Стервятница

Поравнявшись со своим отрядом, я почувствовала превосходство над отрядом бадминтонщиц. Я находилась в мужском коллективе, в то время как они об этом и мечтать не могли. Гордо задрав подбородок, я направилась вместе с ними к нашему корпусу и даже физически могла ощущать их взгляды и девичью зависть, спрятанную за ними.

Как я могла согласиться на их предложение поиграть вместе? Неосознанно присоединившись к ним, я словно забыла, кто я такая и зачем я здесь. Я, в отличие от них, нахожусь в мужском коллективе, а значит я другая, не такая, как они. Отличающаяся от всех девушек.

Тренер, завидев меня, лишь закатил глаза, а затем объявил: «С сегодняшнего дня будет два капитана. Артём, Саша, набирайте себе команды».

Наконец-то! Сейчас Артём меня выберет, мы сблизимся в игре, а потом мы начнём встречаться. Заправив волосы за ухо, я взглянула на моего будущего парня из-под ресниц: «Посмотри на меня, я так жду твоего внимания. Артём, я здесь».

Первыми оба капитана начали выбирать других парней, что пробуждало во мне негодование, но всё же воспринималось спокойно. Моё сердце забилось чаще, когда в командах и Саши, и Артёма было выбрано уже пять человек. Судорожно сглатывая внутри, но стараясь выглядеть незаинтересованной снаружи, я посмотрела в глаза своему будущему парню, стараясь выглядеть неприступной. Очередь второго капитана, он выбирает уродину. Ура! Осталась только я одна, и теперь Артём однозначно обратит на меня внимание, увидит, какая я таинственная и отличающаяся от всех девушка. Неделя спортивного ада не прошла даром, мои муки будут вознаграждены. Не имея сил уже скрыть улыбку, я чуть пошатнулась, начиная делать шаг в сторону будущего парня.

Пока на сцену нашей любви не завалилась Виктория, своим появлением разрушив наш прекрасный ансамбль и чуть не сорвав целое действие, а может даже и всю постановку.

– А что тут у вас? – сказала она, оглядывая отряд ехидным взглядом.

– Вика, пойдешь ко мне в команду? – молниеносно задал вопрос мой Артём.

– Да, с радостью. – и вот лицемерка чуть ли не с разбега побежала к моему парню.

Даже уродину взяли в команду. Даже её взяли в команду, а меня нет! Я вижу Викторию насквозь, всё, чего она хочет – повилять хвостом перед парнями во время игры. Сволочь, тварь, она специально появилась только сейчас! Всё, чего она хотела – помешать мне! Грязная шлюха!

Она не сорвала постановку, она сожгла весь мой театр своим лицемерным кокетством.

Истерика внутри накатывала, разрывая и кромсая последние куски равновесия. Ради этого я терпела этот чёртов лагерь?

– Ты в порядке? – я и не заметила, что дала себе слабину. Чуть не заплакала в присутствии своего злейшего врага. Виктория обратилась ко мне, повернувшись полностью корпусом и таращась в моё лицо, ожидая реакции. «Хочет довести меня? Прямым ведь текстом говорит, что я слабачка и мне стоит уйти отсюда, чтобы не мозолить глаза». – Я и не заметила, что у вас распределение. Если хочешь играть, я уступлю.

Ну и хитрая же сука. Если бы моё внутреннее состояние имело тело, то оно бы пальцами размазало слёзы по лицу, а затем, предотвращая бешенство, с разбегу врезалось бы в кирпичную стену головой. А затем принялось делать то же самое с Викторией. Я уверена, что в тот момент на самом деле было видно, что меня трясёт. Она прекрасно знала, что делала, и я не могла этому противостоять.

Негласный закон популярных над изгоями гласит: если они заняли твоё место, то интересуются о твоём желании вернуться на него только из вежливости. Твой долг – предоставить им делать всё, что они хотят, иначе будут мстить.

Виктория настолько умело отыгрывала безвинную овечку, что у меня не было и шанса противопоставить ей хоть что-то. Я медленно покачала головой.

