Всем выйти из вагонов!

Тут человек заметил Марту:

– И вам доброго вечера, девушка!

Марта подняла голову и остолбенела. Так это ж тот самый мужчина! Тот, которого она увидела месяца два назад и которого с той поры надеялась встретить каждое утро и каждый вечер, когда шла к метро и возвращалась домой. Иногда ей везло – пару раз она даже ехала с ним в одном вагоне поезда.

Мужчина, по мнению Марты, выглядел умопомрачительно: высок, черноволос, голубоглаз и обаятелен. Похож на Васеньку, только в лучшей его версии. Гораздо лучшей.

Все трое вошли в умный лифт (Марта – на негнущихся ногах, само собой), мужчины – как обычно, и хором сказали (так получилось, что хором): «Ко мне!». Прямо как собаке.

Марта не удивилась – все лифты в их ЖПК получали указания именно с помощью этой собачьей команды: в эти устройства точно так же, как и в двери, была вживлена Аномалия. Жильцу было достаточно сказать, что ехать надо «ко мне», а лифт вез его куда надо. Или даже говорить не приходилось: достаточно было войти в лифт и встать там молча – просто тогда лифт, опознавая жильца, думал больше, чем обычно.

Устройство было умнее некуда: Марта читала в памятке, которую ей выдали при заселении, что даже если вдруг жилец заснет в лифте (и такое бывало) или даже умрет в нем, то кабина все равно привезет его на нужный этаж.

Цифры на дисплее сразу стали меняться: кабина поехала вверх.

– Ты сейчас на каком живешь? – спросил Тимофей умопомрачительного мужчину.

Тот задумался. Но только на секунду.

Потом опять же радостно ответил:

– А пёс его знает! Ты ж мне дверь придержал, я даже и не знаю, на каком. Куда отвезут, туда и я!

Марта посмотрела на мужчину: тот сиял, как надраенный хорошей наемной уборщицей фикус.

– Тридцать девятый этаж! – тем временем провозгласил лифт женским голосом. «Очень похож на тот, что в метро объявляет станции», – подумала Марта.

– Игорь Сергеевич, ваш этаж! – продолжил аномальный голос.

«Мужчину зовут Игорем», – отметила Марта. И имя его ей понравилось. Ее внутренний голос сказал было: «Да тебе сейчас любое понравится, кроме Васеньки!», но Марта от него отмахнулась.

– Ну, я пошел, – сказал Игорь Сергеевич им обоим. – Блин, а ведь раньше вроде на сорок каком-то жил! Тимыч, бывай! И вам, девушка, хорошего вечера! – и удалился, звеня бутылками в пакетах.

– На сорок каком-то, – произнес Тимофей задумчиво, когда двери лифта за Игорем закрылись. – А сейчас – на тридцать девятом…

Марта вздрогнула, возвращаясь в реальность. Посмотрела на выражение лица Тимофея.

– Все так серьезно? – осторожно спросила она.

– Надо думать, – ответил тот, глядя куда-то в стену лифта.– Внезапно дом ушел вниз сразу на два этажа. Тридцать две капсулы… И все эти люди умерли не то что одновременно, но один за другим и в течение короткого времени. В последний раз мы опускались… – он чуть задумался. – Восемь месяцев назад. И на один этаж, не на два.

– Сорок четвертый! – тем временем отрапортовал лифт. – Тимофей Ильич, ваш! Приятного вечера!

«Странно, а почему Игорю аномальный лифт приятного вечера не пожелал?» – задумалась Марта.

– Потому что он выходил один, а мы выходим вдвоем. Неизвестно, что он там посчитал, но сама видишь – пожелания озвучил, – раздался голос Тимофея. – Пойдем, нам направо.

– Ты что – правда мысли читаешь? – Марта аж подпрыгнула от неожиданности. Но в лифте оставаться не стала, поспешив за спиной в клетчатой рубашке.

– Нет, – обернулся сосед. – Не читаю. У тебя просто все на лице было написано. Кстати, тебя как зовут?

– М-марта, – пролепетала Марта.

– Отлично, Марта. Возьмем лампочку и пойдем к тебе, – сказал Тимофей. – Заходи, – и он обычным ключом открыл перед ней дверь своей капсулы. – Места, сама понимаешь, немного, но толкаться не придется.

