Хроносфера

Эван выбежал из Башни на залитую неоном площадь. Резкий запах озона ударил в нос после стерильной чистоты Хроносферы. Он поймал такси-дрон, втолкнул в считыватель свой служебный код и выкрикнул адрес: «Цитадель-3! Максимальная скорость!»

Дрон взмыл в переплетение транспортных потоков. Эван прижался к сиденью. Он посмотрел вниз, на мелькающие улицы Эстериума. Прямо под Башней Хроносферы кипел «старый» центр. Небоскребы, похожие на кристаллы черного стекла, были оплетены спиралями голубого и пурпурного неона. Гигантские голографические проекции рекламировали последние модели имплантов «ВитаКорп Премиум» («Никогда не грусти!») и синтетический рай «Нектар-X Люкс» («Вкус реальности, без ее проблем!»). Толпы людей на тротуарах двигались упорядоченными потоками. Их глаза, даже при искусственных улыбках, казались затянутыми той самой дымкой, о которой писали повстанцы на стенах окраин. Легкие серебристые шрамы имплантов на висках сверкали под неоновым светом, как униформа новой эры. Между зданиями сновали рекламные голограммы-манипуляторы, подстраиваясь под мимолетные эмоции прохожих: уловив усталость – предлагали энергетики, мелькнет грусть – сулили антидепрессанты. Все гладко, предсказуемо, стерильно. Как лабораторный образец.

Там, внизу, в их светлой квартире, Грейс, наверное, уже забрала Наоми из цифрового сада. Они ужинали и говорили о планах на выходные. Обычная жизнь. Его жизнь. Жизнь, которую он сейчас ставил на кон ради призрака из прошлого, который мог оказаться смертельной ловушкой. Мысль о дочери, о ее беззаботном смехе, сжала сердце ледяной рукой. "Что я делаю?"

Но перед глазами снова вспыхнул феникс. И ответ системы Лео: «Невалидно. Доступ ограничен». Это был приговор их прошлому. И, возможно, ключ к чему-то ужасному.

– Быстрее! – прошипел Эван дрону, хотя тот и так летел на пределе разрешенной скорости.

В это время Лео стоял посреди своей аскетичной комнаты в казарменном блоке. Вечерний свет Эстериума пробивался сквозь тонированное окно, окрашивая стены в фиолетовые тона. В руке он сжимал компактный военный коммуникатор. На экране светился интерфейс Хроносферы. Сухой, официальный текст:

Протокол «Очистка Глубинной Памяти» Активировать? (Да/Нет)

Палец Лео замер над сенсорным экраном. Гнев после визита к Эвану сменился ледяной, всепоглощающей пустотой. «Ошибка протокола». Хранитель сказал это без тени сомнения. Просто глюк системы. Удалить и забыть. Вернуться к службе и к порядку.

Но его солдатская интуиция, выкованная в сотнях патрулей и стычек, кричала: Ложь! Система назвала его память несуществующей. Хранитель нашел ее, но объявил ошибкой, подлежащей уничтожению. Слишком гладко и… удобно?

Он поднял палец, чтобы нажать ДА. Просто закончить это и быть хорошим солдатом. А может и просто удобным винтиком.

В этот момент в дверь врезались с такой силой, что сейфовый замок затрещал. Голос снаружи, срывающийся от бега и отчаяния, прорезал тишину:

– Вентра! Не нажимай! Ради всего святого, НЕ НАЖИМАЙ! Это не ошибка! Это ключ! Наш ключ!

Лео резко обернулся, рука инстинктивно потянулась к табельной импульсной пушке на поясе. Голос Хранителя Торреса?

На экране коммуникатора буквы ДА все еще светились, как глаз циклопа, ожидая приговора. Палец Лео завис в миллиметре от сенсора. Тишину комнаты разорвал новый удар в дверь, более сильный, отчаянный.

– Открой! Я все объясню! У нас один и тот же сон, капитан! Один в один! И это не сон! Нам его вживили!

Дикие слова Эвана врезались в Лео, как пули. Его палец дрогнул. Взгляд метнулся от двери к зловещему свечению экрана. Забвение или прыжок в бездну неизвестности с этим полубезумным Хранителем?

