Оковы льда

Алекса Хелл

Оковы льда

Пролог

Сто четыре дня. Тридцать шесть раз. Тысяча семьсот четыре толчка. Я считаю все. Это что-то вроде моего ритуала, единственного занятия в череде беспросветных дней.

Моя клетка пуста, как и я. Мои руки изрезаны, а тело перестало принадлежать. Я будто стала никем. Пока еще теплой куклой, которая может вызвать интерес и желание.

Чудовище никуда не исчезло. Спаситель не явился. Я прозябаю во тьме, в которой нашла спасение. Она была интересней и ярче моей новой реальности. Там я имела подобие жизни и видела то, чего хотела и не желала одновременно. Своего личного демона.

Его образы, сотканные из тьмы лучшее, что случалось за все эти дни. Он был безмолвен, но реален. Стал оплотом моего трезвого рассудка. Я говорила, он слушал. Я молчала, он тоже. Но как много всего было в той самой тишине.

Конечно, в первые дни, когда я только различила его черты во тьме, желала уничтожить. Пыталась поймать бестелесный образ и избавиться от него. Выжечь, уничтожить, превратить в ничто. Тьма – моя подруга. В ней я должна была прятаться и держаться за остатки разума. Но в мое тайное логово ворвались без приглашения.

Поняв, что от образа того, кого я смогла полюбить не избавиться, приняла его в качестве соседа. Ненавидела и любила. Была рада видеть и желала ослепнуть. Хотела, чтобы он нашел меня и спас, но и не хотела быть ему должной.

Вскоре, смирившись с присутствием Самуэля и устав от гнетущей тишины вокруг, начала говорить. Высказала ему все, что думаю о нем. Поделилась тем, как умираю каждый раз, ведя безмолвный счет дней, визитов Дюрэя и его пыхтений рядом.

Каждый раз, когда чудовище приходило, я отпускала свой разум во тьму и говорила. Сэм слушал и смотрел в пустоту, которая нас окружала. Не знаю, он ли это или мое больное воображение. Плевать. Я могла говорить и скрыться от реальности.

В ней и видеть то было нечего. Пустая клетка. Ничего кроме стен и тишины. Только тухлая тряпка, которую на меня набросили в первый же день заточения. Ведро выдавалось дважды в день, еда трижды. На этом все.

Соседей нет. Весь тюремный блок был моим личным пустым адом. Только Дюрэй в реальности и Самуэль во мраке. И я. Балансирующая на границе света и тьмы.

Мой гнев жив, но подавлен. Раньше, я ощущала внутри себя будущее пламя, а сейчас лишь тлеющие угли. Но они были, а значит, не все потеряно.

Мне не хватает его. Огня. Обычного, человеческого гнева мне мало. Он ничто по сравнению с силой моей рожденной эмоции. Но я не отчаиваюсь. Знаю, что он жив и вспыхнет ослепительной вспышкой, которая поможет мне сжечь как реальность, так и моего воображаемого соседа во мраке подсознания. Я уничтожу всех и каждого. Пройдусь по земле огненным штормом, который поглотит все и всех. Нужно лишь еще немного подождать.

Чему я научилась, так это пониманию того, что надежда удивительна. Она так часто умирает, но каждый раз восстает из пепла, желая вновь сделать тебя слабым. Мне нужно дождаться момента ее смерти. Когда терпение Дюрэя подойдет к концу, он совершит непростительную ошибку, которую каждый из живущих на земле, хоть раз, да совершал на эмоциях. И я буду рядом.

Эмоции – сила и слабость, одновременно. Баланс. Вот путь к успеху. А когда он будет нарушен и выдержка Дюрэя лопнет, я восстану из пепла вместе с надеждой.

