Всё ещё тебе нравлюсь?

Встаю и вздёргиваю девушку за руку за собой. Ей приходится вскочить, позабыв об одеяле, которое скрывало голое тело. Закинув руки себе на шею, ухмыляюсь. Она стоит на кровати, и теперь мы почти одного роста. Мне доставляет удовольствие, что она такая маленькая и может поравняться со мной, только встав на что-то. Тут же краснеет, но не сопротивляется, когда целую, и мне стоит больших усилий оторваться от её губ.

Ничего больше не говорим. Осознавать, что так я прощаюсь со своим Проводником, необычно, но чертовски приятно. И теперь надеюсь только на то, что смогу вернуться с миссии, ведь она стала моим стимулом.

3. Кайто Мару.

Лишние минуты, потраченные на Ио, могли мне дорого стоить. Исследовательский модуль «Орбиты-7» стоит на старте, ждали лишь меня. Руководство Академии теперь из кожи вон лезет, чтобы исправить собственную оплошность, ведь лучший отряд кампуса – мой отряд, во главе с бездарным капитаном и такой же беспомощной командой, – запросили помощь. На планете, которую мы «исследуем», мешкать нельзя. Ступая на заснеженную землю северной её части или же на выжженную пустыню юга, ты шагаешь по минному полю, как только касаешься поверхности.

– Неужели сам капитан Сохо решил снизойти до рядовой миссии? – усаживаюсь, пристёгиваюсь и осматриваю Эсперов его группы.

В составе большая часть S и A-ранга, несколько новичков, но лица знакомые, а значит, не вылезали с тренировочных полигонов и успели примелькаться. Их капитан занимает руководящую должность в Академии, ведёт Практический курс адаптации к планетарным условиям, на счету немало успешно выполненных задач, и неопытным теоретиком его назвать нельзя, но меня раздражает, что управление, в том числе в лице капитана Сохо, приняло такое необдуманное решение.

– Почему вы не взяли с собой своего Проводника? – на его лице не отображается эмоций, но знаю, что чувствует во мне угрозу. Видел беспокойство и страх, мелькавшие в глазах, когда из-за Перегрузки я не мог себя контролировать. – Вы же понимаете, что можете привести миссию как к успеху, так и к её провалу? В том случае, если вы достигнете своего максимума, это поставит под вопрос существование не только нескольких отрядов, но и Академии в целом, – он кидает беглый взгляд на комплектацию моего спецрюкзака.

– Я не привык полагаться на кого-то, капитан, – продолжаю снаряжать костюм оружием для ближнего боя, хотя мои способности и уровень позволяют исключить близкий контакт с противником. – Вы же знаете, если чувствую, что уровень Перегрузки повышается, перехожу на старое доброе железо, – ухмыляюсь, взвешивая в руке оружие весом в шесть килограммов. – Или вы надеетесь получить поводок в виде моего Проводника? – смотрю с вызовом, озвучивая вслух мысль многих руководителей кампуса, которые не могут найти на меня управу.

Эсперов, особенно тех, кто прошёл через *импринтинг со своими Проводниками, руководство определяет как стабильную боевую единицу. Я же, по сути, бомба замедленного действия. И собственными глазами видел, как такая бомба уничтожила большую часть населения космического корпуса, похожего на «Орбиту-7». Арторианцы могут испытывать Перегрузки выше, чем земляне, викторианцы, центерийцы или же представители других рас. Среди нас самый большой процент Эсперов ss-класса, хотя вместе со способностями, которые так удобно использовать, мы несём и опасность. Никто не застрахован от ошибки, но знаю, что моя рука не дрогнет, если почувствую, как поглощает тёмная энергия. Рефлекторно сжимаю рукоятку именного ножа из арторианской стали, чувствую, как она нагревается, успокаивая.

– Вам следует запомнить, капитан, – когда начинаю говорить, его взгляд фокусируется, будто боится упустить момент нападения, – защёлкнуть ошейник на моей шее возможно только в том случае, если сам позволю, – подмигиваю Проводнику рядом с капитаном Сохо, которая всё это время с любопытством выглядывает из-за его спины.

