Хроники Песочных Врат

«Вернись,» – просто сказала она, и в ее глазах Самира прочла не только пожелание удачи, но и немой вопрос: «Что ты принесешь нам? Спасение или гибель?»

Марат подошел вплотную. Его лицо казалось еще более изможденным.

«Путь лежит через ущелье Плача, мимо Камня Предков. Там… там будет развилка. Левая тропа – прямая, но опасная, она мимо Гнезда Ункаев. Правая – длиннее, ведет через старые сады. Выбирайте мудро. И помните: Лес слышит мысли. Чувствует страх. Алмасты искушает видениями. Доверяйте только камню под ногами и…» – он взглянул на Хасана, – «…голосу сердца. Не смотрите теням в глаза.»

Рамазан стоял чуть поодаль, его фигура в огромной папахе и грубой бурке казалась недвижимой скалой. Он молча протянул Самире небольшой, теплый на ощупь камешек с дырочкой посередине, оправленный в простую медную проволоку.

«От Кемаля,» – хрипло произнес он. «Слеза горы. Для ясности. Когда голоса станут слишком громкими.»

Самира взяла амулет, почувствовав под пальцами странную вибрацию камня. Она кивнула Рамазану. Старик медленно отвел взгляд, устремив его куда-то за спины воинов, в сторону кладбищенского холма. Его лицо оставалось непроницаемым.

«Открывай!» – скомандовал Марат. Засовы с грохотом отодвинулись, тяжелые створки ворот со скрипом приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить людей. Отряд выскользнул наружу, в серый предрассветный сумрак. Ворота захлопнулись за ними с окончательным стуком.

Тропа вела вниз, к шумящей внизу реке Азау, огибая аул. Воздух был свеж и чист, пах полынью и влажным камнем, заглушая запах гари. Высоко в небе, окрашенном первыми лучами солнца, парил горный орел. Стадо кавказских туров, крепких, с мощными рогами, заметив людей, резко рвануло вверх по почти отвесной скале, с грохотом посыпав мелкие камни.

«Держим строй,» – приглушенно сказал старший из воинов, Аслан, его рука лежала на эфесе сабли. «Хасан, ты в середине. Девушка, за мной.»

Они шли молча, прислушиваясь к каждому шороху. Тропа петляла среди огромных валунов, поросших лишайником. Река Азау ревела где-то справа в глубоком ущелье. Самира чувствовала взгляд Хасана. Она обернулась. Он шел, чуть согнувшись, его серебряные глаза были прищурены, губы шевелились беззвучно.

«Ты слышишь их?» – тихо спросила она.

Он кивнул, не глядя на нее. «Камни… Они говорят о прошлом. О боли. О гневе. Но здесь… здесь тише. Чем в ауле. И чище.» Он коснулся пальцами большого валуна у тропы. Камень отозвался едва слышным гулким эхом, как камертон. «Они помнят… зеленые долины. До людей. До Карадага.»

Тропа вывела их к месту, где ущелье сужалось. Над ними нависали мрачные скалы, а в узком проходе стоял гигантский, почерневший от времени камень, испещренный выбитыми рунами и стилизованными изображениями горных козлов и орлов. Камень Предков. У его подножия лежали несколько засохших веток полыни – знак памяти.

«Развилка,» – указал Аслан. Две тропы расходились у камня. Левая уходила в мрачное, заросшее колючим кустарником ущелье, из глубины которого доносилось зловещее поскрипывание и шелест. Правая вилась вверх, по более пологому склону, мимо террас, где еще виднелись одичавшие яблони и груши, их ветви скрючены, но кое-где белели уцелевшие цветы.

«Ункаи,» – мрачно проговорил один из молодых воинов, Омар, сжимая лук. «Левую не пройти. Они роют норы в скалах. Слышат шаг за версту.»

«Правая длиннее,» – возразил Аслан. «И старые сады… там могут быть завалы. Или… хуже.»

Решение висело в воздухе. Самира смотрела на развилку, ее пальцы сжали амулет Кемаля. Камешек был теплым. Она поднесла его к уху. Не звук, а скорее… ощущение. Тихий, ровный гул, как далекий водопад. Успокаивающий. И направление… гул был чуть громче справа.

«Правая,» – сказала она твердо. «Через сады.»

Аслан хмыкнул, но кивнул. «Твоя воля, Дочь Забвения. Пошли.»

Тропа среди одичавших садов была густо заросшей, но проходимой. Воздух был сладковатым от цветущих яблонь. Солнце уже поднялось выше, разгоняя тени. Казалось, опасность миновала. Но напряжение не спадало. Хасан вдруг остановился, его лицо исказилось.

«Стоп! Не двигайтесь!» – прошипел он.

Они замерли. Хасан уставился на участок тропы перед ними, залитый солнечным светом. Казалось, ничего.

«Что?» – спросил Аслан, медленно вынимая саблю.

«Трава…» – прошептал Хасан. «Она… поет не так. Камни под ней… пустые.» Он осторожно ткнул посохом в густую зеленую поросль у края тропы. Посох провалился беззвучно, как в бездну. Под тонким слоем дерна зияла глубокая яма, утыканная острыми кольями.

«Ловушка,» – выдохнул Омар, бледнея. «Старая… или новая?»

«Новая,» – хрипло сказал Аслан, осматривая края ямы. «Копали недавно. Значит, знали, что мы пойдем здесь.» Его взгляд стал жестким. «Джамиля. Или ее приспешники.»