Когда не осталось Земли. Дилогия

– Выполняю расчёт прыжка. Приготовиться к прыжку. До прыжка 10… 9… 8…

Андрей выдохнул. Опять его ждёт игра в рулетку, в надежде, что именно тот выстрел будет холостым. Опять волна боли и темноты, а затем вспышка сознания. Сначала понимание, что всё тело болит так, словно его вывернули наизнанку, а потом собрали обратно.

– Арх… – затем стал появляться слух, зрение и все остальные чувства. Андрей с трудом выпрямился в кресле, вглядевшись в экраны с данными.

– Прыжок совершён. Однако повторный подобный прыжок может быть последним, повреждения слишком велики.

– Да будто я не знаю… Что там с верфью?

– Обслуживающий персонал не активен. ИИ принял протокол и информацию о повреждениях, верфь выходит из гибернации и приступает к ремонту, используя вшитые протоколы.

– Обожаю технологический процесс. Я бы никогда в жизни в этой херне не разобрался. Вывести на обзорный экран верфь.

Экраны, что транслировали космос, моргнули, и вскоре перед капитаном показалась верфь, которая выглядела вполне себе целой. Она стала оживать, вспыхивая огоньками, которые весело подмигивали «Перуну». Насколько знал Андрей, подобные верфи были способны на автономный ремонт в самых сложных ситуациях, однако строить без вмешательства человека они не могли. Да и ремонт обычно проходил под надзором военных инженеров. Но где их теперь взять, этих инженеров? От верфи оставались четыре автономных буксира. Но вот один из них резко сменил курс, а потом вспыхнул яркой звёздочкой. В сторону «Перуна» двигались лишь три буксира.

– Что это было?

– Скорее всего, буксир был неисправен и уничтожен ИИ.

Ну да, хотя времени по меркам Вселенной прошло совсем мало, тем не менее оно прошло. Да и после боя за Землю здесь никто не обслуживал уцелевшую технику. Так что подобные моменты были ожидаемы.

– Какие прогнозы ремонта передаёт верфь?

– Ремонт займёт от трёх до шести месяцев, в зависимости от серьёзности повреждения.

Мат. Единственное, что вырвалось у Андрея. Три месяца минимум! Благо на верфи можно будет пополнить и базовые потребности корабля, такие как воздух, вода и еда.

– Что с Марс-1?

– Марс-1 не отвечает.

Марс-1, была самой большой колонией людей на необитаемой планете, по сути первой колонией. Огромный город на экваторе Марса, накрытый огромными куполами, – самый амбициозный проект, что положил начало человеческой экспансии в космос. И вот он тоже разрушен. Конечно, надежда всё ещё была, но увы, шансов мало.

– Я могу спуститься на Марс-1?

– Да, используя десантный бот, вы сможете совершить посадку на планету.

Ну вот и был небольшой план из нескольких пунктов. Первый: начать ремонт. Второй: обследовать колонию. Тем временем буксиры пристыковались к «Перуну» и потянули его к верфи, открывающей свои недра. Она напоминала огромного кита, пожелавшего проглотить корабль.

***

Скафандр ЕБК-10 (расшифровывается как единый боевой костюм) был десятого поколения и от своих прошлых собратьев отличался большей автономностью, меньшим весом и ещё кучей пунктов. Но для Андрея, привыкшему к лёгкому полётному скафандру, это было самое важное. Шлем с лёгкостью закрылся, проецируя на щиток информацию о своём носителе и об окружении. Сам врио капитана устроился в пилотском кресле бота, готовясь к полёту в сторону Марса, который займёт у него несколько часов.

– Ватсон, как связь?

– Слышу вас хорошо, капитан.

С каждым днём ИИ «Перуна» всё больше подстраивался под человеческое общение, отчего был уже больше похож на человека, чем в первые дни их знакомства. Сразу покинуть «Перун» и отправиться на Марс-1 Андрею не удалось. С момента стыковки и начала ремонта прошло уже почти два месяца. Причиной стали обязанности, которые ИИ верфи радостно взвалил на его плечи. Куча мелких дел, решать которые должен человек. И вот его затянула почти двухмесячная рутина. Сказать, что это Андрею нравилось, значило очень нагло соврать. Но это позволило ему погрузиться в дела, отвлечься и прийти в себя. Ремонт шёл хорошо. Планировалось, что ещё несколько недель – и «Перун» будет в боевой готовности.