Это не остаётся незамеченным, и капитан двигает плечом, вынуждая девушку сесть ровно и не высовываться.

Остаток полёта до Арктура – планеты, которая приглянулась основателям Академии своими ресурсами, – проходит в напряжённой тишине. Я же прикрываю глаза, пытаясь настроиться на предстоящую миссию, но всплывающие картины прошлого не дают расслабиться. Капитан Сохо знаком с моим личным делом, и он был не единственным, кто выступал против зачисления в Академию такого нестабильного Эспера. Мне понятны его опасения, и оба видим схожесть в обстоятельствах. Моя мать была землянкой, так же как и Ио, отец – арторианец ss-ранга, не справившийся с Перегрузкой. Повторить их судьбу – последнее, что хочется сделать, ведь в тот день не только я лишился родителей. Погибло несколько тысяч. Наверное, именно поэтому так уверен, что не допущу подобной ситуации. Совместимость с Ио выше, чем была у родителей. Это даёт некоторую надежду на лучшее, но даже если она не сможет или не захочет стать личным Проводником, теперь я знаю, каково это – ощущать Перегрузку ниже привычных показателей. Не думал, что смогу перестать испытывать боль, которая сдавливает всё внутри. Голова как в тисках, а лёгкие будто наполнены водой, отчего невозможно полноценно вдохнуть, поэтому энергия её Поддержки наполнила жизнью, очистила, погрузив в состояние эйфории, точно дали лекарство смертельно больному, освобождая от агонии. Теперь понимаю, почему Эсперы готовы на всё ради своих Проводников, ведь с каждым разом зависимость от состояния, пограничного с экстазом, становится сильнее.

Наш аппарат начинает потряхивать, а значит, надо готовиться к приземлению. Атмосфера Арктура вовсе не похожа на воздух Артории, но схожа с атмосферой Земли. Моя смешанная кровь позволяет обходиться без маски, однако натягиваю её, как и остальные.

– Ну что, капитан Сохо? – скалюсь, затягивая тейпы на запястьях. – Советую успевать за мной, но и под ногами не путайтесь. Покажите своей команде навыки элиты руководства Академии!

Меня не заботит, что каждое слово пропитано злостью, ведь именно они послали моих людей выполнять опасную задачу без их лидера.

Первым спрыгиваю с корабля в мягкий, рыхлый снег. Воздух, пропущенный через маску, не такой морозный, но всё равно покалывает где-то внутри грудной клетки. Открытые участки кожи холодеют. Глаза не улавливают никакого движения, кроме падающих хлопьев, что странно. Возможно, мелких хищных обитателей севера спугнул шум приземления корабля. Просматриваю окрестности ещё раз, чтобы убедиться в безопасности окружающей локации. Отсутствие существ – благоприятный фактор, но медлить нельзя. Не жду, пока остальная команда во главе с капитаном Сохо выберется, ведь мой собственный отряд сейчас где-то там. Стараюсь нащупать энергетику, вглядываюсь в ландшафт, вот только не вижу ничего, лишь снег, монотонно засыпающий склоны и каменистые возвышенности. Значит, они слишком далеко, чтобы так просто дотянуться. Делаю несколько шагов и, в конце концов, выбираю направление без помощи способностей, доверившись чутью, срываюсь на бег. Я проходил подобную трассу на тренировочном полигоне миллион раз, большая часть моих миссий проводилась как раз таки в северной части планеты, поэтому даже дыхание не сбивается. Небольшая горная гряда, пологий спуск, овраг, где в снегу вязнешь по пояс, будто попал в зыбучие пески, снова возвышенность. Останавливаюсь, лишь услышав странный звук. Он раздаётся издалека, но я уже замечаю искажение пейзажа и несусь к месту, где так ярко алеют пятна на белом снегу. Кровь тёмная, её так много, что можно с уверенностью сказать, что тот, кто потерял такое количество, не выжил. Однако, кроме глубоких воронок вокруг, нет ни единого следа, не говоря уже о теле. Трогаю колючие багровые кристаллики, которые начинают таять от температуры моего тела, стекая вниз. Кончики пальцев немеют, впитывая полученную информацию, и меня невольно передёргивает, ведь человек, а это был именно землянин, умирал долго и мучительно, с повреждением внутренних органов, скелета. На такое способны несколько обитателей Арктура. Большая часть существ северной части используют яд или наносят резаные раны, приводящие к смерти, но этого человека как будто пережевали, а значит, особь довольно крупная.

