Портал на Красную планету

Двигались на секунду быстрее, чем должны;

Оставляли на асфальте влажные следы;

Шептали на языке, напоминающем скрежет марсианского песка.

Ли Чэн стоял на крыше полуразрушенной лаборатории CNSA. Его серебристая рука (уже больше не рука, а инструмент) тянулась к разлому.

«Они идут», – подумал он, но мысль принадлежала не ему.

Где-то в глубине черепа отозвался голос Зур’ала:

– Ты открыл дверь. Но не ту, которую ждал.

Дети с треугольными глазами

Школа №4 в Шанхае опустела за одну ночь.

В классах остались:

Портреты президентов с выжженными глазницами;

Учебники, где все буквы «М» превратились в 12-гранники;

Одиннадцать пар обуви, аккуратно поставленных у доски.

На стене мелом было написано:

«МЫ НЕ УЧИЛИСЬ ЗДЕСЬ. МЫ ПРОСЫПАЛИСЬ»

Доктор Чжан шла по коридору, сжимая в руке карту. На ней – координаты, совпадающие с теми, что Ли Чэн ввёл в портал.

«40°07' N, 90°32' W»

Но теперь это были не марсианские пески.

Это был центр трещины.

Послание из Марианской бездны

Капитан Ван Сяо смотрел, как его подлодка становится частью города.

Стены «Шэньлуна»:

Размягчились, как воск;

Покрылись теми же письменами, что и руины на дне;

Начали дышать.

Техник Ли (если это ещё был Ли) протянул ему кусок металла.

– Читайте, капитан.

На поверхности проступили слова:

«ПРИВЕТСТВУЕМ ДОМОЙ»

Ван рассмеялся.

– Мы же не люди, да?

Техник (существо? эхо?) покачал головой:

– Мы память. А память нельзя затопить.

За иллюминатором засветились двенадцать огней.

Часть 2: «Костяной передатчик» Генерал и его тень

Генерал Линь сидел в бункере, где:

Часы показывали 12:00 уже шестнадцать часов;

Мониторы транслировали одну и ту же сцену – его дочь, рисующую мелом;

Тень на стене отказывалась повторять его движения.

– Мэй, – прошептал он.

Тень повернула голову.

– Папа, – ответила она голосом Марианской впадины. – Ты слышишь, как они поют?

Где-то в системе включился динамик.

Звук напоминал:

Плач ребёнка;

Скрип марсианских песков;

Голос Стража, который Ли Чэн слышал в городе.

Руины будущего

Ли Чэн шёл по Пекину, которого ещё не было.

Здания:

Плыли, как дым;

Иногда становились прозрачными, открывая скелеты из чёрного кристалла;

Отбрасывали две тени – одну в прошлое, другую в то, что должно случиться.

На перекрёстке он увидел их.

Двенадцать детей с треугольными глазами. Они держались за руки, образуя круг.

В центре лежала девочка в розовом платье.

– Мэй? – окликнул он.

Девочка подняла голову.

– Не Мэй, – ответила она. – Последний ключ.

Её зрачки отражали его серебристую руку.

Активация

Генерал Линь нажал кнопку.

Не ту, что отменяла «Омегу».

Ту, что завершала начатое.

На экране вспыхнуло:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ»

В этот момент:

В Марианской впадине захлопнулись гигантские ворота;

На Марсе погас последний страж;

В Шанхае проснулся 13-й ребёнок.

Его первое слово было:

«Конец»

Но это было неправдой.

ГЛАВА 6. ТРИНАДЦАТЫЙ

Часть 1: «Ребёнок, который не должен был родиться»Крик без звука

Шанхайский роддом №7 встретил рассвет тишиной.

Не той, что приходит перед бурей, а той, что остаётся после.

Доктор Чжан Сяолин стояла над инкубатором, её пальцы сжимали холодный металл так крепко, что суставы побелели. Внутри лежал тринадцатый ребёнок.

Он не плакал.

Он смотрел.