– Ты уверена?

«Ах ты мерзкая сука! Спрашиваешь, уверена ли я? Тебе было мало того, что ты уже у меня забрала? Если бы не ты, то мы с Артёмом были бы уже парой. Я создана для него!».

Я молча кивнула, мол, уверена.

– Ну хорошо тогда. – она ещё смеет мне улыбаться.

Просидев в одиночестве на скамейке запасных, я так и не изъявила желания поучаствовать в игре. Да и зачем мне это? Играю я плохо и совсем этот вид спорта не люблю. Единственное, чему я тренировалась к этому лагерю, так это вставать на носочки и вытягиваться, чтобы, словно невзначай, показывать бёдра и часть поясницы через одежду, обтекающую силуэт. Этим я и собиралась заниматься на площадке, не мячом же мне интересоваться?

Злая и обиженная, я вновь сидела в своей комнате, отказавшись от приглашения уродины на дискотеку. Оставив книгу в открытом виде, чтобы в любой момент взять её в руки, сделав вид, что я занята чтением, я принялась пристальным взглядом наблюдать за танцующим Артёмом. Поганая Виктория так и крутилась возле него, не давая прохода. Но ничего, у меня ещё будет шанс себя показать, и тогда вы все увидите, какая я интересная, талантливая и внеземная. Я бы ни в коем случае не стала показывать любые свои таланты и увлечения, мне нужно, чтобы люди сами узнали об этом. Я ведь таинственная, не такая, как все.

Неожиданно на дискотеке включили розовый свет. Я даже привстала на колени, наблюдая за танцполом из окна. О нет! Это означает, что сейчас начнётся медляк. Подождите хоть, чтобы шлюха, виляющая хвостом перед мальчиками, ушла куда-нибудь. Нет, нет! Артём походит к Виктории. Нет, не смей! Отстань от него, змея! Не трогай моего парня!

Виктория кладёт ладонь ему на плечо. Он обвивает рукой её тонкую поганую талию.

Я положила лицо на поджатые к груди колени, желая спрятать два горьких ручья, полившиеся из глаз.

Посмотрите на эту шваль. С первым встречным танцует. Артём первым её пригласил, и Виктория уже чуть не прыгает. Довольна, нечего сказать. Но ничего, он выбрал её из жалости, просто никого нормального больше не было. Я себя ещё покажу.

Затуманенным от слёз взором, оперевшись локтями на подоконник и стоя коленями на полу, я продолжила следить за шмарой из окна.

Посреди танца Артём что-то говорит на ухо Виктории, она кивает, и он уводит её за руку к деревьям. Возможно, они думали, что скрытны в листьях, но за ними внимательно, почти не моргая, следил как минимум один человек. Сердце пропустило пару ударов. «Артём, я здесь, я жду тебя! Тебя одного, не слушай то, что тебе вешает на уши эта шмара. Я рядом, я создана только для тебя. Артём!». Однако он не слышал мои немые мольбы. Мой будущий парень Артём, как я видела это в грёзах с собой на её месте, взял Викторию за подбородок.

И поцеловал.

Я с силой задёрнула шторы, чуть не сорвав ткань с петель. Глотая слёзы и задыхаясь, я сделала пару кругов по комнате, встряхивая руки от переизбытка энергии, которая неистово желала вырваться наружу. Прижавшись лбом к холодной стене для спокойствия, я сделала пару размеренных вдохов и выдохов, вдохов и выдохов… А затем треснула по облицовке кулаком, пробивая дешёвую краску костяшками до боли. Это было болезненно, но в ту секунду, ударив, я ощутила мгновенное, совсем мимолётное, но такое освобождающее облегчение. Солнечное сплетение словно сбросило с себя тяжёлые оковы, давая лёгким дышать полной грудью. Мне необходимо было ещё. Я била сначала коленкой, потом стопой, а затем вновь переключилась на кулаки. Ударяя то правым, то левым, я поняла, что мне этого было недостаточно. Боль в ладонях была приятнее, обширнее, давала больше облегчения. Поочерёдно припечатывая руки одну за другой, я подключила локти, плечи, а затем спину и грудь, ударяя стену своим телом, будто желая сдвинуть или пробить её. Я билась грудной клеткой так, будто из меня изгоняли дьявола, неистово и отчаянно продолжая сталкиваться с несчастной преградой. Продолжая биться в конвульсиях и издавая жалкие скулящие звуки, я наконец опустилась на колени и зарыдала.

