Два Выстрела Молнии

Колесников Артём

Два Выстрела Молнии

Глава 1

Холод…холод, снег и ветер. Три брата, три товарища – они всегда шли рука об руку в этих горах. Невозможно было встретить одного из них отдельно от другого. Въезжая в преддверие Ренских гор, путник сразу же знакомился с первым братом. Он обрушивался мгновенно, внезапно, без предупреждения, как нежданный родственник, и больше не покидал тебя до самого конца. Немного погодя присоединялся второй – снег, и идти становилось ужасно трудно, порой невозможно. И только последний брат запаздывал, появляясь лишь высоко в горах. Зато тут он проявлял себя на всю. Яростный до безумия, он был бы худшим из всех, если бы два других не были бы так же невыносимы, каждый по-своему. Говорят, на самых высоких вершинах все три обрушиваются на каждого со страшной силой, радуясь от того, что кто-то наконец-то забрел к ним, в их родные края, где они были полноправными хозяевами. Но редко кто заглядывал в их обитель. Мало было безумцев, отваживавшихся войти на Пик Трога или на Пик Глупости.

Тем страннее было видеть две фигуры, все взбиравшиеся вверх и вверх. Высокая и тонкая, низкая и плотно сбитая, – они контрастировали и в то же время дополняли друг друга. Гном и снежный эльф. Эльфийка. Оба, казалось, не замечали лютого холода и ветра, упрямо карабкаясь по склону, все дальше и дальше. Обе фигуры были полностью закутаны в плащи из шкуры фелна. Этих зверей, живших на самых высоких склонах, разводили снежные эльфы. На них ездили верхом, забираясь на порой почти отвесные кручи, а запряженные в повозки, эти спокойные животные тягали их по самым крутым и непроходимым склонам. Мясо, молоко, жир, и мех ценились во многих местах. Одежда из кожи и меха фелна единственная могла противостоять лютым холодам Ренских Гор. И если эльфийка, одетая в теплые, но объемные и тяжелые вещи, выглядела как обычный человек, утратив присущую своей расе стройность, то гном смотрелся комично. Низкий и широкий сам по себе, в шкуре фелна он становился смешным – круглый мохнатый шар, волочащий за собой тюк с поклажей. Эльфийка же шла налегке, лишь длинный сверток размером с ее рост был закреплен у нее за спиной. Видно было, что временами он сползал и доставлял ей некоторые неудобства, но она лишь молча поправляла его и шла дальше.

– Становится труднее дышать, – впервые за долгое время произнес гном.

Эльфийка лишь хмыкнула. Дети гор, Владыки подземелий, Хозяева Вершин, – гномы жили в горах, были их частью и считали их своим домом. Но комфортнее всего чувствовали себя лишь под ними. В своих огромных подземных городах, наполняемых воздухом с вершин через вентиляционные шахты. Истинный аромат гор, как его называли соотечественники Райлы, который появлялся на очень большой высоте, они переносили с трудом. Другое дело снежные. Их деревни и города можно было найти на грядах, на самых высоких плато и шпилях, они с детства не знали воздуха лучше, чем разреженный и кристально чистый, леденящий и опьяняющий воздух гор. Они жили им. Они любили его. Они грезили им вдали от этих мест, мечтая о глотке прекрасного аромата, аромата дома, аромата Родины.

– На шести тысячах наденем намордники.

Гном лишь молча кивнул, помянув Иггла, мрачного демона царства мертвых. Это значило, что еще около часа ему придется с трудом проталкивать в себя ледяной воздух, дышать которым было очень тяжело. Ему постоянно хотелось еще и еще, и он, как пьяница, дорвавшийся до трактира и заказывающий все больше и больше выпивки, вдыхал все больше и больше воздуха, не в силах насытиться.

Поправив намордник, висевший на шее, он, сцепив зубы, пошел дальше. Намордником шутя называли маску-артефакт, крепящуюся на лицо и нос при помощи ремешков, завязывающихся сзади. Он позволял дышать практически в любых условиях – в комнате с ядовитым газом, в горящем доме и, что самое главное, – пьянящим воздухом гор. Единственное, где он был бесполезен – это под водой.

