Опасная связь

Теперь, чтобы вернуть то, что у нее отняли, Лера тайно встречалась с Кавериным. Играла роль красивой и глупой куклы, постоянно улыбалась и хлопала глазками с длинными ресницами. А еще внимательно следила за каждым шагом своего любовника, каждым его звонком, каждым его словом. Глебу льстило то, что она наконец-то обратила на него внимания, такого выдающегося и незаменимого. Он понимал, что она связалась с ним из-за того, что все потеряла, но даже не предполагал, что она лишь играет роль содержанки, а на деле пытается добыть его самое главное сокровище.

Вот уже пять месяцев Лера пыталась узнать, как открыть сейф и незаметно унести компромат, но Глеб даже в пьяном или возбужденном состоянии следил за собой и никогда не болтал лишнего. У Леры не получалось даже подсмотреть за ним: заходя в свой кабинет, Каверин закрывал дверь на щеколду. Лера даже начала жалеть, что пробралась в его дом в качестве любовницы, а не уборщицы. Ведь на обслуживающий персонал большинство людей не обращают никакого внимания, считая их частью интерьера. Благо недавно Лера все же смогла найти ключ от кабинета Глеба. Причем чисто случайно, когда доставала красивые хрустальные фужеры для шампанского, стоящие в последнем ряду серванта из красного дуба. Ключик лежал в маленькой вазочке из оникса, которую было сложно заметить, если не залезть в самую глубь серванта.

Обо всем этом Лера думала на пути к дому. Самое странное было в том, что она не чувствовала мук совести от того, что обманывает Ярослава. Лера списывала это на то, что пылкую страсть к нему заменило теплое чувство привязанности, которое, как все говорят, было намного прочнее. Тем более все, что она сейчас делала, было ради их светлого будущего.

Ну и ради отца.

Достав документы, Лера не только сможет шантажировать Горюнова, но и найти настоящее завещание отца. Она до сих пор верила, что год назад, после его смерти, ей подсунули липу. Не мог Дмитрий Альбертович лишить дочь права на наследование их семейного дела и отдать все человеку, которому никогда не доверял.

В уютном и теплом такси Лера размышляла о том, какой удачный сегодня вечер для того, чтобы осмотреть кабинет Глеба и найти хоть какой-то намек на то, как открыть сейф. Вчера Каверин уехал на неделю в свой загородный дом в Подрезово, где собирался отдохнуть от шумного города и работы. Сегодня он должен был посетить званный вечер у его высокопоставленных соседей Галицких, отказать которым он никак не мог. Естественно, Лера должна была его сопровождать. Что ж, пусть так и думает. Пока Глеб будет ждать ее в Подрезово, она помчится на Макаренко, чтобы перерыть с ног до головы его кабинет.

Когда Лера, наконец, добиралась до дома, то не могла думать ни о чем, кроме сна. Приняв теплый душ, она нанесла на лицо ароматный крем, высушила волосы и легла в постель. В последний момент Лера вспомнила, что забыла расчесать волосы и надо бы это исправить, но ее уставшее сознание благополучно провалилось в забытье.

Разбудил Леру звонок телефона. Спросонья она никак не могла нашарить его на тумбочке. Телефон вскоре замолк, но через несколько секунд снова начал звонить. Окончательно проснувшись, Лера села на постели и, наконец, нашла в одеяле смартфон.

– Да, – хриплым от сна голосом произнесла она.

– Ты спала? – спросил Глеб.

– Нет, просто легла отдохнуть, – соврала Лера.

– Ты помнишь про званный вечер?

– Да, конечно.

– Приезжай пораньше, хочу немного побыть с тобой наедине. И постарайся выглядеть соответствующе, – мягко потребовал Глеб. Ему нравилось, когда Лера одевалась стильно и неброско. Желательно, в черное.

– Буду выглядеть на все сто, – заверила его Лера.

Иначе она не могла.

– Хорошо, надеюсь, что ты успеешь. Жду не дождусь встречи, – томно произнес Глеб.

Лера пообещала успеть, но Каверин уже отключился. Посмотрев на экран телефона, Лера с замиранием сердца поняла, что до званного вечера осталось чуть больше часа. Она точно не успеет.

Вскочив с постели, Лера начала бешено носится по квартире. Волосы, которые она не расчесала и не посушила перед сном, находились в крайнем беспорядке. Времени на укладку не было, и пришлось быстро распылить на них сыворотку, расчесать и затянуть в высокий хвост.

