Себастьян и номер 1911

Майк застыл в одной позе: выставив ногу вперёд, сделав шаг. Вытянув руку, которую он хотел положить на плечо Себастьяну. Погладить, обнять, да что угодно, лишь бы так называемый приступ закончился. Он сомневается в словах приятеля. Да, возможно Себастьян и сможет быть один, сможет сам успокоиться, но с другой стороны, а если ему станет хуже? А если он не прислушается к словам Майка и не позовёт на помощь, когда это надо будет? И Майк не будет знать, что с ним.

– Себ?

– Уйди, – проговорил Себастьян всхлипывая. Грудь вздрагивала от слёз. Парень прижал к себе ноги. – Не хочу. Не хочу никого видеть. Я справлюсь сам.

Майк тяжело вздохнул, неуверенно отступил к двери. Было страшно верить другу, но, наверное, так будет лучше. Лучше, чтобы Себастьян попробовал сам бороться со своим страхом. Может быть, получится.

– Хорошо, Себ. Я пойду. Но обещай, что позвонишь мне, если нужна будет помощь. Любая.

Себастьян не посмотрел на друга. Только утыкался лицом в стенку дивана и обнимал ноги. Но он слышал Майка, а потому сказал со сдавленностью в голосе:

– Обещаю. Просто… просто пока не сейчас.

Майк кивнул в пустоту. А, пройдя через коридор к двери, обернулся в последний раз, глядя теперь, как Себастьян закрыл голову руками.

Дверь закрылась, звук эхом отдался во внезапной, оглушительной тишине, которая опустилась на Себастьяна. Слёзы снова подступили к зелёным глазам, Себастьян заплакал и зажмурился.

Новая волна беспокойства обрушилась на Майка, стоило ему выйти за порог дома. Он только что оставил Себастьяна одного, и эта мысль, и его поступок не давал спокойствия.

Майк облокотился спиной к двери и посмотрел вдаль. Он представил себе Себастьяна – одного в квартире среди голосов и чего-то ещё, что так сильно его напугало сейчас.

И ему вдруг стало страшно.

Майк резко повернулся и потянулся рукой до дверного звонка. Себастьян должен быть у него на виду, чтобы точно знать, что с ним всё в порядке.

Его пальцы вот уже докоснулись до звонка, как вдруг Майк замер. Явиться к нему ещё раз означало признать, что Майк был не прав, говоря, что он может доверять Себастьяну, оставляя его одного среди галлюцинаций.

Он опустил руку. Нет. Он должен был доверять ему. Он должен верить, что Себастьян сильный, и он сможет пережить хоть несколько часов. Он должен был дать ему шанс быть независимым.

Майк отвернулся и неспешно пошёл домой, опустив голову. Юноша просто будет надеяться, что Себастьян позвонит, если не справится один.

Дома Майк лежал на кровати в своей комнате. Сложенные руки покоились на груди. Вечерело. Юноша смотрел в потолок, еле освещённый солнцем. Его глаза уже слипались, он готов был заснуть, но из головы не выходило имя друга и то, в какой сейчас он проблеме. Майк ждал звонка. Вернее, он не хотел, чтобы Себастьяна заколебали голоса настолько, чтобы ему нужно было звонить и просить помощи. Просто этим звонком Майк убедится, что Себастьян хотя бы жив.

Телефон вдруг издал резкую вибрацию, разрывающую тишину в комнате, а Майка заставив раскрыть глаза. Он быстро перевернулся на бок и включил телефон. Сообщение не от того, от которого парень ожидал получить. Сообщение было от Марка, и он в групповом чате заметил, что давно с друзьями они не играли в Rainbow Six Siege. Майк вздохнул и отложил телефон в сторону. Повернулся на спину и закрыл глаза. Снова не вовремя, он хочет спать, и хочет знать и верить, что с Себастьяном всё в порядке.