Спустя полчаса Кархану все же пришлось надеть артефакт. Воздух стал настолько разреженным, что он задыхался, выбиваясь из сил. Каждый новый вдох стоил ему неимоверных усилий и борьбы с собой и своей гордостью – упрямый гном не хотел проигрывать даже горам. Но, хоть и понимая, что он раньше времени будет сжирать драгоценный заряд артефакта, ему ничего не оставалось, кроме как отступить. Иначе Райле просто придётся тащить его на себе. В том, что она сможет это сделать, Кархан ни на секунду не сомневался. Внешний вид эльфийки не вводил его в заблуждение. Высокая, стройная, как почти все снежные, с длинными белыми, иногда кажущимися серебристыми волосами, чаще всего собранными в косу или хвост, заостренными ушами и большими, чуть раскосыми синими глазами, Райла могла казаться хрупким, нежным, и возвышенным существом, чуждым тяготам земной жизни. Но Кархан прекрасно знал, на что способно это племя, насколько выносливы и уперты их представители и что может сотворить даже кажущаяся безобидной эльфийка. Тем более, что тащить его ей уже приходилось. Ниже ее почти в два раза, гном был настолько же шире и тяжелее ее. И тем не мнее, Райла почти пять часов волокла его, раненного в голову, на себе. Его густая темно-коричневая грива волос и борода слиплись в одно сплошное месиво от крови, лицо было покрыто коркой, сквозь которую проглядывали лишь темные глаза, но снежная его не бросила.

Но сейчас гордость гнома не простила бы ему, чтобы его волокла эльфийка. Не здесь, не в горах. Поэтому, вновь помянув Иггла, на сей раз вслух, Кархан активировал намордник, проведя пальцем по руне на кожаном ремешке, удерживающем артефакт на лице. Дышать мгновенно стало намного проще. Сделав два-три вдоха полной грудью, Кархан вновь почувствовал себя полным сил гномом, а не жалким человеком, до дрожи в коленях боящимся гор.

Райла лишь хмыкнула, вызвав недовольный взгляд своего напарника и бормотание под нос, скорее всего в ее адрес. Только сейчас, на этой высоте она дышала полной грудью, наслаждаясь каждым вдохом, ощущая дурманящий кристально-чистый, морозный воздух      . Ничто не отравляло его – ни «аромат» людских городов, ни вонь с фабрик гремлинов, ни бьющие по всем органам чувств запахи из лавок алхимиков, которые, казалось, заполонили собой все воздушное пространство поселений внизу. Она была в своей стихии, и не скрывала радости от этого. Она не понимала, как можно не любить горы, с их величием и мощью, с их пугающей, дикой, первозданной красотой, которая была неподвластна силе времени. Ослепительно белые вершины и, кажущиеся черными на их фоне, склоны гор вызывали благоговейный трепет в ее душе. В ее родном зин'колле она испытывала похожие чувства. Звенящий Хрусталь был на другой стороне Ренских Гор. Расположенный на большой высоте, этот город снежных эльфов занимал собой довольно большую территорию, охватывая плато и большую сеть естественных пещер, появившихся тут задолго до появления первых эльфов. Она любила свой родной зин'колле и возвращалась туда при каждом удобном случае. Это был ее ритуал, ее традиция. На родине она любовалась красотами окружающих гор, первым делом здоровалась с Кирденом и Зирденом, или Тонким и Толстым, на общепринятом. Две высоких горы, которые уходили своими вершинами в облака, теряясь в них, всегда виделись ей некими стражами ее дома, несущими свой долг оберегать и защищать его на протяжении многих веков.

В очередной раз поправив сверток за спиной, Райла провела рукой по рунам, мелкой россыпью бежавшим по краю рукава. Даже сквозь кожу она ощутила, что они пульсируют, мерно, с одинаковыми интервалами. Хорошо. Время еще есть. Полностью отказавшись от любых согревающих или оберегающих от ветра артефактов, она все же надела рунные рукавицы, которые обычно использовали снежные в дозорах, и лесорубы, добывающие ценное дерево хикл на севере. Райла не боялась замерзнуть, но для их дела руки ей нужны были максимально послушными.

Через полчаса намордник пришлось надеть и Райле. А еще через час они пришли.