Из косметики Лера выбрала тушь и кофейную помаду. На всякий случай закинула косметичку в сумку – будет возможность, накрасится в дороге. Быстро натянула на себя укороченное черное платье с широкими бретельками, легкий черный кардиган и капроновые колготки.

На пути к лифту Лера вспомнила, что забыла сумку. Пришлось вернуться и посмотреть в зеркало – чтобы не спугнуть удачу.

Три

Cut me open and tell me what's inside.

Diagnose me ‘cause I can't keep wondering why.

And no it's not a phase ‘cause it happens all the time.

Start over, check again, now tell me what you find.

Bring Me the Horizon – Avalanche

Кружка с кофе выпала из дрожащих рук и глухо ударилась об пол.

Долгое время Ксен завороженно смотрел, как черная жидкость стремительно подбиралась к его ногам. Придя в себя, он хотел наклониться за укатившейся под стол кружкой, но дрожь в руках усилилась.

Крепко сплетя пальцы между собой, Ксен вонзил ногти в плоть и с силой сжал челюсти. Последний раз тремор был на прошлой неделе, и не обеих рук, а всего одной, левой. Что же стало поводом для ухудшения? Или же никакого улучшения вовсе не было, просто короткая ремиссия?

На ватных ногах Ксен добрался до балкона и вышел на морозный воздух. Когда у него случался тремор рук, он не мог ничего держать, но, по жестокой иронии, дрожь проходила, стоило Ксену сделать что-то рискованное. Например, сесть на перила открытого балкона и перебросить ноги на уличную сторону, что Ксен сейчас и сделал.

От глубокого вдоха по носу тут же пробежали морозные иголки и попали в горло. После медленного выдоха тело Ксена начало успокаиваться и постепенно ощущать холод. Обнаженные руки покрылись мурашками и перестали дрожать.

Уставшим взглядом Ксен посмотрел вниз с высоты двенадцатого этажа и почесал ногтями вытатуированный на шее круглый символ. Лучше бы вместо тремора у него появилась боязнь высоты…

Дрожь, наконец, ушла, и руки снова принадлежали ему. Запоздало вспомнив, что недавно приобрел новый препарат, который обещал мгновенно избавить от тремора, Ксен тихо вздохнул. Маленькое облачко густого пара вырвалось из его рта и быстро растворилось в морозном воздухе.

Ксен еще пару минут посидел на перилах балкона, поглядывая вниз, пока в кармане домашних брюк не завибрировал телефон.

– Да, – ответил он твердым голосом, без ноток дрожи. Руки тоже начали слушаться, пальцы уверенно сжимали телефон и перила балкона.

Ксен снова стал прежним.

Звонивший говорил быстро, проглатывая от волнения окончания слов. Слушать его было все равно что слушать человека, прижавшего ко рту кулак.

– Он сегодня весь день будет один в своем загородном доме. Без семьи. Это самый лучший момент, – наконец договорил собеседник.

– Начну, как только поступит предоплата. Номер счета тот же. – Ксен слез с перил и вошел в теплую квартиру.

– Я оплачу уже завершенную работу, когда представите доказательства, – недовольно сказал собеседник. – Таковы правила в «Пантеоне».

– Однако вы решили сэкономить и обратились напрямую ко мне, а у меня правила другие, – ответил Ксен, одной рукой натягивая на себя толстовку. – Без предоплаты я не работаю. Утром платите деньги – вечером я исполняю заказ.

На том конце провода послышалось нервное кряхтение.

– А давай наоборот, а?

Ксен усмехнулся, припоминая схожий диалог в одном из его любимых советских фильмов.

– Давай, но деньги вперед.

– Зараза! – в сердцах произнес собеседник. – Трудно что ли уступить?!

– Жду предоплату, – сказал Ксен и завершил вызов.

Никто не любит ходить вокруг да около. Пустыми разговорами ничего не добьешься. Без предоплаты работают только дураки и начинающие фрилансеры.

Рука вновь потянулась к шее, но наткнулась на что-то корявое. Ксен поднес ладонь к глазам и увидел на пальцах засохшую кровь. Ни фига он не научился себя контролировать – рука до сих пор сама тянулась расчесать тату. Если так пойдет дальше, на шее образуется кровавая дыра.

Залив разодранную кожу перекисью водорода, Ксен отправился на кухню, чтобы вытереть кофейную лужу и возобновить прерванный завтрак.

