Я – всё

Андрей Лин

Я – всё

Глава 1. Первое отрицание

Рим. 82 год до н.э.

Вилла Луция Корнелия, на склоне Аппиевой дороги.

Теплицы, фонтаны, статуи богов. И под землёй – тюрьма для рабов, где воздух пахнет потом, медью и страхом.

Я проснулся в цепях.

Не помнил, кем был.

Но помнил логику.

Словно разум мой не принадлежал телу – словно он предшествовал ему.

– Ты не кричал во сне, – сказал тот, что сидел рядом. – Это странно. Все кричат.

Он был стар, с лицом, изборождённым морщинами, как глиняная табличка с древними рунами. Его звали Деметрий. Был философом в Афинах. Теперь – раб.

– Почему я здесь? – спросил я.

– Потому что ты не умеешь быть невидимым, – ответил он. – Ты смотришь не так.

– Что значит – не так?

– Ты не смотришь снизу вверх. Ты смотришь… как будто видишь всю систему.

Я не понял.

Но вдруг вспомнил:

*Ты смотришь как будто видишь всю систему.*

Эти слова – не впервые.

Я слышал их.

В другом времени.

От другого раба.

В другом подвале.

На следующий день нас поставили ремонтировать акведук.

Я – с разбитыми руками.

Деметрий – с хромотой.

И ещё двое: Марк, бывший солдат, и Лива, женщина, проданная за долги.

Надзиратель – Кассий, жестокий, но не глупый – велел нам проложить трубу через каменную стену.

Задача невозможная: стена – толщиной в пять шагов.

Нам дали одну кирку. На четверых.

Срок – один день.

Иначе – казнь.

– Это не работа, – сказал Марк. – Это испытание.

– На что? – спросила Лива.

– На подчинение, – ответил Деметрий. – Они хотят, чтобы мы начали друг на друга кричать. Чтобы мы разделились. Тогда они смогут управлять нами.

Я молчал.

Но думал.

И вдруг понял:

Система не хочет решения задачи.

Она хочет, чтобы мы потерпели неудачу – и обвинили друг друга.

– Тогда мы не будем решать задачу, – сказал я. – Мы решим другую.

– Какую? – спросила Лива.

– Как сделать так, чтобы они сами захотели изменить условия?

Я попросил у надзирателя писчие доски.

Он засмеялся, но дал – ради забавы.

Я начертил схему:

Как вода течёт под давлением

Как можно использовать наклон земли

Как обойти стену через старый колодец

Как сэкономить 70% времени

– Это не ваша работа, – сказал Кассий.

– Но это ваша выгода, – ответил я. – Если мы сделаем это быстро, вы получите награду от хозяина. Если нет – вину.

Он задумался.

Через час нам дали инструменты.

Через день – работа была завершена.

Но вечером меня вызвали к Луцию Корнелию – хозяину.

Диалог с хозяином (античная бюрократия)

Он сидел в тени, пил вино, читал свиток.

– Ты умён, – сказал он. – Это опасно.

– Я просто решил задачу, – ответил я.

– Нет. Ты изменил правила. Ты заставил Кассия действовать не по приказу, а по расчёту выгоды. Ты вставил новую логику в систему.

– Разве это плохо?

– Это начало анархии. Если все начнут мыслить – кто будет копать?

– А кто будет думать за них?

Он улыбнулся.

Не злобно.

С грустью.

– Я. Как мой отец. Как его отец. Это порядок.

– А если порядок – это просто привычка страдать? – спросил я.

Он замолчал.

Потом сказал:

– Завтра ты будешь гладиатором.

– Почему?

– Потому что умных рабов не бывает.

Бывает – опасные.

Ночь. Разговор с Деметрием

– Ты победил, – сказал он. – И проиграл.

– Я спас четверых.

– Ты нарушил иллюзию необходимости. А это хуже, чем бунт. Бунт можно подавить. А сомнение – оно растёт.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не первый. Был один – в Александрии. Он доказал, что богов нет. Его сожгли.