«И правда восемь метров», – думала Марта, стоя в капсуле соседа. – Казалось бы, всего два квадрата разницы, а вот как здесь… нет, ну не просторно, но все-таки жить можно…

– У меня вся мебель – трансформеры, – не без удовольствия объяснил ей Тимофей. – Видишь – диван-кровать откидывается. Все стены задействованы, и даже потолок немного. Полки смотри какие, да? И никакой аномалии не надо, просто хорошая организация пространства.

На восьми метрах действительно умещались и санузел, и совсем мини, но все же кухня в виде маленького холодильника, шкафчика и плитки, и спальное место, и рабочее, и даже шкаф. Полки свисали с потолка. Стол, по примеру кровати, тоже был откидным.

И еще немного места оставалось.

Марта так не умела. У нее на шести квадратах было как-то тесновато, даже несмотря на то, что вещей имелось шиш да маленько. Но спасибо, что хоть такое жилье есть.

– Здорово, – искренне сказала она Тимофею. – Ты все свои вещи здесь держишь? Кладовки в городе не арендуешь?

Многие у них в ЖПК так делали. Те же зимние шмотки надо где-то хранить; а у кого-то и лыжи были, и еще какой-то спортинвентарь.

– Нет, – покачал тот головой, отодвигая дверь шкафа. – У меня все с собой. Даже дежда на один сезон рассчитана. Относил – выкинул, покупаешь новую.

«Везет», – сказал Мартин внутренний голос. – Значит, деньги есть, чтобы покупать. Хотя да, он же аномал… Пусть и живет в нашем жило-посмертном комплексе. Да кто знает, какие причуды у этих аномалов. Сказал же по дороге, что у него что-то там «личное»…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стольник – обиходное название столицы Конфедерации. Когда-то этот город назывался Москвой. Но это было еще до Аномалии.

2

Dominanta Steuermann, он же «Доминанта Штурман». Дорогой автомобиль мира Аномалии. Внедорожник-универсал, двигатель – бензин V8 твинтурбо, 420 л.с., объем – 4 литра. Девятиступенчатая АКПП. Все, что можно, электрическое и улучшенное. Салон – «кожа-рожа», отделка деревом. Аномальные примочки типа сверхнадежной защиты от угона и опции «Спаситель» («Ты-останешься-живым-в-любом-случае») – опционально. Да тут можно целую страницу написать, так что хватит.

3

Если вы видите перед чем-то приставку А-, то однозначно этот предмет или явление является аномально улучшенным либо напрямую связанным с Аномалией. В каких-то субъектах Конфедерации А-призраков называли аноботами, где-то – фантомами, а в столице, Стольнике, в обиходе закрепилось наименование «призраки». Короче: это аномальные призрачные создания, которые состоят на службе в МВД и следят за порядком.

4

Конфедерация состоит из нескольких десятков субъектов. Каждый из них именуется как хочет.

5

Взамен пенсионерам предлагались выкуп их жилья не на кладбищенской территории и пожизненное содержание с уходом. Учитывая стоимость «изначальной» жилплощади, это было выгодно, – даже если бы старик или старуха дожили лет до ста. К тому же процентов 90 пенсионеров были людьми одинокими – без детей и близких родственников. Подфартило правительству: проповедуемые несколько десятков лет назад принципы «Живи для себя» и «Чайлдфри форевер» сыграли точно в кассу.

6

Анотдел (он же А-отдел) – подразделение в системе МВД, занимающееся исключительно преступлениями, связанными с Аномалией.

7

Чуть ли не единственный способ избавиться от аномалии какого-либо предмета либо аномального порождения наподобие аномальной сущности – сжечь это самое в печи, способной выдерживать очень высокую температуру горения. От 1000 градусов Цельсия, как-то так. Но это неточно.

8

Оплату книга принимала самостоятельно. Чек, правда, не выдавала: для мелких сумм такое допускалось.

9

После этого изменили закон об А-рекламе, но и это сильно не помогло: «Адский Ghost» модифицировал призраков и начал запускать их в воздух возле жилых домов. Там они висели и негромкими, но мерзкими голосами пели рекламные песни, причем и днем, и ночью. Поэтому по поводу происков агентства парламенту пришлось собираться еще раз. Но разогнать «Адский Ghost» совсем у них почему-то не получилось. «Хорошо занесли, и точно не призраками, что ж тут еще», – говорили в народе. А народ – он все знает, его не проведешь.