– Только бы не разбилась, – пробормотал он, залезая под стол.

Кружка оказалась целой и невредимой. Настроение Ксена заметно улучшилось, и он даже решил сварить себе новую порцию кофе. Не успел он поставить турку на огонь, как на телефон пришло сообщение о пополнении счета.

– Ну вот, перевел же, – пробормотал Ксен. – И чего только нервы себе трепал?

Кофе подействовал, как всегда, успокаивающе. Ксен взбодрился и забыл о треморе. Попивая терпкий напиток, он мурлыкал себе под нос песню и одновременно собирался в универ. Сменил спортивные брюки на черные джинсы и на всякий случай закинул в рюкзак пачку седативных. Тремор возникал неожиданно, и Ксен всегда был готов к нему, всегда на чеку. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Он знал своего врага в лицо и не давал ему повода напасть неожиданно, потому что в его работе неожиданности могут погубить.

Надев куртку и обувшись, Ксен схватил ключи и покинул теплую, пахнущую кофе квартиру. Декабрьское утро встретило его темнотой и унынием. На улице тускло горели фонари, а медлительные прохожие, пошатываясь, брели по своим делам, словно зомби. На Ксена всеобщее уныние не распространялось – он всегда пребывал в нейтральном расположении духа, поэтому осенне-зимняя депрессия ему была не страшна. Как и весеннее помутнение, и летняя эйфория.

По пути он купил себе стаканчик американо, и, бодро шагая по проспекту, окончательно пришел в себя после приступа.

Ксен ненавидел ни слово «посттравматический синдром», ни «тремор», ни другие определения своей слабости. За долгие годы он почти научился справляться с тремором и без таблеток. Способы были разные: ледяной душ, морозный воздух, правильное дыхание, близость смерти. Последнее помогало лучше всего. Когда ты находишься в шаге от падения с высоты – это отрезвляет. А потом успокаивает. По крайней мере, на Ксена это действовало именно так. Ему нравилось представлять, как однажды он спрыгнет. Откуда, еще не решил, но однозначно с очень большой высоты. Чтобы успеть насладиться падением, ощутить в последний раз что-то невообразимо сильное, то, что наверняка вызовет в нем какие-то эмоции. Страх, эйфорию, наслаждение. Его падение будет прекрасным, ведь оно не убивает. Убивает приземление.

«Обещай мне, что искупишь свои грехи! Обещай!»

Голос Кары эхом прозвучал в голове Ксена. Голос из прошлого. Мертвый голос.

Ксен замотал головой, прогоняя наваждение, но было поздно. Образ Карины появился перед его мысленным взором и исчезать не собирался. Ксен видел все как наяву: кудрявые русые волосы, худое загорелое лицо, глаза цвета молочного шоколада, красные покусанные губы, на которых постоянно играла добрая улыбка. Вспоминания очень яркие, четкие, до ужаса реалистичные. Протяни руку и коснешься мягких кудрявых волос, пахнущих сладкими яблоками. Мозг даже воспроизводил звук ее голоса и манеру общения.

Ксен снова и снова проигрывал в голове моменты, когда они с Кариной были счастливыми влюбленными подростками. Столько душещипательных моментов, столько радости и счастья, и одновременно столько ноющей пустоты от того, что этого больше не будет. Что Карина мертва. Ее больше нет.

Ксен понимал, что должен чувствовать. Понимал, что эти воспоминания должны рвать его душу на части. Он знал, что любил эту девушку больше жизни. Но он не помнил этих чувств, и не мог ощутить их вновь. Ему не было больно и грустно. Душа не рвалась на части, сердце не выпрыгивало из груди, слезы не подступали к глазам. С ним ничего не происходило. Абсолютное безразличие.

И так почти во всем. Постоянно.

Ксен где-то читал, что это называется уплощённым аффектом. Ослабление эмоциональных реакций, бесчувствие, душевная холодность, безразличие. Наверное, все это началось со смерти сестры и матери. Тогда Ксен потерял доверие и страх. Когда его не принял в семью дядя по отцу, Ксен сильно расстроился, но проглотил это чувство, вытер подступившие слезы и забыл, что такое грусть. В детском доме ушли нежность, гордость, надежда. В школе – стыд, боль, ранимость. В армии – вспыльчивость, вина, сожаление. После смерти Карины – радость и любовь.

