Шутки Богов. Пробуждение древних сил

– Или они боятся, что этот неведомый культиватор перейдёт под крыло другой силы.

– Мы не можем пустить их к нему. Но и скрыть не сможем, если они уже что-то знают.

– И мы не знаем, с кем он действительно сотрудничает. Если он действует один – он слишком опасен. Если же… с нами…

Лин Чаньюнь всё же поднял руку, призывая начавших сильно нервничать стариков.

– Никаких “если”. Мы – защитники этого региона. И пока он молчит – он наш союзник. Но он не наш слуга. И не наша кукла. – Он внимательно посмотрел на всех по очереди. – И мы не будем звать его. Потому что, если начнём, то просто не сможем остановиться.

Ответом ему было молчание. Затем, убедившись в том, то его услышали, глава семьи Лин коротко кивнул.

– Значит, действуем как семья. Как Великий клан Лин. Пока что без оголённого клинка – но с рукой на рукояти.

За следующие три дня семья Лин очистила центральный зал для возможного приёма столь важной делегации. Оповестила городской Совет о том, что им было необходимо усилить наблюдение за приходами и отъездами тех, кого они не знают и не ждут. И особое внимание следовало обратить на незарегистрированных в городе культиваторах и сокрытым духовным аурам. Также они удвоили смены дозора на всех постах, но без внешней демонстрации силы. Лишь тени, тишина и контроль.

– Если они захотят войну – мы должны показать, что не боимся. Но не ищем её. Это политика, а никак не дуэль.

Также особое внимание уделили линии снабжения. Клан начал закупать лекарственные средства, оружие, редкие ресурсы – будто ожидал осаду, а не дипломатический визит.

Кроме того, в горах, усилили дистанционные печати тревоги. Ни один посторонний не должен был проникнуть в запретную долину. Разведка семьи Лин получила отдельный приказ:

“Если увидите след отряда какой-либо из сект – не вступать в контакт. Только следить. Сигнализировать. Тех, кто ищет, гораздо легче увести в сторону, чем вытеснить лбом.”

После принятия таких решений, глава рода Лин долго стоял на смотровом балконе, глядя на горы, окутанные вечерним туманом.

– Ты видишь нас. И, возможно, ты слышишь. Но мы не станем кричать в небо, прося помощи от грома. Мы сами держим меч. Просто знай, что мы не предадим тебя. Даже если они попытаются нас заставить это сделать. – Он замолчал. – И если мы падём, ты тоже это увидишь. И, возможно, сам сделаешь свой собственный выбор.

………….

В день прибытия город Мэйцзин проснулся в особом молчании. Ни один гонец не прокричал утром о прибывших. Ни один торговец не вытащил свой товар на площадь с привычной руганью. Даже птицы на крышах молчали. Будто бы чувствовали приближение чего-то иного. У северных ворот, в сопровождении только одного боевого отряда и трёх носильщиков с печатями прибыла карета. Чернёное дерево, рунные вставки из серебра, герб Совета князей, три линии на чешуйчатом круге. Из неё вышел человек в чёрно-белом кафтане с красной нитью по краю рукавов – отличительный знак посредника Совета. Те, кто их знал, знали также и это:

“Если к тебе пришёл посредник, а не полководец – значит, ты ещё можешь говорить. Но тебя уже записали в графу возможных врагов.”

Семья Лин приняла эмиссаров в павильоне под открытым небом, на склоне холма, окружённом соснами и озером. Здесь когда-то обсуждали торговлю, заключали браки, подписывали соглашения между школами. Сейчас всё выглядело торжественно, но строго. Без лишнего золота, только тёмное дерево, нефритовые чаши, чай – и стража по периметру. Глава семьи Лин, Лин Чаньюнь, пришёл в простом одеянии главного управляющего, без родовых украшений. Но с мечом на поясе, чьи ножны были расшиты символами преданности старой Поднебесной Империи. Эмиссар коротко и холодно улыбнулся, будто бы вежливо. Но эта улыбка так и не достигла его ледяных глаз.

– Род Лин всё ещё чтит традиции. Это… ценно. Род Лин чтит честь. Остальное приходит и уходит.

