Последний спектакль для призраков театра

Юлия Рысь

Последний спектакль для призраков театра

Глава 1

– Лиза, ты боишься привидений? – ни с того ни с сего, с несвойственным ей дружелюбием и заискивающим выражением лица, спросила главный бухгалтер Нина Ивановна, проходя мимо рабочего стола новенькой сотрудницы.

– Неожиданный вопрос, – девушка обернулась и посмотрела в упор на старшую коллегу. – Это какая-то шутка? Не могу понять, к чему вы об этом спрашиваете?

– Ты просто скажи, боишься или нет? – не дождавшись однозначного ответа, начальница наклонилась к уху Лизы и вполголоса объяснила: – Дело в том, что надо в архив в подвале сходить, а там так жутко… Я боюсь, и девчонки тоже… Ты одна ещё туда не ходила…

– Если честно, не знаю, боюсь я или нет, – буднично ответила девушка и развела руками, – ещё ни разу с привидениями не встречалась!

– Вот и чудно, значит ты и пойдёшь. А мы все посмотрим, насколько ты смелая. – резюмировала главбух и окинула строгим взглядом.

– Хорошо. – просто согласилась стажёрка.

За недолгое время работы, она так и не смогла раскусить истинный характер Нины Ивановны. То ли она милая женщина, тщательно скрывающая свою доброту под маской грымзы, то ли наоборот – стервозность это суть, а участие и сочувствие наигранные? Или просто иногда спонтанно прорываются?

– Папки я сейчас принесу, расскажу, как пройти и на какие полки класть. – уже с обычным выражением лица сказала бухгалтерша, вручая увесистую связку, указывая на конкретные ключи: – Это от первой двери архива, а это – от второй. Короче, сама разберёшься.

Выходя из кабинета, Лиза заметила, что другие сотрудники бросают в её сторону многозначительные взгляды и шушукаются.

“Что там за страшный подвал такой, что все его боятся до жути?” – думала она, спускаясь по лестнице.

На нескольких лестничных пролётах ничего пугающего не было, везде горел свет. Тускловатый, конечно, но не холодный, как в больнице. Пока ничего потустороннего она не заметила. В узком коридоре, ведущем в архив, тоже ничего загадочного не было. Обычный проход. Разве что пришлось извернуться буквой зю, чтобы открыть заевший замок, а из-за папок, которые она прижимала к себе, было не так-то просто его отпереть и при этом не рассыпать важную документацию по пыльному полу.

Упрямая дверь насилу поддалась и Лиза вошла в затхлое помещение. Лампочка автоматически зажглась над головой, моргая блёклым светом. Она ещё раз сверилась с запиской Нины Ивановны и принялась раскладывать папки по нужным полкам.

“Ну, да, мрачноватое местечко, – витало в мыслях девушки, и тут же она себя успокоила. – Обычный подвал. У тётки в деревне намного страшнее. Там вообще никакого освещения в погребе не было предусмотрено, и стоял он отдельно от дома, на хоздворе. Вот там уж точно приходилось, как диггеру, с фонариком по полкам шарить в поисках банок с соленьями и вареньями. Кстати, руководству не мешало бы порядок тут навести и электрику починить. Глядишь, и архив уже никого не будет пугать! Возможно, ещё мышей погонять! Это же они шебуршат? Или это крысы?”

Грызунов Лиза тоже не боялась. Спасибо кузенам, с которыми она проводила каникулы в деревне, после переезда к бабушке и дедушке. Это в городе случайно забежавшая мышь – из ряда вон выходящее событие. А в частом секторе, да ещё рядом с полями, они запросто ходят туда-сюда.

Шорохи не прекращались. Девушка осветила пол под полками фонариком на смартфоне. Углы тоже подсветила и заглянула. Никаких говорящих следов присутствия вредителей не было видно. Ни характерного помёта, ни огрызков бумаги.

– Странно всё это, – чуть слышно проговорила она, – кто же тогда шебуршит?

Лиза поймала себя на мысли, что ей совсем не страшно. Скорее любопытно. И вообще, она была настроена решительно: если существует реальный источник звуков, то его надо найти и обезвредить. Мышей разогнать, проводку с дефектами изоляции заменить, застрявшие в вентиляции листья вычистить. На неполадки с кабелями она грешила в первую очередь. Только услышала шорох, так и вспомнила как ей в детстве дед-электрик рассказывал о безопасности и показывал, как может потрескивать оголённый провод, а дальше… Малейшая искра – и вот, получите и распишитесь, возгорание!