Я верю в успех. Надеюсь на скорый срыв Дюрэя. Жажду мести и ответов на вопросы. Кто мои родители и где они? Дориан преследует какую-то цель, обрекая меня на страдания. Какую? Где была я, а где его вмешательство в мое сознание? Кто друг, кто враг, кто марионетки? Куда исчезают люди? Я узнаю все. И смогу решить, на кого обрушу так долго томящийся внутри меня гнев в первую очередь.

Ждать. Все, что я пока в могу. И верить. Скоро я снова увижу солнце и вдохну свежий воздух глубоко в себя, смакуя аромат мира, лишенного стен и границ. Наполню легкие кислородом и помогу тлеющим углям вспыхнуть с новой силой. Грядет шторм. Мой гнев в бешенстве. Как и я. Но мы справимся. Скоро. Совсем скоро я покажу силу гнева и окрашу мир его цветом. Кровь будет литься рекой, а плоть тех, кто посмел разрушить мою жизнь, сгорит и обратится в пепел. Но из него уже никто и ничто не поднимется. Никогда.

Глава 1

Во тьме так хорошо. Спокойно. Мой разум помогает мне скрыться от реальности и позволяет рисовать желаемые образы. Не знаю как описать, но среди мрака я вижу более темные очертания, которые создают желаемое. Сейчас я сидела на берегу озера, которого никогда не видела и наблюдала за полетом птиц. Они были свободны. Могли кружить над водоемом или улететь прочь, куда глаза глядят. Не то что я.

– Знаешь, а без голосовых связок ты мне больше нравишься, – усмехнулась, взглянув на Сэма. Он лежал на песчаном берегу рядом со мной и смотрел в черное небо, по которому плыли облака. – Я больна, да? Из всех, кого знаю, мое подсознание выбрало именно тебя для того, чтобы составить мне компанию здесь, – я обвела тьму, которая окружала нас рукой и уткнулась лицом в ладони. – Я чертовски устала, Сэм. Он так часто приходит, что мне с трудом удается скрываться от реальности. Каждый раз все сложнее и сложнее спрятаться во тьме и перестать ощущать его руки, губы и зубы на своём теле. Не слышать его стоны и поганые речи больного ублюдка. Не замечать колыхание своего тела, подвешенного в воздухе. Не чувствовать, как только начавшие затягиваться порезы снова вспарываются, и новые кровавые реки текут по рукам. Моя выдержка трещит по швам, демон…

Я опрокинулась на спину и повернула голову в сторону безмолвного собеседника, позволяя ему увидеть мои слезы. Он часто их наблюдал. За эти три месяца, я позволяла себе плакать только здесь. Неважно где именно. Главное без свидетелей.

– Почему ты не пришёл? Не спас меня? – всхлипнув, спросила образ Самуэля. Его черное лицо и глаза не давали ответа, как и всегда. – Пусть ты не ответил мне взаимностью, но мог же понять, что что-то не так? Наверняка Фаер поднял шум и не поверил, что я могла взять и уйти без него. Тебе и правда плевать, да? На все, что со мной связано…

Сотканная из дыма рука потянулась к моему лицу и стерла дорожку слез, чуть задержавшись на щеке. Мне так хотелось ощутить его касание в реальности, что, закрыв глаза, мне показалась, у меня получилось.

– Найди меня, Сэм. Пожалуйста, – распахнув мокрые ресницы, уставилась в чёрные глаза напротив. – Я уже не уверена, что выдержу все это. Дюрэй получает удовольствие от моего сопротивления принять его. Он не психует и не злится. Не орет и не бьет меня. Просто ждет. А я, кажется, на гране того, чтобы сдаться. Пересмотреть свое решение. Может, прими я его, он выпустит меня из клетки и я смогу сбежать? Увижу солнце, небо и вдохну свежий воздух…Убить его невозможно. Я не пожертвую жизнью Фаера, как бы тяжело не было. Ни за что. Но сбежать могу. Хотя бы попытаться, – я подняла руку и указала на браслет. – Мне плевать, если эта хрень взорвется и я лишусь части руки. Боль – ерунда. Ничтожная цена за свободу и глоток свежего воздуха, – тяжело вздохнув, стерла руками слезы с лица и уставилась в никуда. – Ты ведь понимаешь, что я убью тебя, да? Если узнаю, что ты был в курсе моего местоположения и знал, через что мне приходится пройти, но ничего не сделал. Реальный ты. И о том, как сильно мне тебя не хватает. Такого, каким ты есть. Холодный, вечно недовольный мной, кусок…