Так началась встреча. Эмиссар не угрожал. Он намекал. Он говорил “с интересом”, “от имени Совета”, “во имя порядка”. Но суть была ясна. Совет хочет знать о том, кто уничтожил секту Нефритовой Луны в этом регионе. Совет хочет контроля над той силой, что сразила древнего духовного зверя. Совет намекает на то, что если род Лин сотрудничает с этой силой, то он обязан ею поделиться. Иначе… У клана, который итак числится в изгнании, возникнут новые проблемы. Всё было настолько понятно, что представители семьи Лин, задумчиво выдохнули. Но Лин Чаньюнь не повысил голос ни разу. Он говорил:

– Мы лишь защищаем наши земли. Слухи о каких-то могущественных существах в горах – всего лишь слухи… Нам нечего скрывать… Но и нечего отдавать…

На словах всё было вежливо. Но напряжение в воздухе было таким, что даже чай в чашах слегка подрагивал от духовного давления. И именно в этот момент, не раньше и не позже, небо вспыхнуло светом серебристо-синей молнии.

Он появился, как вспышка грозы. На фоне облаков, над озером, словно сливаясь с ветром и молнией, парил воин в чёрном плаще с серебряными краями, а его верная маска Пустого Лика закрывала лицо. Под его ногами, словно навечно прилипнув к подошвам, находилось копьё, что светилось звёздным отблеском. А за ним проявилась драконоподобная тень с бесшумно извивающимся телом. Он не произнёс ни слова. Но вся встреча остановилась.

Даже чай остыл. Гость Совета не дёрнулся, но его ухоженные пальцы в перчатках чуть напряглись. Лин Чаньюнь не обернулся, но поклонился медленно, сдержанно, словно знал, что за ним пристально наблюдают. Тот, кто парил над павильоном, всего на миг опустил копьё вертикально, будто бы подчёркивая… Я вижу вас… Я здесь… И я не ваша собственность… Я сам решаю, что буду делать… Затем он исчез. Словно призрак. Никто больше не улыбался. Эмиссар Совета, слегка прокашлявшись:

– Значит, слухи – правда. И эта… сущность действительно в регионе. И, возможно, под вашей защитой. Хотя… С такой силой…

Но Лин Чаньюнь тут же постарался его поправить:

– Мы лишь служим народу. А небеса сами решают, кого направить к нам – и почему.

Эмиссар медленно встал, не попрощавшись. И ушёл. На прощание лишь бросив:

– Совет не забывает. Ни верности. Ни неповиновения.

Андрей все это время парил на границе долины. Молча. Внутри его души уже поселились усталость, холодное раздражение, и тревога.

“ Сначала секта Солнечного Владыки Теянгина, теперь Совет Князей. Слишком много глаз стало смотреть в мою сторону. А я ещё не восстановился.”

Но он также видел и то, что Лин Чаньюнь не сдался. Ни один из бойцов семьи Лин не дрогнул. Ни одного намёка на предательство с их стороны не было.

“Хорошо.”

Постепенно поднялся ветер, несущий с ледников гор прохладу. За его спиной Цзяолин издала приглушённый рык. Вскоре они исчезли в небе, оставив после себя лишь тень на облаках и ощущение непреложного предупреждения…

Когда послания пахнут войной

Раннее утро окрасило стены резиденции семьи Лин в мягкое золото. В саду журчали ручьи, качались лотосы на зеркале воды, и всё казалось безмятежным. Но внутри зала Совета атмосфера была натянута, как тетива боевого лука. Перед главой семьи Лин, Лин Чаньюнь, лежали четыре свитка. И далеко не такие уж и простые. Каждый с печатью великого клана или совета. И каждый был вежливо-угрожающим. От клана Ён из Западных земель – с напоминанием, что сохранение баланса в регионе требует прозрачности. От секты Солнечного Владыки Теянгина, написанный в возвышенном тоне, но с прозрачным намёком:

"Сильные не должны укрывать опасное, если хотят остаться вне подозрений."

От Совета Князей – хладнокровный и официальный, с вопросом о том, “что за таинственная фигура вмешалась в дела великих школ на территории семьи Лин”.

От анонимного посланника, написанный тонкой рукой, в котором было всего две строки:

"Если вы не контролируете его – значит, он контролирует вас. А это уже угроза имперскому порядку."

Собравшиеся в этот день старейшины глубокомысленно молчали. Лишь Лин Чаньюнь, седовласый, но прямой как клинок, поднял взгляд на своего первого сына – Лин Жао:

– Ты видел его, стоящего в небе, когда тьма ползла на город?

– Да, отец.

– Он говорил с тобой?

– Нет. Он просто… был. И всё закончилось.

Старейшина по имени Лин Му, хранитель внешней дипломатии, скривился:

– Они боятся не его. Они боятся силы, которую они не контролируют. Мы – щит между ним и ними. Но щит можно заменить мечом.

