Серый мир не станет красочным

Алексей Мирсаитов

Серый мир не станет красочным

Сборник стихов

“Серый мир не станет красочным”

Дорогой читатель, меня зовут Алексей, мне по-прежнему 17 лет. В это время было и есть много событий о которых очень не делится. Книга – лучший друг. Это хорошее выражение, но в нынешних реалиях, оно не совсем подходит, есть куча нейросетей. Но именно в книге ты найдёшь то, что тебе не даст искусственный интеллект, а именно остаться со своими мыслями один на один, и поразмышлять о всяком. В этом сборнике я слегка затронул тему современности, а в остальном моя классическая меланхолия, как и в “Cиндром подросткового деструктивизма”. Но кое-что вам придётся открыть для себя :)

Желаю приятного прочтения!

Я стою на балконе…

Я стою на балконе и пишу стихи,

Курю и строчу, не переставая.

Для кого-то мои проблемы пустяки,

А кто-то не видит их края.

Пусть ненавидеть себя – это ужасно,

Но познание себя без этого не быть.

Продолжаю идти, как бы не было страшно,

И делаю всё, чтобы себя удивить.

Ночь выдастся трудной – это я знаю,

Просто потому что меня снова кроет.

И без того меня люди не понимают —

Попросил оставить мою душу в покое.

Красивая обложка, плавные движения,

Мне так говорили часто при знакомстве,

Что я даже приятный до изнеможения,

Что у меня будут гении в потомстве.

Но большинство просто не знает

О моём давно текущем чердаке,

Который уже не видит ни конца, ни края

В этом кошмарном бардаке.

Я снова вскрываю вены, замки —

Отвезут потом на катафалке.

Соберут по кусочкам меня врачи,

Как Кафка, останусь я в замке.

Я прошёл по краю земли,

Понял, что хорошо, где нас нет.

Напоследок в сердце шмальни,

И я вновь обжигаюсь о пепел.

Там, где принято жить, я умираю,

К подобному роду вещей я привык.

А там, где нет жизни, я выживаю,

Я снова примеряю ужасный прикид.

Мне кажется, будто жизнь угасает,

И уйти отсюда – последний порыв.

И сейчас меня кислота растворяет,

Катится жизнь вперёд в Тартары.

Надежда ушла, ушла вера в людей,

Которые когда-то спасали.

Прошу: мой прах после скорее развей,

Прошу у людей, что рядом стояли с начала.

Без желаний

Я ничего не хочу, уже не мало,

Нет желаний, я курю – всё достало.

Чёрный день настал, уже неделю,

И длится он долго без предела.

Кромешная тьма – то, что меня гложет,

Жизнь меня давно в крошки крошит.

И я лечу со всей дури на аттракционе,

Свои чувства продал на аукционе.

И что бы творец не создавал, осудят,

Ничего не делая, скажут про это – забудут.

Кресты и полумесяцы, когда будут вместе,

Без ссор существовать в одном месте.

И эта идея не устареет никогда,

Проблему эту решать будут всегда.

И я возвращаюсь в цикл своих мыслей,

Оказавшись где-то около яслей.

Мои слова тысячу раз повторились,

Бесит то, что и мы не изменились.

В своих строках пишу меньше нового,

Мои стихи – это лишь оттенок чего-то строгого.

Мне нравится то, что живём моментом,

Не испытываем кайф по пути к цели заветной.

Моя светлая сторона сгорела, как лампочка,

Пропала сторона, где я – мягкая лапочка.

И проблемы не вижу в сём,

Меняемся с возрастом, говоря обо всём.

И что мешает нам жить дальше,

Даже если наш свет полон фальши?

Те, кто курят и думают о суициде,

Вполне целеустремлённые люди.

Ведь уже на старте заложили фундамент,

Даже если их жизнь зациклена, как орнамент.

Мои грехи, что я совершал раньше,

Остаются там, а мы идём дальше.

Тут красота в оттенках серого,

Подготовка к окончанию не без белого.

Пора!

Пора!

Пора читать договора,

Пора любить и сострадать,

Пора друг друга понимать.

Друже, не серчай без повода, не унывай,

Людям другим жизнь не разбивай.

Мысль легка, перо – тяжела,

Отныне жизнь не проста.

Мечты! Движение вверх.

Я помечтал – и впереди успех.

Не жди успеха без потерь:

Я хочу жить и летать теперь.

Свет в дали

Я иду в бесконечную вечность,

Захватив с собой человечность.

Быть может, осталось где-то

Доброта – я готов хоть на край свет.

«…Весна придёт с рассветом

И расцветёт в груди.

Мой пёс стал человеком,

А ещё – в пути».

Я иду за надеждой вперёд,

Но вновь ледяной обольёт.

Я наверх посмотрю с вопросом: «За что?»

Мне ответят: «Только иди вперёд».

Никогда я не верил себе,

Слишком много верил другим.

Заявив о себе на весь свет,

Совсем о близких забыл.

Мне осталось немного, совсем,

Не отличусь от других тел.

