Отражение тени

– Проверим на кошках, – Марк запустил тестовый режим. Голограмма Лии, опутанная хештегами, зависла в воздухе.

Алиса включила «Under Pressure». Бас-гитара ударила по цифровым цепям, и аватар Лии вздрогнул. Хештеги начали рассыпаться в такт, превращаясь в ноты.

– Работает! – закричала она, но экран погас. Плеер перегрелся, пахнув палёным пластиком.

– Нужен усилитель, – Марк вытер пот со лба. – И настоящие колонки.

Они превратили кафе в лабораторию. Колонки, снятые со стереосистемы, громоздились на столе рядом с пачками сахара. Марк подключил старый миди-контроллер, найденный на распродаже, а Алиса нарисовала на окне светящийся тег: «Звуковая атака – 22:00».

– Готова? – Марк надел наушники с оборванным проводом. – Стартуем с «Smells Like Teen Spirit».

Грянул удар барабанов. Воздух задрожал, и трещина в зеркале засветилась. В Эмпирее звуковые волны сносили башни из страхов, как ураган. Тень, слившаяся с Лией, завыла, прикрывая уши:

– Выключи! Это нечестно!

– Честно? – Алиса прибавила громкость. Бас выбил окно в подсобке, и осколки стекла зависли в воздухе, вибрируя в такт. – Ты украла наши голоса. Мы берём их назад!

Лия стояла на фоне руин своего блога – стены, исписанные мемами-предсказаниями, теперь плавились под напором рок-н-ролла. Её аватар в «Эмпатии» транслировал всё в прямом эфире:

– Видите?! – она кричала в камеру, пока гитара «Sweet Child O’ Mine» рвала на части её цифровой макияж. – Это не я! Это они…

Алиса вышла в кадр, держа плеер как меч.

– Это мы. Все, кто боится. И музыка – наш крик.

Тень металась на заднем плане, её пиксельное тело рвалось на части. Лия упала на колени, и в эфир прорвался её настоящий голос:

– Я… я ненавижу фильтры.

К утру Эмпирея затихла. Алиса нашла Лию в парке, сидящую на качелях с телефоном в руках. На экране горел последний сторис: черный фон, белый текст «Больше не буду врать».

– Держи, – Алиса протянула один наушник. Звучала «Imagine» Джона Леннона.

– Зачем?

– Потому что иногда тишина страшнее музыки.

Они качались, слушая, как ветер подхватывает мелодию. Где-то вдали, в трещине между мирами, Тень напевала ту же песню. Но сейчас это не имело значения.

Глава 8: Мост из Света

Городская площадь была усыпана голограммами – синие и золотые лучи проецировали мост, который отец Алисы проектировал годами. Он парил над фонтаном, словно сотканный из северного сияния. Каждый камень, каждый изгиб арки повторял чертежи деда, но с добавлением асимметрии: спирали, напоминавшие ДНК, и QR-коды, ведущие в «Эмпатию».

– Это… красиво, – Алиса прикрыла глаза от бликов. В наушниках играла амбиент-композиция, которую отец написал специально для запуска. Звуки синтезатора переплетались с шумом толпы, как будто сам воздух вибрировал от напряжения.

Отец, в новом костюме и с микрофоном в руке, нервно поправлял галстук:

– Сегодня мы соединяем прошлое и будущее! – его голос эхом разнесся по площади.

Но Алиса заметила, как тени под мостом сгущаются, принимая знакомые очертания.

Инсталляция ожила. Голограммы моста замигали в такт музыке, а QR-коды зажглись алым. Люди сканировали их телефонами, и их лица освещались экранами «Эмпатии».

– Пап, стой! – Алиса рванулась к нему, но было поздно.

Тень вырвалась из проектора, обвив мост чёрными лентами. Вместо сияния теперь лились потоки пиксельных змей, а музыка исказилась – виолончель превратилась в скрежет, будто нож по стеклу.

– Что происходит? – отец отступил, уронив микрофон.

– Она в системе! – Алиса встряхнула планшет. «Эмпатия» показывала, как страхи пользователей сливаются с кодом инсталляции, питая Тень.