Лин Чаньюнь молча взял свиток, полученный им от Совета Князей, и разорвал его пополам.

– Мы не передадим им ничего. Ни слуха, ни тени. – Решительно выдохнул он. – И скажите представителю секты Солнечного владыки Теянгина, если они пошлют ещё одного шпиона – мы вернём его в ящике необтёсанных досок. Или не вернём вовсе.

С этого дня в городе Мэйцзин усилили наблюдение. Все чужаки, появившиеся в пределах трёх ли от стен, были дважды проверены. Внутренние дозоры начали вести негласный сбор информации обо всех прибывших культиваторах, даже если те прикрывались торговыми или паломническими разрешениями.

Семья Лин даже восстановила старую систему скрытых врат, позволяющих при необходимости эвакуировать высших членов рода и ценности. Ходили слухи, что даже древний артефакт рода Лин, Камень Теней, был приведён в положении боевой активации.

На личной аудиенции, куда были допущены лишь ближайшие доверенные, Лин Чаньюнь произнёс:

– Мы знаем, что этот человек не наш вассал. И не наш враг. Он – бродячая молния. Ударит ли – зависит не от нас. Но если мы сумеем показать уважение и не вмешиваться в его путь… возможно, он выберет остаться. А в этом мире… союз с таким, как он, может быть ценнее тысячи армий…

………..

В то же время, высоко в горах, среди выветренных скал и упругих сосен, цепляющихся корнями за острые уступы, можно было заметить одинокий силуэт. Над ним звенела тонкая нить ветра, внизу, вдалеке, мерцал город, медленно просыпающийся под мягким светом предрассветного неба. Андрей молчал, сидя на склоне, укрытом лишайником. Его глаза были закрыты, но сознание давно блуждало в потоках энергии, разлитых по региону. Он чувствовал всё больше возрастающее напряжение. Словно натянутый лук, чья тетива дрожала от надвигающегося выстрела.

“Они зашевелились. Совет Князей… Кланы… Секты… Даже Пять Пиков прислали своих…”

Он держал в руках небольшой нефритовый свиток – послание от семьи Лин, которое не было передано через город, а подброшено к старому торговому пути, запечатанное знаком рода и с тонким аурным отпечатком доброжелательной энергии, демонстрирующий нейтралитет. В свитке не было ничего конкретного. Ни просьб, ни угроз, ни предложений. Только символ. Древняя орхидея Лин, и строка:

“Мы не тронем того, кто встал против тьмы. Если ты ещё раз появишься – мы не встанем на пути. Но будем рядом. Если ты этого захочешь.”

Это было… честно.

Мысленно хмыкнув, Андрей медленно отложил свиток, и, чуть наклонившись, провёл рукой по земле. Старые наблюдательные печати вокруг города вспыхнули в его сознании – словно карты, пронизанные линиями движения энергии. Сейчас он видел многое. Разведотряды от секты Солнечного Владыки Теянгина, что пытались скрыться в притворной караванной группе. Посланников одной из западных сект, что пытались проникнуть в квартал чиновников. Двоих алхимиков, которые, по всему, связаны с Пятью Пиками Бессмертных. И один из них всё ещё хранил у себя фрагмент старой метки, теперь притуплённой, но опасной.

“Они все копают не в ту сторону… Или именно туда, куда нужно.” – Он снова хмыкнул. Сейчас на обрывке пергамента перед ним был написан только один вопрос:

"Стоит ли пока играть тенью?"

Андрей долго смотрел на этот вопрос. С одной стороны – прямая поддержка семьи Лин. С другой – внимание слишком многих игроков, каждый из которых не остановится ни перед чем, чтобы подчинить или уничтожить “неизвестного культиватора”.

Но он уже не был тем, кто отступает. Он встал.

– Цзяолин… – Тихо позвал он. И из утреннего тумана, мягко как лента, выплыла изящная драконица, глаза которой мерцали глубинным светом. Даже она, не такая уж и древняя, если считать с момента пробуждения в новом облике, с осторожностью следила за его намерениями.

– Мы наведаемся к ним. Посмотрим, кто готов говорить честно. А кто… захочет испытать зубами силу молнии…

С того дня Андрей перестал прятаться полностью. Нет, он не раскрыл имени. Не показал лица. Но весьма старательно дозировал своё присутствие. Один раз – пролетая над городом на копье. Один раз – оставив исцеляющий эликсир в доме бедной вдовы, чьего сына укусил зверь. Один раз – пройдя по центральной улице, оставив после себя только аромат сосны и озона. Он наблюдал за ответом. Кто дрогнет. Кто попытается схватить. А кто – поклонится не в рабском поклоне, а в уважении.