– Дена, – голос Дюрэя вырвал меня из укромного уголка и вернул в отвратительную реальность. – Дорогая, я немного устал навещать столь отвратительное место. Я в восторге от силы твоего упрямства, честно, – он усмехнулся, продолжая застегивать ремень на штанах. – Но, может, уже хватит строить из себя заложницу? А то начинает казаться, что тебе нравится твоя новая жизнь.

Я устало взглянула на Дюрэя, начав ощущать следы его крепкой хватки на своём теле, ноющую боль между ног и запах собственной крови, струящейся по рукам.

– Я никого из себя не строю. Ты посадил меня в клетку, насилуешь, удерживаешь против воли и думаешь, что я, что? – усмехнулась, взглянув в карие глаза, которые даже сейчас, продолжали блуждать по моему изуродованному телу. – С разбега прыгну в объятья и захочу видеть тебя при свете дня? Нет, спасибо.

Как бы мне ни хотелось выбраться отсюда, но он никогда не услышит от меня…

– Просто скажи, что ты принимаешь меня, как своего короля и мужчину и это закончится, – перебил мои мысли. – Я выведу тебя отсюда и издевательства над твоим телом прекратятся.

Его пламенная речь вызвала мой смешок.

– А душа, об которую ты вытираешь ноги и член, тебя не заботит? Только плоть?

Мы долго смотрели друг на друга, но чей-то чих, прервал зрительный контакт. Оторвав взгляд от бывшего эмпата, встретилась с синими глазами женщины и напряглась. Меня не волновала нагота и то, что эта женщина знала, что со мной делали. А вот то, что она эмпат весьма. С такой дозой блокиратора в крови я не могла возвести щиты и была обнажена не только телом, но душой. По коже побежали мурашки, и я дернулась, ощутив новую боль от порезов.

– Не переживай. Она ничего не внушит тебя, лишь посмотрит, – видимо, хотел успокоить меня, но вышло плохо.

– Что посмотрит? – прохрипела, ощутив ужасную жажду и страх.

Я не сводила взгляда с прямой угрозы в виде брюнетки лет тридцати. Она была хорошо одета и без цепей. Душевник работающий на ублюдка, который держит наш вид на цепи. Во мне вскипела злость и ненависть. Непонимание и легкий гнев, далёкий от моего пожирающего, который тихо дремал и ждал подходящего момента.

– Посмотри её. Она слишком долго борется. Для связи не обязательно испытывать теплые чувства. Боль, ненависть, страх – отличный фундамент, но я не ощущаю ничего, – проигнорировав меня, Дюрей сложил руки на груди и прислонился плечом к решётке моей клетки.

Я непонимающе нахмурилась. Что?

– С удовольствием, – растянув губы в улыбке, брюнетка подошла ко мне и встала почти вплотную.

Наши взгляды встретились, и я перестала дышать, готовясь к чему угодно. Повисла звенящая тишина, и лишь оглушительный ритм моего сердца давала понять, что я не оглохла. Глаза напротив ярко вспыхнули, и я ощутила внутри названного гостя. Отвратительно.

Меня сразу бросило в жар. Позволять кому-то копаться в себе, унизительно. Все мои мечты, страхи, чувства и эмоции, воспоминания и мысли были доступны незнакомому человеку. Крыса, которая копошилась в моем внутреннем бедламе, не отводила от меня взгляд и наклонив голову, хмыкнула.

