Инструкция по выживанию тревожного путешественника

3:59. Сердце колотится в ритме обратного отсчета.

4:00. Я нажимаю F5.

И ничего. Белый экран. Сайт, не выдержав наплыва тысяч таких же, как я, со всего мира, просто умер. Я обновляю страницу. Снова и снова. Пальцы стучат по клавише, как обезумевший дятел. В 4:03 сайт мигнул и загрузился. Страница выбора даты. Я дрожащими руками кликаю на нужный мне день. Колесико загрузки крутится вечность.

«Слишком медленно, – шипит Критик. – Все уже всё раскупили. Ты опоздала».

Загрузилось! Появились временные слоты. 10:00 – уже серое. SOLD OUT. 12:00 – SOLD OUT. Сердце падает. Есть еще 14:00 и 16:00. Я судорожно жму на 14:00. «Ввести данные». Имя, фамилия, номер паспорта. Данные карты. CVC-код. Я вбиваю цифры, которые сто раз проверила. Нажимаю «Оплатить».

Ошибка.

«Your card could not be processed».

Как?! Почему?! Я пробую еще раз. Та же надпись. Я пробую другую карту. Ошибка. В панике я понимаю, что российские карты, даже те, что работают за границей через костыли вроде UnionPay, не проходят через японскую систему безопасности платежей. Это была западня, о которой я даже не подумала.

Я возвращаюсь на страницу выбора, чтобы попробовать еще раз, может, сбой прошел. Но все слоты уже серые. На весь месяц. Напротив даты, на которую я поставила всё,

стояли два холодных, безжалостных слова.

SOLD OUT.

Я смотрела на эти два слова и чувствовала, как в моей идеальной архитектуре побега появляется первая настоящая трещина. Не гипотетическая, а реальная. И из этой трещины на меня смотрела бездна. Весь мой план, вся моя вера в систему и порядок – всё это разбилось о два английских слова на японском сайте.

Я в ярости захлопнула ноутбук. Внутри всё клокотало от бессилия и обиды.

«Ты неудачница, – констатировал Критик, на этот раз без всякого сарказма, просто с холодной ненавистью. – Ты не смогла сделать даже это. Самое важное. Вся поездка насмарку».

Я просидела в темноте до рассвета. А потом, уже без всякой надежды, снова открыла ноутбук и вбила в поиск: «Купить билеты в музей Гибли если всё распродано».

И попала в другой мир. В мир посредников, перекупщиков и отчаявшихся туристов. Десятки сайтов, предлагающих билеты по тройной цене. Это было грязно. Неправильно. Это было нарушением всех правил. Мой внутренний перфекционист вопил, что это обман и сделка с совестью.

Но голос, который хотел в Японию любой ценой, был громче. Я нашла одного из самых известных посредников. Цена билета – 10000 йен вместо 1000. Десятикратная наценка. Это была дыра в моем бюджете размером с небольшой астероид. Это минус два дня жизни по моему плану. Это десятки онигири, которые я не съем, и порции лапши, которые я не попробую.

Я сидела и смотрела на кнопку «Купить». Это был выбор. Признать поражение, смириться и перекроить весь маршрут, всю свою мечту вокруг этой дыры? Или заплатить выкуп за свой идеальный план, предав собственный бюджет и принципы?

Я смотрела на ценник перекупщиков. Десять тысяч йен. Черная дыра в бюджете, которая засосет и переварит несколько дней моего путешествия. Мой Внутренний Критик молчал. Он просто наблюдал, чью сторону я приму: сторону отчаянной мечтательницы или сторону прагматичного бухгалтера, который вел мою Excel-таблицу.

И мечтательница победила. «Я вычеркну ужин в Осаке», – прошептала я. – «Я буду есть онигири три дня подряд. Я пройду пешком там, где можно проехать. Но я попаду туда». Это был выкуп. Выкуп за мою мечту, за целостность моего идеального плана. Это было иррационально, глупо и финансово безрассудно. Но это было необходимо. Без этого пункта вся моя архитектура побега рассыпалась.

Мои пальцы дрожали, когда я открыла сайт посредника, похожий на дешевый интернет-магазин из двухтысячных. Я вбивала данные карты, чувствуя себя преступницей. Это было неправильно. Грязно. Но в тот момент мне было все равно. Я почти нажала кнопку «Оплатить», но в последнюю секунду что-то заставило меня остановиться. Инстинкт самосохранения перфекциониста. Прежде чем совершить такую дорогую ошибку, нужно было провести финальную проверку.

Я открыла новую вкладку и вбила в поиск название сайта-посредника и слово «отзывы». И попала в ад. На тот самый тревел-форум, который стал моей библией и моим проклятием. Я наткнулась на свежий пост с кричащим заголовком: «ОСТОРОЖНО, МОШЕННИКИ! (Билеты в Ghibli)». Я кликнула. И мир ушел из-под ног. Какой-то дотошный, рассудительный знаток Японии, ветеран десятка поездок, безжалостно препарировал всю схему.

