Сизые тюльпаны. Сезон 1

Дмитрий Перцов

Сизые тюльпаны. Сезон 1

Серия 1. Кожа

Зои бежала по каменному подвалу и мысленно прощалась с жизнью.

На следующей неделе она должна была получить аванс, накопив на первичный взнос за новенькую «Тойоту». Еще через год она бы переехала в собственную квартиру и наконец-то завела бьюти-блог. А там, сойдись звезды, она нашла бы достойного мужчину…

Но звезды не сошлись.

Ни эти, ни какие-либо другие.

Мысли о несбыточном утопали в ее собственных криках.

Хоть Зои и знала: кричать нельзя. Это может стоить той тонкой ниточки надежды, что по-прежнему у нее оставалась. Но что поделать, когда твоя рука сломана и ты видишь собственную кость? Что делать, когда ты спотыкаешься об оторванную гниющую ногу незнакомого человека?

Что делать, когда за твоей спиной раздаются шаги Палача? И скрип топора, что волочится вслед за хозяином?..

Один раз Зои обернулась, и тут же об этом пожалела. Ее дыхание сперло, в глазах потемнело. Именно так она представляла себе маньяка, когда читала заметки в СМИ: об убийствах, о зверствах, о четвертованных трупах.

Огромное туловище в средневековых одеяниях; черный капюшон, под ним – маска с грубыми разрезами для глаз. И бесконечные шрамы на открытых частях тела. В глухих, слабо освещенных свечами коридорах, наполненных звуками капель, стекающих по старым трубам, его силуэт выглядел особенно угрожающим.

Шаги становились громче. Ближе. Бетонный пол дрожал в такт губам Зои.

Вот уже несколько месяцев Палач терроризировал город. Он черпал вдохновение в Темных веках, упиваясь идеей превратить планету в плаху. Он чувствовал себя божеством, вершителем судеб, судьей и исполнителем приговоров, которые сам же и выносил. Так, по крайней мере, говорили профайлеры (или те, кто ими притворялся).

Шепот же простых людей рисовал более прозаичную и кровавую картину. Палач любил кромсать человеческие тела и получал от этого удовольствие. Делал он это в тайном месте, а останки вывозил на улицы как свершившийся акт «правосудия». Он превращал убийства в шоу, такое же, каким наслаждались толпы зевак в Средневековье, собираясь на площади и наблюдая за последними вздохами приговоренных к смерти.

Теперь же зритель был только один.

Сам убийца.

Сам Палач.

Зои забежала в очередную комнату из бесконечной череды пустых помещений. Увидела мужчину, что лежал в центре, и из ее глаз хлынули новые потоки слез. Не из жалости к незнакомцу. Просто Зои уже была в этой комнате. Видела мужчину. Видела брызги крови на каменных стенах.

Все повторялось. Она бегала по кругу.

В прошлый раз Зои выбежала и побежала налево. Теперь оставался лишь один путь… Зои толкнула железную дверь напротив. В глубине комнаты клубилась тьма, и Зои понадеялась, что найдет там выход.

Она ошиблась.

Снова тупик.

Дальше бежать не было сил. Зои не могла дышать. Адреналин все меньше скрывал боль в руке. А она ведь даже не помнила, как ее сломала… Вот – путь домой с работы. А вот – она просыпается в лабиринте заброшенного здания уже с травмой. С того момента она только и делала, что убегала от тяжелых шагов психопата.

Зои увидела дряхлый шкаф в углу. Она залезла внутрь, села и прижала колени к груди. Спряталась, как ребенок. Хотелось отдышаться, прийти в себя, придумать план.

Хотя какой тут мог быть план?.. Подготовки к смерти?

Темнота в шкафу обволакивала, подобно щупальцам Кракена. Зои слышала стук собственного сердца. Громкий. Слишком громкий. Что, если и он его услышит?..

