Меченая. Скала

– Что?..

– Они не убивают вирус. Просто оттягивают процесс на несколько часов.

– Вы проводите исследования?..

– Садись, – Дакир мягко толкнул меня в спину.

Я не двигалась.

Дакир вздохнул.

– Вы ставите над тварями эксперименты?

– Садись! – настойчивей повторил Дакир. – Или с Блейком хочешь поздороваться?

Нет. Не хочу.

Я сглотнула тугой ком в горле и принялась забираться в грузовик.

– Постой, – Дакир придержал меня за плечо и протянул свободную руку,

– пистолет.

Что? Опять у меня забирают оружие?..

Почти дежавю!

– На, – протянула ему ствол, держа за дуло, – птичка в клетке? Да, Дакир?..

Глава 2

Буря стихла. Один из пяти отрядов Дакира вывалил на тренировочный корт с большими жестяными пластинами прикрученными к палкам – очистка территории от снега. Какой смысл, если к вечеру вывалит ещё три слоя?..

В Новом мире – Новая зима. Даже в стране, где снег для многих был самым настоящим подарком на Рождество, природа изменила привычки. Теперь она щедро посыпает небесной крупой останки Америки. А какая-нибудь Антарктида, например, сейчас напоминает пустыню Сахара.

Это мои догадки. Скорее, даже просто фантазия.

Раньше ходили слухи о том, что несколько материков попросту затопило. Природа, или кто там с нами всеми это сделал, послала им большой плевок в лицо. Люди говорили, что Южная Америка полностью ушла под воду, забрав с собою Кубу и Доминиканскую республику. Я никогда не встречала выживших оттуда, но опять же – по слухам, многие успели спастись. Они-то и стали отправной точкой для распространения информации. Благодаря им люди узнали, что огромные камни с неба, были ещё не самым страшным воплощением Конца света: извержения вулканов, превратившие города в подобия Помпеи, землетрясения, разломы литосферных плит, волны жара и волны холода… Словно кто-то поместил Землю в камеру повышенного давления и она вот-вот лопнет!

Что ж, кажется, нам – жителями Северной Америки, повезло сравнительно больше. Если, конечно, жить во всём этом кошмаре лучше, чем спокойно умереть.

Страх, боль, паника, забитые машинами шоссе, засыпанные ранеными неотложки, мародёрство, внезапно исчезнувшее правительство, военное положение, анархия… Это было предсказуемо. Люди предсказуемы. Твари стали теми, кто навёл на нас ещё больше ужаса и одновременно вставил мозги на место. Кто-то очень умный придумал выстраивать стены, и кто-то не очень умный предложил превратить остатки человечества в затравленных животных. Всё просто, в любом мире есть сильные и слабые, жестокие и смирившиеся, доминирующие и подчиняющиеся. Банды – новое правительство. Все остальные – их рабы. Десять тысяч лет ушло на построение цивилизации и какие-то несколько месяцев на то, чтобы её уничтожить.

Никто понятия не имеет во что превратились остальные части света. Возможно их больше не существует. До сих пор ломаю голову над тем, откуда появилась эта цифра – миллиард уцелевших. Кто нас подсчитывал?.. Возможно мы – последнее, что осталось от семи миллиардов населения земного шара. Только вот нет даже того, кто подтвердит или опровергнет эту информацию. Связь с остальным миром была утеряна много лет назад. Прошло двенадцать лет. Сейчас каждый сам по себе. Сейчас это уже мало кого волнует.

Это выживание.

Я уткнулась лбом в холодное стекло окна и прикрыла глаза.

Меня залатали. Один из врачей дежурящих сегодня в медицинском корпусе сектора обороны хорошо потрудился над моим раненным плечом. Раньше я видела эту женщину, она состояла в комиссии при моём первом осмотре и, в отличие от предательницы Киры, оказалась совсем не разговорчивой. У меня даже сложилось впечатление, что она специально старается причинить мне как можно больше боли, обрабатывая рану.

Пуля прошла навылет – мне опять повезло. Везение, единственное, что подарил мне Конец света. Раньше я не была такой. Везучие не болеют астмой. Зелёный дым забрал и её.

Входное и выходное пулевые отверстия оказались узкими. Ткани почти не повредились, так что даже не придётся их удалять. Уж не знаю о квалификации этой женщины, но видимо она позволила определить отсутствие повреждений крупных кровеносных сосудов так, что её даже сразу решили зашить, переведя на мою сомнительную персону несколько сантиметров медицинской нити. Кровотечение капиллярное – так она сказала, точнее, пробубнила под нос. Что ж, поверим на слово.