Его глаза – треугольные, как у остальных, но с одним отличием: зрачки мерцали, словно звёзды в разрывах фиолетового неба.

– Почему он не кричит? – шёпотом спросила медсестра. Её голос дрожал, будто проходя сквозь слои льда.

Чжан не ответила. Она знала.

Ребёнок открыл рот.

И тогда стёкла лопнули.

Не от звука.

От молчания.

Первое слово

На полу, среди осколков, медсестра задыхалась, прижимая ладони к ушам.

– Он… он не кричал… – её губы шевелились, но слов не было слышно.

Чжан наклонилась.

– Что ты сказал? – её голос звучал глухо, будто из-под воды.

Ребёнок улыбнулся.

– «Дверь», – прошептал он.

И все двенадцать других новорождённых повторили это слово хором.

На стене замигал монитор.

«ЧАСТОТА: 13 Гц»

Тень генерала

Генерал Линь стоял перед экраном, где его дочь Мэй исчезала.

Пиксели расплывались, как чернила в воде, оставляя после себя лишь надпись:

«ОН ПРИШЁЛ»

– Кто? – спросил он пустоту.

Тень на стене отвела взгляд.

В этот момент:

В Марианской впадине захлопнулась последняя дверь;

На Марсе растворился последний страж;

В Шанхае заговорил тринадцатый ребёнок.

– «Я», – сказал он.

И генерал узнал этот голос.

Он звучал как его собственный.

Из прошлого.

Часть 2: «Город, который ждал»Стены из памяти

Ли Чэн шёл по улицам Пекина, которых не было.

Здания дышали:

Фасады расширялись, как лёгкие;

Окна моргали, словно глаза;

Асфальт под ногами пульсировал, как живая плоть.

На перекрёстке он увидел их.

Двенадцать детей.

Они стояли вокруг девочки в розовом платье, но теперь её платье было не розовым, а цвета марсианской пыли.

– Ты опоздал, – сказала она, не оборачиваясь.

– Куда? – спросил Ли Чэн.

– Домой.

Её голос раскололся на три тона:

Голос Мэй;

Голос Ил'тан;

Голос кого-то ещё.

Того, кто ждал.

Костяной передатчик

Дети взялись за руки.

Их пальцы сливались, образуя кольцо из плоти и кости.

В центре круга открылся портал.

Не такой, как в бункере.

Большой.

Древний.

– Это не дверь, – прошептал Ли Чэн.

– Это рот, – поправила девочка.

И тогда стены запели.

Последний выбор

Генерал Линь смотрел, как его тень отделяется от тела.

– Ты знал, – сказала тень.

– Нет, – ответил он.

– Лгал.

Тень коснулась экрана.

Из динамиков полился голос тринадцатого ребёнка:

– «Пора».

Генерал закрыл глаза.

И шагнул вперёд.

Часть 3: «Конец, который был началом»Фиолетовый закат

Небо над Пекином разорвалось.

Трещина раскрылась, как глаз, и из неё хлынул свет.

Не фиолетовый.

Чёрный.

Как марсианский океан.

Как зрачки Стража.

Как их глаза.

Возвращение

Ли Чэн упал на колени.

Его серебристая рука превратилась в ключ.

– «Добро пожаловать», – сказал голос.

И он узнал его.

Это был голос Зур'ала.

И Вана.

И его самого.

Из будущего.

Тринадцатый

Ребёнок в Шанхае засмеялся.

Его смех разнёсся по всему миру:

В Марианской впадине захлопнулась последняя дверь;

На Луне раскрылась последняя грань;

В Пекине погас последний свет.

И тогда они пришли.

Не через портал.

Через память.

ГЛАВА 7. ПАМЯТЬ, ВПИТАННАЯ В КАМЕНЬ

Часть 1: «Тот, кто стучится в закрытые двери»Безмолвный гром апокалипсиса

Когда трещина в небе захлопнулась, наступила тишина – густая, вязкая, словно жидкий металл, застывающий в воздухе. Ли Чэн стоял посреди опустевшей пекинской площади, его сапоги утопали в слое странного пепла, который не был пеплом в привычном понимании. Эти серые хлопья прилипали к коже, оставляя после себя замысловатые узоры, поразительно напоминающие те письмена, что он видел на стенах марсианского города.

