Гроб. Корона. Цветок. или Сказка о юной колдунье по имени Носферату, о ее отце (волшебнике с железной рукой) и о Черном Принце с далекой звезды

скрывает страшную дыру.

И вьется плеть змеею черной,

и жалит круп того коня…

Она садится в угол темный,

перо ногтями теребя,

и до крови кусает губы,

чтоб легче стал нелегкий путь

того, кто на коне без сердца

ударит в дверь когда-нибудь.

V

То ль неверным было заклятье,

то ль неправильный выбран час,

но по шву разъехалось платье.

И огонь в камине погас.

И умолкла на ветке птица.

В облаках ветерок застыл.

За оврагом завыла волчица

и кто-то еще завыл.

И звезда покосилась на небе.

И цветок на окошке поник.

И в душе у дéвицы—ведьмы

стало как—то тревожно. И в миг

зарыдал соленою кровью

уж давно заживший порез

на девúчьей хрупкой ладони.

И как будто ссутулился лес.

И с пронзительным скрипом где—то

деревцо надломилось одно.

С тихой грустью до розы рассвета

Носферату глядела в окно.

Прислонившись немного устало,

изумрудным тоскующим оком

наблюдала, как мимо ставней,

мимо настежь распахнутых стекол

пролетают опавшие листья,

перья птиц, паутинки.

Всё мечтала, как быстро—быстро

Черный Принц, голубая кровинка,

на железном своем звездолете

(вместо сердца – огненный кратер)

всё летит, из безумия соткан,

к ненаглядной своей Носферату.

VI

– Мне звезды прошептали по секрету,

что ты уже спешишь ко мне.

Летишь, как птица, как стела, как ветер,

на бесподобном черном скакуне.

Ты шепчешь, шепчешь, шепчешь только имя,

лишь имя нежное возлюбленной своей.

Ты плеткой бьешь коня, срывая кожу,

срывая голос посреди степей.

О, где ты, Носферату? – точно грозы

грохочет по округе зычный клик.

Роняют листья липы и березы.

А возле дома замертво – старик.

Не выдержало дряхлое сердечко

такого крика (сено и пожар).

Сгорело, вспыхнуло, как спичка.

«Что с ним?» «Да вот, хватил удар.»

Забыв про сон, не зная отдыха, покоя,

ты все торопишься на встречу под звездой

с твоей невестой, девушкой из леса.

С колдуньей и волшебницей. Со мной.

VII

В темной зале возле камина,

всё касаясь горячих камней,

в балахоне поношенном длинном,

греет косточки чародей.

Чуть шевелятся тонкие губы.

На щеках не щетина – трава.

Обнажая улыбками зубы,

тишину нарушают слова.

– Позапрошлой безлунной ночью

с острым ножиком, со свечою,

разрывая сомнения в клочья,

я прокрался в твои покои.

На устах твоих – полуулыбка.

Что за сон под сеткой ресницы?

Моя куколка, моя рыбка,

снова мальчик в короне снится?

Наклонился, коснулся кожи

на щеке горячей и гладкой.

На мальчишку-воришку похожий,

поцелуй похитил украдкой.

Желтый отблеск на ртути металла

в полумгле сокровенной душистой.

Ветра вздох немного усталый.

Взмах ножа, аккуратный и быстрый…

И сжимая добычу в ладони,

поскорее к себе в покои

поспешил. Как птица в агонии,

трепыхалось сердце больное.

Повернулись ключи в замочках.