Над площадью нависла цифровая туча. Первая молния ударила в фонтан, превратив воду в пар.

Марк и Лия ворвались на площадь, таща за собой колонки и гитару.

– Подключайся к их системе! – Марк бросил Алисе кабель. – Мы задавим её звуком!

Лия, в рваной косухе и с синим ирокезом (новый образ «без фильтров»), вцепилась в микрофон:

– Эй, уродцы! Это вам не мемы! – и завыла кавер на «Highway to Hell», который разорвал часть тучи.

Алиса подключила плеер к проектору. Инсталляция вздрогнула, и мост начал пульсировать в такт барабанам. Отец, дрожащими руками, ввёл код перезагрузки.

– Держись! – крикнула Алиса, но Тень уже проникла в динамики.

Голос Фредди Меркьюри из «Radio Ga Ga» исказился:

– Ты не спасёшь их… Ты не спасёшь себя…

Отец схватил Алису за руку. Его ладонь была липкой от пота.

– Я… я не знал, что она в чертежах. Дед встроил в них алгоритм страха. Я думал, смогу его переписать…

– Какой алгоритм?

– «Воронов-777» – программа, которая подменяла расчёты, чтобы мосты выглядели идеально. Даже если они были на грани коллапса.

Тень материализовалась в центре моста, приняв облик деда с глазами-экранами.

– Без страха нет прогресса, – прошипела она его голосом. – Ты разрушила наследие. Теперь я построю своё.

Алиса встряхнула плеер. Батарея была на нуле, но она переключила трек на «We Will Rock You».

– Нет, дедуля. Мы будем рушить твоё.

Барабанный бой ударил в такт шагам толпы. Люди, охваченные музыкой, били ногами в такт, и вибрации пошли по мосту. Трещины поползли по голограмме, а Тень-дед закричал, рассыпаясь на пиксели.

– Отключай проектор! – Марк рванул шнур из розетки.

Мост рухнул, но не вниз, а вверх – рассыпавшись на миллионы светлячков, которые унеслись в ночное небо. Отец опустился на колени, глядя на осколки голограммы.

– Прости, – прошептал он. – Я хотел быть… лучше его.

Алиса положила руку ему на плечо:

– Ты succeeded. Ты сломал систему.

Утром площадь была усыпана конфетти из светящихся пикселей. Лия снимала влог на фоне остатков инсталляции, а Марк чинил колонки. Отец сидел на ступенях фонтана, перебирая старые чертежи.

– Что теперь? – спросил он, протягивая Алисе листок с надписью «Воронов-777 (деактивирован)».

– Теперь мы строим новое, – она подключила к его планшету плеер. – С музыкой.

Зазвучала «Heroes» Дэвида Боуи. Где-то вдали, в трещине между мирами, Тень напевала под неё. Но теперь это звучало почти… грустно.

Глава 9: Голос, который разбивает стены

Лия стояла перед граффити «Ангел с гитарой» – рисунком, который она когда-то назвала «самым фальшивым постом в своей ленте». Теперь краски шевелились, как живые, в такт её голосу. Она пела а капелла, и крылья ангела взмахивали, сметая с кирпичей цифровую паутину Тени.

– Видишь? – Алиса приблизила микрофон к стене, записывая резонанс. – Твой голос синхронизируется с частотой аномалий. Как камертон.

– Это потому что я врубаюсь на полную! – Лия фальшиво взяла высокую ноту, и граффити взорвалось радужными брызгами. Осколки цвета зависли в воздухе, превратившись в мелодию, которую подхватил ветер.

Но когда эхо стихло, на стене проступили новые символы – цифровые шрамы с надписью «Ты всё ещё боишься».

Дом Лии пах плесенью и старыми пластинками. Она перебирала винилы, пока Алиса подключала датчики «Эмпатии» к проигрывателю.

– Вот это, – Лия достала пластинку с царапиной на обложке. «ABBA – The Album». – Мама слушала её, когда была трезвой.