Сейчас у Ксена остался самый минимум чувств. Ему все еще бывало скучно, порой он ленился, а иногда даже возникали редкие всплески какого-то приглушенного веселья. А еще чувство долга. Долга перед Кариной, который заключался в искуплении его грехов. Но сначала, конечно же, месть. Смерть Карины не останется безнаказанной. Ксен непременно добьется справедливости. Ну а потом искупит свои грехи падением.

Правая рука, держащая стаканчик с кофе, снова задрожала. Резким движением Ксен выкинул недопитый напиток в урну и уставился на мелко трясущуюся руку. Ту самую руку, которая не смогла удержать Карину, когда она решила уйти первой, не дожидаясь его.

– Куку! – кто-то басовито крикнул Ксену прямо в ухо.

Инстинктивно отшатнувшись, он выставил вперед кулаки. Правая рука мгновенно перестала дрожать.

– Воу! Остынь, это же я!

Худощавая девчушка с вьющимися светло-русыми волосами и глазами цвета хмурых туч примирительно вскинула перед собой руки.

– Черт, Веня, не делай больше так! Я мог тебе врезать. – Ксен расслабился и недовольно посмотрел на девчонку.

Та сдавлено хохотнула и извинилась. Непутевая малявка. Через несколько минут забудет, и потом снова неожиданно подкрадется к Ксену. Серьезные вещи никогда не задерживались в ее вихрастой голове.

– Тебя Бриарей послал? – спросил Ксен.

Венера резво кивнула и протянула ему серую папку с файлами. Ксен быстро просмотрел ее и убирал в рюкзак.

– Очередной заказ? – поинтересовалась любопытная Венера.

Ксен кивнул. У него не было настроения трепаться с девчонкой. Через несколько минут должен прозвенеть звонок на первую пару, и Ксен не хотел на нее опаздывать. Учеба доставляла ему удовольствие. Почти как кофе и любимая музыка. Ксен был благодарен тому, что чувство удовольствия его еще не покинуло.

– Я тоже так хочу, – с завистью сказала Венера. – Получать заказы и выполнять их. Постоянно рисковать своей жизнью. Бороться со злодеями.

– Вень, я не супергерой, – вздохнул Ксен.

– Для меня ты – герой!

Девчонка его чуть ли не обожествляла. Его и Бриарея. Наверное, потому что они спасли ее тощую задницу от разъяренных дилеров, которые заставляли Венеру распространять всякие запрещенные препараты в школе. А еще избавили от необходимости возвращаться в тот клоповник, который назывался детдомом.

– Ты не мог бы поговорить с Бриареем о моем повышении? – шаркая ножкой по обледенелому асфальту, спросила Венера. – Мне уже надоело бегать по городу и выполнять его мелкие поручения. Я же не курьер какой-нибудь.

Ксен подавил желание дать девчонке подзатыльник и отправить восвояси. Во-первых, детей бить нельзя. Особенно девочек. Пусть даже этой девочке восемнадцать, и она работает на тайную криминальную организацию «Пантеон». А во-вторых, Ксен не хотел обращаться с Венерой так, как с ним обращалась его покойная мать.

– Слушай, Вень, – как можно мягче начал Ксен, – у тебя же отлично получается кое-что другое, более тайное и важное.

Венера прищурила левый глаз и недоверчиво посмотрела на Ксена.

– То, о чем порой тебя просит Бри. Да и не только он. Ты же просто не заменима в этом. Еще немного, и станешь профессионалом. Совсем как я или Сет.

– Сет всего лишь хакер, который сутками просиживает за компом и не разговаривает, – фыркнула девчонка.

Ксен закатил глаза.

– Ладно, не хочешь брать пример с Сета, бери пример с кого хочешь, но только не с Бриарея. У него мозги набекрень. Все, я иду на пару! Пока!

– Удачи!

Венера улыбнулась и резво помахала Ксену ладошкой. Потом запрыгнула на свой старенький мотоцикл, который в шутку называла «Франкенштейном» из-за того, что он был собран их разных деталей, и уехала.

Ксен проводил девчонку взглядом, а потом поспешил на первую пару, которая вот-вот должна была начаться. Социология – не очень интересный предмет, а Борис Константинович – не самый хороший препод. Однако дифференцированный зачет по его предмету никто не отменял. Поэтому Ксен старался не опаздывать на пары Боряна.

Забежав в лекторий через две минуты после звонка, Ксен занял одно из свободных мест. Пару минут спустя пришел Борис Константинович и начал лекцию.

