Магическая наследница по-RUSски 2

Агату преследовал не паук, а зеркальное отражение ее самой – холодное, расчетливое, без тени сарказма или страсти. Оно шло рядом, и его пустой взгляд был страшнее любой твари.

Они шли, теряя остатки себя в этой ледяной пустоте. Силы таяли. Щит Льва погас. Они просто брели, автоматы, гонимые инстинктом, который вот-вот должен был угаснуть.

Именно Николай, парадоксальным образом, нашел его. Он споткнулся о что-то, торчащее из серебристой почвы. Не камень. Не корень. Это был странный артефакт – похожий на сросшиеся ветви древнего дерева и кристаллы, сплетенные в форме двойной спирали. Он мерцал слабым, теплым светом, странным диссонансом в этом мире холода. Ключ Истоков.

"Что… это?" – монотонно произнесла Агата, наклонившись.

"Ключ…" – ответил Страж Тумана, шедший сзади, единственный, кто, казалось, сохранил тень эмоции – глубокую, древнюю печаль. – "Последний дар Предков… Открывает путь… но куда? К спасению? Или к гибели иной?" Его голос звучал как эхо из могилы.

Лев посмотрел на артефакт, потом на Рони. Она смотрела на Ключ с тем же пустым любопытством, с каким смотрела на его каменную иллюзию. Активировать его? Зачем? – читалось в ее глазах. Его собственная воля была на нуле. Что он мог сделать? Он уже причинил боль. Потерпел поражение.

"Нет другого пути!" – мысленный крик Грейка прорвал ледяную пелену в сознании Сони, заставив ее вздрогнуть. Зверь прижался к ее ноге, его тело дрожало от усилия. – "Туман… он выпивает меня… нас… Активируй! Доверься чему-то… кроме этой пустоты!"

Соня опустилась на колени перед Ключом. Ее пальцы, почти онемевшие, коснулись теплого дерева. Ничего не произошло. Она не чувствовала земли. Не чувствовала жизни. Как активировать дар Предков без связи с ними?

"Слова…" – прошептал Николай, глядя на Ключ. Его голос был чужим. – "Нужны… слова. Истинные. Идущие… из сердца…" Он замер. Из сердца? Какое сердце? Его сердце было ледяной пустошью. Он посмотрел на своих друзей. Рони – пустой взгляд. Лев – каменное лицо с тенью вины. Агата – отражение холодности. Соня – тщетно пытающаяся что-то почувствовать. Грейк – теряющий связь.

И тогда, из самой глубины ледяной пустоты, из того места, где когда-то жил его непоколебимый оптимизм, поднялось что-то. Не надежда. Отчаяние. Глухое, всепоглощающее, но его. Его эмоция. Его правда.

"Я… не вижу света!" – закричал Николай, и его голос сорвался, хриплый от неиспользования. – "Я не чувствую надежды! Внутри… пусто! Холодно! Мы сломлены! Мы теряем себя!" Он упал на колени перед Ключом, сжимая его холодные кристаллы. – "Но если мы не попробуем… здесь и сейчас… то точно умрем! Не телом – душой! Станем такими же, как этот туман! Пустыми! Пожалуйста!" – он закричал, обращаясь не к друзьям, не к Предкам, а к самому Ключу, к Вселенной, к тому последнему уголку реальности, который еще мог услышать. – "Дай нам шанс! Дай нам… чувствовать! Даже если это будет боль! Дай нам бороться! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!"

Его слова, полные отчаяния, но и последней искры желания чувствовать, ударили по Ключу. Теплый свет вспыхнул ярко! Спирали начали вращаться. Серебристый туман вокруг них закружился вихрем.

Рони почувствовала первый укол. Не боли. Тепла. Крошечного, как искра, где-то глубоко в заледеневшей груди. Она взглянула на Льва. Он смотрел на вращающийся Ключ, и в его глазах… дрогнуло что-то. Неуверенность? Страх? Но что-то!

И тут из вихря тумана метнулась фигура. Не Тень. Тот самый наблюдатель с арки! Человек в темном, струящемся плаще, лицо скрыто капюшоном. Он двигался с неестественной скоростью, прямо к Ключу, рука с кинжалом из черного обсидиана занесена для удара!

"Нет!" – успела вскрикнуть Агата, инстинктивно бросаясь вперед, чтобы прикрыть Соню и Ключ. Ее движение было резким, лишенным страха, но полным остатков воли.

Лев среагировал на угрозу раньше мысли. Его рука дернулась – не для щита (сил не было), а чтобы оттолкнуть Рони от линии атаки. Их глаза встретились в последний миг перед хаосом. В ее – мелькнуло нечто, пробившее лед: испуг? В его – первобытный ужас за нее.

Кинжал Наблюдателя вонзился не в Ключ, а в каменную плиту рядом, отбитую Агатой в последний момент. Но было уже поздно. Ключ Истоков взорвался светом. Не белым. Не золотым. Радужным вихрем, содравшим реальность, как бумагу.

Последнее, что увидела Рони, перед тем как мир поглотил ослепительный калейдоскоп, – это глаза Наблюдателя, мелькнувшие из-под капюшона. Холодные, расчетливые, без единой искры человечности. И его голос, пробившийся сквозь рев света и ветра:

"Ибо только так… откроются Врата…"

Затем – падение. Не вниз. Во все стороны сразу. Вихрь света закрутил их, как осенние листья. Рони почувствовала, как Лев инстинктивно сжимает ее руку в последней попытке удержать. Она сжала в ответ. Тепло амулета на ее груди вдруг вспыхнуло в унисон с вихрем, не болью, а… зовом? И в этот миг, в самом центре падения сквозь разрывы мира, она поняла страшную правду:

Пустота внутри была хуже любой боли. И она готова была на все, лишь бы ее заполнить.

Глава 4: Изначальные Земли: Кровь и Память Камня

Падение длилось вечность и мгновение одновременно. Рони ощущала только вихрь света, ревущий в ушах, и крепкую, почти болезненную хватку Льва на ее запястье. Его пальцы были ее единственной связью с реальностью в этом безумном полете сквозь разломы миров. Тепло амулета на ее груди пульсировало в такт бешеному ритму вихря – не болью, а настойчивым, живым зовом, как биение второго сердца.

Затем – тишина. Глубокая, звенящая, наполненная… жизнью.

Она упала не на камни, а на что-то мягкое, душистое и невероятно живое. Рони открыла глаза и замерла, забыв дышать.