Неваляшка

– Не помогло лекарство, – тихо сказала Даша.

– Угу, – буркнул Славка, переворачивая страницу.

Честно говоря, Даша не знала, не могла уловить тот день, когда милый смотрящий на нее снизу вверх мальчуган, во-первых, догнал ее в росте, а во-вторых, превратился в ершистого подростка. Родителям, наверное, еще страшнее в такой момент, Даша хотя бы не пропадала целыми днями на работе и могла каждый день наблюдать брата, а не только спящую голову на подушке. Все равно не помогло, но хотя бы успело накопиться больше трогательных воспоминаний.

Чайник продолжал надрываться прямо за Славкиной напряженной спиной. Вздохнув, Даша все-таки протиснулась между братом и плитой и выключила газ. Наверное, попроси она прямо – Славка бы отмер и все сделал сам: несмотря на проснувшуюся подростковость, он оставался хорошим, в общем-то, парнем. Но не хотелось.

Никита бы на это задвинул телегу, что ненормально трястись как мышь из-за самых обыденных вещей, что искренность всегда прежде всего, зачем иначе какие бы то ни было отношения, что она могла хотя бы попробовать, может, брат сам только того и ждет. Но что этот Никита понимал!

Слишком уж не хотелось ругаться, когда вокруг и без того засасывающее болото, в котором ни у кого нет излишка сил. Можно и потерпеть, не сахарная.

– Даша? – хриплым, растрескавшимся голосом позвала мама из комнаты и снова зашлась лающим мучительным кашлем.

– Иду!

Никто в своем уме не любит болеть, но в их семье к нелюбви примешивался и какой-то черный стыд и, пожалуй что, экзистенциальный ужас. Нельзя было указывать болеющему на то, что он не в порядке, нельзя было предлагать помощь. Можно было лишь не пойти в школу или на работу, но это тоже очень не одобрялось.

А еще в квартире сразу становилось слишком тихо, и эта тишина висела разреженным электричеством, заставляя вздрагивать от непонятной тревоги. Будто бы болеющий в любой момент мог умереть, будто любое сказанное слово, любой смешок, любая эмоция могли стать спусковым крючком. Глупо? Пожалуй. Но с медициной города Н. это не самый невозможный исход. Пару лет назад их сосед неожиданно умер от гриппа прямо в больнице, а ведь ему только-только пятьдесят исполнилось.

К счастью, даже Славка давно вышел из возраста постоянных простуд, поэтому сталкиваться с ужасом приходилось нечасто. Но иногда все же не везло, и тогда здоровые толпились на кухне, напуганные, не знающие, куда себя деть, чтобы не мешать, а больной лежал в постели в полной давящей тишине и иногда просил воды.

– Ну как, спала температура? – с фальшивой бодростью поинтересовалась Даша, заглядывая за дверь.

На тумбочке горел ночник, но на самой слабой мощности, поэтому комната утопала в тенях и полумраке, а горы хлама и завернувшаяся во все имеющиеся одеяла мама казались огромными нечеловеческими существами, очень больными и печальными, словно та гигантская грязная гусеница из мультика.

– Градусник не найду. Может, ты видела?

– Конечно, где-то был. Может, чаю принести, закипел как раз?

– Нет, – глухо ответила мама, отворачиваясь от света.

Подавая ей градусник, Даша сама уже поняла, что дурацкое лекарство не подействовало. Как был жар, так и остался.

– У Славы контрольная завтра по физике, он подготовился? – полушепотом поинтересовалась мама.

Смысла понижать голос не было, с открытой дверью Славка отлично их слышал – и, наверное, бесился.

– Да сейчас готовится, – ответила Даша, хотя, честно говоря, учебник брата совершенно не был похож на физику.

– Хорошо, – вздохнула мама. – Как больничный-то брать не хочется…

– Ну, может, все-таки получше станет. – Даша улыбнулась как можно искренней, но улыбка растаяла, когда ртутный столбик безжалостно показал тридцать девять и три.

Наоборот, поднялась. Черт.

– Я в аптеку сбегаю, – решилась Даша, глядя на покрасневшие мамины глаза.

– Вроде ж десять уже, закрылось все?

– А я в круглосуточную, на Авиаторов!

Мама нахмурилась и покачала головой.

– Не надо по темноте одной ходить, Даш. Все хорошо со мной будет, ночь продержаться, а утром уже, может, сама сбегаю.