Заметив идущий от выключателя провод, Лиза направила на него свет от фонарика и пошла вдоль стены. Нигде разрывов изоляции она не заметила. Зато увидела, как кабель уходит в дверной короб небольшой, неприметной из коридора двери. Неизвестно зачем она постучала по дверному косяку костяшками пальцев.

– Ну и зачем я тарабаню? – вполголоса спросила она себя и хихикнула. – Ведь точно знаю, что в этот момент никого, кроме меня, тут нет.

Приложив ухо к двери, она прислушалась. И правда, оттуда доносилось чуть слышное шебуршание. Будто кто-то шаркал подошвами по деревянному полу. Она подёргала ручку и, к её удивлению, дверь с тонким скрипом отворилась. В нос пахнуло запахом сырости, пыли и… ещё чего-то неуловимо знакомого. Лиза направила в темноту луч и обомлела от удивления – перед нею расстилался зрительный зал. Она поводила ещё фонариком из угла в угол и увидела нисходящий проход к маленькой сцене. То ли от пыли и запахов у неё закружилась голова, то ли от воспоминаний.

Очень тихо, как бывало, когда они с бабушкой опаздывали на спектакль, Лиза юркнула на ближайшее кресло. Воспоминания стали ярче.

…Вот знакомая бабушки перед началом представления передаёт им контрамарки. Звенит третий звонок. Они в темноте пробираются на свои места. Под торжественную мелодию оркестра сцена озаряется софитами, кулиса медленно поднимается, открывая взору застывшие декорации…

Лиза вздрогнула от тихих звуков скрипичной мелодии. А сцена подвального театра озарилась тусклым светом покрытых пылью софитов? Или ей показалось? Нет, не показалось. Подмостки в самом деле осветились притушенным светом, как будто зажгли невидимую свечу.

Теперь она уже отчётливо услышала поскрипывание соседнего кресла. Будто в нём кто-то ёрзал, пытаясь найти самое удобное положение. Она обернулась на звук и увидела странное существо – ростом не выше ребёнка, а личико сморщенное, как у старичка, ушки в разные стороны торчат, а на голове копна нечёсаных волос.

– Ты кто? – вполголоса спросила Лиза.

– А ты кто? – шёпотом пробасило существо и ворчливо добавило, сильно окая. – Коким ветром тебя сюдыть занесло?

– Меня Нина Ивановна, главная бухгалтерша наша, в архив послала, документы отнести, – не растерялась девушка.

– Вот отнесла бы и шла своей дорогой, – бухтело незнакомое существо, – неча куда ни попадя совать свой длинный нос!

– И ничего не длинный у меня нос, – парировала Лиза, – можешь сам полюбоваться.

Она повернулась к нему профилем, чтобы незнакомец смог сам оценить, насколько у неё маленький и аккуратный носик.

– А ты, я погляжу, за словом в кармане не лезешь, – уже более миролюбиво ответило существо. – Звать-то тебя как, любопытная?

– Лиза, – просто ответила она. – А тебя?

– Понятно. Лизавета, значит. А я Овдей, – пробубнил он, – можно ласково звать Овдейкой, или Овдашей…

– Ха-ха, – не сдержалась девушка и прыснула в кулак, – смешно. Овдаша. На женское имя Даша похоже.

– И неча реготать, – казалось, обиделся Авдейка, – нормальное имя. Это ты Лиза-подлиза, два пуда капризов! Ги-ги!

От смеха над своей собственной шуткой он хрюкнул. От чего они переглянулись и засмеялись. Кажется, знакомство удалось.

– А что показывают сегодня? – спросила Лиза, кивая на сцену.

– Да одно и то же, – проворчал Авдей и демонстративно сплюнул, – надоело ужо. А другого они не могут показать!

– Почему? – искренне удивилась девушка.

– Не кумекаешь, что ли? – округлил глаза Авдей и покрутил пальцем у виска, намекая, что та ничего не смыслит в жизни.

Она отрицательно покачала головой.

– Тебя надо было Клавой назвать или Клушей, – проворчало существо. – Не могут, потому что они заблудшие души. Вот как их Носатая застала за последней ролью, так и остались они тут. Видать, забыли их забрать с собой. Али дела какие их держат…

“Значит, есть всё-таки привидения!” – мелькнуло в голове Лизы, а вслух она спросила:

– И давно они тут?