В очередной раз взглянув вниз, Райла убедилась, что место выбрано идеально. Небольшой выступ на скале они могли использовать как отличный плацдарм. Снизу этот пятачок был абсолютно незаметен. Да и вряд ли кто-нибудь из идущих по узкой, давно заброшенной горной тропе, будет смотреть вверх. Безумцев, забирающихся выше Ломанного Перевала, не было. Сам по себе путь, пролегающий по изломанным горным тропам, уже был вызовом благоразумию любого. Но во время Войн Кланов его часто использовали для незаметного перемещения войск, зачастую теряя тут не меньше солдат, чем в стычках с врагом. С тех пор у Ломанного Перевала появилась дурная слава, лишь усилившаяся после того, как отряд людей, стремившихся на помощь своим зажатым в долине гор соотечественниками, так и не смог пройти тут, полностью сгинув.

И все же Райла не сомневалась, что те, кого они ждут, пройдут именно здесь. И именно поэтому потратила неделю, изучая окружающую местность, обшаривая каждый камень близлежащих скал, запоминая, анализируя, кожей ощущая растущее недовольство, злость, отчаяние, а потом и покорное смирение Кархана. К концу шестого дня он уже ненавидел это место, и просто сидел внизу, ожидая, когда Райла вернется из очередного обхода. Он уже был готов увидеть привычное скупое покачивание головы из стороны в сторону, как вдруг, не поверив своим глазам, заметил блеснувшую улыбку и утвердительный кивок. От переполнявших его чувств гном даже выдал пару па из гномьего танца, чем вызвал еще большую улыбку Райлы, которая потом перешла в радостный хохот. Она, наконец, нашла что надо. Но, как оказалось, радовался он рано. Увидев этот выступ, Кархан застонал. Только снежным может прийти в голову, что можно взобраться на такую высоту, что можно разместиться на таком кусочке скалы, и что при этом тебя не сдует оттуда ветром к Игглу. Впрочем, в скудоумии соотечественников своей напарницы он никогда не сомневался. Кто еще может жить на такой высоте и в таких условиях, кроме обделенных умом снежных эльфов. Однако все оказалось не так плохо. Когда, обливаясь потом, и это не смотря на адский холод и ледяной ветер, он все же взобрался на нужный уступ, то увидел небольшую, но удобную платформу. Едва шагнув вперед, он с головой провалился в снег. Под его убийственным взглядом Райла сдержала уже готовый вырваться хохот, но откапывая его в ее синих глазах бесновались искры веселья, отображая какой пожар пылает внутри. Лишь фыркнув на это, когда его откопали, Кархан заявил, что доволен местом и с гордо поднятой головой пошел прочь. С тем, чтобы через пару шагов вновь провалиться под снег. Тут уж Райла не могла удержаться и звонкий смех огласил окрестные скалы, а через мгновенье к нему присоединились и раскатистые взрывы хохота гнома, отражаясь, многократно повторяясь эхом. Казалось, сами горы заразились весельем парочки. Смеялись они скорее от огромного облегчения. Все эти шесть дней она провели в постоянном напряжении, лишь нараставшем изо дня в день. Они старались не подавать виду, но понимали, что все будет зря, если они не найдут подходящее место. Но все обошлось. Все миновало. Они нашли. А значит, шанс у них есть.

Поднявшись, напарники остановились. Гном, наученный горьким опытом, терпеливо ждал. Райла, сделав несколько шагов вперед опустилась на колени, приложив руки к снегу. Закрыв глаза, она молча сидела так, лишь изредка шевеля губами. Кархан с интересом наблюдал за ней. Среди людей ходили слухи, что снежные эльфы могут управлять горами и снегом, вызывая лавины, снегопады, возводя крепости изо льда лишь мановением длани. Слухи эти ширились, обрастая все большими и большими небылицами, и в конце концов приобрели статус чуть ли не официальной версии взаимоотношений эльфов и природы. И, разумеется, это было не так. Эльфы, как и гномы, были детьми гор, пусть и усыновленными. И те и другие чувствовали их как живое существо, и могли общаться с ними и просить о помощи. Лишь просить, не приказывать. Гномы как никто другой чувствовали недра земли, само основание гор и вся магия их отношений была завязана на этом. У снежных эльфов было наоборот. Они чувствовали свирепую мощь нависающих скал, красоту снега, ярость ветра. И могли "шептаться" с ними. Вот и сейчас, Кархан не понял, что и как произошло, но снег вдруг просел, хрупнул, и впереди перед ними оказался достаточно широкий проход к краю уступа. Жестом указав Кархану следовать за ней, Райла пошла первой. Подойдя к краю, Кархан заметил утрамбованную площадку с небольшой стенкой из снега по краям. Не удивившись, словно видит такое каждый день, гном начал деловито распаковывать вещи. Достав из заплечного мешка два туго скатанных дролла, он расстелил их так, чтобы они могли лежать на них, выглядывая из-за снежного бортика. Этим мешкам из кожи фелна с мехом вовнутрь цены не было в таких горных походах и сейчас, лежа на них, напарники могли не бояться, что отморозят себе внутренности. Снежные даже спали в дроллах в своих дальних вылазках или на страже. Дальше пришел черед Птичьего Глаза, артефакта, который обеспечивал прекрасный обзор и при желании мог приближать предметы. Установив его на штатив перед правым дроллом, он отбросил все еще туго набитую сумку подальше и, улегшись на подстилку, начал возиться с артефактом.

