Аркан. Книга 6. Огненные стрелы

– Да у них всего полно! – попробовал возмутиться гном, но получалось у него не очень. – У них там рай на земле или что-то близкое к этому! По крайней мере, Патрик свою родину именно так и расписывал. Ох, Зайчишка… То бишь эта… герцогиня сердца моего! Сколько из меня эта дрянь выходить будет, признавайся! Худо мне!

– Пока вся не выйдет, – откликнулась Габриель Атерна-Аркан со своей обычной непосредственностью. – Оттуда и отсюда. Хочешь облегчить симптомы – отвар из ромашки можно сделать. Вон сколько её растёт! Ой! Ре-е-ем! Мы можем скупать у хуторян травы! Вообще – лекарственное растительное сырьё! На Юге нет ни красного зверобоя, ни липы – хоть это и не трава, – ни ромашки, ни дягиля, ни цурупалок!

– «Цурупалок»? – удивился Буревестник.

– Цурупалки! – радостно закивала Зайчишка. – Свежие побеги сосны. Отличное средство от цинги! Из них варенье можно варить.

– Окуда на Юге цинга? – спросил Ёррин. – Там жеж сплошная зелень! Платаны, и эвкалипты, и прочие лавровишни!

– А дальние плавания? – подняла бровь Габи. – Они по Последнему морю ходят воевать на Наковальню Солнца!

– Резонно… Но у нас тут лето к середине подбирается, да и сосен вокруг не видно… – Сверкер явно пытался пустой болтовнёй отвлечься от желудочно-кишечных спазмов.

– Лекарственные растения – это то что доктор прописал, – решительно кивнул Рем. – Будем скупать по хуторам… В конце концов – южане помешаны на ча и ко, расскажем им и о других напитках. Ромашка, цикорий, иоганн-ча, тимьян…

– А от ромашечки я бы не отказался… – Внутренности кхазада издали стон умирающего морского зверя. – А я, между прочим, из-за вас страдаю! Вам хотел лучший в мире подарок сделать!

Легендарный вождь потратил последние силы на рассказ о том, как доставал ещё тридцать пудов золота для дорогого друга-монсеньёрища. Верилось ему с трудом: в рассказе гнома о прошедшей ночи фигурировали магические порталы, старая заначка изгнанных из Ромсдар-Дума Сверкеров – чуть ли не весь золотой запас некогда влиятельного среди подгорных царств клана забойных рабочих, сотни изрубленных скимитаром фоморов в мрачных подземельях, грудастые кхазадки с развратными намерениями, коварный мельник с сыновьями и кротовуха. Последнее звучало особенно подозрительно!

Но доказательства находились в кузове фургона! Окованный стальными полосами гномский сундук, внутри которого желтизной поблескивали тяжёленькие кругляшки с квадратными дырками посередине. На такие деньги можно было купить город или крупную эскадру из военных кораблей – вместе с экипажами, запасами и снаряжением на многомесячное плавание. Да что там говорить: такой золотой запас не у каждого герцогства имелся! Рем нет-нет да и ловил себя на мысли, что уже продумывает, как бы половчее использовать внезапно образовавшиеся средства для усиления влияния Арканов на Юге. Но не о том нужно мечтать! Не дай Творец, прознает кто о таком грузе – костей по тракту не соберёшь…

– Итак, у нас теперь есть деньги – пусть и гномские, и их невероятно много. Но при этом один легендарный вождь куда-то дел всё, что я подготовил для путешествия, да и сам в попутчиках образовался… Значит – план меняется! Мы будем скупать лекарственные растения на хуторах за обычные аскеронские сребреники – здесь моих средств хватит. Точнее, вести переговоры будет Габи – её пока не очень хорошо знают в герцогстве, а мы с тобой, друг мой зелёный, станем изображать свирепых охранников…

– Это мы сможем… – Сверкер пополз к заднему борту фургона, явно намереваясь снова опорожнить и без того пустой желудок.

