Подземные воды

Анна Гор

Подземные воды

2020 год, Москва.

– Никита, сколько нам ещё ехать? У меня всё тело уже затекло, – недовольно произнесла она, пытаясь удобнее устроиться на сидении.

– Потерпи, мы уже почти на месте, – ответил Никита, сосредоточенно смотря на дорогу.

– И зачем мы только едем к твоей родне…. Я должна была настоять, чтобы мы сняли квартиру на время пока в нашей идёт ремонт.

– Однако, ты этого не сделала, – усмехнулся Никита, бросив на неё короткий взгляд. – И теперь мы едем в чудесное старинное поместье с историей. Я же тебе рассказывал, что мой дед – учёный. Представь себе, в молодости он работал в секретной лаборатории, и в то время, когда многие ютились в коммунальных квартирах, он жил с размахом.

– Да-да, помню, – ответила она, закатив глаза.

– Ему сейчас восемьдесят шесть, – продолжил Никита, игнорируя её тон. – И он полный чудак. Представляешь, переехал из большого дома во флигель, где раньше жил обслуживающий персонал. Соорудил там себе лабораторию и живёт отшельником.

– Надо же! – протянула она, качая головой.

– Да, – согласился Никита. – Ну, все учёные немного сумасшедшие. Дед не исключение.

– А родители… – начала она, с сомнением глядя в окно. – По правде говоря, я представляла совсем другое знакомство. А тут выходит: "Здравствуйте, я невеста вашего сына, мы у вас немного поживём. Не возражаете?"

– Арина, я уже не раз говорил тебе, что у меня нормальные родители, и тебе незачем так волноваться, – сказал Никита, бросая на неё короткий взгляд. – Всё пройдёт наилучшим образом. У нас отпуск, так что давай уже начинать отдыхать, – продолжил он, чуть улыбнувшись. – Я наездами буду контролировать, чтобы ремонт закончился в срок. А ты… Ты же знаешь, что по возвращении в город тебя ждёт ответственная должность. Ты вступаешь в новый этап, где будешь выматываться по полной, как любой новичок. Учёба позади, ты блестяще прошла практику, и теперь – дипломированный специалист, – добавил он, не отводя взгляда с дороги. – Деревня – это лучшее место, чтобы зарядиться силами перед нелёгкой работой.

Машина остановилась возле высоких железных ворот, и Никита вышел, чтобы их открыть. Металл скрипнул, впуская гостей.

– Ну и дом! – выдохнула Арина, когда они въехали на территорию. Её глаза с восхищением блуждали по массивному особняку, возвышающемуся впереди. – В таких домах, я помню, в советские времена устраивали санатории.

– Когда-то это поместье принадлежало графу Суржуну, – начал он, с оттенком гордости в голосе. – А потом… сама всё знаешь из истории. Всё перешло, как тогда говорили, рабочим и крестьянам.

Арина кивнула, едва слушая, поглощённая видом старинного здания.

– Здесь проживали разные партийные шишки, а позже его предоставили молодому и успешному учёному. То есть моему деду, – закончил Никита.

– Удивительно, что такой дом у вас не отняли во времена перестройки. Тогда ведь творился такой беспредел, – задумчиво произнесла Арина.

– Были попытки, – Никита пожал плечами. – Но, тем не менее, как-то всё разрешилось. Дед всегда умел находить подход к нужным людям.

Он оглядел дом.

– Конечно, он нуждается в серьёзном ремонте. Это требует колоссальных расходов, и, вероятно, рано или поздно его всё же придётся продать. Однако, пока жив дед, этому точно не бывать.

Они вышли из машины и направились к широким каменным ступеням. На крыльце, словно из сцены фильма, их уже ждали. Члены семьи стояли, выстроившись в линию, с выражением лёгкого ожидания и доброжелательности на лицах. Мама Никиты оказалась добродушной женщиной. Пышная, в ситцевом платье в цветочек, она широко улыбнулась во весь рот, толстыми, напомаженными в несколько слоёв розовой помадой губами. Её глаза радостно искрились:

– Добро пожаловать. Я Ольга Алексеевна, радушно произнесла женщина. – Она крепко обняла её, сдавив в своих объятиях так, будто знала её всю жизнь. – Очень рада знакомству! – А это – Константин Андреевич. – Сообщила Ольга Алексеевна.