Сквозь щель Зои увидела, как в проеме двери появилась фигура.

О, нет… Почему она ее не закрыла?!

Не дыши… Пожалуйста, не дыши…

Скрип топора.

Зловоние смерти.

Палач двигался прямо к ней. Большой, как страх в ее глазах. Потом он вдруг отвернулся.

Зои выдохнула.

… но выдох оказался преждевременным.

Палач бросил топор, схватил шкаф обеими руками, поднял над головой, и швырнул на пол.

Что за сила у этого монстра?!

Дерево треснуло. Зои вывалилась наружу, ударившись о бетон. Перед глазами поплыли черные пятна. Палач наклонился. Огромная рука вцепилась в ее волосы – рванула вверх. Боль пронзила кожу головы. Зои завизжала. Забилась. Но его хватка была железной.

Палач потащил Зои по коридору. Ноги скользили по чужой крови. Где-то рядом волочилось тело мужчины – Палач зашел в комнату напротив, и теперь волок их обоих, словно мешки с мясом.

По пути то и дело попадались тела тех, кто остался в лабиринте навсегда. На стенах виднелись следы их отчаянных попыток цепляться за жизнь.

Зои продолжала кричать, она молила Палача сжалиться, хоть понимала, что толку в этом нет.

Маньяк зашел в комнату, закрыл за собой дверь и отпустил жертв. Зои посмотрела на своего партнера по несчастью. Поняла, что немного ему завидует: вот бы и ей потерять сознание, забыться…

Затем она оглядела помещение. Оружейная. На стенах висели топоры всех размеров и мастей, с рукоятями и лезвиями на любой вкус.

Больной вкус.

Не в силах пошевелиться Зои наблюдала за тем, как Палач выбирает оружие для экзекуции. Сейчас бы вскочить, схватить топор раньше него! Но силы кончились. Максимум, что могла сделать Зои, это толкнуть незнакомца, что лежал рядом без чувств. Может, он еще жив? Может проснется?..

Палач остановил свой выбор на маленьком ржавом топорике, как у индейцев. Он развернулся, и в этот момент Зоя уловила еще одно движение. Мужчина проснулся. Он повернул голову и заглянул в ее молящие глаза.

А затем…

Он улыбнулся. И спросил:

– Мы в его логове, да?

Что за вопрос?

Господи, что за вопрос?!

– Хватайте топор! Помогите! – завопила Зои.

Но мужчина лишь следил за тем, как Палач оттаскивает его сторону, кладет голову на плаху. Заносит оружие…

С лица симпатичного (даже на пороге смерти) человека не сходила ехидная ухмылка. Сумасшедший, подумала Зои. Еще один псих.

Или сообщник?

Ржавое лезвие мелькнуло под потолком. Зои зажмурилась. Всё, чего ей хотелось, быстрого конца. Безболезненного. Она услышала стук. Он означал одно: теперь – ее черед.

Но что-то было не так.

Шаги Палача не приближались. Да и стук показался странным. Раньше Зои никогда не слышала, с каким звуком железо входит в человеческую плоть (или череп), но явно иначе. Не так глухо, а с треском, хрустом, дьявольским чавканьем.

Она решилась открыть глаза.

Палач заносил топор для повторного удара. Нервно. Дерганно.

А мужчина все улыбался.

Точно псих. Но что случилось? Неужели, маньяк промаза…

Удар!

Топор полетел в шею незнакомца.

И – ничего.

Больше Зои не жмурилась. Она видела и не могла поверить своим глазам, что мужчина продолжал лежать. Целый. Невредимый. Топор не отсек голову от тела, не раскроил голову надвое.

Чертовщина. Галлюцинации? Фокус?

Нет же, Палач бил со всей своей убийственной силой!

Это невозможно!

Маньяк сделал шаг назад.