– Один погибший, землянин, член команды капитана Иори. Высылаю координаты, – визуализирую карту на коммуникаторе и сообщаю капитану Сохо локацию, чтобы скорректировать их направление. – Похоже, они столкнулись с кем-то из крупных хищников.

Завершив связь, настраиваюсь на звук, который нарастает. Неприятный хруст с каждой секундой заполняет голову.

Метр за метром пробираюсь сквозь заснеженные преграды, практически не тратя времени на мелких агрессивных существ, попадающихся на пути. Меня ведёт невыносимо отвратительное хрупанье и чувство тревоги, увеличивающиеся по мере приближения к цели.

Останавливаюсь на выступе громадного валуна. Передо мной пологий спуск к замёрзшему озеру, покрытому толстым слоем льда, ближе к середине которого виднеется группа выживших. Замираю, прислушиваясь к непрекращающемуся похрустыванию. В небольшой чаще деревьев с тонкими потемневшими стволами замечаю схожие пятна крови на снегу. Крона скрыта густым туманом, снежными тучами, которые норовят придавить своим белым покрывалом редкую растительность вдоль всей кромки застывшей воды озера. Присаживаюсь, доставая оптический прибор и пытаясь понять, что конкретно заставляет медлить. Возможно, хруст – это всего лишь ветер, гуляющий вверху среди ветвей, но когда с отвратительным шлепком к основанию стволов падает кусок кровавой плоти, я стискиваю зубы, пытаясь взять под контроль волны собственной энергетики, которые от злости выплеснулись, как из переполненной чаши. Поднимаю линзы оптического прибора вверх одновременно с энергией, которая хватается за гладкие стволы в поисках хоть чего-то живого для воздействия силой.

Чувствую, как сзади подтягивается команда капитана Сохо. Командир становится рядом, отслеживая поток моей силы, восходящей по стволам, переводит взгляд на озеро, подаёт сигнал остановиться.

– Неужели это Гаки? – в голосе капитана слышится страх.

– Именно, – продолжаю попытки отыскать живую ткань в каменно-древесном теле существа. – Древний, как долбанный земной мамонт. Из-за примитивности сущности даже не зацепить ничем. Думаю, эффективнее использовать оружие, – отодвигаю оптический прибор. – Среди оставшихся много раненных, один в критическом состоянии, – переключаюсь на обсуждение основной задачи по спасению.

Не успеваю договорить, как замечаю движение справа. От нашей группы, застывшей в ожидании команды, отделяется один из Проводников. Срывается со склона, начинает бежать в сторону водоёма. Судя по всему, она замечает людей на середине озера и, не зная причин остановки, спешит оказать помощь. Возможно, в команде Иори находится её Эспер, и у девчонки сдают нервы.

– Твою ж…, – спешно надеваю рюкзак. – Со мной один, остальных, капитан Сохо, переведите на ту сторону и вызывайте модуль, у нас максимум 15 минут.

Девушка-Проводник огибает место, где у ног существа остывает плоть одного из членов команды, но это не спасает. Хруст костей, которые перемалывал Габи – крупное, древнее и опасное создание Арктура, не поддающееся воздействию силы Эсперов даже самого высокого уровня, – прекращается, учуяв новую жертву, и его длинные конечности начинают своё движение. Сверху падают измочаленные части тел, орошая белоснежную поверхность кровавой моросью. Несколько тонких «стволов» выдёргиваются из промёрзшей почвы, оставляя глубокие воронки. Словно стрелы, сорвавшиеся с натянутой тетивы, громадные стержни устремляются в сторону девушки. Один из них почти пронзает её, вспахивая заледеневшую землю у ног Проводника, опрокидывая, тут же занося над ней следующую конечность. Я едва успеваю выдернуть девушку из-под смертоносного удара. Не останавливаясь, перекидываю её через плечо и мчусь к группе уцелевших.

