Сладкий яд, или Я на все согласна. Часть 2

– Не смотри туда, – строго велит он и одновременно делает музыку погромче.

– Но… Вдруг Вове нужна помощь? Их все‑таки двое! – возражаю я, пытаясь снова повернуться и выглянуть в окно.

Но мой подбородок перехватывает сильная мужская ладонь, и в глаза упирается строгий, слегка насмешливый взгляд.

– Тебе не стоит беспокоиться о нем, – настойчиво произносит он. – Беспокоиться сейчас нужно только этим двум уёбкам, что посмели тебя обидеть. Грейся и отдыхай.

Сказав это, он отпускает мой подбородок, но продолжает пристально смотреть в глаза.

– Хорошо, я поняла, – киваю, чувствуя себя неловко под его изучающим взглядом.

Но и после этих слов он продолжает разглядывать меня еще несколько секунд, прежде чем его губы растягиваются в странной улыбке и вкрадчиво произносят:

– Молодец, птичка!

После этого, наконец, он оставляет меня в покое и откидывается на спинку водительского сидения.

* * *

Не знаю, сколько мы просидели так, под громкие биты приятно расслабляющей музыки, но я успела почти полностью отогреться и задремать.

Проснулась от того, что чьи‑то сильные руки подхватили меня, вытащили из машины, и куда‑то понесли.

Открывать глаза не хотелось, ведь я итак знала, что нахожусь в его руках. Сумасшедший аромат его парфюма мне не спутать никогда и ни с чем.

Он рядом, и это главное.

Все ещё пребывая в сладкой сонной неге, я слышала движение лифта, его глухие шаги по паркету, потом меня бережно уложили на кровать и стали раздевать. Я не возражала, но открывать глаза по‑прежнему не хотелось. Точно так же, как в детстве, когда что‑то подобное проделывала со мной моя мама, если я умудрялась заснуть прямо за игрой или просмотром мультиков.

К тому же, мягкая подушка под моей головой, свежий аромат постельного белья, приятно соприкасающегося с моим телом, дарили такое невероятное ощущение уюта, что я упустила тот момент, когда снова провалилась в глубокий сон.

* * *

Утро наступило неожиданно. Первым делом я ощутила головную боль и сухость во рту, напоминающие о принятой вчера изрядной дозе алкоголя. Не сразу поняла, где нахожусь, и почему моя кровать вдруг стала такой потрясающе мягкой и удобной, но уже спустя секунду, стоило мне открыть глаза и осмотреться, как все встало на свои места.

Я была в Вовиной спальне, спала в его постели, а сам он сидел в кресле напротив и бесстрастно наблюдал за моим пробуждением. По телу тут же пронеслась волна смущения. Из одежды на нем было лишь нижнее белье, а на мне… Поспешно заглянула под одеяло, и обнаружила на себе тоже одно лишь нижнее белье.

Картинка в памяти постепенно восстанавливалась. Вчера, после того, как он спас меня от негодяев, я уснула в машине. А потом он, должно быть, привёз меня к себе, раздел и уложил в кровать.

– Доброе утро, – холодно прозвучал его голос.

– Доброе… – прохрипела я в ответ, непроизвольно поёжившись.

Горло обложило; похоже, моя ночная прогулка по лесу не прошла даром, и теперь, привет ангина, или ещё что похуже…

– Как ты себя чувствуешь?

– Не очень хорошо, – призналась я.

Он рывком поднялся с кресла, взял со столика стакан воды и что‑то ещё, и подошёл ко мне. Я поспешно приняла сидячее положение и повыше натянула на себя одеяло, почти до самого подбородка.

– Что это? – спросила, принимая из его рук какие‑то три разные по диаметру таблетки и стакан воды. Водичка была очень даже кстати.

– Это иммуностимуляторы, и аспирин, – коротко пояснил он. – Твоему организму сейчас не помешает помощь.

– Спасибо, – благодарно отозвалась я, проглотив разом лекарство, стараясь не уронить при этом вниз одеяло, придерживая его локтями.

Осушив стакан воды, я вернула его ему в руки, и от меня не ускользнули сбитые в кровь костяшки пальцев.

Со странным чувством уставилась на них, не в силах оторвать взгляд.

– Ты сильно избил их? – осторожно подбирая слова, спросила, пропуская сквозь себя неприятное волнение.

– Волнуешься за них? – его красиво очерченные брови приподнялись вверх, но бесстрастное выражение лица при этом не изменилось.