Дверь в комнату открылась, впустив жёлтый коридорный свет внутрь тонкой полосой. Уродина нашла меня в кромешной темноте и в истеричном состоянии. Тут же подбежала, начала задавать какие-то вопросы, снова раздражать и выводить меня. Бросив предупреждение о том, чтобы она вела себя тихо и не включала свет, я упала на кровать в уличной одежде и, сняв кроссовки без помощи рук, закуталась в одеяло и продолжила лить слёзы. Стало тихо.

Эта тварь забрала всё, что у меня было. Весь этот проклятый год я жила надеждой, грёзами, фантазиями и ожиданиями, которые так трепетно придумывала, создавала и теплила у себя в душе. Ничего, кроме этого, у меня не было. Чем мне теперь жить? Все мои сценарии, придуманные в голове, могли осуществиться только этим летом, только в этом спортивном лагере и только на этой смене. Я взглянула на свои руки. Они были пусты. Как и моё разбитое сердце.

Я возненавидела её чёрной, ядовитой, колючей, смертельной ненавистью. Даже упоминания её имени вынести не могла, что уж говорить про лицо. Я жаждала мести.

Заключает сделку с дьяволом

Просыпаться в новый день было более чем невыносимо. Уродка, как всегда раздвинув шторы и впустив режущий глаза свет солнца, активно собиралась на пробежку, издавая огромное количество громких и раздражающих звуков. Как бы я не пыталась, я не могла заснуть. Как же она меня достала. Все достали.

Только услышав её противный голос, я тут же завернулась в одеяло поглубже. «Просто уйди, прекрати со мной разговаривать».

– þ, как ты? Всё хорошо? Ты будешь вставать? Через пять минут общий сбор, а потом завтрак.

– Нет, скажи, что мне плохо.

– Мне позвать медсестру?

– Нет. Иди.

– Но может быть я могу… – я грубо пихнула её от своей кровати, чтобы она поняла. – Ясно. Но ты скажи, если нужна помощь, хорошо?

В этот день ко мне приходили ещё пара вожатых и медсестра, чтобы проверить моё самочувствие. Разумеется, больна я не была. Упросив их сказать тренеру, что я действительно плохо себя чувствую, но скоро поправлюсь, чтобы меня не высылали из лагеря, ведь мать будет в бешенстве, я принялась бездумно лежать и листать ленту социальных сетей, иногда прерываясь на сериалы. Так и оставшись со вчерашним макияжем, я и не собиралась его смывать, ведь так у меня был более болезненный вид. Теперь мне не хотелось мыться, краситься, делать причёску, поддерживать вещи в чистоте и выбирать наряд на завтра, поддерживать себя в мнимом равновесии. Это уже не имело смысла, ведь не для кого это было делать. Лежать в тёплой кровати, пока все остальные выполняли адские упражнения и выбивающие всё живое пробежки, было вполне приятно. Но уже на следующий день мне стало этого мало. Мне хотелось сахара. Хотелось сладкого, горы и горы шоколада. Сильно хотелось есть.

Подгадав время, когда весь отряд должен быть на дальних от корпуса площадках, я спустилась на улицу и, всё время судорожно оглядываясь по сторонам, направилась в единственный магазин на территории лагеря. Там я закупилась всем самым дешёвым и полным сахара, что нашла, и так же нервозно бежала обратно до комнаты.

Спрятав сладости в свою тумбочку, я принялась по очереди с бешеной скоростью уничтожать каждую из них, опасаясь, что в любой момент дверь откроется и меня поймают с поличным. Это же спортивный лагерь, здесь никто не ест простые углеводы.