– Еще раз попробуешь? – спросил мужчина, и у Зои от этих слов побежали мурашки. Добравшись до сломанной руки, мурашки вызвали очередной приступ дикой боли, и Зои заскулила, как щенок. – Давай же! С третьего раза точно выйдет!

Палач рассвирепел. Он подскочил к мужчине и начал наносить удар за ударом. Мощно, отчаянно. И ни единой капли крови не падало с лица странного человека. Он только улыбался и подначивал:

– Попробуй кисть! Она тоньше! Замахнись сильнее! Гречку ел с утра, чемпион? О, а знаешь: попробуй разбежаться!

Слова его чередовались с ревом Палача и глухими, стуками топора о тело. С кистью, как и с голенью, и черепом, ничего не вышло. Мужчина жил, и с каждой секундой становился будто бы живее.

Тогда Палач подбежал к стене и схватил самую большую секиру, жемчужину своей коллекции.

Мужчина встал.

– Решил вытащить козырь из рукава? Нефиговый, мне нравится. Давай так: у тебя одна попытка. Не получится – и мы поменяемся местами. Угов…

Палач загудел. Его следующий удар должен был снести даже буйвола, слона, любое живое существо.

Но – тщетно.

От инерции мужчина только отлетел в сторону, после чего засмеялся и сказал:

– Ладно. Уговор есть уговор. Чья там сейчас очередь? – Он сделал задумчивое лицо. – Кто крайний?

Он игриво огляделся на Зои, затем, махнув рукой, мол, шутки кончились, он схватил деревянную плаху и что есть силы бросил в голову Палача. Тот потерял равновесие и рухнул на пол вместе с секирой.

Мужчина подобрал оружие.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – Сказал он, и в голосе появились новые нотки. Нет, не злобные. Скучающие. – У тебя ноль фантазии. Ноль – это кружочек. Просто, судя по всему, ты наглухо тупейший идиот и дебил, я потому и объясняю. А была бы у тебя фантазия, использовал бы, что ли, газ…

После этого монолога он взял, и отрубил ногу маньяка. Прям посреди коленной чашечки. А затем швырнул ее в сторону и повернулся к Зои.

– Какая ты, леди, красивая! Но с рукой надо что-то делать. Что-то типа вправить кость… Пойдем найдем выход и вызовем полицию.

Впрочем, Зоя этих слов не слышала.

Теперь они утопали в ином крике.

В крике Палача.

Зои сидела на траве. Человек, который только что пережил сотню ударов топора, стоял рядом. Зои думала, что она спит. Потом передумала. Говорят, если себя ущипнуть, то можно проснуться. Что ж: у нее открытый перелом, кажется, это сильнее, чем щипок.

Осознав, что находится в реальности, она почему-то смирилась. Ей хотелось выпить вонючего растворимого кофе, намешать десяток ложек, и глотнуть от души.

– Вы кто? – спросила она шепотом.

– А? Я? – Мужчина убрал мобильный телефон (только здесь начала ловить связь) и уставился на старый склад, из которого они вышли пару минут назад.

– Вы!

– Ну… Я – Кожа.

– Кожа?

Только теперь она его рассмотрела. Черная футболка в обтяжку, мускулистые руки, старомодные прямые джинсы и почему-то сандали. Под чёрной щетиной – вечная улыбка.

– Это не имя, а прозвище. Уточняю на всякий случай, чтоб вы не подумали, что у моих родителей был фетиш или чувство юмора дикобраза. Просто у меня непробиваемая кожа, вот и всё. Разрезать ее нельзя, отрубить палец не выйдет. Даже мизинец. – Он продемонстрировал мизинец, а затем еще один. Было у него их на руках, как у любого нормального человека, ровно два. – Потому-то меня к таким ребятам, как наш дорогой Палач, и отправляют.

Зои не могла сосредоточиться. Всё, на что был способен ее мозг, это уточняющие вопросы. Почему дикобраз? А средний палец отрубить можно? Что здесь творится? И:

– Кто отправляет?