– Отлично. Держим связь. Обо всех странных моментах – прямой доклад, и о процессе ремонта – тоже.

– Принял, капитан.

Бот дрогнул, выпущенный системой «Перуна» в открытый космос. Курс был проложен, и автоматика тут же направила его в сторону красной планеты. Марс. В древности так именовали бога войны, и, пожалуй, те, кто назвал планету в его честь, не ошиблись. Кроваво-красный – именно таким казался Марс с этой стороны планеты. Словно огромный шар опустили в кровь, а затем повесили в чёрной мгле. Марс для Андрея не был домом, тем не менее он существовал, в отличие от Земли.

***

Бот дрогнул, затрясся, входя в разреженную атмосферу Марса. Хоть её, считай, и не было, тем не менее ощущалось некое трение, отчего бот иногда вздрагивал. Бот с лёгкостью вошёл в атмосферу и вскоре двигался на высоте в сторону Марса-1. И то, что видел Андрей на обзорных экранах, разрушало его последние надежды. Руины – именно так можно описать то, что осталось от одной из самых больших колоний Земли. Фокин увёл бот в сторону центральной площади, опуская его в разрушенный купол, а затем и на саму площадь. Бот со стуком опустился, и Андрей покинул его. Сложно описать то, что он чувствовал. Первое, что он увидел на площади, кроме разрушенных домов, – тела. Бактерии не могут размножаться, когда почти нет кислорода, и потому тела, пролежавшие почти 60 лет, выглядели так же, как в день своей смерти. Дети… Взрослые… Ноги Андрея подкосились, словно огромный валун придавил его плечи. Не удержавшись, он сделал пару шагов и рухнул на колени. В груди всё сжалось. Безмолвный крик сорвался с уст парня, а руки в бессилии ударили по камню. Глаза щипало от непривычных слёз, хотелось сорвать с себя шлем, бросить его в сторону и… Но слишком умные системы ЕКБ не позволили совершить самоубийство.

– Ненавижу… Я их всех ненавижу… Тварей, что пришли ко мне домой… Тварей, что отобрали у меня всё… И тех, что делали вид, что нам друзья… Все они твари… А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Руки дрожали, нет – всё тело дрожало. От боли, ненависти и бессилия. Что может сделать одинокий человек, очутившись на руинах своего дома? Пальцы впились в поверхность площади. Он может всё. Ему уже нечего терять. А значит, он способен делать страшные вещи с теми, кому есть что терять. Где-то есть ещё остатки флота, не мог он испариться полностью, даже если не выходил на связь уже долгое время. Где-то есть материнская планета этих тварей. И вот туда… Вот там… Там он превратит её в ад, так же, как это сделали они с его домом.

– Капитан! В систему вошли пять кораблей боевого флота Торгового альянса.

Ещё одни твари, предавшие дружбу, построенную веками, ради спасения собственной шкуры. Тяжёлый выдох.

– Как быстро они нас найдут?

– По моим расчётам, можно вводить их в заблуждение несколько дней. После чего они нас обнаружат.

– «Перун» будет готов к бою?

– В теории, капитан, но вот на практике не могу точно сказать.

– Хорошо, я буду через два часа. Все маскировочные системы верфи – в боевую готовность.

Андрей встал, чувствуя опустошение, взгляд упал на юное лицо девчонки лет пятнадцати, что безмятежно смотрела в небо бескислородной планеты.

– Простите меня, я вынужден вас оставить. Но я вернусь. Вернусь, чтоб вас всех похоронить. Вы этого достойны.

Андрей резко выпрямился, отдавая честь мёртвому городу и тем, кто уже пал в этой войне. Войне, что, казалось, окончилась победой противника. Но сейчас начинается новая война.

Вскоре Андрей уже двигался в сторону верфи, выжимая из бота все возможные мощности. Бот получал и передавал информацию с «Перуна». Судя по ней, корабли Торгового альянса явно пришли обследовать систему. Андрей догадывался, что они искали. Но им придется прочесать всю систему, чтобы найти следы «Перуна». На это нужно время, а время сейчас – самое важное.

– Как сказал великий древний: кто к нам с мечом придет, тот от меча и падёт. Поиграем, друзья?