Райла еще раз внимательно осмотрела все вокруг. Оставшись довольна, она кивнула в такт своим мыслям и, скинув с плеча сверток, начала развязывать кожаные ремешки, стягивающие его по всей длине. Развязав последний, она положила свою ношу на землю и откинула верхнюю и нижнюю половины. На снегу, на подстилке из кожи дарга, лежал тяжелый молнестрел Даргхан. Длинный, матово блестевший ствол из вафрена, особого металла, который делали только соотечественники Кархана, плавно переходил в ложе из железного дерева, растущего в специальных садах гномов – только оно было способно выдержать все нагрузки, возникающие при высвобождении яростной молнии из ее хрупкого плена. Ложе плавно перетекало в приклад, на конце обитый шкурой подземного червя, для смягчения отдачи. Рукоятка, с руной активации, мерно мерцавшей на ней, под углом отходила от ложа. Райла развязала еще одни кожаные тесемки, и достала две ножки, которые привычным движением прикрепила к стволу, сразу же рядом с тем местом, где начиналась деревянная часть. Затем из очередного кармашка достала цилиндрический предмет с двумя крючками по краям, ловко приставила его к молнестрелу сверху и надавила. С тихим щелчком Око Точности встало на место. Артефакт, был чем-то похожим на Птичий Глаз, с которым возился гном. Око было более узконаправленно, не имело столь разнообразных функций, но в своей области было намного лучше и сложнее в обращении. Непосвященный, взглянув в него видел лишь две линзы горного хрусталя, вставленные в металлический цилиндр, по одной из которых, обращенной к смотрящему, пробегали мелкие значки и еще куча непонятных цифр. Опытному же стрелку артефакт указывал расстояние до цели, направление ветра, при желании до мельчайших подробностей увеличивая изображение. Потрясающая штука. И стоило Око потрясающе. На рынке артефактов в Хеденди его можно было купить "всего лишь" за сто – сто двадцать золотых. Но он того стоил.

Следующим Райла достала похожий на небольшой бочонок предмет и прикрепила его к стволу. Дарящий Тишину, или, как его проще называли в профессиональных кругах – Молчун. Это устройство значительно снижало звук от выстрела из Даргхана. Дальше были извлечены и прикреплены к стволу чуть подальше ножек два цилиндра потолще и подлиннее. Две дополнительные генераторные катушки давали большую энергию заряду и еще сильнее разгоняли его в стволе, намного увеличивая дальность выстрела. Встав на свое место, они на секунду налились синим цветом, затем мигнули и погасли, и лишь мерное гудение выдавало их работу.

Последним Райла извлекла длинный прямоугольный коробок, и скрученный в валик сверток. Размотав его, она аккуратно вытащила из него молнеколбы. Длинные, вытянутые, больше обычных молнеколб, они даже сквозь перчатки холодили и пощипывали кожу. И сейчас, в который раз держа их в руке, Райла не могла не удивляться и не трепетать перед этим. Как могло тонкое, кажущееся таким хрупким, рунное стекло, удерживать внутри себя яростную, беснующуюся, обладающую огромной мощью и стремящуюся вырваться на волю частичку молнии? Как вообще могла прийти в голову эта идея? Как гномы сумели поймать и обуздать яростных посланниц их всемогущего Даргхана? Как им удалось смирить неистовство стихии, всю первородную мощь природы, перед которой из поколения в поколение трепетали все живые существа? Ответов на эти вопросы не знал никто. Никто из живущих на земле. Гномы свято хранили свои секреты и лишь смеялись над попытками других рас создать нечто подобное. Обычно, такие эксперименты стоили нескольких домов или даже кварталов, разрушенных при неудачных попытках людей воссоздать творение подземных жителей.

