Невинная игрушка зверя

И кто блядь тут только столько растительности развёл?..

Она ведь не останавливается. За первым горшком летит второй. Всё это сопровождается громкими криками вперемешку с ругательствами на разных языках. Оказывается, моя фейка тот ещё полиглот. Американские грязные словечки сменяются русскими, затем испанскими, португальскими, даже на моём родном арабском не гнушается высказаться. А мне остаётся только охреневать такому повороту. И ещё сильнее тянет докопаться до сути того, кто же она такая. Теперь я уже точно уверен, что с виду милая человеческая девочка из штата Кентукки под именем Доминика Эванс скрывает много занятного. Если это вообще её имя. О том и интересуюсь.

– Кто ты такая?

– Что? – резко теряется она, так и не кинув в меня новый горшок, замерев в замахе с ним.

– Я спросил, кто ты такая, фейка? – повторяю, чуть прищурившись.

Растерянности на раскрасневшемся личике становится больше, а вместе с ней проступает и страх. Но Доминика быстро берёт себя в руки.

– В смысле, кто я такая? – хмурится, опуская руки и прижимая горшок к груди.

Но страх… страх из глаз не пропадает. Наоборот, только растёт с каждой пройденной секундой, что я молчу, хотя она очень старается не показать этого. Собственно, потому и не произношу ничего больше, давлю на неё этой гнетущей тишиной, в которой слышно лишь её дыхание, да учащённое сердцебиение. Жду.

– Я не понимаю тебя, – почти шепчет, крепче сжимая в руках глиняную основу с землёй.

– Красиво пиздишь. Я почти поверил.

Сокращаю разделяющее нас расстояние в считанные секунды. Пока она не опомнилась, хватаю за локоть. Тяну за собой. Вместе с горшком, за который она до сих пор цепляется, будто он ей самый близкий и родной.

– Если бы не одно «но»… – добавляю с ухмылкой.

Наш путь не такой уж и долгий, сперва свернуть в примыкающий справа коридор, а затем тридцать шагов по нему до двери, ведущей в мой кабинет. Когда завожу девчонку за собой внутрь, внимательно наблюдаю, есть ли новые изменения в её мимике. Она ведь не может не догадываться о том, почему мы приходим именно сюда. Тем убедительнее кажется её растерянность.

Но ничего.

Долго не тяну.

Мы останавливаемся у стола. Пара манипуляций с пультом, и экран на стене вспыхивает картинкой. Слегка отстраняюсь от фейки, давая ей возможность видеть, что на ней показывается. На видео девушка, которая крадётся по этому кабинету к тому самому столу, у которого мы стоим. Она то и дело оглядывается себе за спину, после чего бегло осматривает его поверхность, открывает ящики, и проверяет каждый, пока не натыкается на что-то. Присаживается на корточки, почти полностью скрываясь под столом. На камеру не особо видно, чем она там занята, но я-то точно знаю, что сучара забралась в сейф. Недаром она поднимается обратно с победной улыбкой на губах, держа в руках голубой бриллиант. И не просто бриллиант. Целое грёбанное фамильное достояние семьи Моро. Бросив беглый взгляд на камеру, она скоро направляется на выход.

На этом запись заканчивается. Но то, что происходит дальше, я тоже знаю. Девица быстренько сваливает не только из моего кабинета, но и из особняка. И сваливает она на машине фейки. Эти две подружки в принципе вместе на устроенную для меня вечеринку в честь дня рождения заявляются. Чтобы попасть на неё, отличается тоже вторая. Её цепляет один из моих шестёрок, по-пьяни притащив в мой дом. Ну, как по-пьяни… За те двое суток, что его пытают в подвале, ни одной новой версии он не говорит. Хотя лично я ему всё равно не верю. Да и в любом случае несложно сложить два плюс два, учитывая всё предыдущее, чтобы догадаться: моя изобретательная фейка банально отвлекала меня, пока её коварная сообщница тырила Орион.

Глава 6

Доминика

Чтоб меня, Рокс, что ты наделала?..