Отец Никиты был более сдержан на эмоции, ограничившись лишь рукопожатием.

– Дочь Евгения! Наша гордость! Вернулась пару дней назад с новостью достойной уважения – поступила в медицинский! Сама! Все экзамены сдала на отлично!

Прямой жёсткий взгляд карих глаз Евгении встретился с Ариной. Девушка, явно не привыкшая к излишней любезности, коротко произнесла:

– Рада знакомству, – её голос звучал спокойно, но без малейшего намёка на тепло. Душевность явно не была её сильной стороной. Длинные чёрные волосы, аккуратно разделённые строгим пробором чётко посередине, подчёркивали чёткую симметрию лица, дополняемую холодной симпатией.

– Что же ты к нам не зашла, сестрёнка? – воскликнул Никита, обнимая Евгению. – Смотрю, ты стала просто красавицей! – добавил он, поцеловав её в щёку.

– И я рада тебя видеть, брат, – произнесла Евгения, её голос стал чуть теплее. – Извини. Я была слишком зациклена на том, чтобы во что бы то ни стало добиться поставленной цели. Боялась, что сантименты смогут отвлечь.

– Ещё успеете наговориться. – Поставила точку в их разговоре Ольга Алексеевна, продолжив:

Прошу любить и жаловать – сестра моего мужа, Нина Андреевна. – Женщина похожая на Ольгу Алексеевну и стилем и внутреннем содержанием широко расплылась в улыбке сверкнув золотыми коронками боковых зубов при этом обхватив своими обеими пухлыми руками руки Арины заключив их в тёплом крепком рукопожатии. Далее были представлены ещё несколько родственников, словом в доме проживало не мало народа.

– Вы пока отдохните с дороги, с вещами вам сейчас помогут. Никита, ты пока покажи здесь всё Арине, а мы должны закончить накрывать на стол и к часу сядем обедать.

– Может нужна моя помощь? – Поинтересовалась Арина.

– Такая перспектива ещё предоставиться. Я рада, что Никита наконец решил нас познакомить. Провести месяц с семьёй правильно принятое решение. – Она так много и быстро говорила, что мозг невольно напрягался, следя за вложенным в слова смыслом.

Прогулявшись по огромному саду с множеством деревьев стволы которых были покрыты на четверть белой известью, складывалось такое ощущение будто сейчас шестидесятые годы прошлого столетия. Когда люди жили более размеренно, время тянулось медленнее и его коротали сидя в летние дни на веранде с чашкой чая, блюдцем варенья и баранками.

-Идём в дом. Скоро час дня. – Взглянул на часы Никита.

В просторной гостиной комнате стоял длинный овальный стол с белой на нём кружевной ажурной скатертью вязаной крючком. Столовый фарфоровый сервиз с позолотой, смотрелся восхитительно. Арина взяла одну из тарелок и перевернув на обратной стороне рассмотрела клеймо СССР. Стаканы, фужеры и рюмки из бутылочного художественного стекла с золотыми кольцами. На обороте сохранилась наклейка – ГДР 1963 год. Аппетитно пахли холодные закуски. В овальных тарелках были разложены нарезанный варёный язык с хреном, буженина, копчёная колбаска. Известные салаты, такие как оливье и шуба, сразу напомнили о новогоднем застолье. На столе красовались чесночные гренки со шпротами и вареным яйцом, маринованные грибы. Всё это выглядело настолько изыскано, что казалось просто невероятным.

– Это всё причуды нашего дедушки. – Словно прочитав её мысли, произнесла Ольга Алексеевна, появившаяся в комнате с очередной тарелкой. – Если праздник какой, или званый обед, то только сервиз из серванта, и только блюда из кулинарной книги советских времён.

-А где же дедушка? Нездоровиться?

-Куда там. Он у нас не по годам бодрый. Он живёт во флигеле, ну к обеду уж точно не опоздает. Через минут десять все соберутся, у нас в этом отношении чёткие правила. Ты можешь пока посмотреть фотографии. Вон там на каминной полке. – Она указала пальцем в сторону, уточнив:

– Их там предостаточно пылиться.

Арина приблизилась, всматриваясь в черно-белые фотографии заключённые в разнообразные рамки. Взяв одну из них с полки с портретом мужчины она ненадолго задержала взгляд.