"Ты слышишь?" – прозвучало у него в голове, но это был не голос, а скорее вибрация, пронизывающая кости, словно ультразвук, который ощущается, но не воспринимается ушами.

Он медленно обернулся. Площадь была пуста, но тени… Тени вели себя странно. Они не соответствовали очертаниям зданий, слишком вытянутые, слишком живые, они тянулись к нему, как щупальца, не подчиняясь законам перспективы.

Город, забывший свое имя

Шанхай больше не был Шанхаем.

Доктор Чжан Сяолин брела по знакомым улицам, которые превратились в декорации из кошмара. Вывески магазинов и ресторанов медленно перетекали, иероглифы расползались, как чернильные кляксы, складываясь в слова на языке, которого не должно было существовать. Прохожие застывали на месте, их глаза мутнели, словно покрываясь льдом, а воздух становился густым, тяжелым, наполненным металлическим привкусом, будто в горле застревали мелкие ртутные шарики.

Она несла на руках тринадцатого ребенка. Он не плакал, не кричал – он смеялся, и этот смех звучал как треск ломающегося стекла.

"Куда мы идем?" – спросила она, хотя где-то в глубине сознания уже знала ответ.

Ребенок протянул крохотную ручку к небу. Там, где еще недавно зияла фиолетовая трещина, теперь висел 12-гранник – огромный, неестественно близкий, будто кто-то приклеил его к атмосфере, как ребенок лепит бумажную звезду на оконное стекло.

Последнее послание генерала Линя

Бункер был пуст.

На столе перед потухшим экраном лежал пистолет и одинокий листок бумаги, испещренный дрожащим почерком. Надпись гласила:

"ОНИ ВСЕГДА БЫЛИ ЗДЕСЬ. МЫ ПРОСТО НЕ УМЕЛИ СМОТРЕТЬ ПРАВИЛЬНО."

Тень на стене шевельнулась, отделившись от общего контура.

"Ты все еще боишься?" – прошептала она голосом, в котором смешались все страхи генерала.

Но генерала Линь уже не было в комнате.

Часть 2: «Кровь, превращенная в чернила»Сны каменных стен

Марсианский город дышал.

Руины, тысячелетиями пролежавшие под красными песками, теперь пульсировали, как живой организм. Стены выделяли в разреженный воздух споры – микроскопические кристаллы, которые, оседая на песке, превращали его в стекло с причудливыми узорами. Они прорастали сквозь треснувшие визоры скафандров, опутывали скелеты погибших астронавтов, заставляя кости подрагивать, будто в попытке встать. И самое страшное – они пели.

Зур'ал стоял перед последним саркофагом, его трёхпалые руки дрожали, касаясь поверхности, покрытой письменами, которые меняли форму при каждом прикосновении.

"Проснись," – прошептал он, и его голос слился с песней камней.

Саркофаг треснул.

Дети, которые никогда не были детьми

В шанхайском роддоме двенадцать новорожденных встали.

Их движения были слишком плавными, слишком осознанными для младенцев. Глаза – треугольные зрачки в море белого – отражали одинаковые образы:

Марианскую впадину, где вода отступала, обнажая спиральные башни древнего города;

Луну, на которой 12-гранник раскрыл последнюю грань;

Пустые улицы Пекина, где тени перестали подчиняться своим хозяевам.

Тринадцатый ребенок, которого держала на руках доктор Чжан, поднял руку.

"Они идут," – сказал он голосом, в котором не было ничего детского.

И тогда стены роддома запели в унисон с марсианскими руинами.

Часть 3: «Последний страж»Пробуждение

Саркофаг раскрылся, как цветок из кости и металла.

