Алекс. Девочка из моего прошлого

– У Айсель скоро день рождения. Нужно будет сделать достойный праздник для моей прелести, – заговаривает Милена после длительной паузы. – А еще… Я сегодня договорилась с одним садиком. Малышка должна научиться играть со своими сверстниками.

– Должна, – вымученно отвечаю. Подхожу к сестре и обнимаю сзади. – Милен, я так устала. Что-то мне подсказывает, что я зря приехала. Не нужно было слушать отца.

– Нет, Алин. Папа заботится о нас. О тебе и Айсель он сейчас думает больше всего. Переживает сильно. Мы и так несколько лет несправедливо поступали с родителями. Обманули их, скрыли внучку. Это не есть айс. Но другого выхода у нас не было – тоже понимаю.

– Не было, – подтверждаю. – Папа сразу разузнал бы, от кого я беременна. Я и без того сильно переживала. Чуть Айсель не потеряла.

Дочка действительно выжила чудом. Родилась очень рано и была настолько крошечной… Господи, как вспоминаю, так по коже пробегают ледяные мурашки.

Телефон на столе подает признаки жизни. В абсолютной тишине трель слышится очень громко, и я вздрагиваю от неожиданности.

Номер неизвестный.

– Да, – отвечаю тихо.

Кто может мне звонить в такое время?

– Алина, – доносится хриплый голос Александра Чернова. – Думала, я не узнаю?

Глава 5

Мое сердце безудержно колотится. Колени дрожат, как и пальцы, которыми я сжимаю телефон. Меня охватывает паника. Но в следующее мгновение я понимаю, что зря так боюсь, зря переживаю.

Что он может узнать? Больше всего мне страшно от мысли, что Саша узнает о дочери. Но это невозможно, потому что в этой жизни только два человека в курсе, кто отец Айсель. Я и Милена. Ну а мы Чернову, естественно, ничего не рассказывали. Значит, он о чем-то другом.

Глубоко вздохнув, медленно выдыхаю.

– О чем ты? – тихо уточняю я. – С ума сошел? Какого черта звонишь мне, Саша? У меня и без того голова разболелась после твоего сегодняшнего наезда. Ведешь себя как маленький обиженный мальчик.

– Кого ты родила? Пацана? Стопудово пацана, – из трубки доносится глубокий вздох. – Сколько ему лет, Алина?

Кусаю губу до крови. Интересно, почему ему кажется, что у меня родился именно сын?

– Это не твое дело, Чернов! Ты ради этого позвонил, что ли? Почему ты думаешь, что в любой момент можешь звонить мне и нести всякую ересь? Кто тебе вообще дает право вмешиваться в мою личную жизнь, черт возьми?!

Дыхание сбивается. Я даже замираю и дышать перестаю, потому из трубки снова доносится вздох. Некоторое время мы просто молчим. Минуты две, возможно, даже больше.

Милена смотрит вопросительным взглядом, на что я прижимаю указательный палец к губам. Мол, молчи.

– Мне просто интересно, когда ты успела завести отношения. Такие отношения, что сразу решила выйти замуж. Хотел бы я увидеть отца твоего сына. Да и самого пацана тоже. Так скажешь? Сколько лет мальчишке?

Да Господи! Ну кем он себя вообще возомнил!? Пусть я его сейчас придушить готова, однако при каждом упоминании ребенка из уст Саши у меня сильно колотится сердце. Потому что внутри меня не перестает бушевать чувство, что он очень хотел бы стать отцом моего малыша. Но в то же время…

Не искал, не интересовался, где там Алина и что с ней произошло после нашего разрыва. Он продолжал жить и сейчас кайфует, я так понимаю, встречаясь с несколькими девушками в месяц. Не удивлюсь, конечно, даже, что он их как перчатки меняет.

– У меня нет сына, – тихо выдаю я, проглотив стоявший поперек горла колючий ком. – Пожалуйста, Саша, не звони мне больше. Выходи на связь, если это касается работы. Ты понял меня? Свою личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь. Потому что ты мне никто и зовут тебя никак. Не заставляй меня жаловаться твоему отцу.

Саша вдруг начинает смеяться. Настолько громко, что я отвожу телефон от уха на несколько сантиметров, чтобы не оглохнуть. Раздражает… Его хриплый смех меня бесит!

– На радость, Алина. Жалуйся, сколько душа твоя пожелает. А потом еще и расскажи ему, как мы с тобой были близки. Уснуть ночами не могли, не увидев друг друга. А еще расскажи, какие бурные у нас ночи были. Помнишь, да?

На глаза наворачиваются слезы. Потому что я все помню. Потому что каждый день вижу перед собой Айсель – и в голове сразу проносятся все те счастливые дни, которые мы провели с Черновым. Вследствие которых я забеременела.

– Ма-ма, – доносится за спиной сонный лепет дочери. – Мам, я хочу воды.

Милена реагирует моментально. Бесшумно встает и берет из шкафа стаканчик. Дочь пьет воду и, потерев сонные глаза, идет обратно в свою спальню, не сказав мне ни слова.

Милена пожимает мое плечо, отправляется следом за малышкой. Я прикрываю веки, совсем позабыв о том, что я не вырубила звонок и Саша наверняка все услышал.

– У тебя дочь, – говорит он глухо, подтверждая мои догадки. И в его голосе столько боли, что опять же моя совесть просыпается не вовремя. – Сколько ей лет, Алина?