– Ты опоздал, Дюрей. Она уже связана, – осмотрев мое тело и задержав взгляд на кровавых дорожках, которые бежали по моим рукам, отвела взгляд и повернулась к собеседнику.

– Она связана с Фаером, да. Но второй канал свободен, – оттолкнувшись от прутьев, нахмурил брови в непонимании. Я повторила за ним, так как в первые за эти месяцы, происходило хоть что-то непонятное и новое. Даже стало интересно.

– Твои шпионы плохо работают. Она связана по двум каналам. Свободен только родственный. Его не пробить и не подключиться, если только ты не приходишься ей папочкой или братиком, – усмехнулась. – Ты вне игры. Можешь выбросить ее на свалку. Она бесполезна для тебя.

Мне хватило пары секунд, как и королю. Мы оба шокировано уставились друг на друга. Было бы смешно, учитывая обстоятельства, да только вот не было. Я помню, что есть три канала связи. Дружба, любовь и кровная связь. Семьи у меня нет. Дружеский канал занят Фаером, а оставшийся… Кем, простите?

– Бред, – выплюнула в спину брюнетки. – Мало того что ты спокойно смотришь на то, как истязают твой вид, так еще и в своем даре слаба. Я никого не люблю и уж тем более, никто не любит меня, – я взглянула на Дюрэя. – Но ее предложение мне понравилось. Отпустишь меня? – попытала удачу, стараясь не впускать в голову ни единой мысли о вероятности того, что могла быть связана с …

– Чертов урод! Он обманул меня! – Дюрэй подлетел ко мне в мгновение ока, оттолкнув синеглазую. – Говори! – сжав мои скулы так, что захотелось взвыть, тяжело дышал и ждал ответа, прожигая меня взглядом. – Ты не могла связаться с Сэмом. Он бы не допустил этого и не смог бы…– озарение, мелькнувшее в безумных глазах, напугало меня еще больше, чем его ярость.

– Она что-то путает, – прошипела. – Я не могу быть с ним связана. Мне говорили, что для этого чувства должны быть взаимными и признанными обоими. А его тьма никого и ничего не пропустит в его нутро. Никогда. Тем более любовь.

Ухмылка, а затем довольная улыбка говорили о том, что он меня не слышит. Это не может быть правдой. Я не чувствовала Сэма, так как Фаера. Демон не способен на любовь. Он вышвырнул меня из своей жизни и комнаты. Какая к чертовой матери связь! Все это ужасно взбесило меня, и я ощутила, как кожа покрылась испариной. Тело обдало жаром, но я не обратила на это должного внимания, так как пыталась понять хоть что-то.

– Мне нужно идти. Позови парней, пусть отвяжут ее, – отпустив мое лицо, резко развернулся и устремился к выходу.

– Стой! – он продолжал стремительно удаляться, а мое сердце было готово остановиться навсегда. – Дюрэй, пожалуйста, – прошептала, но он услышал и замер. Мне не было стыдно за слабость. Я ни черта не знаю о мире и жизни. Реальном положении дел. Но то, что касается моего сердца, обязана знать. – Пожалуйста, – повторила. – Объясни хоть что-то.

Я всматривалась в глаза мужчины, который был красив, так же как и уродлив. Но у него есть информация. А это, как я уже поняла, лучшее оружие в мире.

– Свободна, – не отводя от меня взгляда, бросил брюнетке.

Дождавшись, когда его синеглазая собачонка скроется в туннеле, ведущем на свободу, чуть поерзала из-за неудобного положения, чем вызвала лязг цепей. Дюрэй молча приблизился и, внимательно рассмотрев мое лицо, дернул цепь, и я рухнула вниз, но была поймана. Аккуратно опустив меня на холодный пол, он освободил мои руки, под напряженным взглядом, который я с него не спускала.