– На противоположную сторону озера! Немедленно! Выполнять приказ! – ору так, что с ветвей деревьев срываются хищные птицы, ожидающие, когда смогут поживиться падалью.

Члены моего отряда с усилием встают, услышав команду командира. К месту их вынужденной стоянки тянется тёмная полоса, которая на деле оказывается кровавым следом. Эсперы тащат на себя тех, кто не может подняться самостоятельно. Наблюдая за плачевной картиной, злюсь сильнее. Поддавшись эмоциям, не зная о причинах, загнавших её Эспера на лёд, девушка-проводник сейчас, возможно, подписала нам всем смертный приговор. Слышу, как сзади трещит замёрзшая озёрная гладь. Габи неторопливо ступает на поверхность, прорубая воронки, от которых одна за другой бегут трещины. Вижу, как у Като – моего друга и второго по рангу в нашем отряде – вместо правой руки сплошное кровоточащее месиво. Возможно, стоило взять с собой больше людей, чтобы помочь раненным, но шансы уцелеть настолько малы, что подвергать опасности ещё и спасательный отряд – просто иррационально.

– Като, надо уходить, и быстро! – кричу, когда добираюсь до группы.

Спускаю на лёд девчонку-проводника, снимаю рюкзак, достаю антикоагулянты, с опаской наблюдая за тем, как вода начинает просачиваться сквозь разломы. Лицо друга бледное, движения заторможены.

– Капитан, приказ поступил свыше. Мы не могли его нарушить, – виновато улыбается.

– Заткнись, – затягиваю жгут туже, потому что кровь не останавливается, щедро заливаю рану антикоагулянтом. – Ты должен, Като! Я не могу вернуться без тебя или кого-либо из моего отряда.

– Кайто, думаю, что придётся всё-таки оставить, – он кивает в сторону, где в луже собственной крови лежит один из наших ребят.

Молча пихаю девчонку-проводника к нему. Та плюхается на колени, медлит секунду, пытаясь определить, где у него открытый участок кожи, потому что одежда полностью красная, как и всё остальное, но стягивает маску и прикасается, в конце концов, к лицу, начинает вливать в него энергию.

– Като, знаю, что ты будешь рад повидаться со своими арторианскими праотцами, – скалюсь, пытаясь сохранять хорошую мину при плохой игре, – но не сегодня!

Закидываю ему на плечо одного из раненных.

– Тебе руку оторвало, ему – ногу. Думаю, вы поладите, – ржём, как потерпевшие, заставляя всех обернуться. – Давай, Като, последний рывок! – крепко сжимаю ладонь, заглядывая в глаза, возможно, в последний раз.

Оборачиваюсь назад, видя, как вздыбливается лёд там, где уже прошёл Габи. Острые осколки торчат наружу, словно зубы, открывая тёмные воды озера.

У самого тяжёлого из раненых насквозь пробита брюшная полость, а поддержка чужого Проводника сейчас не приносит большого облегчения. Внутреннее кровотечение не останавливается, и нет времени, чтобы провести полноценное лечение, но парень дышит чаще, чем несколько минут назад. Перетягиваю его поперёк корпуса, пока девчонка-проводник продолжает работу, стягиваю руки на запястьях, наблюдая, как остальные, подгоняемые расходящимся во все стороны льдом, двигаются в сторону противоположного берега. Перемещаю тактический рюкзак вперёд, а руки парня закидываю на себе на шею, чтобы хоть как-то удержать его на спине при движении. Начинаю с лёгкой трусцы, но когда пласты льда преграждают путь, со скрежетом выстраиваясь частоколом, увеличиваю скорость. Почти в самом начале нашей процессии идёт молодой парень. Его голова опущена, и он рефлекторно переставляет ноги, не разбирая пути. На его руках безвольно висит девушка. Вижу, как даже в бессознательном состоянии она отдаёт энергию. Нехотя он вытягивает последнее. Тот случай, когда опустить руки и оставить её, нести самому или же отдать другому, означает для Проводника лишь смерть, ведь она высушит себя до капли. Так же, как Эсперы не в состоянии справиться с Перегрузкой, достигшей определённой отметки, Проводники не могут остановить процесс Поддержки, когда переступают черту. Догоняю его и, перехватываю девушку одной рукой. Тот дёргается, силясь защитить своё, но замирает, увидев меня.

