Нить Ариадны

От нечего делать Таня в рабочее время начала учить испанский язык. Записалась на курсы в интернете. Курсы оказались международными, то есть рассчитанными на жителей разных стран. Обучавшиеся на курсах должны были не только прослушивать записанные для них лекции, но и проверять домашнюю работу у других студентов. Таня всегда проверяла письменные задания у тех, кто изучал русский язык. Так она познакомилась с Мигелем. Он жил в Барселоне, работал инженером и с детства мечтал побывать в Сибири. Таня из вежливости пригласила его в гости. Мигель тут же ухватился за приглашение и начал строить маршрут. Лететь ему предстояло сначала до Москвы, потом до Кемерово, а затем следовало ехать ещё три часа на автобусе до посёлка, где жила Таня. Мигель написал, что планирует приехать весной. Таня забеспокоилась: Мигель – европеец, привык к высокой культуре, а какие культурные памятники она ему может предложить? Ну не ферму же показывать! У них в Испании и своих быков хватает. «Не расстраивайся, – махнула рукой старшая сестра Инна, когда Таня рассказала ей о своих переживаниях. – Возьмём твоего иностранца природой: речкой, рыбалкой, грибами. И в довершение поразим его нашим домашним яблочным вареньем». «Ну да, поразим, – тоскливо подумала Таня. – Ещё бабушкин самовар на еловых шишках поставим». Но затем началась пандемия, и Мигель остался в Барселоне. Переписка сошла на нет.

Лето Таня провела дома. Библиотека была закрыта на карантин. Таня варила варенье из яблок (их в этот год уродилось необыкновенно много) и смотрела в окно. Чаще всего на ферму. Ферма занимала небольшой клочок земли, на котором помещалось невероятное количество самых разных животных. Животные периодически ломали хлипкий забор и убегали от хозяина. Первыми свободу вкусили быки, затем их примеру последовали свиньи и овцы, однако фермер с помощником переловили всех беглецов и водворили назад в родные пенаты. Труднее всего было с гусями, потому что у гусей имелись крылья, с помощью которых они отчаянно сопротивлялись тем, кто снова пытался загнать их в неволю. Позже всех сбежали собаки, правда, потом эти нерадивые и неблагодарные сторожа вернулись и покорно дали посадить себя на толстую цепь.

В отличие от фермы из зоны бежать никто не пытался. И дело было вовсе не в прочности забора, её окружавшего.

Осенью все вольнонаёмные сотрудники вновь вернулись на работу, в том числе и Таня. Не успела Таня приступить к своим обязанностям, как её срочно вызвали к начальнику. «Завтра опять комиссия должна приехать, а тут ещё из исторического общества по нашу душу явились, – сообщил ей начальник. – Ты у нас, Татьяна, человек с гуманитарным образованием, так что – выручай».

Таня отправилась на КПП, где её поджидали представители организации, занимавшейся историей ГУЛАГа. Подходя к пропускному пункту, она увидела полуторку, которая везла со склада продукты в столовую для заключённых. Кузов грузовика был доверху забит творогом, сметаной, молоком, курятиной, а также трехлитровыми банками яблочного сока. Таня знала, что многим заключённым прописана диета и кормить их плохой пищей строго запрещено. Права осуждённых, в отличие от прежних времен, теперь соблюдались очень и очень строго. Таня невольно вспомнила своего прадеда, отсидевшего по пятьдесят восьмой статье, которому на первом же допросе выбили все передние зубы, и вздохнула.

Историческое общество представляли двое мужчин, отец и сын. Таня повела гостей по значимым местам, хотя показывать было почти нечего. На месте швейных цехов, где много лет назад шили спецодежду жены маршалов и генералов, не осталось даже кирпичика. Всё давным-давно поросло травой, только в чудом сохранившейся конторе теперь находился коптильный цех, но он всё лето не работал. Историки разочарованно вздохнули и принялись вяло фотографировать бурьян. Пока они делали снимки, Таня позвонила маме. «Ах, а у нас дома ни кусочка мяса! – воскликнула та, когда Таня сообщила, что придёт на обед не одна. – Ни я, ни ты в этом месяце ещё на него не заработали». «Обойдемся своими заготовками», – лаконично сказала в ответ Таня. И действительно обошлись. Гости с удовольствием съели винегрет, кабачковую икру, солёные огурцы, а также отварную картошку. Затем принялись пить чай с яблочным вареньем. Неожиданно со стороны фермы донеслось пение петуха.