Грязный бинт, от которого до сих пор пахло кофе, скрывающий укус твари на предплечье, женщина трогать не стала, скорее всего – приказ Дакира. Это по-прежнему было тайной. Вот только теперь в неё посвящено слишком много народа.

Коленная чашечка сильно ушиблена, думаю, сустав распух – оттуда и боль. Через несколько дней пройдёт, если воспаление уменьшится.

Спину врач осматривать не стала. Уверена, считает, что и так сделала гораздо больше, чем заслуживает шлюха из Скалы.

Я на автомате с силой потёрла татуировку падшей женщины на левом запястье, едва удержавшись от позыва смочить пальцы слюной и в трёхмиллионный раз попробовать стереть вжившиеся в кожу чернила, но просто опустила руки, скованные наручниками, и с шумным выдохом отошла от окна.

Дверь процедурного кабинета врезалась в стену, и, проворным шагом, Дакир двинулся ко мне с видом человека, собирающегося скинуть меня с третьего этажа больничного корпуса.

Отлично зная в чём причина недовольства, я устало закатила глаза и вытянула перед собой руки.

– Ты неисправима! – прогремел он. С большим чем того требовалось усердием освобождая мои запястья от железных оков.

– Благодарю, – я плюхнулась на кушетку, вытянув вперёд ногу с ушибленной в Миннеаполисе коленкой.

– Ты и часа не провела в Кресте, а уже устраиваешь выходки. – Дакир не кричал, он вообще редко кричит, но был недоволен. Суров и недоволен.

– Эта докторша позвала парней, что ты любезно оставил за дверью, чтобы они держали меня, пока она засунет шприц с толстенной иголкой мне под кожу.

– Это был антибиотик!

– Знаю. Ей он не повредит. Считай профилактика.

Дакир выдержал напряжённую паузу, буравя меня недобрым взглядом.

Я вздохнула. Измотанный и израненный организм требовал немедленного отдыха, чего я ему совсем не могла предоставить.

С трудом подавила зевок.

– В моей крови не должно быть медикаментов, тем более антибиотиков, – спокойно объяснила я. – Лекарства притупят защитные функции моей крови, и тогда Чейзу она уже вряд ли поможет. Так что извиняй. – Выдержала паузу. – Когда меня отвезут к нему?

– Ты потеряла много крови из-за ранения, хочешь, чтобы из тебя ещё высосали?

Поднялась на ноги и сделала шаг к Дакиру, высоко вздымая голову – настолько этот человек был высоким:

– Я думала, мы договорились.

– Договорились. Я отвезу тебя туда. Но сперва давай поговорим. – Сцепил руки в замок за спиной и прошествовал к окну.

Мой взгляд сверлил его затылок:

– Я расскажу тебе всё, что знаю об Ангеле, как только Кира перельёт ему мою кровь!

– Я хочу поговорить не об этом.

– На данный момент я не склонна говорить о чём-то ещё!

– А зря, – Дакир круто развернулся ко мне. – Потому что это не все условия, что ты должна выполнить, если всё ещё не собралась отказаться от этой затеи – перелить Чейзу свою кровь.

Что?.. Не все?..

Да ему что, в конец плевать на парня, на плечи которого возложил так много?! А как же элементарная привязанность или что-то в этом духе?..

Я постаралась вложить во взгляд всё отвращение на какое была способна.

– Ты должна остаться в Кресте, – просто продолжил Дакир. – Стать его горожанкой.

Несложно было догадаться.

– Всё никак не сдашься?

– Я редко оступаюсь от того, что мне нужно, – и даже эти слова из его уст не прозвучали угрожающе или даже высокомерно. Это был всё тот же Дакир, всё тот же борец за справедливость и мир во всём мире. Тот, чьи цели не имели корысти, а доброта и сострадание к людям невольно вызывали уважение даже у такой, как я. Только вот может ли человек с подобными качествами так наплевательски относиться к парню, который, как я думала, был ему достаточно близок?

Нет. Не верю я в такого Дакира.

– Ты думаешь, я соглашусь на это? – Разговор выходил на уровень серьёзных переговоров. У меня даже голова прояснилась.

