Красные цветы у психиатрической больницы

Анна Журавлёва

Красные цветы у психиатрической больницы

Ⅰ

«Здесь ничего не цветёт, даже сорняки не растут…»

Глубокая ночь уже успела спуститься на небольшой городок. Каждая живая душа давно нежится в тёплых кроватях своего родного дома. С любимым, одни, но в месте, которое спокойно могут назвать домом, по-настоящему и честно: «тут мне хорошо», даже если дни коротают в старой, слегка обшарпанной однушке. Они просто знают одну истину: тут их не тронут, тут они в безопасности, что нельзя сказать про меня. Уж и не знаю, сколько дней, ночей коротаю в том здании, которое у некоторых вызывает страх, переживание за собственную жизнь, ведь люди тут очень непредсказуемые – «Психиатрическая больница №4» по городу К.

Каждый звук скрылся вместе с яркими лучами солнечного дня, оставив место лишь непонятной тишине в совместном танце с тьмой. Здесь нет криков, нет странного смеха, нет просто ничего. Словно стал частью чего-то, попросту скрытого от человеческого глаза. Вечность, день за днём, прятаться в стенах собственных палат, в переживаниях, а вдруг увидят? Даже если и вовсе не опасны для других. Просто успели получить неприятное клеймо, продолжая быть ничем иным, как грудой мяса, наполненной органами: просыпается, ест, принимает таблетки, но никак не живет и никак не пытается спастись, просто потому что давно осознал: «Тебе тут и помогать не собираются».

КАК ЧЕЛОВЕК ТЫ УЖЕ ДАВНО МЁРТВ!

Части разрушенной личности, которая шаг за шагом, ночь за ночью становится всё дальше от мира, растворяясь в мечтах, наконец-то закончить свою бессмысленную жизнь. Звучит ужасно и даже страшно. Страшно, что человека рушат на мелкие детали, и так искалеченного. Просто убивают… убивают…убивают… А все лишь смотрят и причитают: «как же жаль», без полного понимая, где нам становится хуже. Где мы в действительности умираем. Никто не видит. Никто нас не слышит. Никто нам не поможет. Не поможет заложникам невидимой клетки, в плену «белых халатов». Защитников всех невинных и «здоровых» людей, но никак не нас. Тех, кто лишь слегка оступился, сделал не тот шаг и теперь…

Повернувшись в сторону стены, пытаюсь уснуть. Глаза закрыты, дышу спокойно, но не получается. Что-то внутри дёргает, заставляет бояться. Страх когда-нибудь не проснуться. Возможность остаться навсегда тут призраком несбывшихся мечт одного молодого художника, который давно утратил яркий свет в глазах, но ещё не потерял себя. По крайней мере пока.

«Пока… Пока… Пока…» – тихое эхо собственного голоса, который казался чужим, становится всё дальше, пока и вовсе не исчезает. В это же время палата начала наполняться сладковатым запахом, скрывая за собой привычные ароматы медицинских будней.

Открываю глаза и вижу: рядом со мной, на твёрдой подушке лежат яркие, красные лепестки, некогда знакомого цветка. Точно от них исходит небольшой свет, который становится всё ярче, разгоняя тьму вокруг в это безрадостное время. Худощавая ручонка неосознанно тянется к одному из лепестков, как к прекрасному украшению, которое так и хочется надеть на истерзанное тело, как тут же за спиной слышу:

– Вам нравится? – прекрасный женский голосок так и начал лёгкими нотками отдаваться в ушах. Тягучий, приятный, готов даже сказать: могу его слушать вечно.

Резко в груди стало не хватать воздуха, дышать тяжело, а сердце начало стучать так сильно, что нескольких минут хватит, чтобы и вовсе остановилось. Когда всё-таки решаюсь обернуться, вижу: точно по середине палаты стояла девушка, которая словно сошла с картин древних мастеров. Светлые, слегка кудрявые волосы, подобно волнам, аккуратно струились по юному телу, заканчивая в районе чуть ниже лопаток. Глаза, как и лицо, тяжело рассмотреть из-за большой соломенной шляпки, будто скрывала их. Белоснежная кожа практически полностью сливалась с красивым незамысловатым белым платьем. Длина его точно до коленок. На талии имелся небольшой ремешок коричневого цвета, а плечи скрывались за самыми обычными рукавами. Если не брать в расчёт, что в палату как-то смог пробраться посторонний человек, то второй странной деталью становится – полностью босые ноги, которые спокойно стояли на деревянном полу.