Этот вопрос взрывается в моём охваченном паникой сознании, пока я медленно перевожу свой взгляд с потухшего экрана на Каина. И тут же обмираю от страха, с такой ненавистью он теперь взирает на меня. Нет больше заинтересованного в девушке мужчины. Есть лишь зверь и его добыча. В самом худшем понимании этого определения.

Ой, папочка…

Что хуже всего, я впервые в жизни не знаю, что сказать, как оправдать себя. Если он смотрел запись, то прекрасно видел и знает, с кем я пришла. Как и выводы все соответствующие тоже уже сделал. Иначе не привёл бы в свой кабинет и не заставил смотреть эту запись. Но я всё равно пытаюсь.

– Я здесь не причём, – шепчу едва слышно, глядя на него со всей честностью, крепче сжимая горшок с цветком в руках. – Правда, не причём. Я же с тобой всё время была. Мы только пришли вместе, а потом Рокс пропала, и я до сих пор не знаю, где она. Я тебе клянусь, Каин, я ничего не знаю об этом.

И, кажется, меня сейчас накроет истерика. Потому что… Если он хотя бы на одно мгновение допустит мысль, что я виновна… Я пропала. Перейти дорогу альфе – то же самое, что подписаться на самоубийство. А я ещё жить хочу!

Каин с мгновение смотрит на меня, не мигая. А затем…

– Лгунья, – выдыхает зло.

И я понимаю, что всё, мне никак не оправдаться перед ним. Он вынес приговор и готовится его исполнить.

Пальцы, удерживающие мой локоть, сжимаются крепче, в то время как свободная рука хватает за горло. Не менее крепко сжимаются мои на цветочном горшке, пока я со слезами смотрю в горящий золотом взор, в котором нет ни намёка на пощаду.

– А ты знаешь, что делают с такими лгуньями, как ты? – добавляет он.

Ответа не ждёт. Всего один неуловимый жест, и мой свитшот вспорот его когтями. Ткань сползает по моим плечам и падает на пол. А вместе с ним вниз летит и горшок. Каин его отбирает и кидает куда-то в угол. Я не смотрю, вообще почти не дышу, глядя в его наполненные тьмой глаза. Но всё равно зачем-то спрашиваю:

– Что?

Каин подаётся вперёд. Склоняется ниже, крепче сжимая ладонь на моём горле. С шумом втягивает в себя запах у виска. Да так и замирает ненадолго. После чего тихо шепчет на ухо:

– Их наказывают, – задевает губами мочку. – Жёстко. Долго. Беспощадно, – свободная рука смещается ниже, задевает моё бедро, а следом слышится очередной треск ткани. – До тех пор, пока они не начинают молить о пощаде. Вот тогда они, как миленькие, во всём сознаются. Так что, знаешь ли, я почти хочу, чтобы ты и дальше продолжила врать. Давай, залечи меня очередной порцией своей фирменной херни, фейка. Я жду.

Я почти задыхаюсь от ужаса и отчаяния. Я не знаю, как доказать ему правду. Как оправдаться. А он не верит мне. Я по глазам его это вижу.

– Это не я, Каин. Не я. Хочешь, обыщи мой дом. Сам убедишься. Нет у меня твоего бриллианта.

Каин холодно усмехается.

– Этот твой новый дом уже обыскали, – отзывается снисходительно. – Как и брошенную комнату в общаге. А ты всё равно задолжала мне не только мой украденный Орион, но и многое другое.

И я в самом деле перестаю дышать.

Как дом обыскали?

Новый…

Когда?! Почему я не в курсе? Как они обошли сигнализацию? И если реально обыскали, то… Как много он теперь обо мне знает?..

Луна, можно меня в обморок? А лучше сразу в кому!

Но вместо меня на пол сваливаются мои штаны.

Вот когда я резко прихожу в себя.

– Нет, – я пытаюсь выпрямиться, развернуться и уйти от прикосновения. – Это не я. Не я.