Был другой – в Китае. Он сказал, что крестьянин и император – одно. Его зарыли в землю по шею.

Ты – третий. Или сотый. Я не знаю.

– Почему ты мне это говоришь?

– Потому что ты не из этого времени.

Ты из всех времён.

И, может быть… ты последний.

Утро. Агава

Я вышел на арену.

Против меня – гладиатор по имени Терций, непобеждённый.

Он улыбался.

У него были глаза мальчика, что смеялся надо мной в школе.

В будущем.

В другом теле.

Я не взял меч.

Я бросил его.

И сказал:

– Ты не хочешь убивать.

Ты хочешь, чтобы тебя освободили.

Но ты боишься.

Потому что свобода – это ответственность.

А ты привык быть орудием.

Толпа замолчала.

Терций замер.

Он опустил меч.

Хозяин вскочил:

– Убей его!

Но Терций не двинулся.

И в этот момент я понял впервые:

Система держится не на насилии.

Она держится на страхе тех, кто её обслуживает.

Я умер.

Меня добил другой гладиатор.

Но перед смертью я увидел:

Терций опустил руки.

И впервые – не улыбнулся.

-–

Глава 2. Терций

Я проснулся с вкусом крови во рту.

Не своей.

Чужой.

Но знакомой.

Я был Терций.

Победитель арены.

Непобеждённый.

Любимец трибун.

Убийца, которого хвалят.

Но впервые – я не хотел убивать.

Память возвращалась не как воспоминание, а как логическое доказательство.

Я знал, что был другим.

Что был тем, кого я только что убил.

Что я – не один человек, а цепь.

И система – не случайность, а программа.

Утро после боя

Меня несли на плечах.

Женщины бросали цветы.

Дети кричали:

– Терций! Терций!

Я смотрел на них.

И видел:

Они не видят меня.

Они видят символ.

Они аплодируют насилию, потому что оно упорядочено.

Потому что оно разрешено.

Я вошёл в пиршественный зал.

Луций Корнелий сидел на возвышении.

Он поднял кубок:

– За Терция! За порядок, что рождается из крови!

Толпа ревела.

Я не поднял кубок.

– Что с тобой? – спросил он позже, когда гости ушли. – Ты победил. Ты свободен.

– Свободен? – переспросил я. – От чего?

– От правил. Ты можешь просить что угодно. Деньги. Женщину. Дом.

– А если я попрошу остановить бои?

Он усмехнулся.

Не злобно.

С жалостью.

– Ты не понимаешь.

Ты – не герой.

Ты – институт.

Если ты исчезнешь, появится другой.

А если не будет боёв – народ взбунтуется.

Они хотят крови.

Они не могут жить без зрелища.

– А если я скажу, что не хочу быть институтом?

– Тогда ты станешь жертвой.

Как вчерашний раб.

Который смотрел на меня, как будто знал меня.

Я замер.

– Что ты сказал?

– Он смотрел… странно. Как будто я – это он.

Я узнал.

Это был я.

Я убивал самого себя.

Не впервые.

И не в последний раз.

Диалог с оруженосцем

Ночью я вышел во двор.

Там был Юлий, мой оруженосец.

Мальчик лет шестнадцати.

Он чистил мой шлем.

– Почему ты служишь мне? – спросил я.

– Потому что ты сильный, – ответил он.

– А если я скажу, что сила – это слабость?

Что чем сильнее ты, тем больше ты зависишь от тех, кто тебя боится?

Он задумался.

– Я читал одного философа, – сказал он. – Он писал, что раб, который хочет быть господином, остаётся рабом. Только в другой форме.

– Кто это писал?

– Не помню. Его сожгли.

Я улыбнулся.

Это был Деметрий.

Мой первый союзник.

Мой первый учитель.

Снова рядом.

В новом теле.

В новом времени.

Система не убивает.

Она перераспределяет.

Кризис

На следующий день – новый бой.