Глава 6. Земляне не сдаются

Бот вошёл в док «Перуна» на максимально возможной скорости, довольно жестко опустившись на палубу. Андрей выскочил из десантной машины почти сразу, как только люк приоткрылся. На борту «Перуна» вовсю орали базеры боевой тревоги, а по громкой связи искусственный голос повторял одно и то же сообщение: «Внимание, это не учебная тревога! Всему экипажу занять места согласно боевому расписанию. Повторяю…» Андрей поморщился: кажется, Ватсон решил играть на публику, которой нет. Впрочем, это его протоколы, обходить их он ещё не научился.

–– Ватсон! Чтоб тебя коррозия драла! Выруби эти сирены, мы и так знаем, что мы в заднице. Только голова болеть будет.

– Принято, капитан.

Базеры тревоги стихли, хотя мигающий красный свет никуда не пропал. Ну и чёрт с ним. Хоть в уши ничто не орёт, и на том спасибо. Фокин снял шлем и бросил его на ящики недалеко от места высадки, куда вскоре последовал и сам боевой костюм. В нём хорошо в космосе, а вот при искусственной гравитации в корабле хватало защитного костюма команды. Всего-то несколько минут – и Фокин уже стремился к лифту. Дверь с тихим шелестом закрылась, а мужчина нажал на кнопку, что должна была привести его к мостику.

– Ватсон, всю информацию – на дисплей капитана, краткую сводку по предполагаемому противнику. И что там с крепостью? На связи?

– Так точно, капитан. Я имел смелость послать тестовый запрос и получил ответ. Крепость готова получать указания.

Андрей кивнул, словно ИИ мог его видеть. Хотя… Андрей поднял взгляд на верхний правый угол лифта, где по всем канонам было маленькое око камеры. Возможно, эта железяка и наблюдает. Он не спрашивал, следит ли за ним Ватсон постоянно или вообще не смотрит в его сторону. Впрочем, сейчас это вообще не имело значения.

Лифт остановился, дверь ушла в сторону, выпуская Фокина в помещение. Мостик ничем не изменился, да и как он мог за такой короткий промежуток времени? Вот и правда, ничем. Андрей быстро занял своё уже законное кресло, включая экраны и быстро пробегая взглядом данные. Как всегда, половина этой белиберды ему была непонятна вообще.

– Ва-а-атсон! Ну чёртов ты робот! Сколько раз говорил: я не обучался всему этому, упрости!

ИИ ничего не ответил, но данные на экране тут же сменились более простыми и понятными для Андрея словами и цифрами. Итак, что мы имеем? Пять кораблей в системе. Два из них – разведывательные, которые вполне способны наткнуться на «Перун». А наткнутся они обязательно: Марс – одна из ключевых точек системы, значит, проверять её будут в первую очередь. Ну что тут скажешь? «Мы в дерьме», – пожалуй, эти слова лучше всего описывали ситуацию. Далее. Два корабля класса «Фрегат», в несколько раз быстрее эсминцев, таких как «Перун». Значит, в скорости «Перун» уже проигрывал. Последним был эсминец того же класса, что и «Перун». Можно с уверенностью сказать, что фраза про дерьмо еще больше заиграла коричневыми красками. Дальше ещё веселее. Судя по данным, ремонт ещё не завершён. В этой куче данных черт ногу сломит. Андрей вздохнул и решил действовать по-другому.

– Ватсон, что по ремонту? – вопрос был задан, как всегда, в пустоту. И пока ИИ отвечал, Андрей изучал отчёты систем.

– Ремонт ещё не завершён, однако основные двигатели и маршевые были восстановлены в первую очередь. Мы вполне способны двигаться. ПКО (противокосмическая оборона) восстановлена на семьдесят процентов. Два основных орудия готовы к эксплуатации на сто процентов. Третье – лишь на двадцать процентов от заявленной мощности. Силовые щиты полностью восстановлены по левому борту, правый – лишь на десять процентов. Носовые и кормовые не действуют вообще. Дополнительные орудия и системы обнаружения восстановлены на все сто процентов.

Ну что сказать, все еще хуже, чем казалось раньше. Мало того, что против него сейчас небольшая эскадра из разведки, фрегатов и эсминца, так и сам «Перун» лишь частично готов к бою. Но был и плюс. В отличие от прошлого раза, они могли двигаться, да и какие-никакие щиты уже есть.

– Верфи – приказ на отстыковку.

– Капитан....

–Знаю, это как сказать: «Эй, я здесь, садитесь жрать, пожалуйста». Выполняй.