– На этот раз уже не так убедительно ты заливаешь, старайся получше, – скалится оборотень.

Мозолистые пальцы скользят под мои трусики и тянут их вниз.

– Каин, не надо, – уже откровенно молю его. – Не делай этого.

– Почему? Потому что цветы забыл? Или ужин? Так мой бриллиант стоит столько, что можно сразу несколько ресторанов и цветочных лавок купить, так что, считай, я с тобой на всю жизнь вперёд расплатился, могу без остановки теперь ебать во все дыры.

– Но я не брала твой бриллиант! Не брала! – срываюсь на крик и уже откровенно плачу. – И так нельзя! Нельзя так! – мотаю головой, до судорог сжимая пальцами его рубашку в районе живота, пока тонкое кружево скользит по моим бёдрам вниз, падая к ногам.

Каин склоняется ниже. Обдаёт мои губы своим горячим дыханием.

– Можно. Со мной всё можно, сладкая феечка. Особенно, тебе.

Я хочу ему сказать, что это совсем не так. Мне ничего нельзя. Особенно, с ним. Но я не успеваю. Его губы касаются моих, и я не то, что отвечать не могу, не дышу больше.

Мягко. Аккуратно. Неспешно. В чём-то даже нежно и ласково. Не столько целует, сколько будто смакует, топит в своей чувственности. Мажет кончиком языка по контуру рта, пока ладони неспешно путешествуют по моему оголённому телу, задевая большими пальцами вершины груди. Меня как током прошибает от макушки до пят. Парализует. До нервной дрожи. Которую он, само собой, ощущает. Тихо выдыхает.

– Считаешь, мне всё ещё нельзя? – тихо шепчет он, нависая сверху.

– Нельзя, – шепчу ответно, крепко жмурясь. – Нельзя, – повторяю упрямо.

А Каин снова целует. Я чувствую его улыбку на губах, когда он прикасается к ним. Всё так же осторожно обводит языком контур, нежно прикусывая нижнюю. Пальцы оставляют грудь, скользят ниже, по напряжённому животу до ничем более неприкрытой плоти. Я крепко цепляюсь за его плечи, чувствуя, как меня всё больше колотит. И я совсем не уверена, что лишь от страха.

Пытаюсь уйти от прикосновения, но… Безрезультатно. Пальцы ложатся на нежные складочки, ласково ведут по ним вверх и вниз. Я почти плачу от того, как неправильно правильно ощущаются эти его прикосновения. Не могу я чувствовать ничего подобного. Только не с Каином. Будь он хоть трижды сильный альфа, я не должна поддаваться этой звериной тяге. Вообще непонятно, откуда она берётся. Моя волчица заперта, загнана на подкорку сознания, не способна влиять на мои желания. Но будто бы влияет. Или это всё-таки я такая испорченная?

– Каин, – выдыхаю умоляюще.

– Я готов кончить только от того, как ты произносишь моё имя, – признаётся он.

Хриплый голос, полный желания, подобно твёрдой наждачке по нежной коже проходится по всем моим натянутым нервам. Внутри всё вибрирует и звенит. Сердце захлёбывается кровью, а разум страхом и ещё чем-то таким, чего мне до встречи с Каином не доводилось никогда испытывать. Это одновременно пугает и будоражит.

– И от того, как сладко пахнешь, – добавляет оборотень с глубоким вдохом. – Зимней смородиной.

Что я там говорила про страх? Ерунда! Вот когда меня им накрывает. По полной. Потому что не должен он ощущать ничего такого. Ничего не должен чувствовать за искусственным парфюмом. Но он, похоже, именно что ощущает мой истинный запах. Тот самый, который я успешно скрываю ото всех. Кроме него.

– Не надо, – прошу в очередной раз. – Я не хочу. Каин…

Не слушает, конечно. Как и всегда.

– Врушка, – выдыхает с усмешкой.