Я изредка поглядывал то на дверь, то вновь на манящий образ, постоянно думая: «Что же должен сделать?». Позвать врачей, чтобы поскорее забрали её отсюда, закончив тем самым странности самой обычной ночи, или же…

– Вам они нравятся? – вновь слышится вопрос, а после девушка подходит ближе и протягивает цветок, в ожидании, пока наконец-то возьму его.

Он сразу оказывается в моих руках, словно на мгновение был заворожён ранее не виданной магией, и вновь ударяет в нос тот самый сладкий запах, из-за которого проснулся. Пусть и кажется приторным, но на деле никак не раздражает. Даже наоборот, заставляет вновь почувствовать прелести жизни.

– Страшно у Вас тут, – незнакомка присаживается рядом и продолжает молчать, пристально смотря в старую стену. Ранее они были приятного пастельного цвета, а сейчас: краска во многих местах уже успела отколоться, обнажая бетонное основание.

Только захотел спросить: «Кто ты?», как незнакомка вновь заполняет холодное помещение своим чарующим голосом:

– Вам ведь тут плохо, так может, пора сбежать?

Сбежать? Она серьёзно? В этих словах, так и видел ожидающие меня наказание за подобное неповиновение. Ведь уверен, идея полностью провальная. Из этих стен сбежать не смогу, даже не в связи с собственными проблемами, а из-за той, кто сюда и упекла. Так и крича:

ОН САМ ПРЫГНУЛ! ОН САМ! САМ!

Ей поверили, а я… Просто… Хотел ли я такого исхода в действительности? Теперь же участь моя – вечность гнить в этих стенах, в полном одиночестве…

– Тише, всё хорошо, не надо, – она положила свою руку на мою кисть.

Только сейчас я смог увидеть её глаза, напоминающие два маленьких рубина. Не смотря на темноту они, подобно цветам, светились и переливались так ярко, как если бы и вовсе сейчас находились где-то посреди поляны в приятный солнечный день под безоблачным небом.

Я чувствовал сильную усталость. Она не была физической, а как проявление морального истощения. Её слова, как новая лживая надежда, от которой только хуже становится в осознании неизбежности.

Резко выдернув руку, спрашиваю:

– Смешно тебе? – процедил со всей злобой в голосе и в какой-то мере с отвращением.

Ложь. Ложь. Очередная. ЛОЖЬ!

– Почему Вы так решили? – она не кричала, не пыталась доказать правдивость своих суждений. Голос её спокойный, даже на секунду не дрогнувший. Девушка будто смотрела мне в душу, продолжая при этом сидеть и дальше на уже потёртой желтоватой простыне.

От чего-то в её мимике читалась грусть, переживание, как в глазах – одна пустота, прекрасная, манящая, но, увы, неживая, а просто красивый образ. Ничего более.

– Серьёзно думаешь, что у нас есть хоть какой-то маленький шанс? – проговорил тихо, смотря в пол, ведь только одного её взгляда хватит, и действительно буду согласен на всё что угодно, ради чего-то волшебного и точно не из нашего мира.

– Так мы уже не в замкнутых стенах мёртвых палат, просто Вы ещё не увидели этого.

Только девушка успевает договорить последние слова, так тут же, откуда-то сбоку почувствовал сильные порывы ветра, а в глаза ударили яркие солнечные лучи. Лишь сейчас понял: стою посреди прекрасного поля, с множеством цветов, начиная от пышных роз, самых разных расцветок, заканчивая, хризантемами, васильками, а также паучьими лилиями, чьи лепестки и увидел на подушке больничной палаты. Запах точно такой же, как в момент, когда очнулся от своего сна.

Какое-то время боюсь даже пошевелиться, ведь не мог поверить в реальность собственной свободы. Ноги начинают подкашиваться, а по итогу и вовсе не выдерживают, и я падаю на коленки. На зелёную траву медленно капают слёзы, мои слёзы, слёзы счастья, а после полностью пустая поляна заполняется звонким смехом. Притом таким настоящим, который до сих пор от себя и не слышал. Лишь притворные улыбки, но не истинную радость, что так долго томилась где-то в сердце, в ожидании, когда же вновь вспомню это прекрасное чувство.