Марк. Майк нахмурил брови и открыл глаза. Марк. Чёрт возьми, его отец же работает психиатром!

Внезапно в голову нахлынули разные воспоминания, которые Марк рассказывал ему о своём отце – докторе Кесселе – уважаемом психиатром. Майк не думал об этом уже много лет.

– Марк… – пробормотал он, словно про себя. – Отец Марка…

Внезапно поток воспоминаний всплыл на поверхность. Он вспомнил, как шёл к Марку домой после учёбы, как из кухни доносился аромат свежеиспеченного печенья. И доктор Кессел, всегда спокойный и собранный, сидел в своем кабинете, окруженный книгами.

Одно особенное воспоминание выделилось. Майк случайно подслушал разговор доктора Кессела с одним из своих пациентов. Он почти что вырывал волосы на своей голове, метался во все стороны на кресле, в котором сидел и мычал, окружённый галлюцинациями. Но мягкий тон голоса доктора Кессела успокаивал его. Майк не мог слышать слов пациента, но он ясно слышал ответы доктора Кессела, наполненные сочувствием и пониманием. Он вспомнил, как доктор Кессел задавал проницательные вопросы, направляя пациента на правильный путь через тревоги. Он вспомнил, как пациент ушёл через час, его плечи были менее сгорбленными, на его губах играла хрупкая улыбка.

В другой раз Майк помогал Марку организовать огромную библиотеку отца. Он видел бесчисленные пометки, которые доктор Кессел сделал в своих учебниках, загнутые страницы, на которых были выделены ключевые отрывки о шизофрении, депрессии и других психических заболеваниях. Он даже видел рукописную благодарственную записку от бывшего пациента, восхваляющую терпение и непоколебимую поддержку доктора Кессела.

Эти давно забытые воспоминания теперь превратились в маяк надежды. Доктор Кессел был не просто каким-то психиатром. Он был человеком, который искренне заботился, человеком с многолетним опытом и проверенной репутацией помогать людям, таким как Себастьян.

Майк чуть ли не вскочил с кровати, беря телефон в руки и смотря на не отвеченные пока что никем сообщение Марка. Ему нужно было поговорить с другом и узнать сможет ли его отец принять и помочь Себастьяну. Он уже нашёл номер телефона приятеля в контактах, уже его большой палец застыл над кнопкой вызова, как в групповой чат внезапно пришли ещё два сообщения:

– "Я в деле!" – это было от Дрейка.

– "Отлично! Лон и Майк, ждём вас, а я уже включил компьютер." – сообщение от самого Марка. Юноша выглядел радостным и совсем ненастроенным на эту серьёзную тему, а потому Майк закрыл вкладку с контактами и поднял голову от телефона на окно. Он позвонит ему завтра и всё объяснит, а сейчас… Сейчас Майк нажал на кнопку включения компьютера.

А Себастьян давно как успокоился. Его слёзы уже высохли на щеках, только его тело продолжило подрагивать, с горечью вспоминая ту истерику несколько часов назад.

Он всё ещё лежал на полу, его тело закрывали тоненькая футболка и шорты, а потому неудивительно, что из открытого окна, из холодного пола холодный воздух стал чувствоваться на его коже, заставляя несколько сотен тысяч мурашек пробежаться по телу.

Стало холодно, а конечности рук и ног парня прямо заледенели. Себастьян почти что засыпал на этом полу, но холод решил иначе.

Себастьян поднялся с пола и огляделся. Никого в тёмной комнате. Никого не было видно из коридора.

Парень вышел из комнаты и медленно, настороженно пошёл в ванную. Его сердце билось часто, не переставая, а он то и дело оглядывался по сторонам. Коридор, кухня, комната – везде было пусто, но, тем не менее, он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, что глаза сверлят его затылок. Такие ощущения впервые, их не было за все последние дни.