– А хорошо тут у вас, – произнес историк-отец. Таня с мамой удивлённо переглянулись. Историк пододвинул к себе вазу с домашними яблоками.

– Надо же, какие крупные. Никогда бы не подумал, что в Сибири яблоки растут.

– Ну, раз человек здесь смог выжить и корни пустить, почему бы и яблоням не последовать его примеру, – улыбнулась Танина мама и положила гостям в дорогу пакет с яблоками и баночку яблочного варенья. Затем Таня проводила историков на вокзал и вернулась в библиотеку.

Вечером её опять вызвали на проходную. Оказалось, привезли очередную домашнюю библиотеку. Та самая полуторка, что перевозила в обед продукты, доставила теперь целый кузов книг. Тане в помощь дали двух младших сержантов из отдела охраны. Вместе с сержантами освобождал полуторку от полных собраний сочинений Толстого, Чехова и прочих классиков мировой литературы молодой человек лет тридцати, которого Таня приняла за хозяина библиотеки.

– И не жалко вам с книгами расставаться? – спросила она.

– Да это не мои, – махнул рукой он. – Сосед зимой умер, а жена его решила поближе к детям перебраться, вот и попросила меня книги отвезти. Ей квартиру продать надо. Она уже и покупателей нашла.

– А что же вы их себе не забрали? – сурово спросила Таня.

Молодой человек растерялся.

– Да мне они вроде ни к чему.

– Ни к чему, – вздохнула Таня и осуждающе покачала головой.

Провозившись с книгами до позднего вечера, Таня пришла домой и сразу же заснула крепким сном. Даже ночной собачий лай её не разбудил.

На следующий день, выйдя с КПП, она неожиданно обнаружила вчерашнего молодого человека.

– Что, опять книги привезли? – спросила Таня.

Молодой человек отрицательно покачал головой и сказал:

– А мы с вами вчера так и не познакомились.

Таня недоумённо пожала плечами: она не видела смысла в знакомстве с человеком, которому были не нужны книги, пусть даже и чужие.

– Можно вас проводить? – спросил молодой человек.

– Я живу недалеко. Десять минут вдоль забора, – сказала Таня, однако молодой человек не собирался сдаваться и предложил донести сумку.

– Ого, какая тяжёлая! – воскликнул он, когда Таня отдала ему свою сумку, и шутливо поинтересовался: – Что там у вас, кирпичи?

– Мережковский Дмитрий Сергеевич. Собрание сочинений в четырёх томах, – отчеканила Таня.

– Мережковский? Не слышал о таком.

Таня бросила насмешливый взгляд на своего спутника. Молодой человек покраснел.

– Нет, вообще-то я люблю читать книги, но не старичков там всяких, вроде Толстого или…

Таня резко оборвала его.

– Старичков? – негодующе воскликнула она. – Да Лев Николаевич в сто раз моложе многих из вас будет.

– А меня, между прочим, Евгением зовут, что означает благородный, – произнёс молодой человек.

«Нашёлся Онегин на мою голову», – сердито подумала Таня.

Возле дома она забрала сумку и, сухо произнеся «до свидания», направилась к калитке, уверенная, что этот «Онегин» в её жизни больше не появится. Однако он снова ждал её на следующий вечер у КПП и не только проводил домой, но и уговорил поужинать в субботу в кафе с библейским названием «Эдем».

Ужин в «Эдеме» не удался. Едва им принесли меню, как за соседним столиком между двумя молодыми женщинам вспыхнула ссора, причиной которой, судя по тем гневным репликам, которые они выкрикивали друг другу, послужил мужчина. Причём соперницы, как выяснилось в ходе их энергичной словесной перепалки, оказались замужем. И вовсе не за тем, на чьё сердце они обе так яростно претендовали. Постепенно борьба за мужчину переместилась из обеденного зала в туалет. Когда дамы разбили унитаз, приехала полиция. Таня и её «Онегин» расписались в протоколе в качестве свидетелей и покинули кафе, так и не поужинав.