Волновалась ли я за них? Прислушалась к своим внутренним ощущениям. Нет, я не волновалась за них абсолютно. Мне было плевать, пусть даже он избил их до полусмерти. Но как тогда объяснить это неприятное чувство в груди? На самом деле, меня очень тревожило то, что он с такой лёгкостью может калечить людей. Это просто ненормально.

Серьёзно посмотрела на него.

– Я волнуюсь за тебя.

– Не стоит, – он поднялся с кровати и вернулся в своё кресло, опустив пустой стакан на рядом стоящий низкий столик.

– Ты можешь кое‑что мне объяснить?

Этот вопрос и интонация, с которой он прозвучал, мне не понравились. Внутри все стянуло тугим узлом от нехорошего предчувствия.

– Что ты делала одна ночью на дороге, когда эти двое подобрали тебя?

Вот и все. Это прозвучало почти как приговор. Признавайся теперь во всех своих грехах и глупостях, Рая.

Ну как ему сказать, что я напилась, сбежала от заботливой подруги, заблудилась? Как сказать, что игнорировала звонки человека, который хотел защитить меня, до тех пор, пока мой телефон не разрядился?

Мне хотелось провалиться сквозь землю, но только не признаваться ему в этом.

– Я… Просто… Мы были в клубе, я выпила лишнего и… Захотелось побыть одной, прогуляться. А телефон сел, – усиленно изучая взглядом белоснежный пододеяльник, выдавила из себя признание.

– Зачем ты села к ним в машину?

Подняла глаза и поймала на себе его испытующий взгляд.

– Они сказали, что таксуют, и обещали подвезти.

– Разве мама тебя не учила, что нельзя доверять словам незнакомцев?

– Учила, – тихо ответила я, снова опуская глаза.

Он молчал, а я боялась на него посмотреть. Было так стыдно, что хотелось умереть.

– Я бы выпорол тебя, – раздался его спокойный голос спустя несколько мгновений. – Не сейчас, тебе вчера итак хорошо досталось. Но позже выпорол бы обязательно. Если бы только ты была моей.

Внизу живота отчего‑то разлилось горячее волнение, стало труднее дышать, взгляд сам собой метнулся к нему.

Хотелось прокричать ему: «Выпори меня! Выпори, только не смотри с таким холодом! Выпори, ведь я твоя! И всегда была твоей…»

Но, конечно же, я не прокричала. Не осмелилась. Струсила, что он тут же с удовольствием бросится выполнять мою просьбу.

На мгновение представила эту картину, и лицо сразу обдало жаром. Снова опустила взгляд, пытаясь справиться с эмоциями.

Он поднялся с кресла и медленной походкой приблизился к кровати. Взял меня за руку и мягко потянул на себя, вынуждая оставить одеяло и подняться на ноги.

От его близости и прикосновений по телу разлилось дикое волнение, руки задрожали, и он увидел это. Притянул к себе ещё ближе и заключил в объятия. Зарылся носом в мои волосы, с силой втянул воздух, заставляя мою спину покрыться миллионами мурашек.

Что творилось со мной в этот момент, не передать словами, но сильнее всего я испытывала неловкость. Вчера я много танцевала, потела, да и местами в том клубе было очень накурено… Должно быть, мои волосы источали тот ещё запах.

– Я бы приняла душ, – смущённо улыбнулась ему, ненавязчиво высвобождаясь из объятий. – Можно?

– Конечно, – уголки его губ дёрнулись в лёгкой полуулыбке, но взгляд остался холодным.

* * *

Сижу на кровати и как безумный гипнотизирую взглядом дверь ванной комнаты. Она там, внутри, абсолютно голая, принимает душ. Все мое естество требует встать и пойти туда, вслед за ней, но каким‑то чудом я до сих пор держусь.

Я ведь обещал ей, что отпущу её, что не трону больше без её согласия, и тот факт, что она сама позвонила мне и попросила о помощи, нисколько не освобождает меня от данного ей обещания.

Она итак натерпелась вчера. Как подумаю, что мог не успеть, или, что она бы не позвонила… Не знаю, каким только чудом не убил нахрен этих двух мразей.

И как только этот ангел умудряется притягивать к себе одних козлов и уродов? Включая и меня самого…

По хорошему, мне бы стоило держать свои грязные лапы подальше от неё. Да только как их удержать, когда из ванной так заманчиво доносится плеск воды, что у меня в глазах темнеет от желания?!