Он достигнул ванную комнату, но замешкался на пороге. Волна беспокойства накатила на него. Ванная была небольшим, замкнутым пространством. Идеально подходящим для того, чтобы заманить его в ловушку. Он осмотрел каждый уголок, его взгляд метался от занавески для душа к зеркалу, ища предательское мерцание, искажение, сдвиг в реальности, которые возвещали об их прибытии.

Ничего. Только бледное, изможденное отражение смотрело в ответ. Он был похож на мертвеца: синяки под глазами еле видны, но они были, кончики волос прилипли ко лбу от пота, а губы потрескались и кровоточили там, где он их кусал из-за боязни и стресса.

Себастьян сделал шаг, переступая порог. Он потянулся к крану, его рука от страха и от холода дрожала так сильно, что он чуть не промахнулся. Парень включил тёплую воду и поднёс под струю воды обе руки. И покосился на них. Хотелось спать, и он сейчас пойдёт, но сначала немного взбодрится.

Он сложил ладони чашечкой и снова и снова брызгал водой на лицо, пока не стало тепло, и пока не стал чувствовать себя немного энергичней. Одежда его слегка промокла, но это не имеет значения.

Выпрямившись, парень уставился на своё отражение в зеркале. Капли воды стекали с его ресниц, словно слёзы. Стекали и с кончиков волос. Отражение уставилось в ответ, такое же усталое, такое же потерянное.

Но затем что-то изменилось. Легкое подергивание губ, почти незаметное. Он замер, наблюдая, как уголки губ его отражения начали подниматься. Медленно, намеренно они изогнулись вверх, образуя улыбку.

Его пронзила волна чистого, неподдельного ужаса. Сам он не двигался. Не улыбался. Его собственное лицо выражало только усталость за сегодняшний день.

Он отпрянул, спотыкаясь, ударившись копчиком о стиральную машинку. Дыхание застряло в горле.

Отражение продолжало улыбаться. Это была не нежная, успокаивающая улыбка. Она была широкой, хищной, растянувшейся невероятно далеко, обнажающей слишком много зубов. Улыбка становилась всё шире и шире.

Себастьян зажмурился, закрыл руками лицо, а изо рта вышел короткий, дрожащий выдох.

– Не надо. Пожалуйста, не надо. – шептал он, надеясь и прося, чтобы его не трогали, никуда не утащили и не сожрали.

Он стоял всё также, прижимаясь к стиральной машине, а руки решил аккуратно опустить, чтобы видеть, что сейчас будут делать в отражении, и знать, что оно стоит на расстоянии от Себастьяна.

Но отражение всё еще было там, за зеркалом, всё еще улыбалось. Улыбка теперь стала шире, почти нечеловеческой. Она простиралась от уха до уха.

Он заметил ещё кое-что. Глаза отражения. Его собственные глаза были полны страха и подступивших слёз, отчаянной мольбы о том, чтобы галлюцинация закончилась. Однако глаза отражения были с прищуром. С издевательской усмешкой, смотрящие точно в глаза парня.

Отражение под искажённой имитацией подняло руки. Себастьян задышал чаще, его сердце колотилось и готово было выпрыгнуть наружу. А потом отражение двинулось. И не просто двинулось, оно рвануло, и прямо на Себастьяна.

Закричав, Себастьян выскочил из ванной и забежал в свою комнату, освещённую лишь тусклым светом Луны. Он прижался к дальней стене спиной и посмотрел в коридор. Его дыхание прерывистое и слишком быстрое, ноги дрожали, готовые были свалить тело на пол, а в ванной комнате было тихо.

Осмотреть есть ли там кто – Себастьян не осмелился. Лицо той твари было страшное. Парень не хотел встретиться с ним ещё раз.

Вместо этого он медленно повернул голову к кровати, подумывая о том, чтобы лечь. Лечь, закрыть глаза и провалиться в глубокий сон до завтра. Во сне его не трогают.