«Народ, запомните раз и навсегда, – писал он. – Во-первых, 90% этих сайтов-перекупщиков – чистый скам. Они либо продадут вам красивый, но поддельный PDF-файл, либо просто заберут деньги и исчезнут. Во-вторых, даже если сайт легальный и билет настоящий, вы все равно никуда не попадете. Билеты в Ghibli ИМЕННЫЕ. На входе стоит сотрудник и имеет полное право попросить ваш паспорт. Если имя на билете не совпадает с именем в паспорте – до свидания. Вы заплатите тройную цену за право постоять у входа и почувствовать себя идиотом».

Холодный пот прошиб меня. Я только что чуть не заплатила сто долларов за право почувствовать себя идиоткой. Меня охватила не злость, а ледяной, унизительный стыд. Я, человек-план, человек-контроль, чуть не попалась на самую примитивную уловку.

А дальше автор поста добил меня контрольным выстрелом, обращаясь к таким же наивным мечтателям, как я. «Кстати, для тех, кто надеется на возвращенные билеты в автоматах Lawson… забудьте. Это городская легенда. Билеты не подлежат возврату, система не предусматривает перепродажу. Это миф, который туристы рассказывают друг другу, чтобы не сойти с ума от отчаяния».

Я сидела и смотрела на этот текст. Никакой ярости. Никакого отчаяния. Только холодное, звенящее опустошение. Все двери захлопнулись одновременно. Официальный путь был закрыт. Путь перекупщиков оказался ловушкой для дураков. Авантюрный путь с автоматами – самообманом.

Я не просто проиграла. Я проиграла по всем фронтам, и вдобавок чуть не выставила себя полной дурой. Я обманула саму себя, придумав несуществующий «План Авантюра», и едва не отдала деньги мошенникам. Моя хваленая архитектура побега оказалась картонным замком, который сгорел от одной искры правды.

Именно в этот момент на том же форуме я увидела новый пост. Девушка с дурацким, легкомысленным ником создала тему: «Ребята, а где в Японии лучше всего встречать рассвет? Прямо вот чтобы дико и красиво. Думаю забраться на какую-нибудь гору со спальником. Есть идеи?».

Под постом уже было несколько ответов. Кто-то советовал горы в районе Никко, кто-то – побережье Идзу. И ни одного упрека. Ни одного «а ты подумала о безопасности?», «а у тебя есть разрешение?», «а это вообще законно?». Только такое же легкое, ни к чему не обязывающее обсуждение.

Я смотрела на ее аватарку – размытый силуэт на фоне заката – и чувствовала укол чистейшей, незамутненной зависти. Это было почти физическое ощущение, как удар под дых.

Она не планирует. Она не борется с системой. Она не выстраивает архитектуру побега. Она просто хочет встретить рассвет на горе. Она не ищет лазейки в правилах, потому что для нее правил, кажется, вообще не существует. Есть только небо, спальник и желание. И ей отвечают такие же, как она. Люди, для которых путешествие – это не квест, который нужно пройти, а поток, которому нужно довериться.

Я закрыла ноутбук. Мой идеальный план лежал передо мной, как карта страны, которой не существует. И я впервые в жизни поняла, от чего я на самом деле бегу. Не от Максима. Не от мамы.

Я бегу от самой себя. От той Айко, которая верит, что счастье можно рассчитать в Excel-таблице. Но билет уже куплен. Рюкзак почти собран. Отступать поздно. И это означало только одно. Столкновение с реальностью было неизбежно. И оно должно было произойти там, на другом конце света, где у меня не будет ни одного знакомого человека, ни одного островка безопасности. Где я останусь один на один со своим рухнувшим планом и с той версией себя, которую я так отчаянно пыталась контролировать.

Я встала и подошла к окну. Москва готовилась к ночи, зажигая миллионы огней. Это была упорядоченная, понятная сетка света. И где-то там, далеко за горизонтом, была другая страна. Страна, которая только что разрушила мой план, даже не заметив моего существования.

Ну что ж, Япония. Посмотрим, кто кого.

Первые трещины

Самолет – идеальное средство эскапизма. Он не просто меняет вид за окном, а буквально отрывает тебя от притяжения проблем. Когда стальная птица взмывает в небо, она уносит тебя прочь от земли, от прошлого, от забытых вещей в шкафу и от настойчивых звонков матери. Ты оказываешься в нейтральной зоне, в вакууме на высоте десяти тысяч метров, где ты недосягаем.