Он медленно опустил коммуникатор. Шагнул к двери. Его рука легла на дверной замок. Сердце колотилось, как в том самом кошмаре. Он сделал выбор.

Щелчок замка прозвучал громче выстрела. Дверь распахнулась, и в проеме предстал Эван Торрес. Высокий, запыхавшийся, в помятой рубашке. Его глаза за очками горели лихорадочным огнем, а лицо было бледным как мел.

– Вентра, слушай, это не… – начал он, задыхаясь.

Но Лео не дал ему договорить. Солдатская интуиция, обостренная до предела, среагировала быстрее мысли. Он резко втянул Эвана в комнату, захлопнул дверь и щелкнул замком – все одним движением. В ту же секунду резкая, пронизывающая боль в виске, как удар током прошлась по нему. Предупреждающая голограмма жизненных показателей на сетчатке искривилась, превратившись в спираль безумных цифр и предупреждений. Комната поплыла, а стены закрутились воронкой. На месте Эвана на мгновение возник силуэт того самого огненного феникса, его крик слился с воем сирены в голове. Затем образ сменился на лицо его лейтенанта – но искаженное, злобное, с горящими красным светом глазами. «Предатель, Вентра!» – прошипел голос, которого не могло быть. Ощущение липкости под ногами из кошмара вернулось с удвоенной силой. Лео вскрикнул от неожиданности и боли, схватившись за висок.

Пока Лео боролся с галлюцинациями, чип Эвана тоже взбесился. Голосовой интерфейс завизжал на нечеловеческой частоте, заставляя Эвана вжать ладони в уши. Перед глазами мелькнул черный хронометр – но он был перекошен и треснут пополам. Затем появились быстро сменяющиеся кадры: Фотография Грейс, выходящей из здания «КиберНовы» – лицо залито красными пикселями, словно кровью. Кадр из цифрового сада, где Наоми играла с голографическим щенком – щенок превратился в уродливого монстра, бросающегося на девочку. Их светлая квартира – охваченная виртуальным огнем, с трескающимися голограммами семейных фото на стенах. Хотя его гражданский имплант был слабее военного, он тоже заныл тупой болью. В ушах стоял тотже звон, а на периферии зрения заплясали черные мушки. Но хуже всего было сообщение, проступившее кроваво-красными буквами прямо на сетчатке, поверх искаженных видений:

НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП К ЗАКРЫТЫМ ВОЕННЫМ РЕЕСТРАМ ОБНАРУЖЕН. НЕЗАКОННАЯ ПОПЫТКА КОНТАКТА С ПЕРСОНАЛОМ СИЛ БЕЗОПАСНОСТИ. ПРЕКРАТИТЬ ПРОТИВОПРАВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ НЕМЕДЛЕННО.

– Нет! – простонал Эван, увидев искаженные образы жены и дочери. Его научный ум, только что готовый выложить Лео свои догадки, парализовал чистый, животный страх. Они знают. Они везде.

Атака длилась, возможно, секунд двадцать, но показалась вечностью. Боль в виске Лео стихла так же резко, как началась, оставив после себя пульсирующую головную боль и тошноту. Видения рассеялись, комната встала на место. Эван, прислонившись к стене, дрожащей рукой пытался встать с колен. На его лице застыл ужас.

– Что… что это было? – Лео вытер пот со лба, его голос был хриплым. Он поднял пушку, больше по инерции, чем с реальным намерением стрелять в Эвана.

– Это они, – выдавил Эван. Он снял очки, протер линзы трясущейся рукой. Его глаза, полные страха и ярости, встретились со взглядом Лео. – Система. Или те, кто за ней стоит. Они знают. Знают, что я полез в реестры. Знают, что нашел тебя.

– Они хотят, чтобы мы стерли это? Значит, это опасно для них. Это наш единственный козырь. И наша петля на шее. – Лео кивнул, медленно приходя в себя. Солдатский мозг переключался с шока на анализ угрозы. Атака была точечной, изощренной и демонстративной.

– Твоя семья? – спросил он резко, заметив выражение лица Эвана.