Даже воздух ощущается другим. Не гнетущим, наполненным лёгкими нотками антисептиков, дезинфектантов, а также просто бытовой химии. Тут чувствуется жизнь, пусть даже и в не совсем привычном понимании. Словно именно здесь находится и прячется нечто, что искал около полугода, среди трещин собственной клетки.

– Вы наконец-то улыбнулись, – послышалось где-то рядом за спиной.

Незнакомка присаживается на корточки, чуть сбоку от меня, и оказывается так близко, что лица наши отделяли сущие сантиметры. Она продолжала изучать меня. Ждать чего-то, в то время, как я мог лишь тихо прошептать:

– Спасибо…

– Ваша радость для меня многое значит, Мистер художник.

Она знает кем был ранее, до того, как стал заложником этого места? Хотя, чему я удивляюсь. Пусть будет знать каждую часть моей жизни, вплоть до самых постыдных воспоминаний, ведь за такие мгновения я готов отдать многое, даже, если и вовсе просто сошел с ума, утопая в фантазии. Главное – более не чувствую боли.

– Кто же ты?

– Лишь маленькая фея своего мастера.

Ⅱ

Стоило только открыть глаза, как сразу осознал иронию жизни. Нет больше тех прекрасных мест, как и незнакомки, которая теперь не более чем воспоминание. Хоть и казалось, находится она где-то рядом. Исчезла на мгновение, чтобы вновь неожиданно вернуться, быть рядом и тихо удивляться: «Страшно у вас тут».

Долгое время просто лежу и смотрю на обшарпанный потолок, не двигаясь. Старые потолочные лампочки были выключены, но только попробуешь их зажечь: всю комнату озарит слабый свет неисправной проводки, который будет в такт мигать каждому твоему раздражению. Здесь нет ярких красок, как в моём сне. Лишь суровая реальность, схватившая меня. В груди почувствовал небольшой укол, что сменился на медленно нарастающую тоску. Хотелось вновь уловить тот чарующий аромат и услышать её. Даже если разговор и вовсе обещает быть бессмысленным.

Стоит только на мгновение прикрыть веки и кажется, вновь слышу порывы того самого ветра, ноги слегка щекочут молодые травинки, а рядом, даже не видя, ощущаю человека – моя незнакомка. Её аура загадочности. Создание, красивее которого я в жизни не встречал. Даже осознавая игры собственного разума, всё равно хотелось крикнуть: «Вернись!»

Только губы успевают чуть разомкнуться, чтобы издать хоть лёгкий шёпот своих мечт, как дверь палаты резко скрипнула. От неожиданности подскакиваю с кровати и вижу: Маргариту Павловну – санитарка, которая также кроме мытья полов и прочего ухода, помогает разносить еду больным. Слегка полноватая женщина средних лет. Она была полностью седой, даже с учётом, того, что и сорока лет не исполнилось. Волосы её убраны были всегда в зализаный пучок, из которого даже прядка не торчала. Хирургический костюм так же светлых тонов, если не считать несколько вставок более тёмных оттенков.

От непонятного страха в груди смотрю на неё с неким недоверием. Пытаюсь успокоиться, но не получается. С каждым новым ударом сердца, чувствовал нарастающую тревогу, будто ещё мгновение и воздух полностью исчезнет из легких.

В её глазах я точно выглядел, как безумец.

Хотя, почему как, ведь для них я так и выгляжу, от чего не удивителен, тот факт, что женщина не стремится полностью зайти в палату, а лишь с осторожностью наблюдает, пока всё-таки не слышу вопрос:

– Я напугала тебя?

Голос создавал сильный резонанс с внешностью. Он низкий и даже властный. Она старалась вести себя мило с каждым душевно больным здесь. Принимать с улыбкой их странности, но есть ощущение: не более чем очередная уловка этих стен, чтобы у здешних обитателей было меньше мыслей о побеге или банальном уходе. Ведь зачем покидать место, где в любой момент «с тобой говорят»