– А мне почём знать? – пожал узкими плечиками Авдейка. – Когда дед меня привёл, они уже тут были. Или позже появились? Не помню я точно…

– А давно это было? – допытывалась девушка.

– Да отстань ты уже, любопытная Варвара, иди ужо своей дорогой, не мешай смотреть!

– А они уже выступают? – девушка посмотрела на чуть подсвеченную сцену, но ничего не увидела.

– Давно, – фыркнуло существо. – Раз не показываются тебе, значит, не хотят! Али время не пришло! И это непонятно, что ли?

– Теперь понятно, спасибо, – сказала Лиза и тихонько выскользнула из зала, плотно прикрыв за собой дверь.

Увиденное ещё больше разожгло любопытство, поэтому она сама для себя решила при случае снова сюда наведаться.

***

– Лизонька, с тобой всё хорошо? Почему так долго? – то ли с наигранным, то ли с искренним участием, допытывалась Нина Ивановна, когда девушка вернулась на своё рабочее место.

– Да мне показалось, что там проводка искрит, вот и пошла искать обрыв сети, – будничным тоном ответила она.

– Ты в порядке? Не испугалась? – продолжала расспросы главбух.

– Да нет, не испугалась, – честно призналась Лиза. – Обычный подвал. Возможно, с мышами и старой электрикой… – Увидев обращённые на неё удивлённые глаза коллег, пояснила: – Мой дед был электриком. Очень хорошим, между прочим! Он мне рассказывал, что когда изоляция на кабеле истирается, то могут возникать шорохи и трески. Вот и в вашем подвале так же. Ничего необычного я не заметила!

Про заброшенный театр и встречу с Авдеем Лиза до поры до времени решила никому не говорить. Сначала она сама разберётся, что это было: видения… или на самом деле она впервые в жизни повстречала привидения?

Глава 2

Несколько дней Лиза никак не могла сконцентрироваться на работе: все мысли были там, в заброшенном подвальном театре. Она даже пыталась найти какую-то информацию в интернете, но, кроме нескольких упоминаний и коротких заметок, ничего не нашла. Где-то прочла, что во время Великой Отечественной войны некоторые театры переносились в бомбоубежища. Там актёры играли короткие пьесы, чтобы поднять моральный дух людей, вынужденных проводить долгое время взаперти, прячась от фашистских налётов и бомбардировок. Ни о том, где они находились, ни о составе трупп, ни о постановках не было сказано ни слова.

Интуиция подсказывала, что найденный ею заброшенный театр как раз был из таких, в прямом смысле подземных храмов Мельпомены. Скорее всего, произошло что-то трагическое. Возможно, массовое отравление? Она не заметила, чтобы на стенах или креслах остались следы от пуль или крупных снарядов.

А потом, скорее всего, когда жизнь вернулась в мирное русло, необходимость скрываться отпала. Театр забросили.

Ещё Лиза прошерстила эзотерические сайты, откуда и почерпнула знания о появлении призраков и заблудших душ. Ничем подобным она раньше не интересовалась. В её семье почти все, кроме бабушки, считали себя атеистами и агностиками. Особенно дед. Он был ярым коммунистом и сторонником марксистско-ленинских взглядов. Он искренне считал, что никакой паранормальщины не существует и любое явление можно объяснить логически, с материалистической точки зрения.

Был случай ещё в далёком детстве: Лизе показалось, что ночью по дому гуляет какое-то существо, похожее на индюка. Она рассказала об этом бабушке и деду. Бабуля сказала, что похоже на домовушу. На что дед фыркнул и ушёл по делам. А вечером подарил внучке толстую книжку со стихами и сказками Самуила Маршака. Раскрыл томик на одном стишке и прочёл вслух:

В темноте увидел Петя

Человека у стены.

Оказалось на рассвете —

Это куртка и штаны.

Рукавами, как руками,

Куртка двигала слегка,

А штаны плясали сами

От ночного ветерка… ©

Она запомнила этот случай. Согласилась, что, скорее всего, её детское воображение в темноте разыгралось и она приняла за индюка мешок с лоскутками. Бабушка после каждой кройки собирала и бережно хранила все тряпичные остатки. Дед по этому поводу ворчал, а потом утихал, когда в доме появлялась новая лоскутная сидушка на стул, коврик или накидка на диван.

Сейчас Лиза тоже с огромным удовольствием была бы рада найти какое-то логическое объяснение случайной встрече в подвале. Но его не было. Это ещё больше раззадоривало любопытство. Настолько, что она искала повод снова спуститься в подвал, полный секретов и тайн.