Но это решение стало для меня ловушкой. Впав в жуткую хандру и сахарную кому, я, бездумно проживая когда-то долгожданный для меня отрезок времени, провела остаток смены в четырёх стенах, лишь раз в день вдыхая свежий воздух. Я видела солнце и дышала легко только когда выходила в магазин, с каждым разом покупая всё больше и больше дешёвого мусора.

Отёкшая, несколько дней не мывшаяся и не менявшая одежду, я пролежала в кровати с затуманенным разумом и невыносимой сонливостью семь суток. Просыпаясь и засыпая в постели, полной колких крошек и обёрток, я первым делом брала в руки телефон и, не думая ни о чём другом, листала ленту, желая лишь отвлечь себя от реальности. «Только бы забыть о них. Лишь бы не вспоминать о её существовании. Вот бы стереть из памяти всё это», – только и крутилось у меня в голове. Днями напролёт я только спала, ела и пялилась в яркий экран. Как бы меня не раздирало изнутри от ревности, я не могла противиться соблазнам, и поэтому каждые полчаса проверяла социальные сети Артёма, той суки и её подруг с фальшивых аккаунтов. Они, оказывается, ходили купаться на речку.

Уродина, разумеется, видела моё немытое и опухшее лицо, напиханные под кровать и торчащие со всех сторон обёртки и упаковки мучного и сладостей, но ничего не говорила. Одного моего взгляда хватало, чтобы она заткнулась, и я наконец была освобождена от потока бредней и историй из жизни этой неудачницы. Пару раз она намекала, что в комнате «не очень хорошо пахнет», но я не удостаивала её и малейшим ответом, запрещая открывать окно, держать нараспашку дверь и даже раздвигать шторы. Впредь на тихий час она убегала в комнату к той суке и её подругам, а затем, уговорив вожатых, перебралась к ним жить. «Друзьяшками», значит, стали? По сути, уродина была единственным человеком, оставшимся со мной, но та тварь забрала и её. Она рушит всю мою жизнь! Только она и виновата во всех моих бедах!

Полная ненависти и желчи, я всё равно ежедневно наблюдала из окна за дискотекой, где уродина танцевала в кругу с подружками той шлюхи, которая потом шла обжиматься с моим Артёмом. Они делали совместные фотографии, смеялись и отжигали, пока я сидела в темноте одна. Благо, теперь никто не надоедает, никто не раздражает, никто не разговаривает…

Я не ходила ни на один приём пищи, чтобы не дай бог увидеть моего Артёма, держащего за руку ту дуру. И даже не пошла на последнюю свечку, где все обменивались подарками, а после плакались о том, какая это была замечательная смена, и как они хотят вернуться вновь. Бред. Что здесь было хорошего-то? Истязания спортом? Все здесь лицемеры. И это она их научила, она на них так повлияла, как паучиха, создающая липкую паутину и втягивающая всё больше маленьких насекомых и проникающая в их мозг. А главное, она отобрала у меня Артёма. Моего Артёма.

Я уверена, она знала, что я люблю его. Она видела, она чувствовала, она точно знала. Однозначно сделала это мне это назло. Чтобы напомнить мне моё место. Для того, чтобы я склонила голову перед величием королевы. Тварь.

Лёжа на кровати, упираясь лбом к её изголовью, чтобы дотягиваться до подключенного к зарядке телефона, я как зомби глядела на яркую картинку на экране, режущую мои глаза в полной темноте, как вдруг ощутила горячую, обжигающую слезу, скатившуюся по моей щеке. Ну вот и всё.

Я вернусь в колледж жирным изгоем. Снова буду таскаться с группой популярных скотин из моей группы, которые никогда не зовут на дружеские посиделки, прогулки, сеансы в кино или хотя бы общие фотосессии для альбома, зато всегда вспоминают обо мне, когда им нужно занять денег или сбегать в магазин. Всяко лучше, чем быть одной.