– А потом, когда доберёмся до Турнепса – крайней южной точки аскеронских земель, – Ёррин сходит в город и поменяет денег. Гном меняет гномские деньги – нет никаких проблем, верно? – Аркан был почти уверен в том, что всё получится. – А потом вернёшься в Сверкер-Дум на дилижансе или морем и расскажешь, что с нами всё в порядке. А мы отправимся дальше.

– Хренушки, – откликнулся Ёррин. – Я с вами поеду, с тобой, монсеньёрище, и с герцогиней сердца моего!

– Э-э-э-э нет, друг мой! – возмутился Рем. – Это свадебное путешествие, смекаешь? Сва-деб-но-е! Нам тут третий не нужен!

– Нужен, – откликнулся Сверкер. – У вас тут тридцать пудов золота, как я вас с ними отпущу? Это же куча денег, соображаете? И вообще – я смотрю на вас и завидую. Вот вы женатые, а я неженатый и теперь тоже жениться хочу! Говорят, на Юге тоже есть кхазады, городские… Может, найду себе наконец подходящую девчонку! Вона как вы друг к другу льнёте! Хорошо вам.

– Хорошо! – подтвердила Габи.

– А мне – плохо. – И с тыла фургона снова раздались страшные звуки.

Глава 7. На дороге

Деятельной натуре Буревестника претило постоянно отсиживаться на козлах, пряча лицо в капюшоне. Однако другого выхода не было: на портретах ли газетных рисовальщиков, на словах ли, а порой – и просто из-за фамильных аркановских черт лица – но в Аскероне его внешность была знакома слишком многим. Даже на таких удалённых хуторах, как тот, к которому они прибыли на исходе второго дня пути.

– Там висит портрет Деспота и твой портрет, – пояснил Ёррин, вразвалочку возвращаясь к фургону и легко удерживая на плечах несколько объёмных мешков, источающих травяные ароматы. – На дверях часовни, возле лампады. Простым ортодоксам по душе правление Арканов, вот что я тебе скажу. Да и баннеретам – тоже. Там один старый чёрт с флажком на пике, обряженный в кожаную броню и шапель, как раз любезничает с герцогиней сердца моего…

– Что-о-о-о? – подкинулся Рем.

– Не кипятись, он слишком старый. Местного баннерета интересует не задница твоей жёнушки, а его собственная задница. У него почечуй – то бишь эти, геморроидальные шишки! А у Габи – снадобья и рецепты. А ещё у него поместье и овощеводческое хозяйство, он цикорий растит – корни. И сушит. Зайчишка там уже договаривается о партии порошка.

– Не очень люблю цикорий, – признался Аркан, успокаиваясь.

– Знаешь, что я слыхал про Юг? – Гном скинул с плеча поклажу в кузов, а потом стал обкладывать мешками сундук с золотом. – Что там убивают друг друга из-за напитков.

– Так это когда было! – отмахнулся Рем. – Сто лет наза… Погоди-ка! Сто лет? Что – снова начали?

– Ай-ой! – откликнулся Ёррин. – Мне родственник один рассказывал: мол, сидят благородные джентльмены-орра в пабе, одни заказывают ча, другие – ко… Смотрят друг на друга – а потом ка-а-ак начнут костерить друг друга распоследними словами! Ну и за шпаги хватаются, и начинают пырять друг друга почём зря. Там целая философия под это подведена, но, знаешь, я предпочитаю эль и что-нибудь покрепче, а уж бить друг друга потому, что в чашках разное налито – это и вовсе… – Гном повертел пальцем у виска, скосил глаза к переносице и присвистнул, явно намекая на пациентов Дуал-Кульба.

– Безумие… – кивнул Буревестник. – То есть перейти на цикорий, пока мы на Юге – не такая уж и дурацкая идея, если мы решим не выбирать ничью сторону. Или на ромашку.

– Не надо ромашку! – Голос Сверкера стал жалобным.

Он ведь выпил не менее ведра ромашкового настоя, когда лечился от последствий употребления кротовухи, и теперь слышать ни о первом, ни о второй не мог и не хотел.