– Не переживай, на мне ни царапины, – хмыкаю на то, как рьяно он оберегает её, хотя на самом живого места нет. – Я позабочусь, чтобы она не касалась никого, – но тот не отпускает руки. – Даже этого мешка с костями, – киваю в сторону моего бойца, которого тащу на спине. – Двигай, давай! А то все станем обедом для крошки Габи, – усмехаюсь, хотя нести двоих становится тяжело.

Подлетающий модуль явно придал сил, потому что наш отряд самоубийц начинает шагать бодрее. Команда капитана Сохо к этому времени уже смогла обогнуть небольшую каменистую гряду вокруг озера и теперь несётся навстречу по целому с той стороны льду.

– Держите, капитан, – передаю ему девушку-проводника, и её Эспер безмолвно тянет руки в нашу сторону. – Никому из раненных к ней не прикасаться, она на грани, – толкаю парня в сторону корабля. – Даже ему, – тащу за пропитанную кровью одежду. – Даже если сильно попросит!

– Капитан Мару, – Сохо смотрит на озеро, которое Габи вспорол, будто брюхо одной из своих жертв.

– Да, – сгружаю своего Эспера со спины на борт и подзываю Проводника. – Можем закругляться, – оба наблюдаем, насколько сильно ледяное озеро замедлило существо, которое то и дело неуклюже оступается, продавливая корку льда, наступая на неровную поверхность дна. – Теперь на своих лекциях вы можете дополнить информацию, – отхожу, чтобы снять раненого с плеча подоспевшего к кораблю Като. – Только она стоила слишком дорого, – останавливаюсь перед креслами модуля и всматриваюсь в лицо каждого выжившего.

– «Като, Сен, Гоку, – останавливаю взгляд, но вижу, как Проводник, работающий с ним, старается справиться с кровотечением, и мысленно выдыхаю. – Леви, Рё, Томео, – без сознания, с оторванной конечностью, но живой. – Джису, Лан, Тхай», – поджимаю губы.

– Эй, Като, – вижу, как тот уже вовсю обхаживает Проводника, которая оказывает Поддержку, а значит, живее всех живых. – Что по поводу Джун и Китэ?

Лицо Като становится серьёзным, и в такие моменты ответа не требуется. Сжимаю кулаки.

Китэ – Эспер s-класса, который недавно нашёл своего Проводника – Джун. Неделями не вылезали из кровати, словно молодожёны. Обоим только-только 23 исполнилось. Она – новое поколение элиты, из благополучной семьи, родители работают в исследовательском центре Академии, лучшая на своём курсе. Бегала на свидания к этому голодранцу, у которого ни кола, ни двора, несмотря на приличное жалование. Отправлял всё в захудалый притон на отшибе Великого Пути, где родился и вырос.

Мне не хочется верить.

Начинаем взлетать, но продолжаю искать их лица среди спасённых. Тишина нарушается лишь недовольным шипением из-за антисептика, которым щедро обрабатывают раны, да гулом модуля, набирающего высоту.

В момент, когда встречаюсь взглядом с капитаном Иори, у меня падает планка. Стремительно подхожу, не обращая внимания на то, что тот что-то кричит, протестует. Слышу, с пеной у рта старается донести что-то, но не могу разобрать слов. Затем просто начинаю наносить удары в лицо. Такое смазливое викторианское личико под моими кулаками превращается в отбивную, но никто не останавливает. Теперь к шуму корабля и шипению добавляется звук методичных ударов. Думаю, что если бы Като не притронулся ко мне, выдёргивая из потока ярости, накрывшей с головой, капитан Иори отправился бы на корм Габи, не долетев до «Орбиты-7».