К пятиминутному перерыву дремала почти половина потока. Однако Ксену сонливость не грозила. Из-за бессонницы он почти никогда не хотел спать. Ночью, после длительного лежания на спине и созерцания темного потолка, он обычно отключался на пару часов, но не больше. Иногда он даже пил снотворное, чтобы организм смог отдохнуть и набраться сил. Недосыпы все же брали свое. Однако привыкать к сильным таблеткам ему было нельзя, опять же из-за работы.

– Особое внимание при исследовании личности как субъекта общественных отношений социологи уделяют внутренним детерминантам ее социального поведения. К таким детерминантам относятся прежде всего потребности и интересы, – рассказывал Борис Константинович.

Ксен слушал лекцию и периодически делал в тетради пометки. Он никогда не записывал за преподавателями каждое слово. С его прекрасной памятью потребности в этом не было.

Когда Борян вышел из лектория, чтобы ответить на звонок, Ксен потянулся и размял затекшие плечи. Потом взял смартфон и от скуки начал проверять почту. Увидев купон на 15% скидку в книжном магазине, он задумался о том, какие книги хотел бы заказать.

Ксен лениво просматривал каталог онлайн-магазина, откладывая в корзину понравившиеся книги, и думал о том, что после универа неплохо было бы заказать большую горячую пиццу с ветчиной и маслинами. А еще можно посмотреть какой-нибудь советский фильм. Например, «Место встречи изменить нельзя».

От приятных раздумий Ксена отвлек завибрировавший телефон в кармане джинсов.

«Сегодня вечером он будет у себя в квартире на Макаренко, 23».

Итак, время пришло. Наконец-то.

Сегодня Ксен добудет список тех, кто виновен в смерти Карины. А потом убьет их всех. По одному. Растягивая удовольствие. Всего лишь ненадолго оттягивая момент падения.

«Спасибо», – написал он своему осведомителю и убирал телефон обратно в карман джинсов.

С пиццей и фильмом придется повременить. А еще забить на остальные пары. Сегодняшний день обещает быть насыщенным.

На пятиминутном перерыве Ксен позвонил Бриарею и попросил у него машину.

– Чува-а-к, – заныл друг, – у тебя же есть своя малышка. Хватит кататься на моих.

– Я сейчас не на машине. Так вышло, – сказал Ксен, стоя рядом с кнопкой пожарной сигнализации, которую, почему-то, всегда так и тянуло нажать без причины.

Бриарей наиграно застонал, изображая крайнее недовольство.

– Хватит дурачиться, лучше пригони мне тачку. Хочу поскорее закончить одно дело и приступить к другому.

– Трудяга ты наш, – ехидно заметил друг. – Ладно, сейчас попрошу Анхура пригнать тебе тачку. У него как раз дела рядом с твоим универом. Не благодари.

– За тачку даже не думал, а вот за то, что клиента подогнал, спасибо, – сказал Ксен, вспомнив про переданные Венерой бумаги.

– Ну а как не помочь почти безработному другу, – фыркнул Бри.

– Эй, я на полставки, вообще-то, работаю.

– Что значит без пяти минут безработный, – заржал друг.

Ксен закатил глаза и, дождавшись, пока безумный смех в трубке затихнет, спросил:

– Тебе от отца не достанется за то, что ты мне его клиентов сливаешь?

– Да что он мне сделает? Под домашний арест посадит?

– И то верно, – признал Ксен. – Он тебе все с рук спускает.

– То-то. Все, жди тачку, друже. Отбой.

Бриарей завершил вызов ровно в тот момент, когда прозвенел звонок на пару. Следующие сорок минут тянулись неимоверно долго. Ксен даже успел пожалеть, что выпил слишком много кофе, и теперь, как и многие в лектории, хотел спать.

Как только прозвенел звонок, Ксен сорвался с места и на всех парах поспешил к выходу из лектория. В дверях он нечаянно толкнул голубоглазую блондинку, которая пялилась на него всю первую половину пары, и, извинившись, устремился к лестнице.

Выйдя на улицу, Ксен оглянулся, но ни Анхура, ни машины он не увидел. Вокруг лишь сновали озябшие студенты, стремящиеся скорее зайти в теплое здание университета.