Стоял довольно тёплый, безветренный вечер. Таня молчала.

– А хочешь, я заберу все книги, что привёз, себе? – неожиданно воскликнул «Онегин», глядя на её задумчивое лицо.

Таня вздохнула.

– Поздно, – тихо сказала она и снова повторила: – Поздно. Я уже всем штемпель на семнадцатой странице поставила.

В понедельник «Онегин» на КПП не явился. Прошла неделя, другая. Таня стала забывать незадачливого поклонника, да и не до него было: следовало подготовить яблони к суровой зиме. Закончив с деревьями и другими кустарниками, Таня сидела вечером с мамой на кухне и, рассеяно водя пальцем по запотевшему окну, ждала, когда согреется чайник, как вдруг раздался дверной звонок. Мама отправилась открывать нежданному гостю.

– Таня, а это к тебе, – сказала она, вернувшись.

Таня вышла на крыльцо и увидела «Онегина». Он был нарядно одет и держал в руках небольшую коробку, перевязанную атласной ленточкой.

– Вот! – торжественно произнёс он и протянул Тане коробку.

– Что это? – удивилась Таня.

– Электронная книга. Самая новая модель. Я тебе туда всех писателей закачал: и Бунина, и Чехова, и этого, как его, Мережкова.

– Мережковского, – поправила Таня.

– Ага. Так что не надо тебе больше в библиотеке такую тяжесть брать. Кстати, я ещё и домашний кинотеатр купил. Ну, чтобы нам классику не только читать, но и смотреть. По вечерам.

– Ты мне что, предложение делаешь? – спросила Таня.

– Ну да, – ответил «Онегин».

Таня вздохнула.

– Идём пить чай, – сказала она. – С вареньем. Яблочным.

Чудо

Солнце начало обжигать плечи и спину. Светлана Петровна надвинула на глаза панамку и энергичнее замахала тяпкой, торопясь поскорее покончить с картошкой, пока не наступило самое пекло. «И ведь встала в половине шестого, – рассеянно подумала она, – а всё равно не успеваю. Да что поделать, всё-таки десять соток. Одной-то трудно со всеми делами управиться».

Через час, обтерев ноги о мокрую тряпку, лежавшую на крыльце, она вошла в дом и с наслаждением выпила в кухне большую кружку холодной воды. Потом заглянула в зал, чтобы посмотреть, не проснулся ли внук Ванечка. Малыш всё ещё спал в кроватке. Невестка Надя, лежа на диване, смотрела телевизор и не спеша доедала собранную с вечера Светланой Петровной и приготовленную для варенья клубнику.

Светлана Петровна бросила взгляд на экран и сразу поняла, что невестка смотрит очередной сериал. Сериалы, которые обожала смотреть Надя, были сняты на один и тот же сюжет и различались только деталями. Героиня либо приезжала в Москву из провинции, либо уезжала из столицы в деревню. И делала она это по двум причинам: или её перед самой свадьбой бросал жених, или ей изменял муж. Тем не менее, несмотря на столь трагические обстоятельства, после перенесённых страданий на пути у несчастной неизменно возникал поклонник, чаще всего бизнесмен, за которого в конце фильма она и выходила замуж. «Как в нашей стране много состоятельных мужчин», – всякий раз качала головой Светлана Петровна, выслушав от невестки пересказ просмотренного сериала, однако в своей жизни она ещё ни разу не встречала представителей столь обожаемого киношниками социального класса.

– Петя звонил? – спросила Светлана Петровна.

Невестка отрицательно махнула головой и, потянувшись, столкнула ногой с дивана сборник стихов любимого поэта Светланы Петровны Григория Северцева. Книжку эту Надя выпросила ещё неделю назад, но так и не раскрыла за все эти дни.