Сажусь на своё место, стукаясь затылком о корпус, тру окровавленные кулаки и не могу понять, почему на месте моих ребят не оказался этот бесполезный, тупоголовый кусок дерьма.

Первое, что рассказывают на подготовке Эсперов после формирования отрядов – то, что командир несёт ответственность за всю команду. Неужели этот засидевшийся в просторных кабинетах выскочка решил от скуки поиграть в стратега? Или не давала покоя слава моего отряда? Может, это был приказ свыше?

Полёт до кампуса кажется слишком долгим и проходит всё в той же тишине. Выгружаемся потрёпанными, заранее предупредив медиков и Проводников о прибытии раненных. Помогаю добраться членам моей команды до исследовательского центра и не успеваю даже смыть с костяшек кровь этого мудака, как за мной приходит конвой.

– Почему я не удивлён? – хмыкаю, понимая, что, скорее всего, меня ожидает исключение из Академии.

Капитан Сохо уже рапортует руководству. Предполагаю, что придётся собирать вещи уже сейчас, и это в лучшем случае, но до меня долетают его слова:

– Капитан Мару достиг уровня перегрузки в 51%, благодаря своему Проводнику и на миссии действовал в соответствии с протоколом. Неконтролируемая вспышка гнева, – он прочищает горло, – связана лишь с эмоциональной составляющей обстоятельств. Из-за непрофессиональных действий капитана Иори мы потеряли двух членов команды капитана Мару, а также четверых из отряда капитана Иори.

– Почему не зафиксирован тест на Совместимость? – глава образовательного корпуса пролистывает отчёт по моим последним тестам.

– Его не успели провести, – капитан Сохо складывает руки за спиной, чтобы скрыть нервозность. – Проведение теста – под мою ответственность. В свою очередь, я также подам рапорт о снятии с капитана Иори его звания.

Главы подразделений переглядываются, ведь капитан Иори приближён к одному из Основателей «Орбиты-7».

– Ждём результаты теста на Совместимость. Остальное будет рассматриваться в рамках расследования, – подаёт голос другой Глава.

А я не верю своим ушам. Капитан Сохо решил встать на мою сторону? Скорее снег перестанет идти на северной стороне Арктура.

Мы выходим из помещения, и я задаю самый очевидный вопрос:

– Почему вы решили мне помочь?

– Мне жаль, что вы расцениваете мой доклад как помощь себе, и я не оправдываю ваших действий в отношении капитана Иори, – видно, что капитан Сохо подбирает слова.

– Оу, просто признайте, что стал нравиться вам чуточку больше после того, как расквасил лицо этому мудозвону, – хмыкаю, по-свойски похлопывая его по плечу.

– Эй, капитан Мару, – окликает он, когда намереваюсь уйти, – не думайте, что перестал видеть в вас угрозу. И пройдите наконец этот чёртов тест! Жду вас через 15 минут.

Я уже несусь вниз по лестнице к лифту, ведь чем быстрее пройду тестирование, тем скорее вернусь к своей команде. Беспокойство никуда не делось, а с потерей двоих лишь усугубилось.

Залетаю в апартаменты, и меня ожидаемо встречает только Баргест. Глупо было надеяться, что Ио останется у меня. Переодеваюсь, даже не приняв душ, и спускаюсь на лифте на нулевые уровни «Орбиты».

Коридор с тусклым освещением и бесконечным количеством дверей с крохотными комнатками для жителей кампуса со статусом «NO» навевает уныние. Мне почти физически становится трудно дышать. Слышимость здесь также прекрасная, поэтому этаж гудит, как осиное гнездо, раздражая разнообразием звуков. С трудом нахожу нужный номер на двери и отмечаю, что та прикрыта неплотно. Каким-то образом из окружающего шума выделяется уже знакомое всхлипывание. Чувствую, как в очередной раз за день, в груди разрастается злость, но сдерживаюсь. Тихонько приоткрываю дверь, опираюсь на косяк и наблюдаю, как Ио, всхлипывая, пытается выдернуть руки из крепкой хватки какого-то мужлана.