К черту всё.

Встал и вломился в ванную, едва не с пинка открыв дверь. Она была не заперта, потому что запереть её было невозможно. В моем доме нет, и никогда не будет закрытых дверей.

Сквозь запотевшее стекло душевой кабины открывается просто потрясающий вид. Изящная девичья фигурка под упругими струями льющейся сверху воды, подставляет им лицо, скользит по своему телу руками, наслаждаясь процессом, и ничего прекраснее я ещё в жизни своей не видел.

Не сводя с неё взгляда, как завороженный, медленно приблизился и открыл створку душевой кабины.

Девушка испугалась, резко развернулась ко мне лицом и прикрылась своими тонкими ручками.

Секунду мы смотрели друг другу в глаза. Я не собирался никуда уходить и давал ей понять это.

И она поняла.

Ещё через секунду её напряжение спало, а руки плавно опустились вниз, открывая мне роскошное женское тело во всем своём великолепии: изящные полушария полной груди, плоский живот, идеально очерченные бёдра…

Я жадно заскользил по ней взглядом, видел, как приоткрылись её губки, как поднимается и опускается грудная клетка от потяжелевшего дыхания.

К черту все, я никуда не уйду. Даже если она будет кричать и сопротивляться, я изнасилую её прямо здесь и сейчас.

Шагнул в кабину, вынуждая девочку отступить вплотную к стене. Подошёл близко, максимально близко.

Её глаза широко раскрыты, губы слегка подрагивают, и мне просто до одури хочется их целовать.

Не знаю, каким чудом сдерживал себя так долго.

Руки сами собой потянулись и заскользили по её гладкой мокрой коже, сминая упругую грудь с твёрдыми розовыми бусинами сосков, двигаясь выше, сжимая шею, проводя пальцами по её губам, зарываясь в мокрые волосы.

Она дрожит. Несмотря на то, что в кабине жарко от горячих, стекающих по моей спине струй воды, она дрожит.

Наклоняюсь к её шее, вдыхаю её сладкий аромат полной грудью.

Как же божественно она пахнет…

– Я скучал по тебе, Рая, – мой голос звучит хрипло, очень хрипло.

Она тихонько всхлипывает, поднимает на меня свои огромные красивые глаза и тихонько шепчет:

– Я тоже. Ты даже не представляешь, как…

Её слова подействовали на меня сильнее, чем самый мощный афродизиак. Я словно озверел. Схватил её за талию, притянул к себе резко, сжал так, что побоялся переломать все её тонкие косточки. Казалось, сейчас просто разорву её на части, и сам испугался своего порыва. Ослабил хватку, и даже отпустил, прижимая спиной к холодной мраморной стене.

– Ну что мне с тобой делать? – прорычал ей в лицо.

В отличие от меня, она не казалась напуганной, наоборот, смотрела в глаза открыто, доверчиво, преданно.

– Все, что захочешь… – тихо выдохнула, едва пошевелив губами.

Я смотрел на эти губы долго, с садистским наслаждением пропуская сквозь себя каждое произнесённое ею слово, и не верил в свою удачу.

– Как опрометчиво.

Она только успела ахнуть, когда я резко обхватил её за бёдра, приподнял и припечатал спиной к стене душевой, вынуждая обхватить меня ногами. Мой каменный стояк упирался прямо в её нежное горячее лоно, и мне стоило нечеловеческих усилий, чтобы войти в него осторожно, пристально глядя при этом в её прекрасные глаза, которые на мгновение раскрылись ещё шире.

Сделал ещё пару очень медленных движений, чтобы она немного привыкла ко мне, а потом… Рука сама собой потянулась к её волосам, намотав их на кулак, и я больше не мог себя сдерживать. Начал брать её так неистово, словно от этого зависела моя жизнь, словно я лишился рассудка. Моя девочка громко кричала, а я продолжал вбиваться в неё всё резче и глубже, ловя непередаваемый кайф от её горячей тесноты.

Кончил быстро, в неё, сжимая крепко в своих руках. Немного отдышался, опустил на пол душевой её дрожащие ножки, и заскользил губами вверх по влажной шее, жадно разыскивая губы, терзая их жестоким поцелуем. Мне было мало её. Я хотел ещё, хотел прямо сейчас. И мой член вновь окаменел очень быстро, не прошло и пяти минут.

Я не мог ждать. Развернул лицом к стене, нагнул, снова вошёл до упора, вырывая из её горла новые крики.