Как бы мне ни хотелось узнать хоть что-то, находиться рядом с ним у меня не было никакого желания. Поэтому, прижав к груди изрезанные руки, поднялась на ноги и отошла подальше.

– Я открою тебе секрет, который полностью перевернет твой мир и даст ответ на один из десятков вопросов.

По его интонации и выжидающему взгляду поняла, что не просто так.

– Я не приму тебя… – начала фразу, но была перебита.

– Уже без надобности, – отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи. – Когда я попрошу, ты подыграешь мне. Нужно будет устроить показательное шоу для одного человека. Взамен информация и свобода.

Кажется, что оглушительный стук моего сердца, эхом пронесся по подземной тюрьме и вырвался за пределы этих стен. На языке ощутила вкус свободы и была готова согласиться на что угодно. Почти. Но как бы это странно ни звучало, я не была готова уйти с пустыми руками. Мне нужна информация. И не только касающаяся меня лично.

– Что нужно сделать? – не убирая от груди руки, затаила дыхание в ожидании.

– Нужно будет пройтись в таком виде, – он окинул меня взглядом. – Среди нескольких десятков людей изображая гнев, ненависть и отвращение к людям и гостю.

– С этим проблем не возникнет, – заверила. – И после этого ты отпустишь меня? Вот так просто? – я пыталась убить в голосе надежду, но вышло плохо, отчего Дюрэй усмехнулся.

– Да. Больше ты мне не нужна. Отпущу, даю слово, – темно-карие глаза внимательно следили за сменой моих эмоций.

Меня швыряло от недоверия до надежды на то, что он говорит правду. От ненависти к нему до желания увидеть простор вокруг себя, а не чертовы стены. Я была на грани того, чтобы сдаться ему, но он предложил свободу. Это куда лучший вариант.

– Идет.

– Отлично. Тогда подожди, пока принесут одежду, прогуляемся, – Дюрэй окинул меня взглядом и добавил. – Лекаря тоже пришлю.

Слезы были готовы пролиться в реальности, но я смогла обуздать порыв своей слабости. Не время. Окажусь на свободе и вот тогда…

С разбега нырнув в свой укромный, темный уголок сознания, сразу оказалась лицом к лицу с Самуэлем. Так красив. Даже несмотря на черную кожу, благодаря которой он выглядел, как настоящий демон из фильмов. Как же хочется ощутить его тепло и запах, коснуться мягких волос и щетины на мужественном, дико притягательном лице. Но…

– Дюрэй считает, что мы связаны, – начала диалог с безмолвным гостем. – Это ведь невозможно, – покачала головой, обняв себя руками. – Ты не мог полюбить меня. Кто угодно, но не ты. Можешь хотя бы кивнуть? – задала вопрос и уставилась в черные бездны в поисках ответа.

Самуэль так и молчал. Просто смотрел на меня, окутанный черным дымом, даже не шелохнувшись. Ни мимика, ни взгляд не сказали мне ровным счетом ничего.

– Понятно. Значит брюнетка ошиблась, – произнесла слишком расстроенным тоном, отчего встрепенулась. – Вот и хорошо. Ты преподал мне отличный урок. Можно любить и ненавидеть, одновременно. Переживу. У нас все равно нет будущего.

Я, кажется, пыталась утешить саму себя, но выходило скверно.

– Рик как-то сказал мне, что я обязательно полюблю, на что я попросила его пустить мне пулю в голову, если такое случится. Но я передумала, – снова взглянула на демона. – Лучше я убью тебя, как только окажусь на свободе. А я это сделаю. Дюрэй отпустит меня, и я приду, Сэм, – сделала шаг к нему и коснулась его груди, стараясь ощутить тепло, а не холод. – Приду, и ты ответишь за все.

Мы успели сцепиться взглядами до того, как тьма стала рассеиваться и меня выбросило в реальность.