На третий день после появления таинственного всадника на небесном копье, город Юньхуан всё ещё не пришёл в себя. Никто не знал его имени. Никто не знал, откуда он прибыл. И уж тем более – никто не осмеливался говорить о нём вслух. Но в умах всех он уже жил – как легенда.

– Он летел прямо над главной улицей! – С жаром рассказывал бродячий торговец у чайного киоска. – Молнии били под его ногами! Я зуб даю – копьё у него само вибрировало от силы!

– Он оставил пилюлю в доме Хуань-семьи… Ребёнок, что не мог ходить, на следующий день бегал по двору. – Шептала старая лекарка, поправляя повязку на старом слепом глазу. – Там осталась печать… Я чувствовала её – она была… Другой.

– Да это сам Бессмертный из гор! – Выкрикнул кто-то. – А может, вовсе и не человек…

Страх и восхищение путались в голосах. Одни начали сжигать благовония у домашних алтарей. Другие – молиться на север, где вдалеке поднимались облака над горами, как следы от дыхания чудовища. А иные – просто старались не думать, потому что думать было страшно.

………….

В глубокой тени кедрового дворца, глава рода Лин сидел в молчании. Его спина была пряма, как копьё, а седые волосы – забраны в высокий воинский узел. Перед ним, по одну сторону – Старейшина Лин Чжао, глава военного крыла семьи. По другую – Линь Иньюй, юная стратег и архивариус, внучка патриарха, чья память была тоньше шёлка и крепче железа.

– Мы не можем удержать всё сразу. – Сказала Иньюй, обводя взглядом карту. – Восемь сект прислали лазутчиков. Совет князей в любой момент может назначить смотрителя в регион. Представители Солнечного Владыки Теянгина копают под город. Пять Пиков Бессмертных беснуются. И этот… Таинственный… Не уходит. Он здесь.

Лин Чжао ударил ладонью по столу.

– Так пусть он с нами говорит! Пусть скажет, кто он! Я не могу держать гарнизон в напряжении неделями. Народ уже боится. Мы не знаем, чего ждать. Сегодня он спас… А завтра? Может, он сам приведёт беду.

– Или он будет тем, кто остановит следующую. – Тут же холодно сказала Иньюй. – Мы слишком многим обязаны его молчаливому присутствию.

Глава семьи медленно отодвинул чашу чая.

– Мы подаём сигнал. Если он здесь – он увидит. Если хочет – придёт. Но ни одна секта не пройдёт сюда, минуя наши стены, без нашей воли.

Тем временем, за пределами города, в скалистом ущелье, скрытном и замаскированном, стоял небольшой мобильный храм. Его обитатели были чужаками – и даже их лица выглядели… Странно. Кожа слишком бледная, глаза – слишком тёмные, повадки – слишком вкрадчивые.

– Он опасен… – Прошипела женщина в чёрном, убирая со лба амулет с иероглифом “тень”. – И мы не знаем, как он реагирует на энергию Пяти Пиков Бессмертных. Пробовать старую метку – опасно. Он может её почувствовать.

– Потому мы и принесём ему не метку… А память. – Усмехнулся мужчина с тремя короткими косами. – Мы заставим думать, что его старые товарищи ищут его. Что он нужен им.

– А если он придёт?

– Тогда он умрёт. Или… перейдёт на нашу сторону.

И в тот же вечер на одном из перекрёстков горной дороги, ведущей в город, появился поддельный артефакт – якобы послание от секты Пяти Пиков Бессмертных. Имитация энергетики, лоск старой печати, имя наставника… Но, к сожалению для сектантов, тот, кто наблюдал с вершин, не был тем юным беглецом, что покинул их стены когда-то. Он был иным…

………..

Тропа под склоном Дорога, что вела из Мэйцзина к предгорьям Сяолун, давно поросла сухой травой и мхом. Здесь редко ходили караваны – слишком крутые спуски, слишком непредсказуемые ветра. Но именно здесь, между двумя соснами, изломанными давними грозами, теперь лежал артефакт.