– Сизые тюльпаны.

Мужчина продемонстрировал на запястье красную татуировку в форме цветка.

– Он же не сизый, – тупо сказала Зои.

– А. Верно! Понимаете, мне чернилами ее несколько часов пытались выбить, не удалось. Пришлось выжигать. Ну, я-то не против. Мне любопытно почувствовать боль. Не часто приходится.

Зои кивнула с видом знатока. Как просто притворяться умным, когда ни черта не понимаешь! Одно из приоритетных умений современного человека.

– Кто такие Сизые тюльпаны?

– Слушайте, вы явно не в себе, поэтому давайте я кратко.

– Я в себе.

– Нет, не в себе!

– В себе!

– Короче говоря, все эти чудовища (причем не только люди) привыкли, что они такие безнаказанные, понимаете? Творят что хотят. А Сизые тюльпаны доказывают им, что это не так. Злодеям, знаете ли, очень не нравится с нами играть.

Перед глазами Зои темнело.

Сознание начинало ее покидать. Наконец-то. Как фильм, который должен был закончиться минут двадцать назад, а у режиссера за пазухой оставались красивые кадры.

Кожа взял ее на руки и так и стоял посреди поля. А она, цепляясь за последние кусочки рассудка, смотрела на звезды. Зои улетала в далекие края под приближающиеся звуки сирены. Под тупую и глупую ухмылку человека по прозвищу Кожа. И его слова: «Я же говорил, что вы не в себе. Хоть и такая красивая…»

В камине горел огонь. Большинство ребят уже разошлись по домам – или куда там они расходились. Кожа отдыхал, потягивая из трубочки невкусный растворимый кофе. Ему понравилась эта идея от девушки, которую он спас.

На базе, как всегда, царило умиротворение.

– Здоров, Кожа! А ты всё с маньяками возишься, да?

Он вздрогнул и обернулся.

– О, привет! Вожусь, дорогой. А у тебя что?

– Да вот. В особняке на окраине чертовщина какая-то творится. Нынешний владелец собирает группу экстрасенсов. Думаю вписаться.

– В группу экстрасексов? – Подмигнул Кожа.

– Пожалуйста, больше никогда не шути.

– Ой, иди ты. Я сегодня спас целую женщину и, кажется, город! Хочу – и шучу.

– Она тебя в щечку поцеловала?

– Пока нет. Завтра навещу ее. – Кожа встал. – Что ж, друг мой, задача тебе предстоит интересная, в твоем духе и стиле. Удачи тебе, а я пойду баиньки. Экстрасекс мне сегодня не светит, так хотя бы книжку почитаю.

– И тебе не хворать, – сказал Материал, блеснув татуировкой сизого тюльпана, торчащей из-под косухи.

Влюбленное состояние Кожи буквально давило ему на горло. Он потушил сигаретку о пепельницу и удалился во тьму ночи.

Серия 2. Материал

В холле старого особняка собрались четверо: первый, второй, третья и четвертый. Каждый из них был экстрасенсом. Впрочем, называли они себя иначе.

Первый говорил, что он шаман. Высокий мужчина со скрюченной осанкой, пестрыми одеждами и фингалом под глазом. В руках он держал какие-то шарики. То и дело пританцовывал.

Второй считал себя магом. Человек пониже, чем шаман, однако же прямой, как спица, и худой, как новости последних дней. Взгляд его был хмурым, в глазах скрывались тучи.

Третья заявила, что она потомственная ведьма, и более не проронила ни слова. Красивая молодая женщина с черным бантом на затылке.

А четвертый… Что ж, четвертый сообщил, что он-таки экстрасенс. Парень в кожаной куртке, блестящих ботинках, с потушенной сигареткой в руке.