Но вот он посмотрел на кровать, как снова его сердце пропустило удар. Глаза округлились от страха. На середине кровати сидело то самое отражение. Сидело, скрестив ноги и смотря всё с такой же широкой неестественной улыбкой и пристальным взглядом прямо в душу Себастьяна.

Он не закричал. Ни звука не сорвалось с его губ. Задержав на отражении секундный взгляд, он подбежал к двери, его рука нащупывала дверную ручку, его глаза были прикованы к отражению, которое оставалось неподвижной на его кровати, его взгляд и голова были направлены всё также на Себастьяна.

Ручка наконец поддалась, и он выскочил из комнаты, захлопнув дверь с силой, от которой задрожала рама. Он не остановился. Он побежал.

Себастьян ворвался во вторую комнату, захлопнув за собой дверь. Пришлось повозиться с замком, его пальцы были неуклюжи. Щелчок защёлки дал понять парню, что теперь он в безопасности. Себастьян отошёл и стал смотреть на дверь, внимательно наблюдая, становясь готовым к тому, вдруг за дверью послышатся шевеления и приближающиеся шаги.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь замедлить свое бешено колотящееся сердце. Снаружи тишина. Кажется, никого не было. Подходить он не стал, а просто отошёл к кровати. Там лёг и укутался в одеяло с головой, намереваясь поскорее уснуть.

Себастьян зажмурился, сосредоточившись на своем дыхании. Вдох… выдох… вдох… выдох…

Но вдруг услышал короткий скрип половиц где-то из коридора. Парень раскрыл глаза и затаил дыхание. Ему же послышалось?

Ещё один скрип, но теперь ближе. Сердце снова стало колотиться в груди. Нет, он не выдержит, он не сможет противостоять. Он должен был посмотреть.

Выглянув из-под края одеяла, его глаза расширились от ужаса. Теперь дверь была открыта. А в дверном проеме вырисовывался силуэт фигуры. Высокая и изможденная. Небольшая улыбка на лице, а в глазах не было зрачков. Только белки уставились на парня. У Себастьяна перехватило дыхание. В голову дало как будто какое-то давление от ужаса. Себастьян как можно быстрее зарылся в одеяле и зажмурился, а ноги поджал к себе. Слёзы вот-вот готовы выступить из глаз.

Наконец, с небольшой нерешительностью он приоткрыл краешек одеяла и выглянул. Теперь фигуры не было у двери, и от этого как будто камень с души упал. Себастьян выдохнул, но только он выглянул полностью из-под одеяла, как заметил ту же фигуру. Но теперь стоящую около кровати, прямо напротив парня.

Сдавленный крик вырвался из его горла. Он резко развернулся, зарывшись лицом в подушку. Свернулся в позе эмбриона, его тело напряглось от страха. Руками он схватился за волосы и стал ждать, когда фигура исчезнет, и когда он почувствует, что остался один.

Но этого чувства не было – наоборот, теперь начался шёпот. Слабые, свистящие голоса, назойливо кружащиеся вокруг него. Парень не мог понять слов. Казалось, они исходили отовсюду и ниоткуда одновременно, проникая в его разум.

Затем прикосновение.

Холодная, липкая рука легла ему на плечо.

Он закричал, гортанный звук вырвался из груди. Он забился, пытаясь стряхнуть с себя руку, а после сел и прижался в угол кровати.

– Хватит! Перестаньте! Оставьте меня в покое! – рыдал он, прижимая голову к согнутым коленям.

Он почувствовал, что сидит на чём-то. На чём-то твёрдом и холодном. Всхлипывая, он приподнялся. От страха и адреналина он не заметил, как сел на телефон, экран от прикосновений кожи парня включился, показывая главный экран и время – 2:15. Висевшие сообщения из группового чата его с друзьями, последним из которых было сообщение от Марка, где он ждёт в игре Лона и Майка. Но Себастьяну это совсем не интересно. Глядя на телефон, он вспомнил слова Майка, где тот просил позвонить, если нужна будет помощь. Кажется, самое время.