– Куда ты с такой температурой пойдешь? – Даша невольно начала злиться. Словно бы мама превратилась в несмышленого ребенка, за которым глаз да глаз. – Я по центральной пойду, там как раз фонари поменяли, да и машины часто ездят.

– Боязно, Даш, я ж с ума сойду.

– Я могу с ней сходить. – Славка неслышно вырос в проеме и теперь стоял, ссутулившись и сунув руки в карманы потертых джинсов.

Лицо у него было недовольное-недовольное, словно бы это не он сам помощь предложил, а они его заставили, но Даша все равно благодарно улыбнулась.

– Ну вот! Вдвоем вообще не страшно. Ты лежи, мам, мы мигом.

Мама хотела сказать что-то еще, но снова закашлялась. Даша сделала брату страшные глаза, и они выскользнули в коридор, спешно хватая обувь. Шнурки Славка завязывал уже на крыльце, смешно прыгая на одной ноге.

Даша осторожно перепрыгнула через картофельные очистки – мусор утром выносила, видимо, пакет порвался – и толкнула калитку. На самом деле это было почти приключение: вот так пойти гулять ночью, еще и легально. Если б маме только не было так плохо…

Славка шел следом в полном молчании, и Даша все думала, о чем бы спросить, как начать разговор. Не спрашивать же, как дела в школе, в самом деле. У них не такая разница в возрасте. Или что там еще любят вызнавать взрослые – кто тебе нравится, кем хочешь стать, когда вырастешь, ага-ага. Когда она начнет задавать такие вопросы, пусть ее просто отправят в дом престарелых.

– Может, все-таки через лес срежем? По центральной почти час тащиться, – вдруг подал голос Славка.

Даша обернулась и пожала плечами.

– А давай. Мама вряд ли время засечет.

Славка кивнул и повернул в нужную сторону.

Лес начинался буквально через полквартала: вот вокруг еще пыльные пятиэтажки, а вот уже высокие черные деревья под самое небо, и темно-темно под ними, как в сказке, не мультяшной, а настоящей. Страшной.

Даша дождалась, когда свет фонарей перестанет бить в спину, и вскинула голову, вглядываясь в небо. К сожалению, было пасмурно, так что ни звезд, ни даже луны разглядеть не получалось, но само небо бугрилось облаками, как гигантская кастрюля с кашей, и это завораживало… настолько, что Даша споткнулась об особо высокий корень и чуть не полетела носом в землю.

Славка взял ее под руку и вроде бы нахмурился – в неясном свете трудно было сказать с уверенностью, но это выражение прочно прописалось на его лице уже пару месяцев как.

– Ты веришь в магию, Слав? – спросила вдруг Даша и тут же устыдилась вопроса.

– Мне не пять лет, – буркнул Славка, да еще и скривился. Как будто это не он заслушивался в детстве ее страшилками. – А что?

– Мне кажется… – Даша осеклась, не зная, как продолжить. – Просто подумалось – забавно же, сестра и брат идут через лес, чтобы достать больной маме аленький цветочек.

– Угу, но за него обычно денег не надо отваливать.

– Это точно, только свободу…

Несмотря на странное предчувствие, до аптеки они дошли без приключений. Долго стучали в освещенное режуще-ярким светом окошко, пытаясь добудиться фармацевта, объясняли ему, заспанному, что им нужно, пересчитывали мятые купюры – и вот лекарство для мамы уже было в кармане. И никаких драконов или сложных загадок.

Потом Даша думала – может, это ее мысль так сработала, притянула неприятности?

Они возвращались домой и уже снова успели полностью погрузиться в дрожащую лесную темноту, почти не разрезаемую далекими прожекторами фонарей, как вдруг впереди раздался дикий вопль, переходящий в мучительный мат. Довольно частое звуковое сопровождение в Н., однако заставляющее от греха подальше перейти на другую сторону дороги. К первому воплю добавился другой голос, вроде бы более трезвый, увещевающий, но тоже мужской. И третий.

Даша робко взглянула на Славку.

– Обратно?

Времени они, конечно, потеряют немало, но с другой стороны, мама их еще и не ждет…

– Да обойти можно. – Славка кивнул на ближайшую уходящую в сторону тропку, в начале которой высилась огромная собачья куча. – Тут захочешь – не заблудишься.