Осторожным, но в то же время уверенным движением Райла одну за другой вставила все три молнеколбы в молнесклад и примкнула его к Даргхану. Теперь он был полностью собран и готов к стрельбе. Предназначенный для проламывания брешей в первых рядах тяжелой панцирной пехоты, названый в честь гномьего бога грозы, молнестрел был действительно грозным оружием. Эта новая и, до поры до времени секретная, разработка гномов стала огромной неожиданностью для гвардии Питлума, во время Войны за Клочок Земли. Гвардейцы, с ног до головы закованные в латы, обвешанные кучей защитных артефактов, были грозной силой, хотя их было всего двести человек. Им противостояла легкая пехота Потара и сорок наемных Вольных стрелков. Самоуверенно двинувшись прямо в лоб на пехотинцев, гвардия нарвалась на сокрушительный огонь Вольных. Мощные заряды молний, вырывающиеся на свободу из молнеколб с громкими хлопками, в короткий срок не оставили от плотного, кажущегося неуязвимым строя и следа. Тяжелые латы передних воинов лопались от попаданий, молний; те, не встречая сопротивления, проходили насквозь, со злобой и свистом впивалась в гвардейцев второй линии, разворачивая им панцири, разрывая в клочья плоть, круша кости. За несколько мгновений первого ряда не стало, во втором зияли широкие бреши. Ошеломленные, замешкавшиеся гвардейцы на несколько секунд остановились, что дало возможность Вольным достать второй молнесклад и вновь обрушить на тяжелую пехоту грозовой шквал мощных молний, разносящих в клочья все на своем пути. Это стало последней каплей. Тяжелая, непобедимая гвардия Питлума, гвардия, которая никогда до этого не отступала, готова была и в этот раз стоять насмерть, но, наблюдавший за этой бойней принц Родвин Второй приказал отходить. Войска Потара их даже не преследовали. Растерянные, сбитые с толку, покрытые кровью своих товарищей, гвардейцы представляли собой грустное зрелище. Битва была проиграна, а затем и война. Немного позже, забирая тела павших, войска Питлума вновь пришли в ужас. Прошедшие через многие войны, навидавшиеся всякого на полях боя, многие не могли сдержать рвотных позывов и слез, видя то, во что превратились их напарники. Огромные рваные раны, оторванные конечности, либо же полностью разорванные пополам попаданием молнии тела. Казалось, что какой-то капризный ребенок, наигравшись своими солдатикам, изломал их, разозлившись только по ему понятной причине. Не было ни одного раненного. Попадая в цель Даргхан не оставлял ни единого шанса. Впервые появившись на этой войне, он больше не сходил с уст, мгновенно обзаведясь кучей поклонников, легенд и модификаций. Все самые знаменитые мастерские по доводке молнестелов считали своим долгом выпустить как минимум одно приспособление либо улучшение для Даргхана. В результате они появлялись десятками, начиная от артефактов для снижения яркости вспышки при выстреле, закачивая абсолютно бредовыми, вроде красивой мелодии во время прицеливания. Но самой известной, мощной и дорогой стала модификация от мастерской "Зархан и Драхан". С тех пор именно эта версия молнестрела считается самой лучшей: две генераторные катушки, Дарящий тишину, Око Точности, руна облегчения веса, руна снижения отдачи, молнесклад повышенной надежности, руна точности. Все это делало и без того мощный Даргхан просто ужасающим оружием. Как по мощности, так и по дальности и точности. И по цене. На золото, потраченное на его покупку, обычный горожанин мог бы обеспечить себе безбедное существование лет эдак на десять.

– Уже скоро. Сработала первая метка, – голос Кархана звучал непривычно из-за намордника.

Райла молча кивнула. Расставленные по единственной тропе внизу, метки сообщали о приближении цели. То, что это именно они не вызывало сомнений. Больше ни одно существо в здравом уме не пошло бы тут в это время года. После третьей метки у них будет три минуты до того, как они покажутся.

– Готова? – гном глянул на нее снизу вверх.

– Да, – ответила Райла, укладываясь и устанавливая молнестрел на ножки. – Готова. Лишь бы они были не готовы.