Я откидываюсь в кресле и смотрю на облака – бесконечное белое поле, похожее на взбитые сливки. Чистое. Стерильное. Идеальное. Мое плечо не касается плеча соседа, в наушниках – специально подобранный плейлист «Спокойствие и фокус», а на экране телефона светится он. План.

Я листаю вкладки, и по телу разливается теплое, почти наркотическое чувство контроля. Каждый шаг просчитан. Каждый поезд известен. Каждая иена учтена. Мой Внутренний Критик, этот язвительный ублюдок, который последние месяцы жил в моей голове на правах главного квартиранта, впервые за долгое время заткнулся. Убаюканный гулом турбин и безупречностью моей таблицы, он молчит. Я победила. Я лечу в свой рукотворный рай, построенный из цифр и ссылок.

«Уважаемые пассажиры, наш самолет начинает снижение для посадки в международном аэропорту Пекина…»

Затишье кончилось. Если самолет – это стерильная капсула, то аэропорт Пекина – вскрытый муравейник. Меня выплевывает из прохладного, пахнущего антисептиком рукава в густой, как бульон, воздух. Он пропитан запахами острого масла, чего-то жареного, сырого бетона и резкого дезинфектора, который не справляется с первыми тремя. Гортанные, колючие объявления на мандаринском рикошетят от низкого потолка. Вокруг движется сплошная, неуправляемая масса людей.

Я чувствую себя маленькой. Потерянной. Мой европейский рост, обычно дающий преимущество в толпе, здесь ничего не значит. Я просто еще одна песчинка в этом человеческом урагане. Инстинктивно сжимаю ручку чемодана. План. Нужно следовать плану. «Пройти транзитный контроль безопасности».

Очередь движется медленно, рывками. Я выкладываю ноутбук и жидкости в пластиковый контейнер. Все по правилам. Я читала форумы. Я готова. Мой рюкзак отправляется в темную пасть сканера. Прохожу через рамку. Все в порядке.

Но на выходе меня ждет человек в форме. Невысокий, с абсолютно непроницаемым лицом. Он держит в руке мой пауэрбанк. Мой верный, надежный солдат на 20 000 mAh, который прошел со мной все дедлайны и командировки. Он молча тычет пальцем в корпус устройства. Я не понимаю.

– It’s a power bank, – говорю я, чувствуя, как язык становится деревянным.

Он снова тычет пальцем. Потом показывает на мусорный бак с нарисованным перечеркнутым аккумулятором.

Я начинаю заводиться.

– What’s the problem? It’s allowed. The capacity is normal.

Он произносит что-то на китайском. Быстро, отрывисто, безразлично. И снова – жест в сторону мусорки.

И тут до меня доходит. Я верчу пауэрбанк в руках. За годы использования цифры емкости, выгравированные на пластике, стерлись. Их почти не видно. Для него это просто безымянный кусок пластика. Потенциальная угроза. Внутри меня что-то обрывается. Моя уверенность, что я не останусь с севшим телефоном посреди незнакомого города.

«Началось», – шепчет в голове проснувшийся Критик. Голос у него отдохнувший и полный злорадства. «Даже до Японии не добралась, а уже всё теряешь. Классика. Неудачница».

К горлу подкатывает горячий комок паники. Хочется кричать. Спорить. Доказывать. Но я смотрю в его пустое лицо и понимаю – это все равно что спорить со стеной. Здесь мои правила не действуют. Здесь работает только его правило. Нет маркировки CCC – нет пауэрбанка.

Он берет мой аккумулятор и, не глядя на меня, бросает его в контейнер с такими же конфискованными «солдатами». Звук удара пластика о пластик кажется оглушительно громким. Я отхожу в сторону. Сердце колотится где-то в горле. Толпа плывет мимо, а я стою, прислонившись к холодной колонне, и пытаюсь не разрыдаться от злости и бессилия.

Я отхожу в сторону, прислонившись к холодной, пыльной колонне, которая кажется единственным неподвижным объектом в этом ревущем потоке. Сердце колотится где-то в горле, сухо и больно, как пойманная птица. Толпа плывет мимо, люди с чемоданами и детьми, их лица – смазанные пятна. Никому нет до меня дела. И от этого одиночества становится еще хуже.

«Ну что, довольна? – голос Критика сочится сарказмом. – Всего один час вне зоны твоего комфорта, и ты уже на грани истерики. Твой хваленый план рассыпался от столкновения с первым же китайским пограничником. Что дальше? Потеряешь паспорт? Опоздаешь на самолет? Может, сразу обратно полетишь, а, Айко? Сэкономишь Ленке деньги».

