Отчаяние во плоти

– Что это за херня! – выдохнул Сэм, в голосе читался страх.

– Так, народ, валим! – выкрикнула Кэтрин, хватая ребят за рукава. Всем своим нутром она ощущала опасность: стоять на месте – значит, подписать себе приговор.

Они бросились прочь, подгоняемые неведомым ужасом, который медленно, но неотвратимо надвигался из тумана. Свет позади пульсировал, становился всё ярче, а из этого зеленоватого марева начали доноситься глухие, неестественные шаги – сперва тихие, но с каждой секундой всё громче. Казалось, целая армия солдат преследовала подростков

Каждый шаг отдавался ужасом в груди. Друзья не осмеливались обернуться, взгляд был устремлен только вперед.

Пробежав поляну, они увидели впереди слабое пляшущее пламя костра. Направление было верное! Бежать, теперь только бежать! Рюкзаки, палатка – вмиг остались позади компании. Плевать, сейчас нужно было только одно: прочь, как можно дальше отсюда!

Позади, во тьме, разверзнулся голос. Нечеловеческий, хрипящий, проникающий в глубь головы:

– ВЫ НЕ УЙДЁТЕ!

От этого голоса кровь стыла в жилах. Ужас закопошился внутри. Майло, не разбирая дороги, вырвался вперед пробираясь через колючие ветки и деревья, порезы на руках даже не чувствовались под приливом адреналина. Каждая история о призраках, о пропавших детях, которую он слышал в детстве, ожила и обрушилась на него всей своей безысходностью.

Сэм и Кэтрин бежали следом за Майло. Девушка вцепилась в локоть Сэма, а тот изо всех сил тянул её за собой. Ноги Кэтрин ныли от усталости, каждый шаг давался всё тяжелее – она то и дело оступалась, почти падала, но даже не думала передохнуть или, тем более, оглянуться.

Добежав до реки, Майло одним прыжком вскочил на бревно. Всё внутри трясло – стоп, нельзя бросать друзей. Он оглянулся: Кэтрин на грани почти плакала, Сэм – побледнел как мел. Он постарался вселить уверенность:

– Быстрее, давайте! Если что – я здесь, я вас поймаю! – выдавил Майло.

Сэм пропустил Кэтрин вперёд, но ноги девушки не слушались, дрожа. Она ступила на ствол, перебирая ногами, будто по скользкому льду. Позади искажал пространство зеленоватый свет, они были уже близко. Сэм встал следом – и тут бревно шатнулось.

Кэтрин оступилась, потеряла равновесие, но Майло ловко подхватил её, и они оба тяжело рухнули на берег. Сэм одним отчаянным прыжком перелетел остаток бревна, только оказавшись рядом, перевел дух.

– СЭМ! – прошептал Майло дрожащим голосом, указывая на тот берег.

Сэм обернулся. На противоположном берегу, в призрачном зелёном свечении, стояла толпа людей. Их лица были искажены гневом и ненавистью, затаившейся в мёртвых глазах. Толпа смотрела молча, и эта тишина оказалась страшнее любого крика – они будто изучали ребят, ожидая, что те сделают дальше. Захотелось закрыть глаза, исчезнуть, раствориться в этом лесу, только бы не стоять перед этим немым, загробным судом.

Друзья стояли, не шелохнувшись. Бежать? А можно ли вообще убежать от призраков? К тому же, все устали, долго в таком ритме по темноте они не пробегут. Девушка и вовсе была на исходе сил и ста метров не одолела бы.

– Что делать? Что нам делать??? – вопил у себя в голове Майло.

Сэм, набрав полную грудь воздуха в надежде успокоить бешено бьющееся сердце, подошёл к краю берега. Он это заварил, ему и расхлёбывать. Майло и Кэтрин молча провожали друга взглядом.

– Простите, что потревожил вас, прошу, простите меня. Мы уйдём и больше никогда не вернёмся!

Призраки не шелохнулись, но теперь их взгляд был устремлён только на говорящего. Глаза их блестели, как у стаи собак, попавших под лунный свет.

– Давайте забудем всё? Мы вернём то, что взяли!

Толпа зашевелилась. Казалось, что они сейчас ломанутся в их сторону – все напряглись, готовясь, если что, удирать. Но призраки не спешили нападать: они разделились на две шеренги, посередине которых шёл старец. Его борода свисала почти до пояса, а лицо, практически сгнившее, было устремлено на парня через реку. Дойдя до кромки воды, он остановился и посмотрел в пруд, не в силах ступить в воду.