– Вот шмотки. Руки уже подлечили, пока ты была в прострации, – бородатый мужик, который привёл меня сюда три месяца назад, кинул в меня стопку чистой одежды.

– Спасибо, – все еще обдумывая возможную связь с демоном, зачем-то поблагодарила своего тюремщика.

– Ага, – чуть помявшись, ответил и вышел из клетки. – Давай быстрей, Дюрэй ждет на улице.

От упоминания свободы я подскочила с пола и начала одеваться с дикой скоростью. Небо, свежий воздух, простор. Сердце понеслось галопом, и я почти улыбнулась.

– Не знаешь, куда он меня поведет? – решила спросить сурового мужика, оторвав его от глубоких раздумий, судя по взгляду в никуда.

– К моему брату.

– А кто твой брат? Зачем? – накинув кофту, взглянула на собеседника и остолбенела от его ответа.

– Гарет.

Глава 2

С бешено колотящимся сердцем я следовала за мужчиной, который являлся братом чудовища из моих кошмаров. Шесть лет ненависти и гнева к Гарету, заставили меня страстно возжелать причинить боль всем, кто мог быть ему дорог. Но я сразу одернула себя. Нет. Виноват только он. Человек, который покусился на подростка. Запер его в четырех стенах, взял силой то, что ему не принадлежало, причинил массу боли и породил отвращения к самой себе.

Пусть кошмары и исчезли, но память была жива. Следуя за своим конвоиром, сама того не желая, окунулась в воспоминания. Голос Гарета зазвучал в голове так отчетливо, что казалось он здесь. Рядом. Я слышала все. Каждую его фразу, обращенную ко мне. Каждый шепот и стон. Ощущение его мертвой хватки на моих запястьях и теле. Укус, который я смогла перекрыть татуировкой, но лишь для посторонних глаз. Мои, слишком отчетливо помнят его окровавленную ухмылку, после адской боли от прокушенной плоти на плече. Было невыносимо больно. Потерев плечо, так как место укуса сразу заныло, прикрыла глаза и резко распахнула. Глаза. Его серые глаза, которые с наслаждением блуждали по моему телу и заплаканному лицу. Его улыбка, которая растягивалась еще шире от каждого моего крика боли и мольбы остановиться. Все разы, каждый его приход, удар и смех ожили и начали затягивать меня в прошлое. В дни, когда я была ребенком. Слабым и бессильным перед взрослым охотником, который получил что хотел. Но это в прошлом.

Я уже не та маленькая девочка и смогу убить его голыми руками. Хватит и обычного гнева, который шел со мной рядом. Маленькая копия моего врожденного, бушующего пламени. Тогда в лесу, в ночь, когда погиб Брэд, я сплоховала. Предала свою цель, к которой стремилась все три года, сидя под землей. Предала себя, ради кучки людей, которых считала друзьями. Предала свою клятву.

Сейчас, если Дюрэй собирается сделать мне сюрприз и дать возможность встретиться с Гаретом, я убью его в ту же секунду. Не думая и не гадая. Сразу. Как и планировала, до тех пор, пока не явился Дориан и не влез ко мне в голову.

За три месяца у меня было полно времени на подумать. Мне удалось сопоставить факты своего идиотизма. Находясь рядом с Дором, я думала о чем угодно, кроме того, о чем следовало бы. Ни разу не спросила о мире. О том, что происходит за стенами Саламана. Откуда так часто привозили раненых, которых я видела сама и слышала рассказы от Джейн. Так и не узнала, что за черная дрянь спасла жизнь мне и Фаеру. Почему у девушки с виселицы была черная кровь. Ничего. Я была слишком поглощена свободой, новыми ощущениями и чувствами. Он умело играл моими мыслями, направляя меня в нужную ему сторону, за что ответит. Да, я хочу убить его. Только сначала узнаю всю правду. А затем, его синие глаза, которые казались мне оплотом доверия, поддержки и любви, потухнут навсегда.

Дверь издала противный писк, но я была ему рада. Отодвинув в сторону все лишние на данный момент мысли, приготовилась увидеть дневной свет и небо. Бородач придержал для меня дверь, отчего я хмыкнула и прошла в сверкающий чистотой коридор, по которому меня тащили в подземелье три месяца назад. Тут ничего не изменилось и мне было плевать на окружающее пространство, поэтому я устремилась вперед к открытой двери, где виднелся силуэт Дюрэя. Свобода.

Увидев кусочек неба, прибавила скорости. Мои ослабшие ноги, которые почти забыли о том, что такое физическая нагрузка, быстро возвращались в строй. Да, нахождение под замком не пошло мне на пользу. Скорее всего, я даже не смогла бы сбежать отсюда. Рухнула бы где-нибудь по пути и опозорилась.

– Готова прогуляться? – поинтересовался Дюрэй, но я почти пропустила его слова мимо ушей.

Вывалившись на улицу из распахнутых дверей, закрыла глаза и жадно поглощала свежий воздух. Как хорошо…Легкий ветерок так приятно ласкал кожу. Сердце было готово вырваться из груди, которая ходила ходуном от нахлынувших эмоции. Свобода…Я подыграю Дюрэю. Кратковременный позор, показательное выступление и я буду свободна. Узнаю всю правду и явлюсь за жизнью Дориана. А пока…

– Гарет здесь? – распахнув глаза, осмотрелась.

– Да. Я отведу тебя к нему. Это поможет тебе поверить в то, что я собираюсь отпустить тебя. Небольшой бонус, за хорошую игру на публику, – усмехнувшись, Дюрэй принял у бородатого пистолет и засунул за спину. – Готова? – встретившись со мной взглядом, вопросительно приподнял бровь.

– Как никогда, – отозвалась и последовала в указанную королём сторону. Где я вообще? – Думала, мы в большом городе, населенном такими же уродами как и ты, – поделилась мыслями, немного шокировано, разглядывая какое-то поселение. Небо как будто было ближе или это с непривычки.

– Главный город закрыт для душевников. Это всего лишь одна из баз охотников, где живут их семьи, родные и близкие. Хорошо охраняется и обзор прекрасен.

Я повертела головой, пытаясь понять, о чем он. Мне были видны только небольшие домики, дороги и мелькающие тени людей. Может, на границе вид более открытый?

Мы двигались в сторону одноэтажного белого домика, и я обернулась назад, желая увидеть здание, в котором проторчала три месяца и нахмурилась. Что за…

Я увидела лишь одноэтажное прямоугольное здание, покрытое бежевой краской. Никакого длинного тоннеля, по которому меня вели к камеру. Ничего. Поворачивая голову обратно, заметила в просвете меж домов небо и остановилась. Что за…

– Мы на крыше какого-то здания? – непонимающе спросила.

– Можно и так сказать. Поселение находится на трехуровневой крыше. Основанием служит высоченная башня, в которой кипит жизнь, поэтому не советую бежать. Внизу тебя схватят, даже глазом не успеешь моргнуть, а полёт с крыши не рекомендую. Триста метров слишком высоко, даже для такого везунчика, как ты, – улыбнувшись, Дюрэй подтолкнул меня в спину.

– Это я то везучая? – не поверила своим ушам.

– Конечно. Столько дерьма пережила и все еще не сломана. Даже боюсь представить, если честно, что может стать последней каплей, до того как ты взорвешься и пошлешь всех и этот мир к чертям собачьим.

Я прожигала Дюрэя взглядом, попутно переставляя ноги, и не могла понять, он шутит или вправду считает, что везение знает о моем существовании.

– Не смотри так, – заметив мой взгляд, покосился на меня. – Заверяю, ты чертовски везучая и сильная, – он произнес это так легко и, кажется, искренне.

– Странные слова для насильника, – заметила, отвернувшись от него.