Кажется, я делал это слишком грубо. Кажется, сжимал её нежное тело своими руками слишком сильно. Кажется, оставлял следы от зубов на её белой коже. Она кричала, и этим сводила меня с ума ещё больше, а когда её сложило пополам от сильных конвульсий, я совсем потерял голову.

– Ты потрясающая, моя девочка… Ты даже не представляешь, какая ты потрясающая… – и снова кончал в неё, долго, бурно.

Она дрожала в моих руках, ещё не опомнившись от оргазма, а я гладил её, целовал, и гладил. Словно пьяный. Словно безумный. Не мог оторваться.

Глава 4

Я чувствовала себя счастливой, такой, что и словами не передать. Несмотря на то, что Вова набросился на меня, словно изголодавшийся хищник на свою жертву, был очень груб и даже причинял боль своими неосторожными действиями, мне это нравилось. Более того, в тот момент мне меньше всего на свете хотелось, чтобы он останавливался. Словно долгое время я плутала по бескрайней пустыне, умирая от жажды, и, наконец, добралась до живительного источника. И, сколько бы ни пила, напиться не удавалось, и мне все было мало. Мало его, и хотелось ещё, еще, еще… Хотелось по максимуму принять в себя всю его страсть, всё его желание, вплоть до того момента, пока мое тело не начало распадаться на миллионы мелких кусочков от сокрушительного удовольствия, граничащего с настоящим безумием.

Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного, и даже не подозревала, что такое вообще возможно испытать.

Но ещё более прекрасной была близость с ним после. Его прикосновения, поцелуи, объятия… Я готова была все на свете отдать, чтобы это никогда не заканчивалось, чтобы наше единение было вечным. Но все же, увы, в жизни так не бывает, и он, в конце концов, отпустил меня.

– Ты голодная, наверное? – хрипло спросил, промокая влагу на моем теле пушистым полотенцем. – Идём. Можешь надеть мой халат.

В следующую секунду мне в руки вручили бесформенную махровую массу белого цвета.

Кивнула, подарив ему смущённую улыбку, и нырнула в огромный мужской халат, перевязав поясом на талии, и едва не утонув в нем. Сам же он лишь обернул полотенце вокруг бёдер, и в таком виде мы, держась за руки, покинули ванную, а вслед за ней и спальню, оказавшись в до боли знакомой студии‑гостиной.

Мои щеки тут же полыхнули стыдливым румянцем – оказывается, мы были в квартире не одни. В центре комнаты на разложенном и застеленном постельным бельём диване, в вальяжной позе расположился Марк.

Завидев нас, он приподнялся на локтях и с улыбкой протянул:

– Наконец‑то! С добрым утром, голубки! Я уж думал, не дождусь!

Он что, все это время был здесь?! Похоже, что так, ведь из одежды на нем имелись только джинсы, а волосы на голове были хаотично взъерошены.

Какой стыд! Ведь я совсем недавно кричала и стонала так, что стены тряслись! Пусть и в ванной, за двумя закрытыми дверями, но, уверена, он все отлично слышал.

Покраснела ужасно, плотнее запахнула халат.

– Есть хотите? – тем временем продолжал он приторно улыбаться, недвусмысленно поглядывая на нас. – Я тут вам яичницу с беконом приготовил. Надеюсь, Рая, ты ешь яйца и бекон?

Сгорая от стыда, кивнула.

Вова при этом был абсолютно невозмутим, как будто все происходящее для него было в пределах нормы. Он по‑прежнему держал меня за руку, и потянул за собой в направлении стола.

– Нет, – строго сказал он, когда я уселась на стул рядом с ним, и ткнул пальцем, указывая на свои колени. – Сюда.

Я послушно забралась туда, куда он велел.

Марк за пару минут сервировал стол, с выправкой официанта опустив перед нами тарелки с аппетитной яичницей.

Это был самый странный и неловкий завтрак за всю мою жизнь. Мужчины вели непринуждённую беседу о каких‑то непонятных для меня делах, Марк периодически бросал на меня, как мне казалось, насмешливые взгляды, от чего я готова была провалиться сквозь землю, а Вова кормил с ложечки, свободной рукой поглаживая обнажившуюся под халатом ногу.

– Ты наелась? – заботливо поинтересовался он, когда скормил мне всю порцию.

– Да, – скромно ответила я, поглядывая на Марка, расположившегося напротив нас.