– Это точно, – крякнул гном. Оба прекрасно понимали, что неожиданность и немыслимость нападения здесь дают им большое преимущество.

– Вторая метка. Ветер благоприятный. Видимость отличная.

– Лишь бы не пошел снег. – Райла обеспокоенно взглянула на небо.

– Не пойдет. Я чувствую. Я же гном. Дитя гор. Не то что вы, приблуды, – ухмыльнулся в бороду гном.

– Лежи и смотри в свой глаз, Дитя Гор, пока приблуда не спустила тебя с них – не осталась в долгу Райла. Гном лишь многозначительно улыбнулся, намекая на то, что еще не понятно кто кого, и вновь уставился в Глаз.

"Приблуда." Райла улыбнулась. Любой другой снежный эльф не простил бы это слово обидчику. Давний спор о том, кто действительно является детьми гор, их исконными обитателями может и перешел в более спокойную стадию, но никак не забылся. Гномы действительно были первыми известными жителями вершин. Они появились в них задолго до людей и снежных эльфов, у них уже тогда было свое огромное подземное государство и своя культура. Лишь много времени спустя, снежные начали строить свои первые зин`колле. Но на это эльфы приводят свои аргументы. Их цивилизация не менее древняя чем гномская, и появились они в горах позже лишь потому, что намного сложнее жить не в подземных недрах, а на самых крутых вершинах, где лютые морозы и ветра не оставили бы и малейшего шанса на выживание хваленым Владыкам Подземелий.

Уже давно отгремели горные войны, которые шли с переменным успехом. Но в итоге, в последние годы Четвертой Горной Войны, гномы нанесли снежным эльфам сокрушительное поражение, впервые явив миру молнестрелы. Зажатые в своем подземном городе на шестом месяце осады, когда война казалась полностью проигранной и еды оставалось на неделю, гномы совершили вошедший в историю Прорыв у Врат Крахен. Голодные, обессиленные от постоянных штурмов снежных, но не сломленные, они вышли на последний бой и победили. Уступая эльфам по численности в четыре раза, они одержали одну из самых невиданных побед в истории. Снежные, ошарашенные, не готовые к невиданному чудо-оружию, потеряли большую часть своего войска, прежде чем сообразили, что нужно отходить, что в этой битве шансов нет. В итоге паническое бегство закончилось полным уничтожением армии эльфов, их самых славных сынов. Гномы гнали противника до самой столицы, до Облачного Града, который взяли с ходу, стремительным штурмом. Поражение было полным и безоговорочным. Однако гномы удивили всех, не став уничтожать или порабощать целую расу. Был заключен Белый Мир, действительный до сих пор. Эльфы клялись в вечной верности гномам – до конца дней, либо пока Король Недр не освободит их от клятвы. Так же они обязаны были снабжать гномов провизией, войском в случае войны и защищать, и обслуживать их молнеловные станции. Мир действует до сих пор, хотя многие, особенно, молодежь, настроены взять реванш, смыть с себя позор той войны и выйти из-под власти гномов. Но далеко не все так думают. Неожиданно, мир оказался выгодным для самих эльфов. Новые технологии, новые материалы, полученные от гномов, позволили им облегчить жизнь, а дома стали намного теплее. Энергия молний стала использоваться в зин`колле, а после того, как гномы разрешили им владеть молнестрелами, выяснилось, что они прекрасные стрелки, востребованные во многих армиях, в том числе и гномской. После решения Ведхара II о замене дани продуктами на торговлю по выгодным ценам, этот мир стал обогащать многие семьи. И конечно, все помнят, как неожиданно гномы пришли на помощь снежным эльфам в войне с кланами орков в безнадежной ситуации, спасая их от позора поражения. Тогда правитель эльфов Райдил поклялся в вечной дружбе королю Ведхару, который лично привел свое войско. И клятву сдержал – они были друзьями до конца своих дней, погибнув в стычке с орками прикрывая друг друга, и были вместе похоронены в склепе Единения.

Эти события были далеко в прошлом. Но сейчас многие стали забывать старые клятвы и напряжение росло. Особенно на почве "первости". Райла этого не понимала. Она была верна клятве и ее вполне устраивали гномы, странные и комичные, и, вместе с тем, свирепо-бесстрашные в битве. Не зря она считала Кархана своим лучшим другом и доверяла ему как не доверилась бы иному снежному эльфу.