Внутри лежало существо – не марсианин, не человек, нечто древнее, чье тело состояло из переплетенных кристаллов и жидкого металла. Его глаза (их было двенадцать) медленно открывались, один за другим, словно включались фары в туннеле.

"Сколько прошло?" – прозвучало в голове Зур'ала.

"Двенадцать тысяч лет," – ответил он, чувствуя, как его собственные воспоминания переписываются под взглядом этого существа.

Страж поднялся.

"Тогда мы опаздываем."

Разговор теней

В пекинском бункере тень генерала Линя отделилась от стены полностью.

Она была точной копией генерала, только глаза… Глаза были треугольными.

"Ты мог остановить это," – сказала тень.

"Как?" – спросил бы генерал, если бы еще был здесь.

"Ты знал как. Ты просто испугался."

Тень протянула руку к пистолету на столе.

"Но теперь я сделаю это за тебя."

Врата

Ли Чэн стоял перед детьми.

Они образовали круг, в центре которого зияла дыра в полу – не портал, а нечто более древнее, более страшное.

"Это не дверь," – прошептал он.

"Это рот," – ответила девочка в платье цвета марсианской пыли.

И тогда стены запели в последний раз.

ГЛАВА 8. ЯЗЫК, КОТОРЫЙ РАЗЪЕДАЕТ РЕАЛЬНОСТЬ

Часть 1: "Слова, написанные на костях"Первый урок забытого языка

Доктор Чжан уронила ребенка. Не от страха – ее пальцы просто разжались сами, будто тело отказалось подчиняться. Младенец не упал. Он завис в воздухе, окруженный мерцающим ореолом, а его губы шевелились, произнося слова, от которых:

Стекла в окнах покрывались инеем с узорами марсианских письмен;

Кровь в жилах Чжан замедляла ход, превращаясь в вязкий металл;

Воздух между ними густел, образуя видимые строки древнего текста.

"Это не язык," – поняла она. "Это инфекция."

Ребенок улыбнулся, и в его треугольных зрачках Чжан увидела себя – но не здесь, а в другом месте, где ее кожа была покрыта теми же письменами, что и стены марсианского города.

Архив из плоти и света

Ли Чэн вошел в круг детей. Пол под ногами больше не был полом – он дышал, пульсировал, менял плотность. Каждый шаг оставлял временный отпечаток, который тут же заполнялся светящейся субстанцией.

"Ты должен прочитать," – сказала девочка, указывая на дыру в центре круга. Теперь это была не просто пустота – в ней плавали символы, складывающиеся в предложения.

Он наклонился и увидел:

Свои собственные воспоминания, записанные на неизвестном языке;

Будущие события, которые еще не произошли;

Альтернативные версии реальности, где он сделал другие выборы.

"Это не предсказания," – прошептал Ли Чэн. "Это инструкции."

Последняя запись генерала

Пистолет в руке тени дрожал. Но он был направлен не наружу – а на стену, где висел портрет дочери.

"Она никогда не существовала," – сказала тень. "Она была только дверью."

Выстрел прозвучал как хлопок лопнувшего пузыря. Стекло в рамке не разбилось – оно растеклось, как жидкость, обнажив то, что было за ним:

Бесконечный коридор с двенадцатью дверями;

Каждую дверь охраняла фигура в знакомой форме;

На груди у всех мерцала одна и та же эмблема: "Ω".

Тень шагнула вперед. "Теперь ты понимаешь? Мы не защищали Землю. Мы охраняли тюрьму."

Часть 2: "Чернила, которые пьют время"Библиотека мертвых миров

Страж двигался сквозь руины, и там, где его кристаллические ступни касались земли, вырастали:

Столбы из черного стекла с застывшими внутри фигурами;

Книги, чьи страницы были сделаны из человеческой кожи;

Голограммы цивилизаций, которые должны были существовать, но были стерты.

"Мы ошиблись," – сказал он Зур'алу. "Мы думали, что сдерживаем угрозу. Мы лишь откладывали неизбежное."