Светлана Петровна подняла книгу и направилась в комнату свекрови. Та тоже смотрела телевизор, но не сериал, а дневной выпуск новостей. Светлана Петровна поинтересовалась, что интересного передают в новостях.

– Да что же там может быть интересного, – раздражённо пожала плечами свекровь. – Всё то же, что и вчера: стреляют, убивают, насилуют.

Светлану Петровну так и подмывало спросить свекровь, отчего же тогда та с завидным постоянством смотрит по три раза в день новости, но не стала – что с пожилого человека возьмёшь, тем более что свекровь в это время произнесла:

– Вон, в соседней области женщину моего возраста мэром города выбрали. Ни дорог, как у нас, в этом городе, ни денег в бюджете. Одни дома с облупившейся штукатуркой и развалившимся фундаментом стоят. Видно, совсем мужики у них перевелись, раз на женщин в таком-то возрасте последнюю надежду возлагают. Впрочем, наш город не лучше: сколько уже начальников сменилось – не сосчитать. Ни один надолго не задерживается. Все норовят в область, поближе к губернатору перебраться.

Светлана Петровна вздохнула. У неё в этой жизни надежда была только на себя, так как в чудеса она уже давно перестала верить. Последние лет двадцать точно.

– Петя вам не звонил? – спросила она.

– Нет, – равнодушно ответила свекровь и вновь уставилась в экран телевизора.

Светлана Петровна вернулась в кухню, чтобы приготовить завтрак. Вскоре, закончив просмотр новостного выпуска, в кухне, прижимая к груди правую руку, появилась свекровь.

– Ты мне сегодня драников на обед напеки, – сказала она, – и окрошечку на кефире сделай, а не на квасе.

– Кефира нет, – ответила Светлана Петровна, раскладывая по тарелкам омлет. Вообще-то она надеялась ограничиться только окрошкой и оладьями из кабачка.

– А ты в магазин сходи, – сказала свекровь. – Мне от кваса худо с желудком всегда делается.

Её поддержала невестка Надя, потребовавшая разнообразить свой рацион ветчиной, красной рыбой и другими деликатесами.

– Мне ребенка ещё кормить, – строго произнесла она, не без презрения глядя на принесённый из огорода Светланой Петровной кабачок.

После завтрака Светлана Петровна, сменив панамку на соломенную шляпу и надев свой единственный сарафан с голубыми васильками, направилась в магазин. В магазине кефира не оказалось. Светлана Петровна поехала в центр – там магазинов было много. Пока ехала в автобусе, невольно думала о свекрови. Вот же удружила ей жизнь, нарочно не придумаешь. И ведь с сыном-то свекрови, отцом Петеньки, всего-то и прожила она два года, пока он не бросил их и с другой женщиной не уехал. Даже записки не оставил. Светлана Петровна тогда в такое отчаяние от поступка мужа пришла, что света белого невзвидела. Одна, в чужом городе, с ребенком на руках, а на дворе – девяностые годы. Зарплату не платят, ребенка кормить нечем. Поступилась собственной гордостью и поехала на розыски мужа. Полстраны проехала, трясясь в грязном вагоне, кое-как нашла его, чуть ли не в ногах валялась, умоляя, чтобы он в семью вернулся, но муж был непреклонен и на все её слова о долге отца по отношению к сыну никак не отреагировал. Пришлось ей вернуться ни с чем. Сына одна поднимала, без алиментов и без помощи, хотя свекровь жила неподалеку и знала обо всех её мытарствах. Чтобы выжить, однокомнатную квартиру в центре города, что ей от школы как молодому специалисту дали, поменяла на дом с огородом в частном секторе. Завела небольшое хозяйство. От мужа все эти годы ни слуху ни духу не было. Весной незнакомая женщина позвонила в школу и сообщила, что бывшая свекровь Светланы Петровны с инсультом в больницу попала. Светлана Петровна две недели в больницу ездила, к свекрови. Привозила домашнюю еду, кормила, поила, ухаживала. Речь к женщине вернулась, а вот правая рука так и не отошла, да и ходила она теперь не без труда. Пришлось взять бывшую свекровь к себе.