– В этот раз я не стану пытаться донести до тебя весь смысл своих стремлений, Джей. Не стану размышлять о добре и зле, жизни и смерти; ты предельно ясно дала понять, как к этому относишься. Я ставлю тебе условие: ты признаёшь себя горожанкой Креста и соглашаешься на сотрудничество, а я гарантирую максимально быстрое переливание твоей крови Чейзу. А дальше, будь, что будет.

Мне стало тошно. Сейчас уровень Дакира в моих глазах едва ли не опустился до уровня Блейка. Или он специально это делает? Просто манипулирует мной, хотя на самом деле так или иначе собирается рискнуть спасти жизнь Чейзу?

– Зачем ты послал его в Скалу? – поинтересовалась я, зайдя издалека. – Ты подарил его Скверне. Ты послал его гнить в ямах!

Брови Дакира дёрнулись, на этот раз он даже не старался скрыть удивления:

– Чейз рассказал тебе?

– Да. И он не такой тупой, как ты считаешь. Он знает, благодаря кому стал рабом-убийцей!

Брови Дакира опустились. Он коротко вздохнул, едва заметно помотав головой:

– Это пошло ему на пользу.

– Значит, не отрицаешь?

– Я сказал: это пошло ему на пользу, – с нажимом повторил Дакир. – И я не считаю нужным обсуждать это. – Взгляд говорил: не сунь нос не в своё дерьмо!

Но дерьмо – моя стихия!

– Ты знал, что Скверна не примет в свои ряды такого, как он. Он был неуправляем. Ты знал, куда его отправят!

Во рту стало сухо, как в раскалённой пустыне. Я рефлекторно обыскала помещение взглядом в поисках воды. Конечно же, её тут не было.

Дакир стал выглядеть озадачено:

– Ты забоишься о нём.

Что?

– Я не забочусь о нём!

– Он тебе небезразличен.

Я холодно усмехнулась:

– Ты ведь сам этого хотел. Поэтому заставлял за мной таскаться!

– Рассказал всё же, – улыбнулся Дакир, и что-то хитрое сверкнуло в его карих глазах. – И ты даже не бросаешься на меня с кулаками? Вы сблизились даже больше, чем я думал.

– Выруби этот отцовский тон! – прорычала я. – Я не благословения у тебя пришла просить.

Плечи Дакира дёрнулись в беззвучном смешке. Вид такой искренний и участливый, что на мгновение я даже забыла о выдвинутых условиях.

Села обратно на кушетку, привалившись здоровым плечом к стене. Силы нужно беречь, а в ногах правды нет.

– Зачем я тебе? – Усталость вернулась ко мне двойной порцией, и в этот раз я не смогла сопротивляться порыву зевнуть.

Дакир занял место напротив, присев на край стола со скрещенными на груди руками. Под глазами пролегли мрачные тени. Лысина ловила блики света с улицы и блестела, как шоколадный леденец.

– Тебе нужна не я, а моя кровь.

– Кровь? С чего это ты взяла, что мне нужна твоя кровь?

В игры играет.

Я мрачно усмехнулась:

– О, не льсти мне, будь добр. Зачем ещё тебе нужна девчонка с репутацией шлюхи?

– Я уже говорил. Ты была в сердце Скверны. У тебя есть сведения. И ты обладаешь качествами, которые нужны Кресту. Ты смелая, и у тебя хорошая боевая подготовка. Ещё, у тебя, оказывается, невероятно обострено чувство справедливости. А его, знаешь ли, у Нового мира осталось скупо мало.

– Что? – я не сдержала смеха. – Чувство чего?

Дакир тоже улыбнулся:

– Ты знаешь, что это так. Пусть и пытаешься делать вид, что плевала на всех и каждого!

Я не хотела об этом говорить. Даже если это отчасти правда.

– Время тикает, может уже пора выдвигаться?

Дакир снова усмехнулся, выглядя позабавленным:

– Ты даже сейчас это делаешь. Новые стороны твоего характера, должен признать, вызывают восхищение. Ты просто поразительно умеешь подстраиваться под ситуацию. Душишь в себе эмоции…

– Я не просила тебя рассказывать мой психологический портрет. Ты что, психиатром подрабатывал в свободное от военной службы время? Если не собираешься переходить к сути, может, уже поедем к Кире?