Обернутый в кусок парчи, с аккуратно вложенным свитком. На нём был знакомый символ. Выцветшее, но узнаваемое клеймо мастера Йонг Мина – наставника Андрея времён его пребывания в обители Пяти Пиков Бессмертных. Только… Этот наставник практически сразу после Андрея покинул обитель. А сама печать была сломана не совсем естественно, словно бы была извлечена из кого-то, не оставляя выбора.

Андрей стоял над этой ловушкой молча. Он чувствовал – неправильный пульс в тонких узорах духовной гравировки. Чувствовал тошнотворную вязкость фальши, словно копьё его – само вибрировало от отвращения. В этом предмете было всё. Подмена памяти… Насмешка над прошлым… И попытка контроля…

“Проверка… На что они надеются? Что я откликнусь, как испуганный мальчишка? Вы хотите увидеть – кто я теперь? Что же…”

Он закрыл глаза. И в небе сгустилось давление. С его стороны не было какого-то лишнего жеста. Не было звука. Только тень копья, возникшая словно сама по себе. И в следующее мгновение артефакт взорвался – не пылающим огнём, а резонансом памяти. Из него вырвался силуэт – иллюзорное лицо наставника, будто бы взывающее к ученической верности. Но вместо жалости, в лицо ему ударила волна энергии Андрея, сплетённая из духовной дисциплины уровня Доу Ван и глубинной ярости тех, кто видел смерть слишком часто.

Облака разошлись. И в небесах, среди разорванного неба, материализовалась Цзяолин. Не в своей звериной форме – а в частичном воплощении духа. Великолепная драконица из молочного света и звенящей чешуи. Она реяла в небесах, но не напала. Лишь вглядывалась вниз, позволяя понять, что он – не один.

С гор сбежали звери. С вершины сторожевого бастиона семьи Лин слетели птицы. И даже старейшины секты Солнечного Владыки Теянгина, скрывающиеся в пределах тридцати ли, упали на колени.

– Он… Он Доу Ван??? Но это не просто уровень… – Прошептал один из них, а его лицо было белым как полотно. – Это… линия наследия. Древняя. Утраченная. Он не человек в обычном смысле…

И в этот момент Андрей позволил своей ауре выстрелить. Не ударом, не разрушением – давлением воли. Прямой проекцией своей духовной решимости, вложенной в каждую клетку тела, в каждое пульсирующее звено ядра, что несло на себе отпечаток клятвы боли и битв.

“Если вы ищете способ затянуть меня обратно в цепи… Если вы хотите использовать мою силу, не спросив, кем я стал… То вы увидите, как умирают секты.”

Он не прокричал это. Он думал это. Но его голос, обернутый духовной волей, прокатился, как эхо громовых раскатов, прямо сквозь горы. В то же время в городе Мэйцзин члены семьи Лин мгновенно поняли, что это было предупреждение. И в то же утро от имени рода была отправлена новый свиток, без печатей, без артефактов, с одной-единственной строкой:

“Мы не посягаем. Мы наблюдаем. Мы благодарим.”

……………

Ночь в горах была особенно тиха. Не оттого, что всё уснуло, но оттого, что даже ветер прислушивался. Цзяолин, лежащая на огромной площадке перед центральным алтарём, медленно втягивала в себя потоки небесной энергии. Её чешуя отблескивала лунным светом, а длинное тело было обвито вокруг оплота печатей. Андрей сидел недалеко, с наложенной на лоб печатью ясности, читая старинный манускрипт с символами, давно утратившими значение для простого мира.

Это был "Перечень Проклятых Имен", составленный неизвестным автором в эпоху, предшествующую даже Эре Пепельных Небес. На его страницах значились семь имён, написанных не красками, а высеченных в бумаге духовной энергией.

– “Семь, спящих под кровавыми звёздами… Семь, которых Боги не добили…” – прошептал Андрей, ощутив, как текст буквально давил на его сердце. Звери, скрывшиеся от расправы ещё в древности. Они звались по-разному в разных источниках, но суть была одна. Это были запретные сущности. Не просто животные, а воплощения стихий, эмоций, гнева, даже времени. За всё это время ему удалось выяснить, кто из них был уничтожен, а кто вроде бы где-то остался. Правда, одни только их названия и описания чего стоили?

Сын Чёрного Неба, зверь-ворон с девятью головами, каждая из которых пророчила смерть одному великому дому Поднебесной.

Тай Ши Цзин, зверь-камень, что спал под горами и шевелил тектонические плиты – его дыхание вызывало землетрясения, а кровь превращалась в золото.