– А вот и Габи с этим пожилым маэстру в нашу сторону идёт… – насторожился Рем и надвинул капюшон до самого носа. – Давай встречай их, а я сделаю вид, что сильно занят. Это отец Фиданцы, чтоб меня! Я и понятия не имел, что у них земли под Турнепсом! И вообще – с чего бы им растить цикорий, если живут здесь? Растили бы турнепс. Или городок назвали бы по-другому!

* * *

Усадьба старого Фиданцы представляла собой классическое жильё небогатого баннерета: укреплённый двухэтажный особняк и огороженный двор с хозяйственными постройками. В зависимости от наличествующих строительных материалов для возведения такой эрзац-крепости могли использоваться брёвна, покрытые специальным огнеупорным составом, или кирпичи, или тёсаный камень. В любом случае баннереты всегда строили настоящие крепости, способные не только пережить внезапный штурм, но и продержаться в осаде несколько дней – до подхода подкрепления от соседей.

На юге герцогства имелись месторождения отличной глины, и потому, завидев кирпичные стены, Рем не удивился: печи для обжига тут работали чуть ли не в каждой деревне! Старик в шапели и кожаном доспехе взмахнул флажком на пике (ведь он был баннерет, баннеретам положено иметь знамя!), и тяжёлые, почерневшие от времени и непогоды ворота стали отворяться. Те, кто был внутри, узнали хозяина и подчинились!

– Добро пожаловать! Заезжайте! – закричал старик и снова замахал флагом, приглашая путников за собой.

– Нет, нет, маэстру Фиданца, просто прикажите вашим людям погрузить цикорий, и мы поедем дальше, – звонким голосом откликнулась Габи. А потом негромко пояснила своим спутникам: – Если мы сядем за стол – пиши пропало!

В её словах был смысл: о хлебосольстве баннеретов ходили легенды, они готовы были последнюю курицу зарезать и остаться без запасов на зиму, только бы произвести впечатление на гостя. Обычная ортодоксальная практичность тут давала сбой: репутация сама себя не заработает! И вряд ли Рему удалось бы проводить всё время, не снимая капюшона: это сочли бы как минимум невежливым и потребовали бы объясниться. Здесь не оптиматский Запад, где любую дурь можно объяснить рыцарским обетом.

А путешествие герцога, даже инкогнито – дело политическое. Да и наследил Аркан по миру, недаром его прозвали Буревестником! Могли бы начать строить предположения и плести интриги… И именно этого хотелось избежать.

– Ладно, пришлю слуг… – помрачнел Фиданца-старший. – Но зато дам вам с собой на пробу несколько бутылок нашего местного винца и копчёный свиной окорок! И круг сыру! И изюм! И…

Он всё перечислял угощения и гостинцы, пока, спешившись и ведя коня в поводу, входил во двор. А Ёррин проговорил как бы в воздух:

– Это какая у тебя жена золотая, а, монсеньёрище? Это как она баннеретской жопе угодила, что он целый склад продовольствия готов нам в нагрузку всучить? Признавайся, герцогиня сердца моего, что ты ему такое втюхала?

– Я-а-а? – притворно удивилась Габи. – Так ничего особенного! Довольно мощные обезболивающие и противовоспалительные алхимические пилюли, кое-что для улучшения кровообращения и рецепт свечей на барсучьем жиру… В конце концов – я алхимик, а не медик! Наверное, пилюли помогли.

– А свечи на кой ляд ему? – подозрительно поинтересовался Ёррин. – Для романтической обстановки?

Аркан давился смехом, но потом переглянулся с супругой и не выдержал:

– Нет, я, конечно, знал, что у вас, кхазадов, своеобразные представления о романтике, но чтобы насто-о-о-олько!

– Что вы глумитесь? А? – Насупленный гном переводил взгляд с Рема на Габи и обратно. – Нет, вы посмотрите на них! Они только позавчера женились, а уже дуют в одну дудку! Сговорились против меня, да? Ну не хотите говорить – не надо. Я сам узнаю, к чему при почечуе свечи! Вот в Турнепсе и узнаю! Там есть нормальный аптекарь, а не эти ваши хиханьки и хаханьки!