Он так и не удосужился набросить на себя рубашку, или футболку, демонстрируя свой рельефный торс. Но более этого мое внимание привлекали татуировки, покрывающие внутренне стороны его рук, от локтевых сгибов и до самых запястий. На запястьях были изображены круглые символы вроде «инь‑янь», только тройные, один в один, как у Вовы. А от них вверх тянулись дерзкие языки пламени.

– Мне нужно собраться, – сообщил Вова, ссаживая меня с колен. – Вы пока пейте чай.

Перед тем, как скрыться в спальне, он бросил выразительный взгляд на Марка, и строго произнёс:

– Без фокусов.

Тот ухмыльнулся ему в ответ и медленно кивнул.

– Какой чай будешь, птичка? – подмигнул он мне, после того как мы остались наедине. – Зеленый, чёрный? С сахаром, без?

– Чёрный, без сахара, пожалуйста, – подавив смущение, ответила я.

Он поднялся, ленивой походкой направившись к кухонной зоне, и через пару минут передо мной стояла чашка с любимым горячим напитком. Сделала глоток, с удовольствием пропуская сквозь себя обжигающую жидкость. Марк продолжал сверлить меня взглядом, отчего мне было дико не по себе.

А ещё было ужасно неловко из‑за того, что он слышал утром, к тому же под халатом на мне не было ничего, отчего я чувствовала себя перед ним все равно, что голой.

– У тебя соус остался, – наконец нарушил он затянувшуюся тишину.

Потянулся ко мне рукой через весь стол, и большим пальцем провёл по щеке возле губ.

– Вот здесь.

От его прикосновения по спине пробежал неприятный холодок, я резко отодвинулась на стуле и встала.

– Извини, кажется, я перехотела пить чай, – пролепетала на ходу, и поспешила в сторону спальни, вломившись туда без стука.

– Вова!

Он стоял у платяного шкафа, вмонтированного в стену, одетый в строгие чёрные брюки, и застёгивал черные пуговицы на своей белоснежной рубашке.

– Что случилось? – его брови сошлись на переносице.

Я подошла ещё ближе и заглянула в его холодные серые глаза.

– Можно я лучше побуду здесь, с тобой? – произнесла, понизив голос, чтобы снаружи не было слышно.

– Что он тебе сказал? – Вова нахмурился ещё больше.

– Нет, – замотала я головой, – Ничего. Просто мне не по себе в его компании.

– Не бойся, он тебя не тронет, – без тени сомнения заявил мой мужчина.

Ага, как же. Он уже тронул. И его этот взгляд… Все это ужасно мне не нравилось.

– И все же, можно я побуду с тобой?

– Конечно, – он слегка улыбнулся, и, покончив с пуговицами на рубашке, дотронулся пальцами до моей щеки.

– Ты куда‑то уходишь? – уточнила я итак очевидный факт, вряд ли он собрался расхаживать по квартире в деловом костюме.

– Да, мы с Марком уедем ненадолго. У нас встреча с партнёрами.

С партнёрами? С какими такими партнёрами?

– А потом я вернусь, и мы поговорим, – продолжал информировать он. – Ты же не заскучаешь здесь одна?

– Нет, но… – в груди моментально собрался комок из угрызений совести. – Жанка, наверное, с ума сходит. Мы ведь вчера были вместе в клубе, и она до сих пор не знает, где я и что со мной…

– Не переживай, она звонила мне ночью, когда ты спала, – бесстрастно сообщил он. – Я сказал, что ты со мной.

– А, хорошо… – на смену совести вернулся стыд, живо припоминая события прошедшей ночи.

– Можешь поспать, или посмотреть телевизор, – предложил он, ловко вдевая в манжеты рукавов серебристые запонки с элегантными чёрными камнями. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

– Хорошо, – снова кивнула я.

Он закончил сборы и, мягко притянув меня к себе за пояс халата, нежно поцеловал, пуская по моей спине волну мурашек.

– Ты ведь не собираешься сбежать, как в прошлый раз? – нехотя оторвав от меня губы, спросил он.

– Нет. Ведь ты не собираешься заставлять меня стоять на коленях и не шевелиться, как в прошлый раз? – улыбнулась ему, пытаясь перевести все в шутку.

– Не собираюсь, – натянуто улыбнулся он в ответ. – Хоть и следовало бы.

Когда мы вернулись в гостиную, Марк уже успел убрать со стола, привести в порядок диван и одеться. Стараясь избегать его взгляда, я проводила мужчин до лифта, где Вова подарил мне ещё один очень чувственный поцелуй.