До сегодняшнего дня эти четверо друг друга не знали. Впрочем, особой тяги к знакомству они не проявляли и теперь. Особенно Шаман – к знакомству с экстрасенсом (из-за кожаной куртки), Маг – к ведьме (потому что женщина), ведьма – к Шаману (потому что некрасивый), экстрасенс – ко всем сразу (раздражали его).

В особняк нашу компанию привело загадочное письмо от богатого аристократа. Тот утверждал, что ему грозит смертельная опасность от рук потусторонних сил и просил явиться в назначенный день для решения проблемы. Однако по прибытии на место группа борцов со сверхъестественным обнаружила лишь открытые ворота, открытую парадную дверь и открытые вопросы, на которые требовалось получить ответы.

– Чувствую зло, – объявил шаман, крутя в руках шарики. – Это место – дыра в ткани действительности. О духи! Еще и таксист содрал втридорога.

Его монолог никто не поддержал. Экстрасенс, словно пес, принюхивался и озирался. Ведьма разложила на журнальном столике карты, а Маг уставился в одну точку.

Холл тонул в полумраке, лишь слабый свет из высокого арочного окна выхватывал из темноты завитки лепнины на потолке и зияющий камин из черного мрамора. Воздух стоял неподвижный и холодный, пахло пылью и тленом.

За стеной послышался скрип тормозов. У парадного входа припарковалось авто.

– Это хозяин особняка, – сказал маг, закатывая глаза и словно вглядываясь в какой-нибудь перпендикулярный мир. – Я вижу это, я чувствую!..

Входная дверь скрипнула. Вошел мужчина в котелке, с тросточкой. Типичный представитель дворянства. Даром, что на дворе XXI-й век.

– Простите за опоздание, господа! Меня зовут Дирк Джонсон. Я владелец поместья. Это я пригласил вас сюда.

Он пугливо заозирался. Голос его, несмотря на бойкое приветствие, дрожал.

Экстрасенс без всякой на то видимой причины отшатнулся и скривился. Затем дернул головой так, словно его ударили. Увидев направленные на себя взгляды, он поднял ладонь, мол, все в порядке, и, чтобы окончательно увести от себя внимание, сказал магу:

– Уму непостижимо, как ты догадался, что приехал хозяин! Чертов гений!

Ведьма, сложив карты в колоду, фыркнула. Маг взвился:

– Прошу говорить со мной на «ты», молодой человек!

– Я так и говорю.

– Я имел в виду на «вы»…

– Господа! – Встрял хозяин особняка. – Прошу, не ругайтесь. Я пригласил вас сюда просить о помощи. Всех вместе. Будьте же командой! Вы – лучшие в своем деле… – Он прищурился. – Однако… Вас четверо?

– А сколько должно быть? – Подозрительно спросила Ведьма.

Маг же снова закатил глаза и, направив на хозяина ладонь, прошептал:

– Он приглашал девятнадцать…

– Нет-нет, – отмахнулся хозяин. – Наверное… Наверное, столько и должно… Простите. Это место сводит меня с ума, путает мои мысли, словно клубок нитей. Находиться здесь долее пяти минут я не в силах. Прошу, помогите мне.

Ведьма сделала шаг вперед:

– Вас преследует призрак?

– Да, – кивнул хозяин. – Он не дает мне спать. Он шепчет по углам. Он желает моей смерти.

– Всё в порядке, сэр, – сказал Шаман. – Призраки – моя специализация. Готов всё сделать за триста пятьдесят долларов по прайсу. Остальных можете гнать взашей.

– Вы получите деньги, – пообещал Дирк Джонсон, – только сделайте всё, что можете!

– Сделаю, – пообещал шаман, хрустнув шеей.

– Чей это призрак? – Спросила Ведьма.

– Я знаю… – начал Маг, но ведьма шикнула на него, аки кошка:

– Дайте для начала ему сказать!

Теперь ее раздражал не только шаман.

Хозяин вздохнул.

– Я думаю, что это призрак учителя рисования.

– Поясните.