– ПОЗДНО, ДЕТИШКИ, ВЫ УЖЕ СОВЕРШИЛИ ТО, ЧЕГО НЕ СТОИЛО, – сипло произнес усопший. – ВАШИ ПРЕДКИ ПРЕДАЛИ НАС, А ПОТОМКИ ПРОДОЛЖАЮТ ОСКВЕРНЯТЬ НАШИ МОГИЛЫ. ВЫ ВСЕ ТЕПЕРЬ ПРОКЛЯТЫ, МЫ ВСКОРЕ УВИДИМСЯ ВНОВЬ. МОЖЕТЕ ОСТАВИТЬ ТО, ЧТО УКРАЛИ, ЭТО СТАНЕТ ПЛАТОЙ ЗА ВАШУ ЖИЗНЬ. ВОРЫ УМРУТ.

Договорив, старец удалился, не дав Сэму возможности хоть что-то ответить, а за ним последовала и толпа, уходя в туман, пока не исчезла вовсе. У друзей отлегло от сердца: слова его были пугающими, но по крайней мере они не собирались за ними бежать – это уже радовало.

– Вода, бегущая вода… Потусторонние не может пересечь её. Так пишут в легендах, я… я читал, – подрагивая, шептал Майло, аккуратно вставая, будто боясь спугнуть что-то, попутно помогая Кэтрин подняться.

Остаток пути домой они шли не торопясь. Кэтрин, оступившись на бревне, подвернула ногу, и Майло поддерживал её за плечо. Сэм шёл позади – ему было стыдно смотреть друзьям в глаза. Он был во всём виноват, во всём, что произошло, и в том, что могло произойти. Ему было привычно всё портить, но раньше это были просто шалости, а теперь их жизни по-настоящему угрожала опасность: из-за него они могли погибнуть, или того хуже.

– Простите, что втянул вас во всё это, я не думал, что всё так обернётся… – прервал молчание Сэм, стыдливо опуская взгляд.

– Ты, конечно, дурак, – ответил Майло, – но всё же наш друг. Я не буду держать зла, что бы ни случилось.

– Майло прав, ты дурак, – хихикнув, добавила Кэтрин, прихрамывая, – но ты наш друг, мы не бросим тебя.

У Сэма навернулись слёзы – он никогда не плакал при друзьях, это не вязалось с его образом бунтаря. Подбежав к ним, Сэм обнял друзей своими сильными и мускулистыми руками, рассыпаясь в благодарностях и всхлипывая:

– Вы самые лучшие друзья!

Девушка ласково провела рукой по его коротким каштановым волосам.

– Ты тоже наш самый лучший друг, – почти в унисон прошептали друзья.

Когда они вернулись в город, то не стали расходиться по домам: всем было страшно оставаться одним. Компания собралась у Сэма дома и, как планировалось, они опустошили бар его отца, вот только веселья не получилось. Все грустно сидели в гостиной, время от времени переговариваясь, но без особого энтузиазма. Это был последний раз, когда они собирались вместе.

К приезду родителей парней свалил грипп, который, как думалось, перерос в пневмонию. Но это была не пневмония. Врачи, сделав анализы, тут же забили тревогу, закрыв парней на карантин. В их мокроте был обнаружен грибок – «Аспергилл жёлтый». Все, кто с ними контактировал, прошли проверку, но они были чисты: грибок избирательно выбрал только их. Врачи разводили руками, но девушка знала: это была расплата. «…ВОРЫ УМРУТ…» – вертелись у неё в голове слова старого цыгана.

Кэтрин хотела рассказать всем правду, но Майло и Сэму это бы уже не помогло. Она надеялась на чудо, что им помогут, но понимала: уже слишком поздно… Это бессилие что-либо сделать убивало её изнутри. Она даже ходила к горе, в попытках вымолить прощение, но больше табор не появлялся.

Врачи пичкали ребят таблетками и капельницами, но это не давало видимых результатов – они чахли на глазах. И вот осенью восемьдесят пятого, за неделю до отъезда Кэтрин в колледж, они умерли тихо и мирно в своих палатах. Ни родители, ни девушка не успели с ними попрощаться…

Лето двухтысячного года. Кэтрин, ставшая успешным адвокатом, вернулась с детьми и мужем в Линден – на пару недель к дедушке и бабушке. После отъезда в колледж она больше не возвращалась сюда пятнадцать лет, стараясь забыть всё, что связано с этим городом и с ними… с её двумя любимыми дураками, с которыми она провела почти полжизни. Но как бы она ни старалась оставить прошлое позади, оно разъедало её – нужно было поставить точку.