Пальцы демонстративно медленно ведут по моей плоти, собирая проступившую влагу. И мне ещё никогда не было так стыдно за себя, как сейчас, в эту минуту, когда Каин убирает руку и поднимает вверх, позволяя видеть блестящую на ней смазку. А затем делает то, от чего у меня в прямом смысле слова голова принимается кружиться. Он бесстыдно подносит её к своему лицу и вдыхает в себя запах моего возбуждения.

Мать-ночь!

– Т-ты что делаешь? – пищу в замешательстве.

Это же… Это… так ужасно. В самом деле бесстыдно. И вместе с тем всё так же будоражаще! Меня буквально колотит, когда Каин подносит ладонь к моей щеке и мажет по ней. Теперь, даже захоти, я бы не могла возразить. Слишком отчётливый след. И слишком горячий язык, слизывающий его.

– Вкусная, – хрипло отзывается следом.

– Ты… ты ужасный!

– Ничего, скоро я стану для тебя самым лучшим.

Я вновь мотаю головой. Не перестаю ею мотать и тогда, когда его пальцы возвращаются на мою плоть. И на этот раз давят куда сильнее, интенсивно скользят по ней вверх-вниз, чуть задерживаются на самой чувствительной точке, выписывая круг вокруг неё, заставляя скулить и стонать от пробуждающегося удовольствия.

– Ненавижу, – выдыхаю с очередным всхлипом.

Всё меньше получается сдерживать эмоции. А тело всё больше напоминает натянутую струну. Я всё повторяю себе, что так нельзя. Я не должна поддаваться. Но проще сказать, чем сделать. Не тогда, когда Каин так настойчив в своём стремлении довести меня до сумасшествия. У меня совсем-совсем не получается этому сопротивляться. Пальцы настойчиво ласкают плоть, проникают внутрь, резко толкаются глубже, внизу моего живота начинают сокращаться внутренние мышцы, а между ног пылает, как в огне, и болезненно ноет.

Я с силой цепляюсь за мужские плечи, наверняка оставляя следы, но иначе не могу. Мне кажется, ещё немного, и я просто взорвусь. Вот и цепляюсь за них, как могу, заставляя себя оставаться в реальности.

– Каин, стой… Стой… Мне дышать нечем…

Вместо ответа его свободная ладонь обхватывает затылок, притягивает к себе, а следом я снова чувствую на своих губах его. Он делится со мной своим кислородом, и я с благодарным стоном приветствую его порыв. Хотя это нисколько не избавляет от ощущения, что меня скоро разорвёт на множество маленьких Доминик. И когда это всё-таки происходит, я не сдерживаю крик. Каин поглощает его вместе с новым поцелуем. И целует, целует, целует… До тех пор, пока я окончательно не сдаюсь.

– А говорила, нельзя. Видишь, вкусная моя феечка, ещё как можно.

Я едва осознаю его слова, продолжая судорожно цепляться за его рубашку, тяжело дыша. На Каина не смотрю. В голове всё до сих пор слишком кружится и ярко взрывается. Ноги подкашиваются, совсем не держат. Не прижимайся он ко мне так плотно, не вжимай в стол собой. Точно бы упала. Но я всё же заставляю себя ему ответить.

– Это ничего не значит. Я не хочу так. Не хочу.

В ответ Каин с шумом тянет в себя воздух, а на его губах расцветает мрачная ухмылка.

– Ты права, феечка. Так точно больше не будем. Я из-за тебя уже несколько дней с опухшими яйцами хожу. Пора с этим заканчивать.

Мужчина хватает меня за бёдра и резко переворачивает со спины на живот. Слышится звук расстёгиваемой молнии, и до меня наконец доходит, что именно он имеет в виду.

– Нет! – спешу тут же выпрямиться и отойти.

Но куда там. Мужские руки крепко удерживают на месте.

– Не бойся, с моим членом вместо пальцев тебе тоже понравится.

Но я не хочу, чтобы мне нравилось!

– Нет, нет, Каин, не надо. Я не согласна. Не готова. Я не хочу.

Каин замирает. Я почти верю, что послушает, но вместо этого слышу совсем иное.