Телефон был разблокирован дрожащими пальцами. Был открыт список контактов. Сквозь пелену слёз Себастьян нашёл нужный номер и нажал на кнопку вызова. Гудок был невыносимо медленным ритмом.

Майк не смог продержаться всю ночь, глядя в один потолок. Так, лёжа на спине, он уснул. Звонок телефона разбудил его точно как звон будильника. Прошла секунда, как Майк уже потянул руку к телефону и нажал на звонок.

– Себ?

– Они тут, Майк! Приди!

Он проговорил это с дрожью в голосе. Больше ничего не сказал, зарыдал снова.

– Я иду. Потерпи, хорошо? Я сейчас. – тревога подскочила и к Майку.

– Пожалуйста, быстрей, Майк. Мне страшно. – линия затрещала, затем отключилась.

Майк вскочил с кровати, его ноги уже двигались, прежде чем его мозг полностью осознал действие. Он натянул ветровку на свою футболку и практически вылетел сначала из комнаты, а потом, перепрыгивая некоторые из ступенек, разделяющий первый этаж от второго, вылетел за дверь. Холодный ночной воздух не помог охладить жгучую тревогу, охватившую его. Он бежал по дороге к дому друга. А когда подбежал через минут пять к двери, то позвонил пару раз в звонок, считая секунды, когда ему откроют.

Послышались быстрые шаги, дверь открыли спустя десять секунд. Майка встречал слишком испуганный взгляд. Широко открытые зелёные глаза столкнулись с беспокойными глазами напротив. Вокруг глаз краснота. Себастьян тёр их, избавляясь так от слёз. Увидев Майка, Себастьян кинулся к нему в объятия и снова зарыдал, утыкаясь ему в плечо.

– Майк…

– Я тут, Себ, тш-ш. Я тут. Всё хорошо. – ласково и успокаивающе проговорил Майк, а рукой нежно провёл по непослушным, запутанным волосам друга. Дальше крепко обхватил его талию своими руками. Он чувствовал, как влага от слёз пропитывает его ветровку и футболку. Себастьян всхлипывал и дрожал. Но наконец он поднял голову на приятеля.

– Ты… ты сможешь же со мной побыть?

– Конечно. О чём речь?

Себастьян глядел в глаза Майка. Рукой на ощупь он нашёл и сжал чужую кисть. Дальше отпустил друга из объятий и повёл его в комнату. Майк отметил насколько же была сильна хватка Себастьяна. Его пальцы впивались в ладонь Майка.

И жар. Рука Себастьяна горела в чужой руке. Не успокаивающее тепло обычного объятия, а лихорадочный, почти неистовый жар, который говорил о смятении, бушующем внутри него. Это был жар чистого, неподдельного ужаса.

Достигнув порога комнаты, Себастьян вдруг резко остановился и огляделся. Его глаза всё также расширены, они разглядывали каждый уголок, проверяя, не спряталась какая-либо хоть маленькая частичка его галлюцинации. Майк заметил его взгляд, стоило чуть-чуть наклониться к лицу друга.

– Тут никого, Себ, – тихо сказал он. – Если… ты об этом. Только мы здесь вдвоём.

Глаза Себастьяна резко уставились в глаза друга, стоило Майку закончить предложение.

– Н-но они тут были. Они докасались до меня. И шептали. Я видел их! – после произнесённой последней фразы Себастьян замер. Теперь он таким же испуганным взглядом, каким осматривал комнату, посмотрел на друга, отшатнулся и закрыл руками рот. Он пожалел о сказанном. Теперь, находясь в тихой комнате, Себастьян ожидал услышать взрыв смеха от Майка. Такой, какой обещали ему голоса, если Себастьян вдруг проболтается о своей проблеме.