– Когда-то этот особняк принадлежал моему отцу, а перед этим – деду. Папа рос вместе с кузенами, получая частные уроки от лучших педагогов страны. Одним из этих педагогов был властный художник с замашками тирана. Он ни во что не ставил благородное происхождение учеников, не давал им спуску, заставлял делать домашние задания всеми способами, порой чрезмерно жестокими. Я так понимаю, дед уважал его за это – единственного человека, который не боялся быть строгим с непослушными маленькими богачами. И вот… Однажды учитель рисования умер. Каким образом – я не знаю. Отец мне не рассказывал. И дед не рассказывал, потому что он тоже умер, еще до моего рождения. И дяди с тетями не рассказывали… Никто мне…

– С чего вы взяли, что это он? – строго спросила ведьма, не давая хозяину ныть дольше положенного.

– Я… П-простите, господа, – глаза Джонсона расширились. Он уставился куда-то за спины экстрасенсов. – Вы это сами поймете. Сделайте свое дело! Я хочу, чтобы завтра я приехал сюда и смог вздохнуть полной грудью, зная, что могу спать в фамильном поместье спокойно. А за это каждый из вас получит – нет, не триста пятьдесят долларов, – он сделал паузу. – А миллион.

– Миллио-о-он!.. – Глаза мага, до сих пор закатанные, вернулись на свое место, зрачки его расширились.

– Каждый? – Встрепенулся шаман, застыв, как морская фигура, посреди своего пританцовывания. – Почему каждый? Пусть четыре миллиона получит тот, кто лично справится с вашей проблемой. Пусть это буду я!

Хозяин улыбнулся.

– Господа, вы – профи. У каждого из вас – свои методы борьбы со злом. Но разве есть способ достоверно установить, чей именно способ стал решающим? А может, помогли сразу все?

– Оставьте только меня, и тогда всё будет ясно, – буркнул шаман.

– Нет, – хозяин поднял руку. – Останутся все. Но если вдруг за изгнанием призрака будет стоять лишь один из вас, и это будет ОЧЕВИДНО, то этот человек получит всю сумму. Остальным я гарантирую утешительные гонорары. В доме установлены камеры видеонаблюдения.

– Вижу, что этим одним буду я… – Маг сделал вид, что у него припадок с видениями, однако хозяин уже шагал к выходу, а точнее – бежал, словно нечто гналось за ним по пятам.

***

Дверь за хозяином закрылась. Четверо экстрасенсов переглянулись.

– Мы НЕ будем действовать сообща, – сказал шаман. – Вас здесь, в принципе, быть не должно. Шарлатаны.

Ведьма ответила ему самым древним и самым действенным заклинанием:

– Пошел в жопу.

И наши герои разбрелись в разные стороны. Мы не можем следить одновременно за всеми, поэтому давайте для начала посмотрим, что происходило с магом.

Маг

Маг прошествовал в противоположную часть холла, открыл скрипучую деревянную дверь и оказался в черной, как каблук его собственной туфли, комнате. Включив фонарик на айфоне, он осветил обеденную залу. В центре стоял массивный овальный стол, вокруг него – обитые богатой тканью стулья.

В приоткрытое окно задувал холодный ветер. По стеклу стучали ветви деревьев. Готические клише овладевали реальностью.

– Я знаю, что ты здесь, – улыбнулся Маг, сделав шаг вперед. – Явись мне, ибо я равный тебе. Явись мне, ибо я тоже познал глубины Тьмы.

О каких «глубинах» говорил Маг, нам решительно не известно. Ему это, скорее всего, тоже неизвестно, однако слова звучали весомо. Впрочем, никто ему не ответил. Ни единого звука не донеслось до чутких его ушей. Маг закатил глаза, чтобы увидеть перпендикулярный мир, однако увидел лишь внутреннюю часть своих век. А от постоянных повторений данного упражнения заболели глазницы. Маг продолжал улыбаться, но с каждой секундой чувствовал, что улыбка его становится всё натянутее. Стоит ее отпустить, и можно стрелять губами, как из рогатки.