Лю Инь Мо, тень-зверь, питавшийся только страхом живых. Его видели лишь во снах. Но города исчезали после его визитов. И был ещё один.

Безымянный. В скрижалях он именовался просто как:

“Тот, кто знает твоё имя, прежде чем ты родился.”

Следов гибели этих существ нигде отмечено не было. Да и само описание больше походило на какие-то странные попытки описать природные катаклизмы, вроде землетрясений. Но на всякий случай парень не стал расслабляться. Поэтому семья Лин, в ответ на просьбу Андрея, направила гонцов даже в заброшенные монастыри, где ещё оставались архивы времён Переплетения Крови и Света. Несколько трофейных библиотек из времён Империи были выкуплены, и даже храмовые братства, обычно молчаливые, прислали урезанные копии древних молитв – в каждой из них упоминалось пробуждение зверей, совпадающее с моментами великих катастроф.

В частности, где-то на южных болотах недавно исчезла целая деревня культиваторов. Не осталось даже их тел. Только следы когтей, словно выжженных в земле.

На восточном архипелаге, что принадлежал семье У, вода в течение пяти дней была чёрной как нефть, и на шестой из неё вышел огромный скелет рыбы, которому было несколько тысяч лет – но он двигался. А в Северной глуши, к югу от Забытого Вала, начали лопаться защитные барьеры древних сект – пустые, но сами по себе разрушенные, как будто что-то слишком сильное пыталось выбраться… или уже выбралось.

В один из таких дней, наполненных медитацией и учёбой, Цзяолин слегка подняла голову, прервав медитацию. Она тихо зашипела, но не с угрозой – с тревогой. Андрей мгновенно ощутил, как по связи между ними прошёл холодок.

– Ты тоже это чувствуешь?

– Да. Кто-то встал на лапы. Кто-то, чья память древнее Небесных Башен…

Она не назвала имени, но Андрей уже чувствовал, что в мире появилось новое присутствие. И оно искало что-то. Или кого-то. Хорошо, что он нашёл фрагмент шкуры древнего Архидемона и заключённый в неё пылкий символ верности великому зверю. Артефакт, вплетённый в мантию Андрея, слегка пульсировал, едва заметно, но стабильно – и гасил волны чужого давления. Он не защищал напрямую. Но разрывал контакт, словно глушил зов зверя, пытающегося “почувствовать” силу Андрея.

“Если бы не ты, я бы уже давно оказался в его поле зрения…” – Подумал он, когда почувствовал эту вибрацию. Но прятаться дальше было просто бессмысленно. Ему было нужно понять, кто же это так старательно лезет в этот мир в поисках добычи. Учитывая то, как могут усилить себя подобные твари, всего лишь пожрав ядра каких-нибудь духовных зверей или культиваторов, у него просто не остаётся выбора. Ведь такие существа будут становиться всё сильнее и опаснее с каждой такой жертвой. Так что ему всё равно придётся взяться за поиск, чтобы опередить потенциального противника…

Болота Забытого Дара

В нужном направлении он вылетел на копье ещё до рассвета. Уже немного сдающая свои позиции ночь всё ещё тянулась над землёй, рассыпаясь по холмам густыми каплями тумана, но небо уже дышало рассветом. Позади осталась долина, защищённая печатями и драконьим дыханием. Впереди – мрак. Болота находились в дне пути к юго-востоку от последнего форпоста рода Лин. Но местные не называли его болотом. Они говорили – “Там земля забыта Богами… Там не зовут по имени… Там даже ветер идёт тише, чем должен…”

Андрей уже знал о том, что эта местность раньше называлась деревней Юйчжоу. Когда-то здесь был центр небольшой секты, что выращивала духовные травы прямо в зыбких водах. Из поколения в поколение. Пока – всё не исчезло. Без шума. Без следов. Без тел.

Прибыв на место, он аккуратно опустился на окраине. У ворот в поселение стоял странный каменный столб – сломанный наполовину. На его поверхности ещё угадывались руны защиты, но теперь они были мертвы. Зачёркнуты когтями, словно кто-то с остервенением пытался уничтожить не только форму, но и сам смысл. Цзяолин не пришла с ним. Она оставалась в долине, восстанавливая баланс после прорыва. Так что на это дело Андрей пошёл один. Плащ Святого колыхался за его спиной, маска Пустого Лика скрывала лицо. Он шагнул в трясину. Болото молчало. Но это была не обычная тишина. Это было отсутствие звука. Ни стрекота насекомых… Ни всплесков… Ни скрипа веток…