Я закрываю глаза, и перед ними всплывает лицо Лены – спокойное, доверчивое. «Инвестиция в твое душевное здоровье». А я сливаю эту инвестицию в мусорный бак вместе с куском пластика. В груди поднимается волна стыда, такая горячая, что перехватывает дыхание. Хочется сесть на грязный пол и разреветься. Сдаться. Признать, что он прав. Я – ходячая катастрофа. Но вместо этого я делаю то, что делала сотни раз перед важными презентациями или сложными звонками. То, что стало моим автоматическим рефлексом на панику. Я заставляю себя дышать.

Это не какая-то там медитация из инстаграма. Это механическая, почти унизительная работа. Я впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы вернуть себя в тело.

Вдох. Считаю про себя. Раз. Два. Три. Четыре. Легкие горят, будто я глотаю не воздух, а толченое стекло.

Замираю. Задерживаю дыхание. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Голова гудит от напряжения. Мир сужается до точки.

Выдох. Медленно, сквозь сжатые зубы. Будто сдуваю невидимую пылинку с плеча. Раз. Два. Три… Восемь.

Еще раз. Вдох. Четыре. Задержка. Семь. Выдох. Восемь.

Огонь внутри не гаснет, но хотя бы перестает обжигать горло. Паника отступает, превращаясь в тупую, ноющую боль. Я открываю глаза. Мир все еще враждебный и чужой, но он перестал быть галлюцинацией. Все, Айко. Соберись. Проблема есть проблема. Ее надо решить.

Я заставляю себя отлепиться от колонны и идти. Ноги ватные. Я иду по указателям «Duty Free», но ищу не духи, а электронику. Вот он, магазин. Яркий, стерильный островок капитализма посреди этого хаоса. На полках десятки пауэрбанков. Блестящие, красивые, и на каждом заветная маркировка ССС. Я смотрю на ценники, и меня прошибает холодный пот. Цены не просто конские – они олимпийские. За самый простой аккумулятор просят столько, сколько я планировала потратить на ужины за три дня.

Критик снова тут как тут. «Браво. Гениальный ход. Пробить дыру в бюджете еще до того, как ты ступила на японскую землю. Может, тебе еще и самые дорогие духи здесь купить? Чтобы наверняка».

Я стою перед витриной, и во мне борются два человека. Одна – та, что составила идеальный бюджет и поклялась не выходить за его рамки. Другая – та, что только что стояла на грани панической атаки из-за куска пластика. Я отчетливо понимаю: если я сейчас сэкономлю, страх остаться с разряженным телефоном будет преследовать меня всю поездку. Он будет сидеть на плече рядом с Критиком и шептать гадости на каждом углу.

К черту.

Беру с полки самый доступный вариант, иду к кассе и расплачиваюсь кредиткой. Чувствую, будто подписываю собственный финансовый приговор.

С новым пауэрбанком в рюкзаке я иду к своему гейту. Сажусь на жесткое сиденье. Вокруг галдят китайские семьи, пахнет лапшой быстрого приготовления. Я достаю телефон. Открываю свою священную Excel-таблицу. Вкладка «Бюджет». Нахожу пустую строку «Непредвиденные расходы». И вбиваю туда сумму, от которой хочется зажмуриться. Ячейка послушно загорается красным. Мой идеальный, выверенный до цента план получил первую уродливую алую кляксу.

Я сижу у гейта с чувством поражения. В минусе еще до старта. Но вместе с этим поражением, где-то на самом дне, шевелится еще одно, новое чувство. Я выстояла. Да, я потеряла деньги. Да, план треснул. Но я не развалилась. Я столкнулась с проблемой, запаниковала, но нашла в себе силы успокоиться и решить ее. Неидеально. Глупо. Дорого. Но я ее решила.

Я сажусь в кресло самолета, летящего в Токио, и закрываю глаза. Тело гудит от усталости и пережитого стресса. Наконец-то можно выдохнуть. Но вместо тишины в голове снова звучит его голос. Голос Максима. Четкий, насмешливый, до боли знакомый.

«Проблема решена? Ты серьезно, Айко? Ты просто залила пожар деньгами. Своими будущими ужинами, сувенирами, впечатлениями. Не решение, а паническая покупка. Затычка для твоей тревожности».

Я сжимаю подлокотники так, что костяшки пальцев белеют. Даже здесь, на высоте десяти тысяч метров, за тысячи километров от нашей бывшей квартиры, он находит меня. Его призрак сидит в соседнем кресле, заглядывает мне через плечо в мою Excel-таблицу и качает головой с укоризной.

Перед глазами вспыхивает картинка. Прошлое лето. Мы собираемся в Питер на выходные. Я, как обычно, с блокнотом. Составила идеальный маршрут: подъем в 7:00, «Сапсан» в 8:30, заселение в отель, обед в проверенном месте, Эрмитаж до закрытия, вечером – спектакль. Все по минутам. Максим смотрел на меня, улыбаясь своей кривой, чуть усталой улыбкой.