– Ты здесь. Я знаю, – сказал Маг, словно забалтывая незримого собеседника. Он провел рукой по воздуху, пытаясь нащупать отголоски присутствия. Он приготовил заклинание, вычитанное в черной книге своего деда, великого колдуна и ценителя колбасок на гриле, чтобы выкрикнуть его, как только злостная сущность себя проявит.

Маг обошел стол, продолжая освещать стены. На них падала тень от канделябра, от фарфоровой посуды, от старого граммофона, от самого Мага.

Он подошел к другой двери. Половицы скрипнули, как болезненная поясница. Маг дернул за ручку и застыл. Голова его с бледным лицом обернулась к столу.

В спертом воздухе вместе с пылью повис вопрос:

«…Как тень его могла быть на стене, если на себя он не светил?..»

Значит, эта тень…

Не его!!!

Рефлексы Мага сработали молниеносно. Он протараторил дедовское заклинание (текст его мы приводить не будем, слишком уж оно смертоносное, однако упомянем, что в нем чаще остальных согласных встречается согласная «к»). Слова вонзались в стены кинжалами, все окружение содрогалось: и овальный стол, и стулья, и наверняка мертвое сердце темной сущности.

Закончив, Маг поднял фонарик. Тени на стене он не увидел, и потому вздохнул с облегчением.

– Изгнал… – прошептал Маг, вновь начиная улыбаться, расслабленно и победоносно. – Я изгнал тебя. Мой дед – самый сильный! Ни одному призраку не под силу совладать с его заклинаниями. Уходи туда, где тебе самое место, тень!

– Отвратительная тень.

Маг радостно развернулся вокруг своей оси, снова подошел к двери и… снова застыл.

В спертом воздухе вместе с пылью повис вопрос:

«Кто ему ответил? Что это, черт возьми, был за шепот?..»

– Отвратительная тень. Не штриховка, а халтура. Перерисовывай!..

Бледное лицо Мага обернулось.

На него вплотную смотрело лицо старика.

Шаман

Шаман не пользовался фонариком на телефоне, поскольку считал, что правильный путь ему должны подсказывать духи предков, а не технологии какие-то там. Поэтому-то Шаман поднимался по лестнице дольше, чем следовало, поскольку раз спотыкался о неровные ступени.

Оказавшись на втором этаже, он принялся агрессивно ворчать под нос, что его запихнули в дом вместе с проходимцами. Настроение повышали лишь значки долларов, вертящихся перед внутренним взором. Шаман уже распределил весь гонорар за это плевое дело. Конечно же, призрака он изгонит самостоятельно, и ни у кого в том не возникнет никаких сомнений. Из четырех миллионов двумя он закроет долги, еще один положит на вклад, а за четвертый купит себе танцпол. Там он будет танцевать круглыми сутками вместе с духами, которых специально для этого призовет.

Блаженное выражение рисовалось на лице Шамана, а на стенах, мимо которых он проходил, рисовались детские картины. Шаман этого не видел, он танцевал, а фантазии вели его всё дальше и дальше. Он думал о том, как заставит напыщенного экстрасенса делать ему коктейль из текилы и клубничного сока, а наглую ведьму – крутиться вокруг шеста… Хотя нет, если матушка явится, она за это его накажет. Кстати, матушке надо бы тоже выделить денег… Десяти тысяч хватит. Мага, этого идиота, Шаман наймет к себе в помощники, а на следующий день уволит.

Все стены уже были разрисованы веселыми рисунками, они наслаивались один на другой, всячески пытаясь привлечь к себе внимание шамана, и вот, наконец-то, не прошло и полувека, шаман почувствовал, что здесь что-то не так. И дело было вовсе не в рисунках.