Но на лице Майка застыло лёгкое удивление. Да, он читал о галлюцинациях, и что они прикасаются и появляются, могут бить и хватать, но слишком резко это началось у Себастьяна. Ещё день назад такого не было.

Майк не стал ни о чём спрашивать, вместо этого вздохнул и протянул Себастьяну руку.

– Пойдём ляжем. Тебе нужно поспать.

Себастьян кинул секундный взгляд на протягивающую руку, затем на Майка и часто закивал.

Майк провёл Себастьяна до кровати. Там помог лечь и лёг сам. Он всё ещё не отпускал его руку, а стоило лечь, как Себастьян инстинктивно прижался к нему.

Медленно, постепенно Себастьян начал успокаиваться. Дикий страх в его глазах утих, дыхание стало ровным. Прислонив голову к чужому плечу, Себастьян всё ещё бегал глазами по комнате.

А когда первые лучи рассвета проглянули за горизонтом, Себастьян наконец уснул, положив голову на плечо Майка. Майк не двигался. Боялся разбудить друга, который снова мог начать видеть галлюцинации.

Майк не спал, наблюдая за восходом солнца, тепло резко контрастировало с леденящим страхом, который всё ещё витал в воздухе. Парень чувствовал, что теперь начинается новая жизнь, и для него, и для Себастьяна, где от самого Майка зависело будущее его друга с мучительным расстройством.

Большая стрелка на настенных часах медленно двигалась от одной цифры к другой. Майк смотрел то на часы, то в окно, обнимая и поглаживая друга рукой и встречая рассвет.

А когда большая стрелка коснулась цифры 9 желудок Майка заурчал, нарушая такое развлечение как разглядывание в окно и на часы.

Он посмотрел на Себастьяна, который во сне отпустил из объятий Майка и повернулся на другой бок. Клубок конечностей и русых волос под одеялом. Возможно, небольшой завтрак был бы хорошим отвлечением, способом почувствовать себя… нормально.

Вовремя он его отпустил. Так гораздо легче будет подняться.

Майк осторожно встал, его мышцы были напряжены и протестовали. Он двигался с намеренной медлительностью, помня о том, что хоть Себастьян его уже не обнимал, но всё равно мог проснуться от громких действий друга.

Достигнув дверного проема, Майк остановился, кинув взгляд на друга. Тот снова во сне повернул голову на Майка. Его лицо было бледным и мирным во сне, пару прядей волос упали на его лицо. Парень всё ещё спал и не думал просыпаться ещё какое-то время.

Майк прошёл на кухню. Пол скрипел почти под каждым его шагом. Он открыл холодильник, тот встретил его своими пустыми полками. Ничего, кроме пару банок пива в ящичке и лотком яиц в двери. Майк вздохнул и достал лоток. Он заметил батон хлеба на кухонном столе, когда закрыл дверь холодильника, и подумал, что будет идеально сделать яичницу и тосты. Банально, но это было хоть какая-то еда.

Ему удалось найти относительно чистую сковороду и разбить в нее три яйца. Шипение масла, разбивание яиц и скрежетание их на сковороде были странно успокаивающими.

Пока готовились яйца, он боролся со старым тостером, наконец, сумев выманить из него пару приготовившихся ломтиков тоста. Запах хлеба и шипящих яиц наполнил квартиру, прорезая застоявшийся воздух сигарет.

Он наложил в тарелки яичницу: два яйца Себастьяну, одно себе. И тосты, оба которых Майк положил в тарелку другу. Сам он не будет, он наестся одним яйцом.

Тарелки он поставил на стол, рядом положил вилки. А выключив плиту, он задумался: А что, если он переступил черту? А что, если запах еды вызовет еще одну спираль паранойи и галлюцинаций?

Его мысли разбавили сзади приближающиеся шаги. Эти шаги были быстрыми, направляющиеся настойчиво прямо к Майку. Парень обернулся и резко встретился с объятиями Себастьяна. Руки дрожали, как и голос, готовый вот-вот утопиться в слезах.