Чтобы не терять времени зря, Ксен достал из рюкзака папку, которую передала ему Венера, и начал внимательно изучать досье на некоего Руслана Викторовича Табунова. Вдовец пятидесяти двух лет, отец троих детей. Владеет сетью подпольных казино. Имеет две квартиры в центре города и двухэтажный особняк в элитном дачном поселке неподалеку. На счету несколько заказных убийств, восемь изнасилований и избиение покойной жены. И это только то, что «Пантеону» удалось раскопать на него. Наверняка грешков у этого Табунова раза в два больше, чем написано в досье. Внизу мелким шрифтом стояло имя заказчика: Табунов Павел Русланович. Сын? Видимо, прознал о грехах отца. Или же хотел таким образом прибрать к рукам все его дела. Учитывая то, что от дорогостоящих услуг «Пантеона» Табунов-младший отказался и обратился по наводке Бриарея к Ксену, финансами он не особенно располагал.

– Кхе-кхе, – раздалось за спиной Ксена.

Повернувшись, он увидел перед собой высокого парня с бледной кожей и впалыми глазами. Он нервно грыз ногти на пальцах левой руки и воровато озирался вокруг.

– Что надо? – холодно поинтересовался Ксен.

Парень убрал палец изо рта и хрипло спросил:

– Лед хочу. За сколько отдашь?

Начинается…

Это, наверное, уже десятый торчок, который ошибочно принимает его за местного дилера. Сначала Ксен думал, что это шуточки Бриарея, но тот клялся и божился, что не при чем.

С трудом верилось.

– Я не при делах. Ты ошибся, – сказал Ксен, убирая папку в рюкзак. Стоящий рядом парень тупо пялился на него, продолжая грызть ногти.

– Канай отсюда! – гаркнул Ксен чудовищным голосом.

Торчок дернулся и, ошалело моргнув, исчез в толпе спешащих на пары студентов. Ксен проводил его взглядом и подумал, что если его еще раз примут за дилера, то он даст этому счастливчику в нос. Может тогда местные торчки запомнят, что к нему лучше не соваться.

Анхур приехал спустя минут двадцать. В момент, когда Ксен уже подумывал зайти в ближайшее кафе и выпить горячего кофе, рядом с ним затормозил блестящий синий «BMW m5», из которого вылез здоровенный бритый детина с грозным взглядом.

Ксен подошел к мужику и слегка стукнул его кулаком в плечо.

– Что так долго? Я задубел.

Грозный взгляд Анхура мгновенно сделался виноватым.

– Извини, пробки, – развел руками он, оправдываясь.

Ксен посмотрел на шикарную машину и мысленно обругал Бриарея.

– А он не мог прислать что-то менее заметное? – спросил он Анхура.

Тот усмехнулся и сказал:

– Либо это, либо красный «Камаро».

Ну да, лучше уж синий «BMW».

– Ладно, спасибо и на этом, – поблагодарил Ксен верзилу и, взяв у него ключи, сел в машину.

Мимо, задрав носы, прошли две девицы, одной из которых была та самая блондинка, которую он зашиб в дверях лектория. На мгновение их взгляды встретились, но девушка почти тут же презренно отвернулась. Манерная мажорка.

В машине Бриарея было тепло и пахло апельсинами. На приборной панели валялись оранжевые куски кожуры.

– Чебурашка хренов, – пробормотал Ксен, убирая кожуру.

Сложив мусор в пакет, который нашелся в бардачке, Ксен кинул его на соседнее сиденье, где лежало несколько потрёпанных книг. Заводя мотор, Ксен прочитал названия на корешках: «Таинственная история Билли Миллигана», «Век тревожности: страхи, надежды, неврозы и поиски душевного покоя», «С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города».

Бриарей снова ударился в психологию. Ничего нового.

Посигналив стоящему рядом с машиной Анхуру, Ксен выехал на дорогу и направился по указанному в досье адресу.

Анхур про пробки не соврал. Лишь спустя два часа Ксен припарковался неподалеку от двухэтажного кирпичного дома, оплетенного сухими ветвями дикого винограда. По широкой асфальтированной улочке поселка прохаживались пожилая пара и женщина с коляской. Умиротворенное зимнее утро за городом плавно переходило в полдень.

В окнах второго этажа Табуновского дома было заметно мельтешение. Если верить заказчику, это мог быть только сам хозяин. В доме сегодня больше никого не будет. Это удобно, но все же не решит проблему целиком. В дом еще надо незаметно пробраться, минуя камеры, которых в доме наверняка полно. Нет, без маски в эти владения лучше не лезть.