При мысли о том, что сейчас творилось с Чейзом, внутри меня происходил бунт. Мозг был единственным, кто приказывал не совершать глупостей, в то время когда глаза уже несколько десятков раз обследовали одежду Дакира на признаки оружия. Он прав – когда-то я отлично умела «душить» эмоции, жизнь рядом с Завиром меня этому научила – научила притворяться. Но встреча с Чейзом пробудила меня от долгой спячки, и я не уверена, что это хорошо. После встречи с ним, весь мой собранный по камешку и без того шаткий внутренний мир посыпался кирпичной крошкой.

Мне не нравилась новая я.

– Твоя кровь, – вздохнул Дакир. – Несомненно, она бесценна. Кира взяла у тебя пробу для исследований, я не скрываю этого. Но что плохого в том, если биологам удастся разработать формулу и изобрести вакцину, которая окажется способной помогать таким, как Чейз? На это может уйти несколько лет, но мы просто обязаны попробовать.

– Так вы… ты не собирался изобретать оружие против тварей?

– Что? – Дакир басисто рассмеялся. – Оружие?..

Меня его смех не заразил:

– Моя кровь может оказаться для них смертельной. Если сможет вытеснить из организма твари вирус, то от неё останется лишь дряхлое тело с неработоспособными органами. И тварь погибнет.

Дакир задумчиво почесал подбородок:

– Интересная теория. Но всё это мне слабо представляется. Тварей много – ты одна. Даже если преобразовать кровь в некую сыворотку, как ты собираешься вколоть её каждому из них?

Я отвела взгляд. Теперь это и вправду казалось глупым.

Дакир выпрямился и сделал шаг ко мне. Это опять был тот самый добряк-Дакир:

– Ты нужна Кресту не для этого. Ты сама можешь сделать гораздо больше для Нового мира, чем твоя кровь, Джей.

Это казалось безумной бессмыслицей.

Я с вызовом заглянула ему в глаза:

– Что я могу сделать? Это что-то настолько важное, что ты даже спину позволил мне изуродовать? Ты приказал Чейзу влюбить меня в него! Велел Кире проникнуть мне в доверие! Пичкал сказками о том, что у человечества может быть счастливый конец, размышлял о благородстве и сострадании, а сам вставлял мне палки в колёса! И ты хочешь, чтобы я доверилась тебе?

Дакир выдержал твёрдый взгляд:

– Да. Я хочу, чтобы ты доверилась мне.

Пауза.

– Кто был твоим информатором? Ты слишком много обо мне знаешь. Знал с самого начала. Ты долбанный телепат что ли?

Пауза.

Я подскочила с кушетки:

– Кто ещё мог знать, что моей крови по барабану на этот грёбаный вирус?! – Дориан, – спокойно ответил Дакир. – Дориан – твой бывший начальник.

Глава 3

Бар Дориана находился в районе банды Синеголовых. Буквально по соседству с общежитиями для работников бойцовских ям. Старое покосившееся здание, которому даже интерьер менять не пришлось, потому что до Конца света это захолустное заведение и являлось баром с облупившейся вывеской над входом «Death & Company» – позорная пародия на один из самых популярных баров Нью-Йорка. Сомневаюсь, что в Рокфорде его бывшие владельцы позаботились о лицензии.

Это был последний день моей работы в бойцовском клубе. Скверна выпустила меня из «клетки» под видом того, что теперь я свободна и моя выслуга перед Леоном – их новым предводителем закончена. Я знала, что они так или иначе будут за мной присматривать, но, не задумываясь, собрала пожитки и свалила, пока они не передумали.

Я хотела напиться.

Дориан поставил передо мной жестяную кружку с жёлтым пойлом, и я залпом осушила её, почти не скривившись. На самом деле это была самая отвратная вещь из всех, что я пробовала. Но по голове била прилично, а значит – то, что надо.

– Чем будешь расплачиваться? – проскрежетал Дориан, демонстрируя кривой ряд жёлтых зубов.

Я знала этот взгляд – так смотрят только выродки, у которых на уме нет ничего кроме похотливых мыслишек, так что я, не задумываясь, отодвинула рукав куртки и, даже не глядя на его физиономию, продемонстрировала метку неприкосновенности. И плевать, что я только что представилась шлюхой. Алкоголь уже говорил вместо меня.

Дориан лишь густо рассмеялся и принёс ещё одну кружку пойла.

– Это – за счёт бара, первая кружка – за твой. И я не имею в виду что-то такое, о чём подумала ты, крошка, мне насрать на эту твою фигулину на руке.

– Ясно, – скупо отозвалась я, делая новый глоток обжигающей горло гадости.

Но Дориан не уходил, продолжал скалиться:

– Что отмечаем?

Пойло уже прилично ударило по голове, поэтому, не задумываясь, ответила:

– Увольнение.

– Оу. Скверна начала увольнять своих милашек?

Бросила на него тяжёлый заплывший взгляд.

Я почти не пью. В последний раз мы с Кристиной сделали по паре глотков виски, который Скверна подарила мне на день рождения (на день рождения Дженни), и долго после этого блевали. Выпивка определённо не моё. Но сегодня хотелось забыться, залив мерзким пойлом своё одиночество – год без Кристины. Так что мне бы вполне хватило нескольких глотков – полторы кружки было явным сверх нормы.

– Я работала в ямах. – Больше всего ненавидела, как алкоголь развязывает язык, но теперь уже и на это было плевать.

Кажется, Дориан даже не удивился. Он ещё долго пытался вывести пьяную собственность Скверны на разговор, но поняв, что я больше не склонна отвечать на вопросы, удалился.

А потом предложил работу. И даже не стал вдаваться в подробности о том, почему меченая женщина имеет право работать где-то ещё кроме борделя. А я даже не сочла странным, что Дориан не боялся гнева Скверны. Словно знал, кто я такая и что могу себе позволить. Как оказалось – он знал.

И я согласилась. Потому что мне надо было как-то себя кормить, надо было где-то жить, а Дориан любезно предоставил комнату на втором этаже бара.

И мне надо было залечь на дно.

Я не стала задавать вопросов о том, кто он, как ему достался бар, кто его контролирует, и куда подевалась работница, что была здесь до меня – она просто исчезла. Я не стала копать под обычного владельца бара из-за того, что он оказался добр к падшей женщине. Думала, ему польстила моя татуировка, ставшая бару особой системой защиты, но нет, всё оказалось совсем не так.

Дориан – засланный шпион Дакира.

Нет, он не состоял ни в одной из банд, не имел с ними проблем и открыл свой удивительно популярный бар. И всё благодаря тому, что засланные в Скверну Дакиром люди за него поручились. И Завир не возражал. Тем более что завсегдатыми посетителями и были сами головорезы. Это и понятно, не каждый бомж сможет расплатиться чем-то стоящим за кусок мяса, пусть и сомнительного происхождения.

Теперь я понимаю, каким образом Дориан так легко смог раздобыть для меня бланк с печатями о сдаче крови на четыре года вперёд – шпионы Дакира ему с радостью в этом помогли.

Бар был идеальным местом, чтобы подслушивать трёп пьяных головорезов Скверны и доносить о нём Дакиру. В одном из таких разговоров Дориан и услышал про дочь Завира, то есть про меня. А конкретно – про случай, когда я попыталась сбежать и была избита своим папашей до полусмерти. После этого Дориан и ещё несколько доносчиков получили приказ из Креста следить за мной. Благодаря этой выходке Дакир и положил на меня глаз. Бунтарка Дженни его вдруг очень заинтересовала.

И угадайте, кто наблюдал за мной в ту ночь, когда меня впервые укусила тварь? Разумеется – Дориан; его бар находился через дорогу от общежития, к которому я волочила ноги. Другой шпион – работающий в ямах, – подтвердил, что на меня напала тварь.

Дакиру тут же настрочили весточку о том, что Дженни выходит из дела, хотя я и понятия не имела, что стала настолько популярной. А через день, показалась на улице и как ни в чём не бывало и попёрлась на работу. Вот это было для всех настоящим шоком. Зная суеверия Дориана, уверена, он долго крестился.

Теперь я понимаю причину его доброты, когда он предложил шлюхе работу в баре. И понимаю, почему не задавал вопросов. Всё это время я просто была нужна Дакиру.

И почему судьба такая сука?.. Почему своей долбаной волей она направила меня в Крест? Туда, где меня ждали. Туда, где я была нужна. Туда, где меня хотели использовать.

И почему из всех существующих городов, Чейз оказался именно там?..

Судьба продолжает насмехаться. Я думала, она подарила мне везение, а на самом деле – самую настоящую гранату, которая только что взорвалась в моих руках. А судьба играет дальше и продолжает смеяться.

Дакир вручил мне кусок помятой бумаги, сложенный пополам – записку Дориана, полученную в посылке со Скалы:

«Объект 12 сбежал. Эта сучка обокрала мой сейф и свалила к дьяволу. Скверна перевернула бар. Они все с катушек съехали! Я не знаю, куда она пропала, но в городе её нет. Прости, но я умываю руки. Д.»