– Я смотрю, ты тут вовсю развлекаешься? – усмехаюсь недобро.

– «И, по-моему, этот чёртов день никогда не закончится!»

4. Ио.

Спустившись к себе в комнату, несколько минут сижу в тишине и не могу прийти в себя. Мне кажется, что всё это происходит с кем-то другим. Возбуждение и страх, смешавшись, наполняют тело, руки трясутся, и я совершенно не могу собраться с мыслями, поэтому, когда в комнате раздаётся сигнал коммуникатора, вздрагиваю.

– Деа, у тебя всё хорошо? – с тревогой всматриваюсь в лицо брата, но, видя, как тот широко улыбается, выдыхаю. – Случилось что-то хорошее?

– Угу, – связь с помехами, впрочем, оба привыкли. – Знаешь, где мы сейчас? – он подходит к широкому иллюминатору торгового судна, на котором находится, но не показывает открывающийся вид, давая угадать.

– Неужели вы летите на Землю?

Глаза по-детски загораются предвкушением, словно я тоже смогу побывать там благодаря видеосвязи.

Несмотря на то что все в семье земляне, мы с братом были рождены в очередной экспедиции, из которых отец с матерью не вылезали, и смогли увидеть родную планету только пару лет назад, уже после их смерти. Нас держали вечно голодными. Никому не было дела до чужих земных детей. Думаю, мы считались тяжёлым багажом, который приходилось таскать. Родители зарабатывали тем, что перепродавали ценные ресурсы, биологические образцы, предметы быта других рас и даже экзотических существ, которых удавалось достать или перекупить задёшево на далёких космических объектах. После посещения одной из планет они не вернулись. Торговец, который был в той же группе, лишь передал записку: «Продай это на Астрее за полтора миллиона сентавий» и небольшой свёрток с товаром. Уже намного позже узнала, что их забрала лихорадка спустя пару дней после нашего отлёта. Вырученных денег хватило на два месяца. Выживать становилось труднее. Хватались за любую работу, напрашивались в попутчики к торговцам, чтобы учиться ремеслу, которым промышляли родители. После *Пробуждения, я долго скрывала это от брата и владельцев судна. Команда торгового корабля честностью и благородством не отличалась, поэтому меня могли попросту продать на ближайшем крупном космическом объекте. Я и подумать не могла, что подвоха следует ждать от Деа. Он оказался куда проницательнее. Когда прилетели на «Орбиту-7», и он разведал, что это Академия для Проводников и Эсперов, решил всё за нас двоих, заперев меня перед отлётом в каком-то техническом помещении. Так я стала нелегалом со статусом «NO». Осознание, что шестнадцатилетний парнишка остался совсем один, гнало меня на ежедневные подработки. Предоставить оплату за проживание брата на торговом судне – мысль, с которой и сейчас просыпаюсь и засыпаю, ведь того, что может заработать подросток, хватает только на пропитание. Раз в две недели я скидываю на счёт одному из торговцев немалую сумму, но иногда он требует больше, объясняя какими-то дополнительными расходами. Конечно, есть подозрения, что деньги оседают в его кармане, но страх, что к Деа станут относиться хуже или вообще высадят где-то у чёрта на куличках, пресекает любые возражения. Иногда приходится просить об отсрочке, и тогда добавляются проценты, или брать в долг у одногруппников. Таким образом, я сижу в довольно глубокой долговой яме. Из-за этого, когда брат показал в иллюминатор наш кампус и Арктур с его спутником – меньший по размеру, холодный и более суровый по климату брат-близнец Арктис, – первой эмоцией становится тревога, ведь торговец может потребовать расплатиться раньше оговоренного срока. Но мы не виделись с братом три месяца, поэтому я готова заплатить любую сумму.