К её удивлению, случай представился сам собой.

В один прекрасный день Нина Ивановна загадочным и при этом серьёзным тоном сказала, что их вызывает директор.

– И меня тоже? – недоумённо подняла бровь Лиза. – А меня-то зачем?

– Сама всё узнаешь. – не терпящим возражений тоном сказала главбух. – Не хочу быть испорченным телефоном, который доносит сотрудникам приказы руководства.

С чувством лёгкой тревоги Лиза вслед за Ниной Ивановной зашла в большой светлый кабинет директора.

– Вот, Александр Ильич, это и есть та самая новенькая, Елизавета. Это она вернулась из архива живой, здоровой и улыбающейся, – не совсем по-деловому представила начальница подчинённую.

– Присаживайтесь, Елизавета, – с добродушной улыбкой, от которой почему-то ещё больше становилось не по себе, он указал на ближайшее к его рабочему столу кресло на колёсиках.

В ответ девушка выдавила из себя только кивок. Пока она усаживалась, пытаясь не показывать, как предательски дрожат коленки, кожей чувствовала, что сейчас уважаемый директор её рассматривает. Внимательно, со всех сторон. Краем глаза Лиза увидела его холодные серые глаза.

Не дожидаясь отдельного приглашения, Нина Ивановна плюхнулась всем своим весом на стоящее рядом кресло.

– Как вы себя чувствуете, Елизавета? Можете рассказать, что вы видели или ощутили, когда ходили в архив? – спокойным тоном поинтересовался мужчина, продолжая буравить взглядом девушку.

– Да ничего особо не ощутила, – тихо ответила она и непроизвольно пожала плечами. – А заметила, что на лестнице лампочки мигают, надо бы заменить. И проводка старая там.

Нина Ивановна и Александр Ильич переглянулись и вдвоём уставились на застывшую в кресле Лизу. От этого захотелось вжаться в спинку и стать совсем маленькой и незаметной. А лучше и вовсе испариться.

– Можно я буду с вами откровенен, Лиза? – неожиданно по-отечески спросил директор и, дождавшись от неё легкого кивка, продолжил: – Дело в том, что вы первый… первая сотрудница, которая вернулась из архива не с полными ужаса глазами и рассказами о злых страшных призраках. Вопрос состояния электрики там меня давно беспокоит. Главная проблема, что даже здоровые мужики бежали оттуда с выпученными глазами и заявлениями, что ни за какие коврижки не вернутся в подвал с привидениями.

Затаив дыхание, Лиза слушала Александра Ильича, совершенно не понимая, к чему он клонит. На помощь пришла бухгалтер:

– Да скажите уже ей, видите, она как на иголках сидит вся!

– Да-да, – прервал свою речь директор и торжественно объявил:– Мы с Ниной Ивановной посовещались и решили предложить вам должность архиватора.

– Архивариуса. – чуть слышно поправила главбух и тут же выпалила: – И премию! – тем самым намекая, что сейчас Лиза удостоилась “предложения мафии”, от которого нельзя отказаться.

– И премию, – повторил директор, – за частичную занятость. Скажем, для начала два дня в неделю вы будете наводить порядок в архиве, а остальное время работать в отделе Нины Ивановны. Дни вы сами можете выбрать. Как и подрядчиков. Главное, чтобы те не сбежали в первый же день. Я даю вам полный карт-бланш. И бюджет выделю. А то знаете, – уже по-свойски добавил он, – у меня этот подвал с архивом как кость в горле торчат. Столько хороших специалистов из-за него уволилось, даже не представляете!

– Хорошо, – промямлила Лиза пересохшими губами. Почему-то Александра Ильича с его ледяным взглядом она испугалась гораздо больше, чем Авдея из подвала.

Выйдя из кабинета директора, вместе они сразу пошли в отдел кадров. Дама с каре, многозначительно переглядываясь с Ниной Ивановной, подсунула на подпись должностную инструкцию. Под расписку выдала связку ключей и, увидев, как девушка ставит закорючку, с облегчением вздохнула. На этом бумажная волокита закончилась.

На следующий день, прямо с утра под предлогом оценки будущих работ, Лиза прошмыгнула в подвал. Архивом она займётся чуть позже, пока ей просто хотелось посидеть в тишине пустого зрительного зала. Почему-то он действовал на неё умиротворяюще.

Тут же появился Авдей.

– А ты, я погляжу, шебутная девка, неугомонная, – по ворчливому тону было непонятно, рад он встрече или нет.