«Перун» дёрнулся, обзорные экраны вспыхнули, показывая космос. Корабль медленно покидал лоно верфи, выходя в свет, чтоб вновь принять бой, как делал много раз. «Перун» был старым кораблём, но надёжнее этого коня не было уже ничего. Пальцы Андрея порхали по сенсорной панели. Ещё несколько минут – и он откинулся на спинку кресла.

– Крепости передать новые данные. – Взмах руки, на одном из экранов появилась зелёная галочка, говорящая об успешной передаче. – Дружественные корабли переквалифицировать во вражеские. Привести боевые системы в боевую готовность.

– Капитан, крепость приняла данные и приступает к выполнению протокола «Бастион».

На лице Андрея появилась улыбка. Крепость на одном из обзорных экранов стала оживать. Он представил, как в мёртвой крепости взвыли базеры тревоги, оповещая мёртвую команду. Как системы не нашли подтверждение от команды и перешли в подчинение ИИ, а тот, в свою очередь, подчинился «Перуну» и собственно самому Андрею как старшему по званию. Огромные орудия основного калибра повернулись в сторону противника. А тот, кстати, почти сразу заметил, что мёртвая верфь и крепость стали подавать признаки жизни. Эскадра выстроилась в боевой порядок: впереди два фрегата, сзади – эсминец и разведка.

– Нас заметили, капитан.

– Ага, вижу. Ну что, Ватсон, ты готов потанцевать?

– Готов, капитан.

– Ремонтным ботам сосредоточиться на ремонте носовых и кормовых щитов. Управление «Перуном» передать на капитанское место, Ватсону взять под контроль боевые системы.

– Выполняю.

Андрей положил руки на подлокотники, где тут же зажглось множество кнопок. Конечно, у эсминца нет ничего общего с истребителем, но кое-что Андрей понимал. Тело дрожало от всплеска адреналина, но при этом пальцы и руки были тверды как никогда. Тяжёлый выдох – и руки легли на панель управления.

***

«Перун» пришёл в движение. Старый эсминец рвался вперёд, доказать другим, что всё ещё способен сражаться. Исполинский корабль, словно левиафан, двигался в сторону предполагаемого противника. В древности многие пилоты давали своим машинам имена, считая их живыми. И словно отзываясь на это, машины изо всех сил пытались защитить своих пилотов. Так кто сказал, что имеющий имя эсминец не мог быть живым? Он дрожал в предвкушении, готовый вновь оскалить свои зубы, усмехнуться врагу и плюнуть всеми орудиями в наглые морды. Именно это ощущал Андрей в тот самый миг, когда эта невероятная махина слушалась его приказов. Эйфория – вот как можно было описать состояние Андрея, корабля и даже Ватсона.

– Капитан, с нами хотят связаться.

– Вывести на экран.

На экране вспыхнуло изображение чужого мостика, а на Андрея смотрел четырехглазый представитель Альянса. Фарианец внимательно осмотрел часть мостика и впился глазами в Андрея.

– Я не советую вам сопротивляться. Нам поступил приказ, мы хотим сопроводить вас до посольства. Пожалуйста, не усугубляйте своё положение.

Андрей смотрел на фарианца молча, изучая лицо перед ним. Он не собирался сдаваться, да и зачем? За его спиной – пустота, нет ничего, что может удержать его от возможной смерти. Месть? Возможно, но если сейчас не победить, то как победить целую цивилизацию? Вот и Андрей считал, что этот бой он не может проиграть.

– А фиг тебе. Хочешь – попробуй. Но я сам никуда не пойду. Как там говорилось? Русские… Хм… Нет. Земляне не сдаются. Конец связи.

Экран погас, отключая противника от связи, а сам Андрей стал разворачивать «Перун» левым боком к противнику, беря курс в сторону крепости.

– Капитан, фрегаты вышли на рубеж огня. Произведён залп.

В космосе вспыхнули синим цветом щиты «Перуна», принимая первый удар. Ну что же, карты брошены на стол, ставок больше нет. Осталось понять, чей кон выиграл в этой игре под названием «жизнь». Основные орудия не могли достать противника из такого положения, но бортовые могли. Эсминец взвыл, словно радостный старый воин, взявший в руки меч после долгого простоя. Этот звук слышали только те, кто был на самом эсминце, ведь космос всегда нем. Бортовые орудия ожили, поворачиваясь в сторону фрегатов, а Ватсон просто пометил нужные цели, выплёскивая плазму в сторону врага. Противник принял удар так же, как и «Перун», – на щиты. Это было сигналом для врага: «Перун» не так уж прост.