– Зато я хочу. И всё будет либо так, как происходит сейчас, либо я поставлю тебя на колени, и работать будет исключительно твой болтливый рот, – произносит ультиматумом, скользнув ладонью между моих бёдер.

Я на панике едва не кричу.

– Хорошо. Да. Я согласна! Я согласна встать перед тобой на колени. Если ты пообещаешь не делать ничего со мной больше потом.

Тут же замираю в очередном ужасе, но уже от собственных слов.

Что я только что сказала?

Кажется, я окончательно свихнулась…

Может всё-таки просто подумала?

Всем всё показалось…

Увы.

Хотя в первое мгновение Каин тоже застывает, не дыша, явно не ожидавший от меня такого. Но напрасно я надеюсь на то, что у меня есть хотя бы один шанс, что правила игры станут моими. Ещё всего полсекунды, и к моим ягодицам прижимается его твёрдая плоть.

– Ещё бы ты не была согласна, моя маленькая обманщица, – шумно и тяжело выдыхает он, потираясь своим агрегатом о мои влажные складочки.

Моё сердце готовится вот-вот выпрыгнуть из груди. Я судорожно пытаюсь придумать, как избежать намеченного безумия, но, как назло, в голову ничего путного не идёт. В крови будто жидкая лава течь принимается, когда его пальцы вновь ложатся на мою плоть и медленно ведут линию туда и обратно, задевают чувствительную точку. У меня перед глазами аж меркнет от этого простого действия. Чтоб я сдохла! Никогда не думала, что может быть так приятно!

– Нет! – пытаюсь остановить его в очередной раз. – Перестань. Мы договорились на иное.

– Ещё немного, и ты не только на отсос, вообще на всё согласная будешь, – довольно ухмыляется Каин.

– Нет, – качаю головой. – Неправда. Не буду.

Я и на отсос не согласна по-прежнему. Просто, как могу, тяну время в поисках способа остановить его. А вот Каин останавливаться явно не собирается. Пальцы продолжают ласково гладить, кружить, изредка слегка надавливая, отчего перед глазами то и дело темнеет на мгновение. С губ срывается предательский стон. Он и приводит в чувства.

– Нет, я сказала! – резко подаюсь в сторону, чтобы оттолкнуть его.

И тут же громко шиплю от пронзившего щиколотку сильного удара тока из-за сработавшего браслета, когда на волне эмоций инстинктивно призываю свою волчицу.

– Уй, – сгибаю онемевшую от боли ногу, невольно прижимаясь к Каину ближе.

Его и без того крепко удерживающие меня руки, сжимаются крепче вокруг талии. Он весь будто в каменную статую превращается, столько напряжения ощущается в нём.

– Что такое, феечка? – хмуро вглядывается в моё лицо.

Трясу головой в отрицании. И молчу.

Не говорить же ему правду?

Каин и без того явно не собирается меня отпускать, а если про браслет узнает, то, не дай Лунная, снимет его. И тогда моя волчица вырвется на волю. После девяти месяцев заточения. Рядом с сильным альфой…

Нет. Нельзя. Ни в коем случае!

И наверное, Лунная всё же на моей стороне, потому что на подоконнике вдруг вибрирует телефон Каина. Он, неохотно, но всё же отстраняется от меня. Подтягивает штаны и идёт проверять гаджет. Хмурится, когда смотрит на экран. Но вызов не принимает. Затем и вовсе сообщает:

– Мне нужно кое-что сделать. Вернусь и продолжим.

Но уходит не сразу. Сперва расстёгивает все пуговицы на своей рубашке и снимает её. Чёрный хлопок ложится на мои обнажённые плечи, и он неспешно застёгивает его, то и дело поглядывая на меня. Смотрит тяжело и мрачно, отчего снятие браслета уже не кажется плохой идеей. Зато так точно будет шанс сбежать. Или нет. Ведь Каин не только уходит из кабинета уже вскоре, но и запирает меня в нём. А дверь такая, что просто так не выбить. Как и окна.

И как теперь быть?