– А это, наверное, и есть дедушка… Довольно интересный он был мужчина в молодости. Можно сказать мачо середины прошлого столетия. – Улыбнулась она, возвращая снимок на прежнее место. Не услышав на её комментарий ответа от Ольги Алексеевны, она повернулась в сторону стола. Однако той в комнате не оказалось. Запах сигаретного дыма заставил её повернуть голову влево. В дверном проёме, точнее, в широкой арке из тёмного дерева, стоял пожилой, жилистый мужчина. Он опирался плечом на откос, стряхивая пепел с папиросы “Беломорканал” в хрустальную пепельницу, которую держал в руке. Мужчина с белыми, зачесанными назад волосами молча рассматривал её. Его взгляд был внимательным и пристальным.

– Алексей, – представился он, его голос звучал низко и размеренно.

Он неспешно подошёл ближе, взял её руку и, слегка наклонившись, поцеловал её тыльную сторону.

– Тот самый дедушка с фото, – добавил он с лёгкой улыбкой, отпуская её руку.

Затем он аккуратно затушил папиросу в пепельнице и поставил её на ближайший стол.

– А как зовут тебя? – продолжил он, глядя на неё так, будто каждое слово её ответа могло бы быть чем-то гораздо большим, чем просто именем.

– Простите, – растерялась она, вспомнив, что не представилась. – Моё имя Арина.

– Довольно редкое, – заметил он, внимательно глядя на неё. – Раньше я думал, что такое имя должно быть только у старушек. Если знаешь, у Пушкина была няня Арина Родионовна. Наверное, поэтому… Теперь я буду знать, как выглядит молодая Арина и насколько она красива.

Его слова прозвучали непринуждённо, но в них чувствовалось неподдельное восхищение.

– Знаешь, скажи одному из снующих тут без дела родственников, пусть нарисует твой портрет. Ты сразу заметишь этого художника – он носит берет и бегает туда-сюда с мольбертом, пытаясь найти подходящий вид. Отчасти он талантлив, только пока не понял, что его ниша вовсе не связана с пейзажами.

Затем, словно между делом, добавил:

– Хочу заметить, что Никите повезло. А чем занимаешься ты?

-Через месяц открываю дверь в мир пластической хирургии в специализированной клиники с официальным окладом.

–Отлично! Просто превосходно.

В комнате вдруг появились все и сразу, и как-то словно по команде направились к столу рассаживаясь и гремя при этом стульями.

– Приятно, Никита, видеть тебя в компании столь очаровательной девушки. Добро пожаловать! – сказал дед, подняв рюмку в сторону Арины, с лёгкой улыбкой и прищуром.

Раздался дружный звон стекла, и вслед за тостом застолье наполнилось сосредоточенным шумом столовых приборов. Взмахи рук, накалывающих и накладывающих угощения, мелькали в ритме застольного аппетита.

Когда, наконец, червячок был заморён, беседы за столом стали живее. Сначала обсуждали отвлечённые темы, но вскоре внимание гостей переключилось на виновников торжества. Вопросы сыпались один за другим: как, где, когда, какие планы? Арина оказалась в центре внимания, ловко переключаясь от одного интересующегося к другому.

Тушёная говядина с грибами и пушистое картофельное пюре были окончательно покорены, и, когда настало время переходить к чаю, Арина неожиданно выскользнула из-за стола почти первой.

Она направилась в дальнюю часть веранды, плохо освещённую и тихую, словно хотела найти там укромное место для короткой передышки. Её фигура растворилась в полумраке.

–Арина! – Послышался голос Никиты.

–Я здесь. Только тихо. – Приложила она к губам указательный палец. – До чего же у тебя любопытное семейство.

–Они не со зла. Им просто хочется узнать о тебе по больше. Не забывай, что ты моя невеста, а не просто гостья.

-Успокоил. – Они чмокнулись пару раз в губы и взявшись за руки пошли обратно в дом.

Чай с вареньем из белой черешни и мягкий бисквит с нежным кремом были настолько вкусными, что Арина почувствовала себя словно в детстве. Непринуждённая атмосфера застолья почти помогла ей расслабиться, если бы не одно "но". Целый вечер, а именно с момента знакомства, дед Никиты не сводил с неё глаз. Он не смотрел на неё открыто, но, тем не менее, она ощущала его престольное внимание, словно он держал её под невидимым прицелом.

– Зачем он меня так сверлит строгими глазами из-под этих мохнатых бровей? – задавалась она вопросом, то и дело прикладывая ладонь к горящим щекам, пытаясь успокоиться.