Игла коснулась дорожки, и комната наполнилась «The Winner Takes It All». Лия замерла. Стены задрожали, и на потолке проступили голограммы – силуэт женщины с бутылкой, кричащей в пустоту.

– Это её страх, – прошептала Лия. – Она боялась, что я стану такой же.

Алиса увеличила громкость. Голос Агнеты стал оружием – ноты били по голограмме, пока та не рассыпалась в пыль. Лия упала на колени, и из её глаз выкатилась слеза, упав на проигрыватель. Пластинка заиграла наоборот.

«…помоги… помоги… помоги…» – зациклилось в тишине.

Ночью Алиса вернулась в Эмпирею. Тень ждала её у моста отца, который теперь был обвинён чёрными розами из кода.

– Ты слышала её голос? – Тень провела рукой по струнам невидимой гитары. Звук вызвал дождь из иголок. – Лия сломается. Как и ты, если откажешься от моей сделки.

– Какое тебе дело до её матери?

– Её страх вкуснее твоего. – Тень бросила Алисе кристалл с воспоминанием: она, семилетняя, танцующая с отцом под «Летний дождь» в пустой квартире. – Дай мне это, и я оставлю Лию в покое.

Алиса сжала кристалл. В нём смеялся отец, ещё не сломленный дедом.

– Нет.

Тень рассмеялась, и мост рухнул, увлекая Алису в водоворот пикселей.

Марк обнаружил их на заброшенной станции метро. Лия пела, окружённая бродягами и граффити-призраками, а стены пульсировали в такт блюзовым аккордам.

– Останови её! – Марк схватил Алису за руку. – Её голос разбудил древние страхи города. Смотри!

На рельсах шевелились тени погибших в давке 90-х. Они тянулись к Лие, втягивая её энергию.

Алиса встряхнула плеер. Батарея мигала красным, но она врубила «Битлз» – «Let It Be». Фортепианная партия ударила по туннелю, и призраки завыли. Лия упала, но её голос слился с песней, создавая звуковую волну.

Стены метро треснули, открывая портал в прошлое – ту самую квартиру Лии, где мама впервые уронила бутылку.

– Вернись! – Марк пытался вытащить Алису из портала, но она рванула вперёд.

В комнате пахло ромом и сигаретами. Маленькая Лия пряталась под столом, а её мама рыдала под ту же пластинку ABBA.

– Возьми её за руку, – прошептала Тень в ухе Алисы. – Измени прошлое, и она станет сильной.

Алиса протянула руку к девочке, но вспомнила слова отца: «Страх нельзя стереть. Его можно только понять».

Вместо этого она вставила плеер в проигрыватель. Зазвучала «Here Comes the Sun».

– Слушай, – Алиса присела перед ребёнком. – Это для тебя.

Портал схлопнулся, выбросив их обратно в метро. Лия, вся в слезах, обняла Алису:

– Ты слышала? Она… она улыбнулась.

На рассвете они сидели на крыше, слушая, как ветер играет на оборванных проводах. Лия напевала мелодию из портала, а граффити внизу светились в такт.

– Ты могла изменить прошлое, – сказал Марк. – Почему не сделала этого?

– Потому что тогда не было бы её, – Алиса кивнула на Лию. – Просто другой Лии.

Тень, невидимая, пела вместе с ними. Теперь её голос звучал не злобно, а… одиноко.

Глава 10: Песни забытых предков

Бабушкин чердак пах пылью и сухими травами, будто время здесь законсервировалось в стеклянных банках. Алиса откинула половик с выцветшим орнаментом, под которым нашла деревянную шкатулку с инкрустацией в виде нотного стана. Внутри лежали пожелтевшие партитуры с пометками «Эмпирея, 1978» и кассета с надписью «Для Лены» – маминым именем.

Плеер жужжал, словесно протестуя против древнего носителя, но Алиса вставила кассету. Сначала шла тишина, потом скрип винила, и голос, похожий на её собственный, запел на французском: «Non, je ne regrette rien».

– Это… бабушка? – Алиса прикоснулась к стенке шкатулки, где гриф скрипки сливался с трещиной, точь-в-точь как зеркало в кафе.

Тень зашелестела за спиной:

– Она пела, чтобы заглушить голос Эмпиреи. Но в итоге стала его частью.

В подсобке «Лары» Марк подключил кассету к оцифровщику. На экране всплыли помехи, превратившиеся в чёрно-белое видео: бабушка, лет двадцати, танцует в пустой квартире. Её движения прерываются, будто она борется с невидимым партнёром.

– Смотри, – Марк увеличил громкость. За музыкой прятался шёпот: «Лена, остановись. Ты разрушишь нас».

– Это Эмпирея, – прошептала Алиса. – Она пыталась предупредить её.

Бабушка на видео резко обернулась, глядя прямо в камеру. Губы шевельнулись: «Не повторяй моих ошибок».

Экран взорвался белым шумом. Когда зрение вернулось, Алиса увидела на столе нотную тетрадь. Последняя страница была исписана кровью.

Тень явилась в Эмпирее в образе бабушки: платье в горох, туфли на каблуках, лицо скрыто вуалью из статических помех.

– Ты хочешь знать правду? – её голос звенел, как разбитое стекло. – Верни мне то, что она украла.

– Что?

– Её первый страх. Тот, что породил Эмпирею.

На ладони Тени возник кристалл с воспоминанием: девочка лет пяти (бабушка Алисы) прячется под пианино, пока родители кричат на кухне.

– Отдай его, и я покажу, как закрыть Эмпирею навсегда.

Алиса сжала кулаки. В кармане ждал плеер с кассетой.

– Договорились.

Они встретились на сцене заброшенного ДК «Октябрь». Лия настроила микрофоны, Марк разложил колонки по периметру, а отец принёс бабушкину скрипку.

– Это безумие, – провёл смычком по струнам Марк. Звук вызвал эхо, и стены задрожали, открывая порталы в разные эпохи.

Алиса включила кассету. Голос бабушки слился с музыкой, и пространство разорвалось. На сцене материализовалась она сама – молодая, в сияющем платье, с микрофоном в руках.

– Привет, внучка, – улыбнулась призрак. – Сыграем дуэтом?

Тень завыла, набрасываясь на проекцию, но музыка связала её звуковыми цепями.

Бабушка взяла высокую ноту, и кристалл с её страхом взорвался. Эмпирея начала рушиться: небоскрёбы из мыслей падали, реки эмоций высыхали.

– Почему ты не предупредила маму? – крикнула Алиса, едва перекрывая грохот.

– Потому что страх – это не враг, – исчезая, ответила бабушка. – Это партнёр. Танцуй с ним, а не против.

Тень, лишённая силы, схватила Алису за руку:

– Ты уничтожила нас…

– Нет. Я нашла новый ритм.

Нажав на стоп плеера, Алиса разорвала последнюю связь.

На следующий день город проснулся без голограмм. Лия выложла видео с концерта, где Тень, превратившись в светлячка, села ей на ладонь перед финальным аккордом.

– Что теперь? – спросил отец, глядя на пустую площадку ДК.

– Теперь мы учимся жить без зеркал, – Алиса надела наушники. В них играла тишина, прерываемая далёким смехом бабушки.

Глава 11: Незримые Нити

Марк задержался в кафе после закрытия, протирая уже чистую стойку. Его взгляд скользил по спине Алисы, склонившейся над планшетом. Она щурилась, поправляя очки, и её пальцы порывисто стучали по экрану, будто отбивали морзянку: «Срочно. Опасно. Нет времени».

– Алис, – он протянул ей чашку ромашкового чая, который она любила в детстве. – Ты не спала уже двое суток.

– Спасибо, – она взяла чашку, даже не взглянув, и поставила её на край стола. Чай остывал, покрываясь плёнкой.

Марк сжал ладонь, на которой тату-лабиринт теперь заканчивался тупиком. Скажи ей. Скажи, пока не поздно. Но Алиса встряхнула головой, сбрасывая прядь волос с лица, и он замер. Её глаза, всегда бегущие куда-то за горизонт, не оставляли места для слов.

В Эмпирее их лабиринты пересеклись. Алиса строила мост из треков «Эмпатии», а Марк, против воли, оказался в коридоре, где стены были оклеены их обрывками диалогов:

«Марк, ты точно уверен в этих расчётах?»

«Да, но…»

«Нет времени на "но"!»

Он коснулся голограммы – и попал в воспоминание. Они сидели на крыше год назад, и Алиса смеялась, слушая его рассказ о пациенте, который боялся бабочек. Тогда он почти решился…

– Красиво, – Тень возникла за спиной, её пальцы обвили его шею, как холодная цепь. – Ты всё ещё веришь, что она увидит тебя? Она слепа, Марк. Как и ты.

Он рванулся прочь, но коридор свернулся в петлю, возвращая к голограмме Алисы. Она была так близко, что он чувствовал запах её шампуня. И так недостижимо далеко.

В 3:14 ночи Алиса набрала его номер. Голос её дрожал, заглушаемый шумом Эмпиреи:

– Марк, мне нужна помощь. Тень атакует ядро…

Он примчался в кафе в пижаме, с растрёпанными волосами. Алиса, бледная, тыкала в планшет, даже не обернувшись.

– Здесь, – она ткнула в экран, где пульсировал код. – Нужно переписать алгоритм, пока…

– Алиса. – Он схватил её за плечи, заставив встретиться взглядом. – Ты в порядке?

Она моргнула, будто впервые заметив его.

– Да… нет. Неважно. Смотри сюда.

Его руки сами разжались.

Лия застала их у зеркала в подсобке. Марк, мокрый после пробежки под ливнем, объяснял, как эмоциональный резонанс разрушает защиту Тени. Алиса кивала, но её взгляд был прикован к отражению – там, в трещине, мелькало лицо бабушки.

– Вы вообще слышите друг друга? – взорвалась Лия. – Марк, ты пялишься на неё, как пёс на недосягаемый стейк! А ты… – она ткнула в Алису, – …ведешь себя, как робот!

Тишина повисла густым туманом. Марк отвернулся, стирая дождь с лица. Алиса открыла рот, чтобы возразить, но вместо слов вырвался хрип:

– У… у нас нет времени на это.

Лия фыркнула и выбежала, хлопнув дверью. Зеркало треснуло ещё сильнее.

Марк взломал свой лабиринт. В Эмпирее, где каждая комната была его невысказанной фразой, он записал голограмму-письмо.

– Я люблю тебя, – сказала голограмма, глядя в никуда. – Даже если ты превратишься в Тень.

Он стёр запись. Повторил. Снова стёр.

На столе зазвонил телефон – Алиса. На экране: «СРОЧНО. Встречайся у моста».

Он вышел, оставив слова в черновике.

У моста отец Алисы чинил проектор, а она металась с кабелями. Увидев Марка, крикнула:

– Подключи колонки к третьей ветке!

Он молча взялся за работу. Когда Тень атаковала, он бросился прикрыть её, получив удар цифровой молнии в грудь.

– Марк! – Алиса впервые за месяц коснулась его лица. – Зачем ты…

– Потому что… – он попытался улыбнуться, но тело распадалось на пиксели. – Потому что ты не попросила бы иначе.

Его тату-лабиринт погас.

Глава 12: Последний Лабиринт

Марк сидел в своей крошечной квартире, освещённой только экраном ноутбука. В папке «Черновики» мигал файл: «Для Алисы. Никогда не отправлю». Он открыл его в сотый раз, читая строки, написанные за год:

««Ты спрашивала, почему я бросил психологию. Потому что не смог спасти брата. Данил боялся темноты с детства. Я создал лабиринты-терапию… но он сбежал в них навсегда. Ты дала мне шанс искупить вину. Если исчезну – помни: это не твоя ошибка. Спасибо, что в трудный час подала мне стакан лимонада, а не совет».».

Он закрыл ноутбук, глядя на татуировку. Лабиринт теперь заканчивался надписью: «Прости».

Алиса нашла его в подсобке, где он собирал старые записи пациентов. Его руки дрожали, а под глазами залегли фиолетовые тени.