И угадайте, куда объект 12 направился?

Прямо к Дакиру в руки!

Глава 4

Кровь. Она была везде.

Расцветала красными пятнами с рваными краями на белоснежном покрывале снега. Он ненавидел снег, хоть никогда и не мёрз. Снег портил видимость, он притуплял светочувствительные рецепторы глаз, а это мешало охотиться.

Запах крови витал в воздухе вперемешку с запахом пороха. Кровь покрывала руки, лица, животы и даже зубы вырвавшихся из клеток тварей. Они тяжело дышали, передвигались грузной походкой, рыская среди трупов людей и трупов своих сородичей с ошейниками. Но к нему они близко не подходили. Эти твари боялись его. Эти твари лишились большей части разума при нашествии зелёного дыма, но всё же остались достаточно умны, чтобы понимать – к таким, как он, лучше не соваться. Для тварей – люди добыча. А для таких как он – люди враги. А враги должны быть уничтожены, все до единого!

Не убиты, но уничтожены.

Он пнул тяжёлым ботинком чью-то голову. Этот мужчина был странно одет: тело туго завёрнуто в некое подобие белой простыни. Застывшие мёртвые глаза широко распахнуты: в них до сих пор отражается весь ужас случившегося.

Им стала овладевать злость. Кровь закипала в венах и вынуждала их опасно вздуваться на открытых участках тела. Он сутки наблюдал за лагерем Ангела! Он и его последователи сутки вели учёт, подсчитывая каждого живого здесь человека! Они были нужны ему! Они должны были стать частью его клана! А теперь… из-за какого-то укушенного выродка, который освободил тварей из клеток, девяносто пять процентов людей мертвы! Девяносто пять! Чёрт бы побрал того сопляка, даже если он уже сдох!

Он одним резким ударом ноги размозжил голову человека в простыне, превратив мозги в отвратную кашеобразную субстанцию, но это не притупило ярость.

Отошёл назад, позволив нескольким уже и без того нажравшимся тварям слизывать со снега кровавое месиво. Это было омерзительно, но так или иначе это смогло напомнить про его собственный голод. Как давно он ел в последний раз? Нужно было съесть того зайца, что Дженни предлагала; она даже шкуру с него содрала.

Никчёмные остатки человечества! Они всё время что-то портят! Столько дней наблюдения от самых границ Ангела. Сутки выжидания в лесу. И какой-то кретин всё испортил! Люди… когда до их голов уже наконец дойдёт, что их век прошёл? Настало другое время. Новое время. Время для таких, как он.

Время рафков.

– Сорок два.

Он круто обернулся на звонкий знакомый голос. Дженни, по шею утопающая в мехах из шкур различных хищников, с недовольным видом направлялась к нему.

– Ты слышишь, Вал?! – возмущалась девушка. – Уцелевших – сорок два человека! Сорок два!

Если и он продолжит злиться, то Дженни начнёт закипать ещё больше, он хорошо её знает, поэтому Вал заставил себя успокоиться и выдавил подобие улыбки.

– Сорок два – вполне неплохо. – Конечно плохо, но как он может сказать иначе? Эта девчонка такая забавная.

Дженни упёрла руки в бока и с подозрением сощурила глазки. Сейчас их цвет казался ещё более алым, чем обычно.

– Серьёзно? Неплохо? Нас могло стать на тысячу больше, а не на каких-то сорок два жалких создания! Когда клан Симона услышит о том, как мы облажались, нам этого до конца света не забудут! Мы опозорились! – Дженни раздражённо огляделась по сторонам. – И прикажи уже проваливать этим тварям! От них ужасно воняет!

– Где остальные? – спросил Вал.

– У клеток. Но я не могу там находиться. Эти люди так вопят… мои уши такого не выдержат.

– Твои уши выдержат любой звук, – Вал лишь констатировал факт.

Дженни не переставала злиться:

– Ты видел, кто это сделал? Тот заражённый в одиночной клетке?

– Да.

– И с ним была та… мелкая.

Вал едва сдержался, чтобы не улыбнуться:

– Вы с ней примерно одного роста.

– Не сравнивай меня с ней!

Вал резко помрачнел. Теперь её тон переходил всякие границы, он никому не позволял с собой так разговаривать. Лишь для Дженни иногда делал исключение, и лишь потому, что его это забавляло.