– Обязательно дождись меня, – строго велел он, прежде чем шагнуть в прибывшую кабину.

– Пока, Рая! – Марк махнул мне рукой с какой‑то совершенно наглой и даже пошлой улыбочкой.

Я лишь растерянно кивнула на все это, с тревожным чувством впиваясь глазами в Вову вплоть до тех пор, пока двери лифта не закрылись.

Оставшись одна, приготовилась ждать своего любимого.

Поспала, посмотрела телевизор. Совершила набег на холодильник, перекусила и выпила пол‑литра яблочного сока. Опять поспала, и снова посмотрела телевизор…

Наступил глубокий вечер, а он так и не вернулся.

* * *

День, который так отлично начинался, уже во второй половине обещал обернуться полным фиаско. Встреча с ребятами из строительной компании, с которой мы заключили договор на строительство сети развлекательных клубов, с самого начала пошла не по плану. Идея провести встречу в воскресенье утром изначально мне не понравилась, но у отца Марка, который вошёл в долю на пятьдесят процентов, все другие дни оказались по минутам расписаны. К тому же, он раскритиковал проект, который подготовили для нас дизайнеры, и который, на мой взгляд, был почти идеальным. Я так и знал, что он обязательно будет везде совать свой нос, считая, что раз он заработал в своё время целое состояние, и до сих пор его успешно преумножает, то знает о бизнесе все, в любых его проявлениях. Да только вот в развлекательной сфере он мало, что понимал, и все его представления об интерьерах ночных клубов вызывали у меня ассоциации с танцплощадками из семидесятых. Но и я, и Марк, должны были считаться с его мнением, поэтому, пришлось согласиться внести в проект некоторые изменения.

Из‑за долгих дискуссий, и тактичных попыток объяснить миллионеру, что он тоже может ошибаться, встреча непозволительно затянулась. Под конец, когда за окном уже стемнело, я без конца нервно поглядывал на часы, не терпелось поскорее завершить все это, и отправиться домой, где меня ждала Рая. Не терпелось поговорить с ней, обсудить условия наших дальнейших отношений. А то, что у нас с ней будут отношения – я уже не сомневался. Если нам так хорошо вместе, что я даже забываю о своих извращённых желаниях, то мы просто обязаны найти компромисс. Я сделаю все, для того, чтобы мы его нашли.

Когда вопрос с изменениями в проекте, наконец, был решён, Марк подбросил меня до клуба, где пылилась моя тачка, и, прыгнув за руль, я помчал домой как сумасшедший.

Я любил свою машину, любил скорость, адреналин, но сейчас гнал не поэтому. Я торопился к ней. Теперь, когда она снова стала моей, за эти полдня разлуки я уже успел до одури по ней заскучать. Как будто даже сильнее, чем за те невыносимые полгода.

Если бы только я не гнал, если бы только ехал спокойно, ничего бы не случилось. Я бы точно вовремя заметил движение справа, где на красный свет летел мне наперерез ярко‑синий «Порше Панамера», и я бы точно успел затормозить. Но из‑за скорости я заметил его слишком поздно, и педаль вдавил слишком поздно, выворачивая до отказа руль, чтобы уйти от удара. Но уйти уже было нереально, и он все же задел меня по касательной. На такой скорости этого хватило, чтобы меня развернуло ещё сильнее, а сам «Порш» отбросило в сторону, и он, почти не сбавляя хода, обнял капотом светофор.

Я раньше ни разу в жизни не попадал в аварии, и это, скажу вам, весьма дерьмовая вещь. Сработала подушка безопасности, расквасив мне нос. Несколько секунд потребовалось, чтобы прийти в себя и понять, что я в порядке, если не брать во внимание нос. А вот парню, за рулём «Порше», пришлось несладко. Его подушка тоже сработала, но из‑за более сильного столкновения, машину сплющило, и его прижало, передавив ноги. К тому же, он был в отключке, и мне больших трудов стоило вытащить его из покорёженного металла, который теперь на машину был похож только сзади.

Привести парня в чувства так и не получилось, похоже, на момент аварии, он был сильно пьян, судя по тому, как разило от него алкоголем. Куда только родители смотрят, доверяя своим недалеким отпрыскам такие мощные тачки? В том, что тачка была куплена на родительские деньги, сомнений не было – пацан был совсем зеленый.

Черт, ещё не хватало, что бы он здесь коньки отбросил!