После сладкого кто-то предложил поиграть в лото. Все дружно начали убирать со стола, чтобы побыстрее приступить к игре. Арина уже было увлеклась этим общим процессом, как услышала позади себя голос:

– Никита… – дед подозвал к себе внука.

Когда Никита подошёл, дед продолжил:

– Надеюсь, ты не будешь возражать, если я приглашу твою девушку на прогулку по нашему саду?

– Я не против, но последнее слово всё же за ней, – сказал Никита, бросив взгляд на Арину.

–Конечно, давайте пройдёмся, – улыбнулась она.

Дедушка предложил ей взять его под руку, и они направились к выходу на улицу.

–Тебе здесь нравиться? – поинтересовался он, ведя её по вымощенной камнем дорожке.

–Могу себе представить какими этот особняк играл красками в лучшие времена.

-Даже не сомневайся! Я расскажу тебе, как здесь всё было когда-то. Если, конечно, тебе интересно послушать.

–А куда мы идём? – спросила она, заметив, что они свернули в сторону флигеля.

–Хочу пригласить тебя в гости, сказал он, слегка улыбнувшись. – В большом доме, где мне раньше было комфортно, теперь слишком тесно.

Они вошли в небольшую комнату, обставленную просто, но с уютом. Там стояли диван-книжка, кресло и журнальный столик, а на стене висел плоский телевизор Samsung.

– Садись в кресло, – предложил дед, подвозя к столику тележку с напитками. – У меня есть превосходный коньяк.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Арина.

– А я, пожалуй, выпью, – сказал он спокойно, наполняя широкую рюмку коньяком. Взяв в руки пульт, он включил телевизор.

– Кристальная чистота красок, – произнёс он, наблюдая, как на экране появилось изображение. – Я каждый раз меняю заставку. Сейчас у меня здесь картина Тома Вессельмана в стиле поп-арт, называется "Натюрморт #30".

Арина невольно перевела взгляд на экран, заинтересованная его словами.

– У него на картине нет фруктов, только элементы современного мира, – продолжил он, словно наслаждаясь объяснением. – В этом полотне идеально сочетаются живопись, скульптура и коллаж торговых знаков.

– Необычная работа, – задумчиво произнесла Арина, внимательно разглядывая экран. – Из современного телевизора на тебя смотрит его предок с чёрно-белым изображением, красная звезда, бутылки с пивом…

Она начала перечислять детали картины, но вдруг замолчала, перевела на него взгляд.

– Алексей, вы меня о чём-то хотите спросить?

Он сделал ещё один небольшой глоток коньяка, затем поставил рюмку на стол и спокойно посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты знаешь, что такое любовь? – спросил он негромко.

– Да… – замялась Арина, её голос был тихим, словно она всё ещё обдумывала смысл вопроса. Затем, немного собравшись с мыслями, она продолжила:

– Я вам искренне соболезную.

Её глаза встретились с его, и в них читалось понимание.

– Я помню, как Никита в прошлом году ездил на похороны бабушки. Я тогда никак не могла приехать…

Она замолчала, будто подбирая правильные слова.

– Конечно, я понимаю, о чём вы, – добавила она мягко, но сдержанно, как будто боялась затронуть слишком болезненную тему.

– Да, бабушку Никиты, как ты правильно заметила, похоронили в прошлом году. Только это событие не имеет никакого отношения к делу.

Он посмотрел на неё внимательно, словно изучая её реакцию.

– Знаешь, я тебя сегодня увидел и вдруг вспомнил некоторые фрагменты из своего прошлого. Так ясно, будто это было вчера.

С этими словами он наклонился и достал из-под столика альбом с фотографиями, лежавший на полке рядом с несколькими журналами.