– Таки да, я снова здесь, – с улыбкой сказала Лиза, – теперь вполне официально. Вчера меня назначили, как сказал директор “архиватором”.

– А это что за зверь такой? – теперь уже с явным недовольством буркнул Авдейка, сильно окая.

– Это работник архива, архивариус должность называется, – объяснила девушка. – Только директор наш постоянно путает его с программой. А ещё он мне сказал тут порядки навести, чтобы подвал больше никого не пугал.

– Чтобы никто не шугался, – авторитетно заявило существо, – для начала надобно отправить Соломоныча и всю его труппу в лучший мир. А это задачка…

– Соломоныча? – перебила его Лиза. – А это кто?

– Это я!

Лиза обернулась на голос и увидела сидящего на соседнем кресле худого бородатого мужчину лет шестидесяти. Его седую шевелюру венчал потрёпанный фетровый берет, на носу красовались очки в массивной роговой оправе, а шею украшал клетчатый шарф.

– Позвольте представиться, – приятным баритоном сказал мужчина, притрагиваясь к берету и делая вид, что его снимает, – режиссёр Соломонович!

– И всё?

– Что всё?

– Ну, там, имя, фамилия, лауреат каких-то премий, – развела руками Лиза. – Деятели культуры обычно так представляются.

– Поверьте мне, милая барышня, – со вздохом сказал мужчина, – если бы я знал, кто я, я бы давно почивал в лучшем мире, а не торчал тут. – он обвёл глазами помещение.

– Извините, – пробормотала неуверенно Лиза, – я ещё многого о вас не знаю. Знаете ли, я впервые в жизни с настоящими привидениями встречаюсь.

– Может, она нам, то есть вам, поможет? – вклинился в разговор Авдейка с надеждой в голосе.

– Это было бы чудесно! Мы все так устали от этого! Хочется уже на покой! – с жаром воскликнул Соломонович и сник, задумчиво поглядывая на пустую сцену.

– Простите, – тактично прервала его размышления девушка, – а “все” – это кто?

– Сейчас познакомитесь, – заверил призрачный режиссёр. – Только будьте так любезны пересесть поближе к сцене. Пока на дворе день, они с неё сойти не могут. Только после заката могут побродить немного по зданию.

Лизе пришлось вставать и пересаживаться на первый ряд. Авдей и Соломонович просто исчезли там и проявились на новом месте. Когда девушка села, режиссёр гаркнул:

– Пьер, Панночка, Синьор, Адель, Помощник, выходите! Она своя!

Первым из-за кулисы вышел симпатичный молодой человек в средневековом костюме. Подошёл к краю сцены и уселся, свесив вниз длинные ноги в белых чулках и остроносых туфлях. За ним вышла женщина в красивом пышном платье и карнавальной маске, почти полностью закрывающей лицо. Потом появился толстяк во фраке и маленьких круглых очочках на носу картошкой. Следом вышел паренёк в холщовой косоворотке. Вытерев нос рукавом, он тоже резво сел на край сцены.

– А где наша Панночка? – спросил Соломонович.

– Я здесь, – раздался из-за кулисы низкий грудной и глухой голос.

– Выходи уже, не стесняйся, – махнул рукой режиссёр.

На сцену вышла девушка в свободно струящимся платье до пят. Её чёрные распущенные волосы украшал венок из искусственных маков. А лицо…

– Мама дорогая, – прошептала Лиза, разглядывая мертвенно-бледное лицо с огромными тёмными глазами. – А это кто?

– Это наша Панночка, – представил Соломонович жутковатого вида девушку, и добавил: – Она Панночку в “Вие” играла. Ну, как играла. Сначала в гробу лежала, а потом по меловому кругу ходила, бурсака Хому пугала… Эта сцена имела успех!

Кажется, Лиза поняла, почему многие так боялись призраков заброшенного театра. Если бы она не с Авдейкой первым познакомилась, а случайно Панночку встретила, наверное, бы тоже перепугалась до ужаса.

Глава 3

– Итак, – сказал Соломонович и окинул широким жестом сидящих на сцене, – с нашей дорогой Панночкой вы, Лизонька, уже познакомились. Представлю вам остальных. Молодой человек в круглых очочках, Пьер. На нашей скромной сцене он читал монолог Пьера Безухова из “Войны и мира”. К слову, хорошо читал, проникновенно…

– Да потому что вы, гражданин режиссёр, мне больше ничего другого не доверяли! – обиженно проворчал мужчина и совсем не по-аристократически вытер невидимый пот со лба рукавом фрака.