Ведь я буду также вонять,

Как когда-то распутная дешёвая блядь!

Предательство

Уж давно это обыденность,

Этап номер сотый – пройденность.

Я чувствую холод везде,

Расскажу об этом лишь на листе.

Я сегодня вновь столкнулся,

И я вновь, словно, проснулся.

Мне открыли слова на истину,

А до этого видел лишь чистый луг.

Пока я тут буду живым,

Я не осмелюсь снова построить мосты.

Ты будешь собой, но вы не чисты —

Взгляни в зеркало: ты больше не ты.

И мой маяк перестал светить,

Перестал людей со дна выводить.

Я больше не буду никогда наставлять,

Я не смогу никогда доверять.

Ну почему я тогда снова поверил?

Почему же тогда я не перепроверил?

Я пошёл в этот чистый луг,

Но не посмотрел на тысячу змеюк.

Я опять в прострации,

Я крупная жертва прокрастинации.

Курю толстыми пачками,

Пользуюсь последними заначками.

Мне страшно представить сущность,

Для которого чужда честность.

Враньё – это ужас, безразличие – грех,

Моя жизнь тупа и проста, как орех.

Я не смотрю в зеркало

В курсе всего происходящего,

Я не смотрю в зеркало давно.

Оно больше для меня не манящее,

И больше я не изведусь на говно.

И, возможно, мир меняется:

Моряк бросает штурвал,

Картёжник не развлекается,

Дятлов больше не лезет на перевал.

Как и все, меняюсь, но становлюсь хуже.

Я не смотрю на себя в зеркало сейчас.

Я знаю, что увижу лишь помутневшую лужу —

Это станет поводом посплетничать для вас.

Я гляжу на других, не посмотрев на себя:

Да, мне вообще до пизды, что там говорят.

Я стал жить нормально после принятия меня

В разные круги, получив разный заряд.

Я знаю, что я незауряден.

Вполне возможно, что я спятил.

Пока я раствор от сложных пятен,

Ручка без исписанных тетрадей.

Мне пробили череп о колено,

Я, не растерявшись, встал и ударил в ответ.

Оказывается, ударила жизнь; я ползу по стенам,

Живу на остатках эмоций прошлых лет.

Я как бежал, так и бегу дальше:

Времени больше, а привычка осталась.

И окажется, время лишь фальшем,

Как ненужная вещь, которая досталась.

Я потерял друзей, но я лыбу давлю.

Мне как-то запомнилось, что это игра,

И ради игры ты крикнешь "люблю",

Потому что важно для меня.

Все возможность

Даже если вселенная не бесконечна,

Я буду лишь тебя любить вечно.

А мне нравится дождь – бьет по лужам.

Мы все как-то живём и не тужим.

Я живу моментом и жил им всегда,

И я живу в кайф – это была мечта.

Да, бывает не взаимность частенько,

Но даже она делает жизнь лучше маленько.

Не изменю весь мир, но свой точно мирок.

Я был от этого когда-то далек,

Но я дошёл, видимо, как раком до Макао —

Жизнь приобрела сладость какао.

А я всё тот же ребенок, что и был,

Тот, что не сдерживает радость и пыл.

Я смотрю на себя в зеркало —

Всё печальное внутри замерло.

Но я уверен, на смену придёт

Тоскливый, печальный, грустный типок,

Возьмёт верх над моей головой

За то, что тянет меня за тобой.

Но пока не пришёл, я за штурвалом:

Я зажёг себя, словно напалмом.

И биполярка пока не началась —

Я бегу с улыбкой, не отчаиваясь.

Что ещё не утрачено – ничего,

А если и да, то было обречено.

Так что кайфую, пока я могу;

А как не смогу, то, наверное, умру!

Нелюдимый Господин

Я устал от всё лишь она в голове.

Хочу перестать ползти по этому дну.

Я иду по печально пустой тропе,

Я никогда её к себе не разверну.

Она так красива – я занемог.

Я снова истекаю кровью;

Спиною на землю я лёг —

Мне не понять, сколько жить с болью.

Я хочу тебя взять за твою руку,

Но однажды я позволил себе лишнее.

Она, как мечта, не хочу смотреть на суку,

Я не сотру это из памяти, вишнею.

Она так далека, словно Меркурий.

Сколько прошла она со мной?

Сколько же она видела во мне дури?

Я смотрю на неё кое-как, управляя собой.

Я знаю, я сделаю ей лишь будь мы вместе;

Пусть останусь лучше в стороне.

Я с ней рядом, как на новом месте —

Рядом с ней чувствую, что я не на дне.

Мой закрытый и античный мир

Открывается по её «да, давай».

Изливаю душу ей, словно Иисус устроил пир;

Мне не нужно ей говорить «обещай».

Она и так прекрасно знает,

Я доверил ей то, чего не доверил бы другим.

Она с полуслова меня понимает

И видела меня всяким, даже больным.

Я рад, что она есть здесь и сейчас;

Она пахнет как воздух после дождя.

Я не могу что-то делать для «нас»,