– Фрегаты достигли рубежа торпедной атаки. Произведён залп. Сто тридцать целей. Время подлёта – двадцать две секунды.

– Вот это и правда неожиданно. Раньше они не использовали торпеды. ПКО в полную готовность! Открыть огонь из бортовых орудий, цель – торпеды!

Андрей выдохнул. Это будет действительно непростой бой. Помимо прежних ограничений, новые данные еще больше все усложняли. Но что поделать, когда безумство – единственный выход? «Перун» вздрагивал, делая бортовые залпы по торпедам, что стремительно сокращали космическое расстояние. Эффективность такого огня невелика, но она позволяла проредить торпедный строй до того, как торпеды достигнут зоны действия ПКО.

– После входа торпед в зону ПКО перенести бортовой огонь на противника. Ну, давай, родной, ты же сильный, ты назван в честь бога, покажи этим тварям, из чего ты сделан!

Бортовые залпы били по торпедам ровно до того, как те стали входить в зону действия ПКО, переключая свой огонь на приближающегося противника. Если вы думаете, что противник ждал, то нет. Он продолжал давать залпы из основного калибра по «Перуну», уменьшая целостность щитов, чтоб торпедам было проще пробить и ударить по корпусу.

– Щиты шестьдесят пять процентов.

На левом борту «Перуна» ожили системы ПКО, башни стали разворачиваться в сторону торпед, выпуская щупальца из кинетических снарядов в их сторону. Нет ничего эффективнее кинетических башен, кроме разве что ракетных башен, которые, к сожалению, на «Перуне» были пусты. Оставалось надеяться на действия ПКО чисто на кинетической силе. Космос озарился яркими вспышками, что говорило об уничтожении очередной торпеды противника.

– ПКО не сможет перехватить около десяти торпед. Щиты выдержат.

Собственно, подобное Андрей предвидел. Если бы не приказ о стрельбе бортовыми, то торпед могло быть больше. Но вот «Перун» содрогнулся от удара по щитам. Конечно, торпеды удерживать щитом куда сложнее плазменных снарядов, который просто рассеивается.

– Щиты – сорок три процента, повторная подобная атака будет для нас ощутимой.

– Да знаю я! Дальше поиграем уже иначе. Бастиону: атака по противнику, как только зайдёт в зону действия.

«Перун» стал разворачиваться, как только достиг крепости, чтобы сделать залп основным орудием. Крепость ожила, начав выплёвывать залпы в сторону фрегатов. Андрей запоздало подумал, что стоит сосредоточиться на одной цели. Быстро дав целям номера, он передал данные бастиону.

– Сосредоточить огонь на цели номер два! Ватсон, тоже!

«Перун» содрогнулся, выплёвывая в цель удар основного калибра, в тот же миг бастион проделал то же самое. Сам «Перун» стал уходить за бастион, используя его как щит: носовые орудия основного калибра не были защищены щитами. Обзорные экраны тут же выдали информацию о том, что противник номер два уничтожен. Ещё бы: на него пришлось около пяти залпов основных орудий, а такое выдержать может разве что эсминец, и то не без последствий.

– Ха! Сожрали? Вот вам, твари неблагодарные! – Андрей в сердцах ударил правой рукой по согнутой в локте левой, сжимающей кулак. Но тут же быстро взял себя в руки, возвращаясь к выполнению манёвра, выходя с другой стороны бастиона.

– Сосредоточить огонь на цели номер один!

Залп был уже не столь разрушителен. Фрегат противника стремительно начал менять курс, понимая, что против крепости и эсминца он не такой уж сильный противник. Из-за этого удар бастиона и «Перуна» оказался смазанным, но даже его хватило, чтоб превратить борт фрегата в пылающий ад. Команде определённо не повезло. Но радость от маленькой победы была недолгой: всё испортил Ватсон.

– Обнаружен выход из гиперпространства. Анализирую. Это ещё пять кораблей Торгового альянса. Состав похож с первой группой.

– Да твою же мать! Вторая поисковая группа. Да чёрт бы её побрал!

Вот теперь точно мы в дерьме. Или нет?

Глава 7. Выжить

Появление ещё одной группы противника значительно меняло расстановку сил. Да нет, чего уж там: дела стали еще хуже. Если с первой пятёркой были ещё шансы справиться, то с подоспевшим подкреплением всё осложнилось. Андрей зло выругался, в очередной раз выныривая из-за бастиона. Он дал залп главным орудием, заставив один из фрегатов противника вспыхнуть вторым солнцем.