–До Никитиной бабушки я был женат на необычайной женщине, которую боготворил в прямом смысле слова. Сразу после нашей свадьбы мою кандидатуру утвердили на довольно высокий пост. Мои разработки оценили, и я возглавил лабораторию №1 нашей тогда ещё огромной страны. Как говорится, выше уже некуда было целиться. Когда на новой, натёртой до блеска, вишнёвого цвета “Победе” со светло-бежевым салоном мы въехали в распахнутые ворота, этот дом сверкал белизной и пах свежей краской. Здесь, где мы сейчас сидим, жили две семьи, следившие за порядком, чистотой и приготовлением пищи. А чуть дальше, в сторожке, которую уже давно снесли, обитал сторож, охранявший территорию. Одетые с иголочки, красивые и счастливые, мы отметили новоселье с размахом. У нас было всё в чрезмерном достатке: чёрная икра ложками, шампанское ящиками. Мы были молоды, не ординарны, окружены интересными людьми. Отдыхали мы, как короли, а веселились со вкусом. Мою жену звали Марина. Женственная, красивая, умная, остроумная. Она нравилась мужчинам, выделялась на фоне других женщин. Во всяком случае для меня уж точно. Ради неё мне хотелось жить. Я хотел только её одну, любя её отчаянно, с душой на распашку. Её русые кудри, спускавшиеся до середины её тонкой шеи, сводили меня с ума. А её чувственные, сочные губы, доводили до умопомрачения каждый раз, когда я прикасался к ним своими. Я тонул в её огромных, озорных, умных и лукавых зелёных глазах. Она любила меня так же крепко, с фантазией. С ней не вообразимо было представить, что есть такое состояние, как скука. Нам было достаточно просто дышать одним воздухом. Мы были, как сиамские близнецы – прожили двенадцать лет, словно на одном дыхании. Её должность не позволяла нам завести детей. У неё была сложная профессия…. Она была разведчицей.

В те далёкие, как сейчас кажется, времена, во время космической гонки за Луну, Марина была двойным агентом. Она часто бывала в Звёздном городке, где разрабатывалась космическая программа, посещала Байконур. ЦРУ пристально следило за советской космонавтикой, и нужен был человек, который смог бы снабжать это ведомство тонко лавируя отобранной информацией. Оправдав, оказанное ей доверие своей виртуозностью, Марина числилась переводчицей английского, а знала она язык в совершенстве. Её задачей было делать всё, чтобы партия могла продолжать гордиться своими достижениями. И она справлялась. Её часто награждали премиями за проявленную сообразительность. Но риск… – это всегда игра с огнём. Даже если ты сидишь в тылу и считаешь, что разумно сортируешь информацию.

– В один из обычных дней произошла авария, – начал Алексей, его голос стал глуше, словно он говорил через толщу воспоминаний. – Почти на подъезде к дому в её машину врезался грузовик. Виновного так и не нашли.

Он сделал паузу, будто тяжесть слов давила на него, затем продолжил:

– Когда мне сообщили, что она в критическом состоянии, что её занесли домой и вызвали неотложку из больницы ЦК, я почувствовал, как почва ушла из-под ног.

Его взгляд стал отстранённым, как будто он снова переживал тот момент.

– Я бросился домой в безумии, выжимая педаль газа до отказа. Последнее, что она произнесла, умирая у меня на руках: “Спаси меня, я не хочу с тобой расставаться”.

Алексей замолчал, его голос дрогнул.

– Я рыдал, кидался на стены, но разве это хоть как-то помогало? Это не могло облегчить боль. Вечное горе превратило моё сердце в гранитный камень, такую себе надгробную плиту скорби.

Он глубоко вздохнул, сжимая руки, словно пытаясь удержать себя в настоящем.

– Шли годы. Я находил утешение только в работе. Внешне я выглядел вполне даже нечего, и нравился женщинам. У меня были непродолжительные связи, но ни одна из них так и не смогла меня тронуть.

Алексей нахмурился, делая небольшой глоток коньяка.

– Командировки за границу обязывали меня иметь статус женатого человека, и в сорок я женился на спокойной и покладистой женщине. У нас родилась дочь.

Он усмехнулся, но в его улыбке читалась горечь.

– И вот итог. В одиночестве я чувствую себя менее одиноким.

Алексей провёл рукой по подлокотнику кресла, словно это помогало ему сосредоточиться.

– В какой-то момент я устал изображать не принадлежащую мне роль и перебрался в это скромное жилище. Я посвятил себя исследованиям, фанатичной, многочасовой работе. Только это помогало мне чувствовать хоть какой-то смысл жизни.

Он замолчал, оставив слова висеть в воздухе, пропитанные болью и горечью, которые не могли ускользнуть от Арины.

– Когда сегодня ты стояла там у камина, мне показалось, что я, в конечном счёте, сошёл с ума, – сказал Алексей, его голос звучал тихо, но проникновенно.

