большие, зеленые, с длинными, как опахала, черными ресницами и наивным, детским взглядом. Я подобрала с дороги лепешки и смахнула с них пыль.

– Зачем ты украла?

– Сама-то как думаешь? – проворчала девчонка, потупив взгляд.

– Если ты хочешь есть, могла бы просто попросить.

– А ты бы прямо так мне и дала, – ухмыльнулась она. – И вообще, я думала, что ты сдохла.

– Чего?!

– Лежит мелкий хмырь, не двигается, спина в крови. Воняет, как обосрали. Мне надо было спросить у покойника? – девчонка развернулась и быстрой семенящей походкой пошла прямо по дороге.

– Эй, куда ты? – я кое-как нагнала ее.

– Тебе какое дело? – фыркнула она. – Я отдала тебе лепешки. Чего прилипла?

– Скажи, в какую сторону Королевская Военная Академия, и я дам тебе лепешку.

– А ты сама не знаешь?

– Не знаю. Я родом из Линорры, никогда здесь раньше не бывала.

– Где это, Линорра? – скептически покосилась на меня она своими странными большими глазами.

– За Безымянной горой, – я указала на темную громадину справа от нас, исчезающую в облаках.

– Врешь! – отвернулась девчонка. – Из-за Горы сюда попасть невозможно. Это каждый младенец знает.

– Младенцы часто ошибаются. Мне нужно в Академию. Там мой брат.

– Тебя туда все равно не пустят.

– Откуда тебе знать?

– Принц Кайден недавно издал указ не пускать в город пришлых простолюдинов, а Академия находится на территории города.

– А с чего это принц Кайден издает указы?

Я слышала, что у короля Вайрона три сына, Мейдан, Кайден и Йерран. Но разве не сам король должен издавать указы?

– Ты не знаешь, что ль, король Вайрон при смерти? Говорят, со дня на день копыта откинет.

– Не знала, – честно призналась я. – А что с ним?

– Мне насрать. Как по мне, так пусть старый хрыч катится в преисподнюю и чем скорее, тем лучше.

– И что плохого тебе сделал король? – осведомилась я.

– А чего хорошего он мне сделал? – зеленые глаза девчонки сверкнули янтарными искрами в лучах солнца. – Он спит на золотых простынях, жрет золотыми ложками, не удивлюсь, что он даже гадит золотом. А знаешь, где сплю я?

– И, боюсь предположить, чем ты гадишь.

Девчонка в голос засмеялась, а затем добавила с прежним цинизмом: