Принять учись

Лана Бьякко

Принять учись

Глава 1

Лето в этом году в Новосибирске выдалось жарким, что было странным для Сибири. Обычно в июне температура не поднималась выше двадцати трёх градусов, а тут жарит все тридцать с лишним. Новосибирск большой город, по-своему прекрасен и здесь каждый найдёт что-то для себя.

Кому-то будет важна архитектура в стиле Сталинского Ампира, для кого-то парки и скверы с набережной, которых тут хватает с лихвой.

Лето в Сибири короткое, поэтому людей на улицах много. Все гуляют, кто-то занимается активным отдыхом, а кто-то, как Дима Волков, засел в своём излюбленном местечке, баре под названием «The pack», хозяином которого, собственно, и являлся.

Заведение было облюбовано разными людьми, работало практически двадцать четыре на семь несмотря на то, что было расположено не в самом центре города и не на самой проходной улице. Этот бар цеплял тем, что был интересным, но не для всех, в основном для знающих.

С виду это был обычный небольшой такой хороший бар, где многие проводили свои вечера отдыхая от дневной суеты, семьи или же, чтобы отвлечься от проблем, залить горе, а может и отпраздновать что-то. Посетители тут были всегда. Постоянных можно было встретить в основном уже после девяти вечера. Но чаще всего здесь была компания парней, своих парней, братьев. Это была стая Димы Волкова.

«The pack» был баром в лофтовом стиле. Тут сочеталось строгость и грубость заводских, промышленных элементов, простота отделки и изысканность художественного оформления в сочетании с натуральными материалами. Располагался он в старом кирпичном задании тепловой подстанции. Это было пространство с большими окнами и высокими потолками. Здесь гармонично смешалось старое и новое. Старина в виде ветхих кирпичных стен и облупившейся краски, точечные светильники в сочетании с дорогой мебелью, необычных картин и других изящных элементов современности. Гармония холодного-серого, чёрного и тёплого-коричневого были приятны глазу.

Высокий крепкий парень с длинными волосами, забранными в гульку и приличной растительностью на лице, зашёл в бар. Красивый, несомненно, на таких западали девушки с первого взгляда. Загорелый со светлыми глазами и задорной улыбкой. От него исходила энергия жизнелюбия и свободы. Было в нём что-то притягательное, животное. Равнодушным никто не оставался. Он либо нравился, либо его недолюбливали и сторонились, либо уважали.

Это был Евгений Кулаков.

Близкий друг с детства, читай брат родной, а также правая рука Димы Волкова. Евгений Кулаков отвечал за безопасность в баре, а также за многие другие вопросы. Он возвращался с очередной свиданки с миленькой девушкой, которая до чёртиков была скромной и за ней приходилось довольно долго ухаживать. Жека не был в неё влюблён, но уж больно симпатичной и хорошенькой она была. По его довольной физиономии было понятно, что свиданка удалась. Парень поднялся на второй этаж к их излюбленному месту, откуда было видно всё остальное помещение и которое никто никогда не занимал и плюхнулся на диван рядом с другом.

– Дай угадаю, милая девчушка дала понять, что открыта для более близкого знакомства? – ухмыльнувшись так гаденько, спрашивает мой друг Дима Волков, протягивая мне руку для рукопожатия.

– Конечно, – беззастенчиво отвечаю я. – Мне сложно отказать, – и самодовольно улыбнувшись, пожимаю ему руку в ответ.

– Ой, ну да конечно… – закатив глаза, протягивает мой друг.

– Завидуй молча, – показывая пальцем вверх, говорю я. – Скоро Сонечка будет стонать в моих объятиях, – и подмигиваю ему, на что Диман только кривится.

– Тебе не надоело? – довольно лениво спрашивает он, глядя куда-то в пустоту.

– Вопрос: почему это надоело тебе? – мой друг уже довольно продолжительное время для альфы, а если учесть, что он не просто альфа, а ещё и вожак, то это катастрофически долго, забил на любые похождения по уютным кроватям девчонок.

–Ац… еврей херов, – злится Диман, недовольный вон какой. – Отвечаешь вопросом на вопрос.

– Мне вот интересно, почему вдруг тебе надоело ходить на свиданки?

Хоть я и знаю ответ, но мне хочется, чтобы друг сам произнёс эти слова, а не обманывал сам себя.

– Получать удовольствие от встреч с девушками?

Мой друг молчит. Не знает, что на это ответить или просто не хочет, а может боится? В последнее время он сам не свой.

– То-то и оно, тебе сказать нечего, – пытаюсь его вывести хоть на какие-то эмоции, чтобы не замыкался в себе. – Строишь из себя ахуеть какого крутого чувака, который может запихать свои чувства куда подальше и притворяться, что ничего не происходит, и вообще все эти земные штучки не стоят его внимания.

Да, я знаю, что говорить такое своему вожаку весьма опасно, особенно Диме, но я ещё его и лучший друг, поэтому каковы бы ни были последствия, я молчать не стану. Одновременно подаю знак бармену, чтобы тот налил мне стаканчик горячительного.

– Только дуру гонишь, – продолжаю я. – Расслабься и перестань париться насчёт Пары.

И да, я знаю, что Диман терпеть не может рассуждать на эту тему, но, как ни странно, именно эта тема в глубине души колышет его больше всего. Хоть он с виду и грозный страшный чёрный волк, а в душе романтик.

– В отношения у нас счастливчики только Тоха, да Лёха.

– Иди на хер со своими нотациями.

Фырчит он, видишь ли, не нравится ему, когда правду в глаза говорят, а он, как сыч, сбегает. Но это не та ситуация, когда капитан бежит от шторма. Тут надо в этот самый шторм идти без оглядки.

– Я-то пойду, но кто ещё тебе об этом скажет? – приподнимая бровь, спрашиваю его. – Лёха? – фырчу. – Он в дела амурные вмешиваться точно не станет. А Тоха и Марк будут послушными и слова против не скажут. Так что, – развожу руками в сторону и наклоняю голову, якобы я ваш преданный и верный слуга, – голосом разума есть и буду лишь я.

Смотрю на него, а он так и хочет прожечь меня взглядом. Но нет, дружище, со мной этот номер не пройдёт. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Ой, вот только не надо на меня так смотреть. Пиздострадания не твой конёк, если ты не забыл, но в последнее время ты мне прям бабу напоминаешь.

– Может ты и прав.

И вот тут я как бы приофигел. Что я сейчас услышал? Повторите, пожалуйста.

– Что? – переспрашиваю, потому что не могу поверить в услышанное.

– Говорю, что может ты и прав, – сердито бурчит Дима и видя моё недоумённое лицо, решает пояснить, для тех, кто в танке видимо. – Ты постоянно нудишь на эту тему, что мне ничего не оставалось, как поразмыслить на досуге. Вот. Пожалуйста, получай результат.

Я, конечно, офигел. Знал, что Диман уже вырос из того возраста, когда горячая кровь быстро закипала и он мог грудью на амбразуру лезть, но сейчас он реагировал на всё более спокойно и мог признавать свои ошибки. И у меня рождается весьма резонный вопрос: а когда я успел проморгать этот момент?

Но Жека не знал, что всё благодаря ему, который с детства был рядом и всегда прикрывал спину. С ним можно было и в огонь, и в воду. Ты всегда можешь на него рассчитывать. Это тот человек, который никогда не придаст и примет тебя со всеми твоими тараканами и загонами. Дружба с Жекой показала Диме, что друг познаётся не только в беде, но и в радости. Через что они только не прошли вместе, в каких только передрягах не были. И если вспомнить, каким дерьмом был сам Дима, и то, что любой другой на месте Жеки уже давно отвернулся и послал его куда подальше, Кулаков оставался рядом.

– Конечно я прав, – моё удивление проходит довольно быстро, ибо это же Дима. Он всегда, как удачливый чёрт может делать всё. – Из нас двоих мозги есть только у меня, но я рад, что мои наставления дали свои плоды, – самодовольно пожимая плечами, говорю я.

– Ебись конём, мозговитый.

– Если только с тобой, милый.

Я не знаю почему, но любой серьёзный наш разговор всегда переходит в какие-то пахабные шуточки. Это пошло ещё со средней школы, когда там пубертат и всё такое. Но если быть честным, то это либо заразно, либо у нас друзья и стая подобралась вся такая. На данный момент исключение – это наш младшенький Лёха, брат Димы.

– Не для тебя моя роза цвела.

Старпёрские шутки прикол Димана. Не знаю откуда он их нахватался, но даже мой дедуля такое не говорит. Но Диману это идёт, придаёт ему некий шарм, как выразилась однажды одна девчуля, что недолго пробыла в нашей компании.

– Ты разбиваешь мне сердце, – театрально хватаюсь за сердце и руку ко лбу, якобы теряю сознание. Да с моим актёрским талантом надо в кино сниматься походу. Аж самому смешно.

– Закрой ебало, – рассмеявшись отвечает мой друг, хватая меня при этом за шею в локтевой захват. Я знаю, что это шутка, поэтому продолжаю театрально отыгрывать роль на все бабки, хлопая рукой по сиденью дивана, мол сдаюсь-сдаюсь.

Когда официант приносит мой заказ, я, уже серьёзно глядя на Димку, спрашиваю:

– Ты уже думал кого оставить за старшего, пока нас не будет?

– Думал, – кивает Диман.

У нас было два кандидата и мне интересно кого выбрал он.

– Руслан будет за управляющего.

И не буду скрывать, что эта новость меня радует. Руслан отличный парень, хваткий до бизнеса, у него грамотный подход ко всему, а самое главное дисциплина. Другой администратор, его сменщик, более фривольный я бы сказал, и оставлять на него управление баром было бы глупостью. Хотя надо отдать должное, парень он весьма креативный. Поэтому в тандеме с Русом должно пройти всё хорошо.

– Понял, принял. Потом обсужу с ним все детали по охране, – делая глоток, говорю я. В нашем коллективчике за безопасность во всех заведениях отвечаю я. – А где остальные?

– Лёха ужинают с родителями Светы. Будут обсуждать вопрос об отъезде Светика с нами, плюс перевод на дистанционное обучение. Если будет успевать, подъедет позже. А Тоха с Марком скоро должны быть, – откидываясь на спинку дивана и делая глоток вискаря, говорит дружище, словно рапорт отчитал. Я прекрасно понимал, что вот сегодня хотелось бы просто отдохнуть и ни о чём не думать, но это были лишь наши мечты.

– Смотрю, начинают подтягиваться на отбор, – киваю в сторону входа.

Нам, с верхнего этажа хорошо всё видно, отсюда просматривается весь бар, поэтому не просто так именно этот столик закреплён за хозяином бара и его друзьями. Кроме нас тут никогда никто не отдыхает.

Дима молча кивнул и слегка нахмурился. Была бы его воля, создал стаю только со своими ребятами, но реальность была иной. Однако он был рад, что его лучший друг сейчас здесь.

Дима Волков был старшим сыном Волкова Григория Антоновича вожака главной стаи волков Сибири. Испокон веков их семья была правящей верхушкой и ни у кого пока не удавалась занять их место. Влиятельная семья с мнением, которой считались практически все. По крайней мере все, кто справа от Урала, да и многие за ним тоже. И Диме предстояло отобрать себе достойных волков в стаю, чтобы продолжать дело семьи, поддерживать статус и в дальнейшем только усиливать.

– Кстати, – пытаюсь отвлечь его от тяжёлых мыслей, – в пятницу будет вечеринка у озера. Ты идёшь? – Я считаю, что это будет грех вселенского масштаба, если мы пропустим эту студенческую вечеринку.

– А у меня есть выбор? – закатив глаза отвечает мне Дима. Хоть ему сейчас и в падлу ходить по таким тусовкам, но я-то знаю, что он всё равно пойдёт. – Кто-то же должен приглядеть за твоей задницей.

– Ты беспокоишься о моей чести? – продолжаем нарабатывать актёрский талант и спрашиваю удивлённо как будто.

– Я беспокоюсь о невинности твоей жопы.

– Это любоооовь, – протягиваю я. – Дай я тебя пацалую!

И тянусь к нему за поцелуем, но приходится вовремя увернуться, чтобы не получить оплеуху от друга. Несмотря на то, что я здоровенный детина, как выражается мой дедуля, вертлявости мне не занимать. После чего мы дружно с Диманом рассмеялись.

Спустя пару часов в бар завалились трое. Охрана пропустила их без каких-либо проблем, поскольку это были свои. Брат хозяина Волков Алексей в компании Антона Панфилова и Литвинова Марка, друзей Димы и Жени. Рядом с их вожаком уже восседал Кулаков, которого другие волки проверяли на прочность и силу, прощупывая на сколько он силён и достоин ли быть правой рукой вожака. Жека делал то же самое, с одним небольшим исключением – кто из них в принципе достоин попасть в стаю его друга. Это же предстояло и остальным ребятам. Кто-то из сторонних волков сам хотел присоединиться к ним, кого-то присмотрел сам Дима. Но вожаку было важно узнать мнение его близких людей, особенно Жеки. Решение он примет по итогу сам, но их опыт и наблюдательность не будет лишней.

– Ух ты, как вас много, – присвистывает, смеясь Антон.

С виду он мог показаться шутником, балагуром и вообще несерьёзным парнем, но на деле всё было совершенно не так. Шило в жопе у него конечно присутствовало, но оно никак не мешало заниматься и серьёзными делами. А ещё у него язык, как помело и напрочь отсутствует чувство страха или самосохранения, тут я точно сказать не возьмусь.

– Опаздываете, – строго зыркнул на них Дима.

С одной стороны, это ни есть хорошо, что костяк стаи опаздывает на важные посиделки, а с другой стороны остальные должны понять, что у нас не армия, а семья.

– Ты соскучился? – спрашивает Тоха.

Я же говорил, инстинкта самосохранения нет от слова совсем.

– Очень, – пахабненько ему подмигивая, отвечает Диман.

– Осторожней, Диман, – вступает в разговор самый душевный из нас, – за такие взгляды Ярка и заревновать может, тогда тебе несдобровать, лишишься драгоценных причиндалов, – вот, то ли шутит, то ли серьёзно говорит, не могу понять. И так частенько бывает.

– Не бойся, Маркуша, – укладывая ему руку на плечо и подмигивая, говорит Антон. – Меня на всех хватит.

– Садитесь уже, – рычит Дима.

Усаживаясь к общему столу и пожимая руки всем присутствующим, ребята не могли скрыть своих ухмылок. Зрелище было интересное. Не многие были близко знакомы с Антоном и Марком, поэтому старались показать всю свою мощь и силу, чем только забавляли ребят. А вот Лёху сторонились, поскольку видели в нём будущего вожака. Пусть сейчас он и не обладал такой властью и силой, как его старший брат, но потенциал был, поэтому с ним держали ухо востро. И вот так неофициально начался отбор в стаю Димы Волкова.

Жека знал, что им придётся отбирать больше волков чем требовалось, потому что Дима собирался готовить из своего брата вожака стаи. Поэтому Лёха принимал непосредственное участие в отборе. Братья Волковы доверяли Жеке, как себе и от этого он чувствовал на своих плечах большую ответственность, ведь по итогу часть волков уйдёт к Лёхе, и обе стаи должны быть сильными.

Иерархия нужна была для поддержания порядка в стае, и каждый волк занимал в ней определённое место. «Внутренний совет» их стаи состоял из Димы – вожака, Жеки, его правой руки, который по сути мог временно исполнять роль вожака, если тот по каким-то причинам не мог этого сделать, а также Антона, претендующего на роль левой, помощника и защитника, и Марка, который был их опорой, стражем и вообще душой стаи.

Ещё одна сложность в отборе заключалась в том, что они были сильными волками и отбирать должны были только тех, кто будет, стаю усиливать и дополнять. Ведь чем больше в стае сильных волков, тем сильнее вожак. Плюс им в стаю нужны были не только альфа-волки, но и бета-волки, которые будут считай незримой опорой для всей стаи.

Просто быть принятым в стаю – уже большая честь для волка. Но было важно занять высокое положение. Однако оно просто так не достаётся, его надо заслужить. Когда и они все заслужили право быть рядом с Волковым.

Я знал информацию о каждом, кто пришёл сегодня. Это моя работа. А уже завтра мы всё обсудим, и Дима будет принимать решение, кого брать в семью. Всё это мне приходилось держать в своей голове, пока присматриваюсь, наблюдаю и анализирую.

—

– Ну, Лииииса, – протягивает Ника, терпеть не могу такие нотки, слишком слащаво. – Ну пойдём, а? Пожалуйста-пожалуйста, – тараторит она без умолку, а у меня голова раскалывается. Я хочу посидеть в тишине и заняться работой.

– Ника, отстать, – даже не глядя на неё, отвечаю я, просматривая обучающие видео на ютубе. – У меня работа в баре, ещё и практика в универе. Мне некогда ходить по тусовкам.

И это правда. Когда все остальные уже сдали сессии и преспокойно наслаждаются летом, мой факультет херачит на полевых практиках.

Три подружки собрались дома у Лизы с Мирой. Это была обычная стандартная двухкомнатная хрущёвка. Однако ремонт был сделан хоть и скромный, но в стиле современного минимализма. Уют был создан с помощью личных вещей Лисы и Миры. Бунтарского вида рабочий стол с ноутом, все с элементами черного и неоновой подсветкой в противовес мягким подушкам, различным вазочкам с цветами и благовониями, что принадлежали Мире.

Мы с Мирой Колосовой друзья с детства. Обе попали в детский дом ещё в раннем возрасте.

После гибели отца моя мама не справлялась с воспитанием ребёнка. Всё своё время она тратила на гулянки и развлечения, поскольку была ещё очень молода и не хотела обременять себя любимую, и тратить свою жизнь на воспитание не нужного ей ребёнка. Она постоянно пропадала на вписках, дискотеках и боюсь представить в каких ещё местах она прозябала, но точно знаю, что там она отрывалась по полной: пила, курила, а может и ещё что похуже. Всё то, что я так люто теперь ненавижу. Точнее то, когда с этим перебарщивают.

Сколько себя помню, пока я ещё жила с мамой, она всегда говорила, что все мужики скоты и сволочи, что от них ничего хорошего ждать не приходится, и надеяться на настоящую любовь не стоит. Мужики существа, которых надо использовать. Вот видимо моя мамочка их и использовала, часто приводила домой странных мужиков разного калибра и обхаживала их по полной программе. Я тогда, конечно, ничего не понимала. А вот когда уже научилась говорить и хоть что-то понимать, то спросила у родителя, почему она так отзывается о мужчинах, на что получила ответ: «Потому что твой отец скотина, который посмел нас бросить и оставить тебя на меня!»

Тогда я приняла это за чистую правду и в какой-то мере даже прониклась политикой мамы и злилась на своего отца, заочно начиная его тихо ненавидеть, как и в целом всех мужиков. Но потом я стала обращать внимание на то, как другие отцы любят своих детей, жён, как заботятся о них, и вот тут в мою голову закрались сомнения. Я сама не чувствовала любви своей мамы, её заботы, поэтому логично, что я завидовала детям, но не зло, а по-доброму. Где-то в глубине души я как будто знала, что за них нужно радоваться.

Всё это время со мной нянчились наши соседки по очереди, кто когда мог, потому что непутёвая мамаша была всё время занята. Но больше всего времени со мной проводил Виктор Тихонович. Вместе с ним я быстро научилась всем бытовым вещам, в общем быть самостоятельной насколько это возможно ребёнку. Мне очень нравился наш сосед. Это был милый дедуля, который постоянно забирал меня из садика, а потом из школы, всегда кормил вкусным обедом, научил тому, что я уже сейчас должна научиться заботиться о себе. А еще он много рассказывал о своей жизни и работе. Виктор Тихонович был геологом, пока не ушёл на пенсию, он постоянно ездил в геологические командировки, поэтому ему было что рассказать мне. Не сложно будет догадаться, что так я и влюбилась в минералы, горные породы и в целом в науку.

От него же я узнала правду о своём отце. Как оказалось, он был военным, и вообще добрым и хорошим человеком, но при этом строгим, военной выправки. Когда он узнал, что у него будет ребёнок, и когда я родилась – он был действительно счастлив. Мои родители не были женаты, я оказалась залётным ребёнком, но желанным лишь для одного родителя. Но наше совместное время с отцом продлилось недолго. Его вызвали на службу, где он и погиб. У Виктора Тихоновича даже сохранилась одна единственная фотография, на которой отец держит меня на руках, и он искренне и радостно улыбается. Я до сих пор храню это фото. Стоит ли говорить, что статус отца в моих глазах взлетел до небес тогда?

Помню, как дети во дворе и школе много издевались и смеялись надо мной, постоянно указывали мне на то, что я никому ненужный ребёнок, которого все бросили, и какая моя мама нехорошая гулящая женщина. С одной стороны, меня это задевало, мне было обидно от того, что они не знают правду, а когда я попыталась её донести до них, от меня лишь отмахнулись и сказали, что я всё выдумала. А с другой стороны, я знала, что действительно не нужна своей матери, а отца попросту нет в живых, но всё равно продолжала защищать честь мамы.

Когда мне стукнуло девять, к нам пришли какие-то незнакомые люди и сказали, что мою маму лишают родительских прав и теперь я буду жить в детском доме. Честно? Я обрадовалась. Обрадовалась тому, что моя жизнь меняется, а в какую сторону мне было всё равно, лишь бы не тут и не так. Но в то же время я понимала, что никто кроме меня не будет заботиться о маме, которая чахла на глазах. Наркота делала своё дело. Вселенской любви к своему родичу я не испытывала, но чувство долга, которое мне привил Виктор Тихонович, было. В глубине души я надеялась, что может он возьмёт опеку надо мной, но в связи с тем, что он уже был довольно немолод, да и пенсия невелика, ему не могли доверить такое дело. Но дедуля, так я его называла, сказал мне тогда: «Лисонька, не переживай. Я всегда буду навещать тебя, и мы также сможем проводить время вместе».

Вот так я и оказалась в детском доме. Тут хватало и хороших ребят, и плохих. Каждый был сам за себя и, как говориться, выживал сильнейший. Всё это в купе сделало мой характер боевым. Жизнь научила меня всё делать самой, заботиться о себе самостоятельно и сражаться за себя. Как-то мне даже говорили, что я пацан в юбке. Всегда смеялась с этого, а порой использовала, как козырь. В первые месяцы в детском доме я заметила, как другие издеваются над маленькой девчушкой, которая не могла дать им сдачи. В общем терпилой. А сама эта девочка была такой сияющей, яркой, как солнышко, несмотря на то что жизнь лишала её родителей. И в какой-то момент я просто не выдержала и встала на её защиту. Это стало началом нашей дружбы. Мы были, как ни разлей вода. Воспитатели в детском доме говорили, что Мира яркое и доброе, лучезарное солнышко, а я холодная ледышка, как снежная королева. Что есть, то есть.

А через несколько лет, когда мне было четырнадцать, я узнала, что моя мама умерла. Виктор Тихонович тогда пришёл и сообщил эту новость. Что я почувствовала в тот момент? Каплю сожаления, долю сочувствия и облегчения. Она сама себя сгубила, а с меня словно спали оковы мук совести. Я искренне считала, что плачевной жизни моего родителя пришёл конец и она наконец-то сможет спать спокойно.

Когда мы выпускались из детского дома, то каждая получила по однушке, но мы решили разменять их на одну двушку, чтобы жить вместе. Поскольку мы смогли поступить на бюджет, то могли спокойно зарабатывать чисто на свою жизнь. Я работала барменом, а Мира фрилансерила: печатала тексты, корректировала и так далее. У неё это хорошо получалось.

– Лето на дворе, какая практика?

Бесит меня, что они до сих пор не могут запомнить, что моё свободное лето размером с август и только.

– Мирок, ну хоть ты ей скажи, – всё не унимаясь, обращается Ника к моей лучшей подруге.

Грязный ход, потому что знает, что Мире я никогда не откажу, если она попросит. Остаётся только одному богу молиться, чтобы Мира не захотела пойти на эту чёртову вечеринку.

– Ника, – говорю я, – радуйся, что ты уже сдала сессию и можешь быть свободна, – всё также не отрываясь от просмотра видоса с модными тенденциями на алкогольные коктейли.

На новом месте работы, я надеюсь, меня попросили приготовить что-нибудь необычное. Ну, блять. Говорят, удивите нас. Но пока я вижу только старое и невпечатляющее. Поэтому приходится делать пометки в блокноте, чтобы потом придумать что-то своё.

– А практика у меня будет до середины июля точно, как ни крути.

– Как может быть интересно копаться в камнях? – бурчит Ника.

Я глянула на неё так, что та сразу замахала руками, мол чур меня и повернулась к Мире. Опасно, блин. Мира не подведи, прошу тебя.

– Ой всё, ну тебя, фанатка камней. Мирок, я всё ещё жду от тебя поддержки, – скрестив руки на груди, говорит Ника, а сама глазами стреляет в мою сторону, чтобы проверять обстановку. А Мира преспокойно так сидела себе на диванчике и листала очередную новую книгу по истории чего-то там.

– Я хоть сама и не горю желанием идти на эту вечеринку, – ну всё, уже по голосу и постановке слов в предложении понимаю, что вечеринке быть, как и моей бренной тушке на ней, – и предпочла бы остаться дома и полистать…

– Зануда, – перебивает её Ника.