– Ночь же, Слав. – Даша сунула руки в карманы, нахмурилась.

Тишину разбил очередной вопль.

– Да ладно тебе, сильно в сторону уйдем – и нормально. Они же лежачие почти, судя по голосам.

Славка сказал это так деловито, словно каждый день разнообразных алкашей изучал, а также этот лес и неочевидные маршруты через него. Даша вздохнула, поежилась и согласно кивнула.

Сначала все шло хорошо: тропинка, несмотря на некоторую запущенность, не виляла, вела в ту же сторону, просто делая больший круг, а после и вовсе выходила на нормальную дорогу. Не очень знакомую, но в конце-то концов, тут всего два варианта – приведет либо в Н., либо в райцентр.

Но при этом они шли и шли. Вопли давно затихли вдали, взошла полная белая луна, а фонарей ни впереди, ни по левую сторону так и не появлялось. И машин слышно не было. Вот чертовщина.

Какая-то часть Даши, взрослая, не самая лучшая, хотела пошутить, чтобы подбодрить «маленького». Другая, адекватная, одновременно радовалась приключению и чувствовала подступающий страх. Нет, у них не водились волки, только алкаши да бродячие собаки, но не спать же в лесу. Да и маме нужно лекарство!

– Я не знаю, где мы, – наконец произнесла Даша нервным, взрослым голосом. – Мы тут никогда не гуляли.

– Да брось, мы же весь этот лес исходили. – Славка покосился на нее вроде бы с недовольством, но, может, так просто показалось в неверном свете.

Они замолчали, прислушиваясь: ведь город, даже маленький, все равно слышен издалека. Но вокруг расстилалась полная, абсолютная тишина.

Даша почувствовала, как ее начинает потряхивать. Наверное, если зареветь, брат ее совсем уважать перестанет. Но как же не заплакать, когда одновременно и обидно, и страшно, и…

– Это что такое? – Славка ткнул пальцем куда-то в сторону.

Даша непонимающе проследила за ним взглядом и ойкнула. Над кустом висела маленькая точка теплого желтого света, очень нежная и как будто… родная?

– Светлячок? Думала, они только совсем в глуши бывают. – Даша невольно улыбнулась.

Светлячок некоторое время висел неподвижно, а потом вдруг начал танцевать, словно пытаясь написать какое-то слово. Моргнув, Даша сделала навстречу шаг, другой. Светлячок, будто обрадованно, завис на мгновение – и плавно поплыл над дорогой. В обратную сторону.

– Я понимаю, что звучит странно, но, кажется, нам за ним, – проговорила Даша, стараясь не смотреть на Славку. Вряд ли он был в восторге от всей этой сказочности. Но ведь они так и так не понимали, в какую сторону идти?

Славка, впрочем, спорить не стал, вообще промолчал, просто двинулся следом за Дашей, притихший и серьезный.

Светлячок плыл и плыл над дорогой, и вскоре Даша перестала замечать что-либо, кроме его сияющего брюшка, поэтому, когда Славка мрачно пробурчал «да ладно», не сразу поняла, о чем он.

Они стояли на окраине города. Даже странно, что свет фонарей не отпугнул светлячка и не сделал его менее ярким. Не просто на окраине, а прямо рядом с домом Никиты – и сам Никита стоял у ворот с большой белой чашкой чая, отхлебывал и смотрел – то ли на Дашу, то ли на светлячка.

– Пойдем быстрей к маме, – ровно проговорила Даша и ускорила шаг. И, проходя мимо Никиты, тихо добавила: – Спасибо.

Он кивнул и ничего не ответил.

Слава

.

– Яндекс-курьер, откройте! Почта! Участковый!

Забор перед домом колдуна как будто вырос за эти пару дней еще больше. И красные листочки тоже были крупнее – или так казалось из-за сумерек. Слава залез на стоящее неподалеку дерево, чтобы посмотреть через этот проклятый забор, – конечно, два окна в Никитином доме горели как миленькие. В одном из них вроде бы даже мужской силуэт мелькнул – еще немного, и фак ему покажет.

– Эй! Поговори со мной! Это про нее!

Выкрикивать Дашино имя не хотелось – как будто оно могло увязнуть в этом месте или испачкаться. Но Никита прекрасно знал, кто орет у него под дверью, и легко мог сложить два и два. Силуэт в оконном проеме оставался неподвижным.