– Я вам много раз объяснял свой выбор, уважаемый Пьер, обусловленный обстоятельствами, в которых нам приходилось работать, и… – выдержав театральную паузу, продолжил строгим тоном начальника: – Монолог Безухова нравился зрителям. Вы же сами помните, как вам аплодировали?

– Про аплодисменты помню, – снова проворчал Пьер, – и ваши обидные слова про мою фактуру…

– А что обидного в моих словах, если вы и правда обладаете внушительной фактурой? – завёлся режиссёр. – Кого вам доверить играть? Красавца Теодоро или прохвоста Фигаро?

– А что, ролей мало? – не унимался Пьер. – Могли бы какую-то другую подобрать, хорошую, героическую…

Слушая перепалку между режиссёром и актёром, Лиза поняла одно: если она сейчас не вмешается, то они могут спорить до бесконечности. Им-то торопиться некуда, в отличие от неё. Вероятнее всего, они этим и занимались, пока никто не видит.

– Очень приятно познакомиться с вами, господин Пьер, – нарочито громко сказала она, – я Лиза, помощник бухгалтера.

Дождавшись кивка от Пьера, она повернулась к Соломоновичу:

– Предлагаю оставить ваш неразрешённый конфликт на потом. А пока просто расскажите обо всех всё, что знаете. Хорошо?

– Будь по вашему, – с явным неудовольствием фыркнул Соломонович и начал методично расправлять несуществующие складки на длинном шарфе.

– Представьте мне, пожалуйста, даму в маске, – попросила Лиза.

– Ах да, – спохватился режиссёр. – Это наша Адель. Она выступала с куплетами из “Летучей мыши”. У неё чудеснейшее колоратурное сопрано! Адель, милочка, будьте так любезны продемонстрировать гостье ваши таланты!

– Как кожа нежна на руке! Ах-ха-ха-ха-ха! И ножка в ажурном чулке… Ах-ха-ха-ха-ха! – войдя в образ, исполнила женщина, чей возраст из-за маски было сложно определить.

– А вы чем были недовольны?

Лиза решила не дожидаться очередной перепалки, вспомнив, что читала про заблудшие души. В статье рассказывалось, что чаще всего они не могут уйти в мир иной из-за нереализованных желаний. Пьер эту теорию подтвердил. Поймав эту мысль, она достала из кармашка маленький блокнот с шариковой ручкой и быстро записала: “Пьер – хочет героическую роль, где была бы не важна фактура”. Подумав, дописала для себя: “Толстый молодой мужчина с носом картошкой”.

– Надоело мне играть комедийные роли второго плана, – грустно сказала женщина. – Хочу главную! Да-да, хочу! – подчеркнула она, сверля глазами Соломоновича.

– Отлично! Я так и запишу! – Лиза показала блокнот и ручку. А чтобы не дать даже малейшего шанса очередным словесным дуэлям, взяла инициативу в свои руки: – А парень в косоворотке кто?

– А-а-а-а-а, – махнул рукой Соломонович, – это наш Помощник, работник сцены.

– А вы, гражданин Помощник, о чём мечтали? – поинтересовалась девушка.

– Я хотел в артисты податься, но Соломоныч не дозволял, – пожаловался паренёк. – Говорил, что я неуч, училищев никаких не заканчивал…

– Какое актёрство, юноша?! – негодующе перебил его режиссёр, воздевая глаза к потолку и легонько постукивая кончиками пальцев по лбу. – Вы себя слышите? Каких “училищев”? Каких “заканчивать”? Актёрское мастерство требует постановки голоса и дикции. И, самое главное, у артиста должна быть грамотная речь! А у вас что ни слово, то “ихний”, “ивойный” или “калидор”! Уже молчу про ваше постоянное “ложить”!

– А я шо, виноватый? – огрызнулся паренёк. – В нашенской деревне только начальная школа была…

– Разве вы не ради учёбы перебрались в город? – продолжал возмущаться Соломонович. – Вот и учились бы, а не ошивались в театре!

– Так я же ради денёг… – оправдывался Помощник.

– Вот, слышали сами? – повернулся к Лизе режиссёр, ожидая поддержки. – Теперь и “денёг” появились!

– Может быть, вы представите мне молодого человека с аккуратной эспаньолкой? – переключила внимание Лиза на последнего участника театральной труппы призраков.