– Ватсон, держи вторую группу в зоне видимости. Сколько им до нас? – Андрей вновь стремительно, насколько позволял космос и габариты эсминца, стал его уводить за крепость, используя это колоссальное сооружение как щит.

Фокин отлично понимал, что отсутствие энергетических щитов у крепости делает её уязвимой. Каждый очередной залп противника, который достигал своей цели, отнимал драгоценное время.

– Вторая группа достигнет зоны эффективного огня через десять минут, начиная с текущей точки отсчёта.

Итак, Андрей выиграл немного времени, совсем малую часть, учитывая, что эсминец противника уже вышел на рубеж атаки. Время… Как много зависит от этой переменной, которая не поддаётся человеческому пониманию.

Экраны вспыхнули алыми росчерками, тут же передавая новый поток информации, которую Андрей с трудом успевал анализировать. Причиной тому стали данные, поступившие от бастиона, который снова принял на себя удар.

– Капитан, крепость получила повреждения, ещё один-два выстрела эсминца противника – и мы лишимся этого «щита», – проговорил Ватсон, как всегда, совершенно спокойно.

Время стремительно таяло, его почти не оставалось. Андрей выдохнул: этот бой не выиграть. Он один против небольшого флота, а скоро в бой вступит вторая группа Альянса. Крепость уже почти умерла. «Перун» снова выполз из-за неё, произведя залп основного калибра по эсминцу. Но тот опять принял удар на свои щиты. Очередной минус в копилку. «Перун» был лучшим кораблём в своём классе, но это было лет шестьдесят назад. Теперь же он уступал своим более современным и мощным собратьям. Если учесть неполную боевую готовность, шансы «Перуна» были невысокими даже против одного эсминца, а уж против небольшого флота просто меркли. Надо было уходить. Уходить из системы, в которой остались лишь трупы и руины. Системы, в которой нет ничего, за что стоило умирать.

– Ватсон, нам надо валить. Ты можешь проложить курс так, чтоб подставить бок со щитами противнику? Используй планету как щит.

– Понял вас, прокладываю курс. Разрешите взять управление кораблём?

– Действуй.

«Перун» стал менять курс, вновь прячась за остатки крепости, но в этот раз эсминец не собирался выныривать с противоположной стороны для атаки. Ватсон понял задумку Андрея верно: единственно верным решением было уйти из системы, используя массивный Марс и его спутники как естественные барьеры между ними и противником. Однако требовалось учитывать, что щиты «Перуна» были активны только с одной стороны, отчего курс был неоптимальным.

«Перун» словно чувствовал то же, что и Андрей. Лёгкие подрагивания корпуса, слабая вибрация, оголённые местами провода, корпус, лишившийся целостности… Всё это говорило о хрупкости, слабости. Словно старый воин, который пытался сразиться с сильными и молодыми, доказать, что ещё полон сил, его руки крепко держат меч. Но увы: время берёт своё, даже если в космосе оно лишь относительно. Старость не скрыть, как ни пытайся. Каждый удар – не просто повреждения корпуса, а трещины в самой сущности корабля. И каждый следующий залп противника – как напоминание, что время неумолимо уходит. Сейчас, в самый опасный момент, он чувствовал, как собственная неуверенность передаётся «Перуну». Старость. Износ. Отсутствие силы, на которую можно полагаться. Так что на самом деле важно? Победа или просто выживание?

От раздумий Андрея отвлекли слова ИИ корабля:

– Капитан, наблюдаю форсирование двигателей у второй группы. Время подлёта к оптимальной позиции залпа изменено. Фрегаты противника будут в зоне ракетной атаки через три минуты двадцать четыре секунды.

Каждое слово вырывалось из динамиков, как напоминание об их уязвимости. Время… опять время. Сколько его ещё было у «Перуна»? Сколько у него самого? Сколько у каждого из них? Он уже давно перестал рассчитывать на то, что сможет найти решение. Всё сводилось к одному – оставаться живым как можно дольше.

Его раскусили. В принципе это было ожидаемо. Ведь стиль боя в текущих условиях у Фокина был простой: выстрел, уйти за крепость, выйти с противоположной стороны – и снова выстрел. А когда он не появился, стало понятно, что Андрей изменил стиль боя или старается выйти из него.