Он раскрыл перед Ариной альбом и перевернул несколько страниц, пока не остановился на фотографии.

– Между тобой и Мариной есть сходство, – продолжил он, не поднимая взгляда. – Ты меня извини, возможно, тебе это не приятно.

Он вздохнул, его руки чуть дрогнули, пока он держал альбом.

– Просто за очень долгое время я вдруг почувствовал, что снова дышу, увидев черты, которые так близки моему сердцу. Впервые за сорок три года я произнёс её имя вслух…

Он закрыл альбом и посмотрел на неё с благодарностью.

– Спасибо, что дала возможность выговориться. Ты навещай меня, если это не будет тебе в тягость. Мне будет очень приятно, – сказал он, его голос снова стал более ровным.

Алексей допил остаток коньяка и аккуратно поставил рюмку на стол.

– Единственное… прошу, сохрани моё откровение в тайне. Об этом незачем никому знать.

Он чуть улыбнулся, но в глазах всё ещё была печаль.

– А сейчас иди. Никита, наверное, уже заждался.

Арина встала с кресла:

–Что же, спокойной вам ночи.

Алексей слегка качнул головой, с лёгкой усмешкой ответив:

– Я ночи провожу в лаборатории, чтобы не мучаться бессонницей. Безжалостная шутка природы – это запрограммированная в нас старость. Я каждый раз вступаю с ней в схватку, работая над мотивационной сферой. Когда желания иссякнут, наступит окончательный распад.

– Вы в вашем возрасте достаточно крепкий, так что хочу отметить: вы умеете неплохо бороться.

–А когда ты поняла, что любишь Никиту? – неожиданно спросил Алексей, видя, как Арина направилась к двери. – В первые минуты встречи? В момент интимной близости? Или после первой ссоры?

Арина резко обернулась.

– Да что это с вами? – произнесла она, слегка повышая голос. – Вы задаёте такие личные вопросы… Или, поделившись своей сокровенной историей, вы решили, что имеете полное право на встречную исповедь?

В его глаза мелькнула ирония.

– Да ладно… Что я такого личного спросил? Может, на самом деле тебе просто нечего рассказать.

Её глаза сверкнули, но нет от тепла.

– Не думала, что мнение о человеке может поменяться так быстро!

– Тут я с тобой согласен. Тебе не хватает артистизма.

Последние слова уже были брошены ей вслед, когда она резко захлопнула дверь. Вслед за этим раздался отчётливый звук её быстро исчезающих шагов на улице, растворяющийся в холодной ночной тишине.

– Ты чего такая напряжённая? – неожиданно из темноты раздался голос Никиты. Игра в лото закончилась, и он ожидал её, сидя на крыльце.

– Неудобно было перебивать рассказ пожилого человека. Так что пришлось дослушать до конца. Я смотрю, уже все разошлись. Идём и мы спать.

– И что же, он тебе такого рассказывал? – спросил Никита. – Обычно он необщителен, а в свой флигель так вообще никого не пускает.

– Я как-то не подумала, что этим мне была оказана высокая честь.

– Чего ты кипятишься?

– Никита, ну, что он мог такого рассказывать…, вспомнил какие-то истории из прошлого. А где зарыт клад, не поведал. Может, завтра расскажет.

– Какой клад? Ты сейчас о чём?

– Я пошутила! А чего ты стал таким серьёзным?

– От него всего можно ожидать. Очень даже может быть, что что-то он где-то и припрятал.

Арина удивлённо посмотрела на него, не понимая, шутит он или говорит серьёзно.

Наступивший день выдался тёплым и солнечным. После обеда Никита пообещал покатать Арину на лодке, но время, казалось, двигалось так медленно, что ей казалось этот момент не наступит никогда. Пока Никита помогал по хозяйству, размахивая молотком, Арина решила отдохнуть. Она забралась в гамак, устроенный в тенистой части сада, и, прихватив с собой книжку, улеглась поудобнее.

Задремав после первой страницы, сквозь лёгкую дремоту она вдруг почувствовала что-то, напоминающее щекотание. Улыбнувшись, не желая просыпаться, она лениво провела рукой в воздухе, словно котёнок, который играет, попыталась от чего-то отмахнуться. Её пальцы наткнулись на веточку дерева, трепещущую мелкими листочками под лёгким ветерком. Она потянулась сладко, разом размягчив всё тело, и открыла глаза.