– Я думал, ты ушёл.

– Ох, извини, Себ, – Майк заключил друга в утешающие объятия. – Я просто готовил тебе. Будешь?

Себастьян поглядел на Майка. После обернулся, оглядывая тарелку с горячей едой. И только сейчас он почувствовал запах яичницы, но этот запах никак не оживил, никак не усилил его аппетит. Вместо этого неприятный ком подступил к его горлу. Парень сглотнул.

– Спасибо. Я не хочу.

– Ну же, совсем чуть-чуть. Твой холодильник пустой, когда ты ел в последний раз?

Себастьян вновь посмотрел на друга. Так быстро он не ответит на вопрос Майка. Он провёл дома, не выходя на улицу, почти неделю, в его голове за это время всё перемешалось. Что говорить, если он не скажет какое сегодня число и какой день недели. А про еду не вспомнит и подавно. Он знал, что последние дни питался одним пивом, энергетиками, и закреплял это несколькими палочками сигарет. И этого было достаточно, это его успокаивало. Голода он не чувствовал.

Его задумчивый взгляд заметил Майк. Он же и сказал:

– Вот и я про это. Небось, ничего не ел с выпускного. Себ, совсем немного нужно поесть. Пожалуйста.

Обращённый снова уставился на друга, затем вновь на тарелку с яичницей.

Он не заметил, как Майк подвёл его к столу и посадил. Сам же сел рядом. Майк взял свою вилку и посмотрел на друга, который держал руки под столом и косо смотрел на приготовленную еду. Яичница и хлеб выглядели нормальными, невинными. Но его разум искажал их, вызывая в воображении образы ползающих насекомых и испорченного еды. Он зажмурился, борясь с подступающей тошнотой.

– Ну же, – мягко подбодрил Майк. – Бери вилку.

Теперь Себастьян оживился. Испуганно он посмотрел на приятеля.

– "Он хочет тебя отравить." – подсказал голос в подсознании Себастьяна. И парень часто задышал и вжался спиной в спинку стула.

– Н-не буду. Ты хочешь меня отравить.

– Отравить? Совсем нет. – Майк отломил кусочек своей яичницы вилкой. Насадил и съел. Недоверчивым и испуганным взглядом Себастьян следил за действиями друга. А когда тот, прожевав, проглотил, Себастьян не заметил никаких изменений. С Майком всё хорошо. К парню подкралась совсем малая доверенность.

Он опустил голову на свою тарелку, снова своим искажённым взглядом наблюдая всё то же самое: гниль, плесень, ползущие сороконожки и мухи. Не зная, что делать, Себастьян поднял широко открытые глаза на друга. А тот взял вилку Себастьяна, насадил кусочек яичницы из его тарелки на вилку и протянул другу, сохраняя приличное расстояние, чтобы приятель мог хорошо видеть эту порцию яичницы.

– Это просто обычное яйцо. Ничего на ней нет. Просто белок. Попробуй.

Себастьян уставился на вилку, его дыхание было прерывистым.

Майк оставался терпеливым, вилка держалась неподвижно. Он не толкал, не давил. Он ждал и подождёт сколько угодно, сколько времени понадобится Себастьяну, чтобы привыкнуть.

Наконец, после того, что казалось вечностью, Себастьян открыл глаза. Он посмотрел на вилку, затем на лицо Майка, с беспокойством и усталостью. Он увидел не осуждающие глаза, а искреннее беспокойство своего друга. Друга, который готов был быть с ним что бы не случилось. Себастьян пока этого не понимал.

Неуверенно Себастьян открыл рот, поддался вперёд и, зажмурившись, съел всё, что было на вилке. Вкус оказался неожиданно приятным. Это было просто яйцо. Ничего больше.

Он медленно прожевал и проглотил. Последнее действие было на удивление трудным, словно при глотании сухих таблеток.