Чернов будто чувствует, что я вполне могла бы родить от него. Поэтому так настаивает и хочет узнать возраст моей малышки? Без сомнений.

– Саш, какое тебе дело до моей дочки? – выдаю я, не задумавшись и моментально хватаясь за сердце. Господи, как же больно… Ощущаю себя стервой, которая разлучила отца с дочерью. Впрочем, я и есть настоящая стерва. – Пожалуйста, больше не звони мне и не лезь в душу. Ты мне столько боли причинил, что ничего общего с тобой я иметь не хочу.

– Но у нас есть общая компания, – опять хриплый измученный голос. – И ты обязана общаться со мной. У нас еще много чего будет общим, Алина.

– Саш, – я буквально шепчу. – Завтра в офисе встретимся. А теперь спокойной ночи. Я дико устала и хочу спать.

Я отключаюсь и, поставив телефон на абсолютно беззвучный режим, прячу его в карман. Даже вибрировать мобильник не будет, если вдруг Чернов решит перезвонить.

Иду в спальню и улыбаюсь, наблюдая за тем, как Милена гладит по макушке Айсель и шепчет ей ласковые слова. Они лежат в кровати. Сестра переводит на меня грустный взгляд. Тихо встает и подходит ко мне.

– Меня каждый раз совесть мучает, когда я на Айсель смотрю, – шепчет она подрагивающим голосом. – Лучше бы мы тогда все всем рассказали. Хотели сделать так, чтобы родители врагами не стали… Но, Алин… Настоящая война начнется тогда, когда все узнают, что Сашка – отец Айсель. Отец малышки, о которой он не знал и которую никогда не видел. Четыре года! Господи… Мы совершили огромную ошибку.

Я и сама понимаю все. Но что случилось, то случилось. Не хочу усложнять ситуацию. Нет, я не могу Саше рассказать о дочери.

Никак не комментирую слова сестры. Она обнимает меня. Крепко-крепко.

– Останься со мной, пожалуйста, – прошу я ее, на что она кивает.

Натянув на себя ночную сорочку, ложусь в огромную кровать, где спит Айсель. Справа от дочки я, слева Милена. В последний момент беру мобильник с тумбочки, куда его положила пару минут назад, и замечаю на экране сообщение:

«Я рано или поздно все разузнаю, Алина. Даже не сомневайся».

Уснула я поздно. В голове все крутились слова из сообщения Саши. Что он узнает, Господи? Пусть занимается своей жизнью и… девушкой. А ко мне… К нам не лезет.

Неудивительно, что утром глаза совсем не открываются. Будильник еще не прозвенел, но я чувствую прикосновение маленького пальчика к щеке и слышу ласковое:

– Мамочка…

Улыбаюсь, пусть еще и проснулась не до конца. И снова повторяется:

– Мамочка…

Достаю руки из-под одеяла и сгребаю Айсель, прижимая к себе и целуя в макушку. Дочь смеется и пытается выпутаться из моих объятий.

– Где Милена? – спрашиваю я, прислушиваясь к звукам в квартире.

– На работу пошла. А Наталии Сергеевны еще нет.

– А почему меня не разбудили, когда Милена уходила?

Айсель, конечно, у меня в меру самостоятельная и никуда не полезет, но все же.

– Она сказала, что ты вчера устала и сегодня у тебя много дел. Поэтому я сидела на кухне и смотрела мультик на планшете. Тот, с помощью которого буквы учат.

Улыбаюсь, хотя в носу начинает щипать. Такая она у меня умная. И развитая не по годам.

– Тогда сейчас идем готовить завтрак, – поднимаюсь я и набрасываю халат. – Что ты хочешь? – спрашиваю, уже заранее зная ответ.

– Блинчики! – радостно кричит Айсель и бежит со мной в кухню.

Я прошу дочь подготовить все ингредиенты, пока сама иду в ванную. А когда возвращаюсь, на столешнице уже и мука, и яйца, и молоко. Сейчас и тесто вместе замешивать будем. Айсель обычно пододвигает стул, на который становится коленками, и помогает мне.

Когда мы все в муке, но довольные собой уплетаем получившиеся блины, слышу поворот ключа в замке. Не знаю почему, но на секунду напрягаюсь. Да черт возьми! Я теперь после Сашиных слов буду собственной тени бояться.

– Доброе утро! – кричит из коридора Наталия Сергеевна.

– Доброе! – хором отвечаем мы с Айсель.

Няня заходит на кухню и улыбается.

– Опять блинчики.

– Я сейчас все уберу, – киваю на бардак на столешнице и тянусь за кофе.

– Алиночка Тимуровна, собирайтесь на работу. Мы с Айсель сами справимся. Правда, милая? – поворачивается Наталия Сергеевна к дочке.

Айсель, еще не прожевав блин, только усердно кивает. Я делаю несколько глотков кофе, со щемящей нежностью и безграничной любовью наблюдая за дочерью.

В компанию еду со смешанным чувством страха и уверенности. Странный диссонанс, правда? Вроде и готовлюсь к тому, что увижу Чернова, но все равно липкая дорожка страха ползет по позвоночнику.

Остановившись на парковке, смотрю на себя в зеркало.

– Ты справишься, Алина. Он всего лишь твое прошлое, – говорю своему отражению.

Самовнушение помогает не особо, но я иду в офис, распрямив плечи и не оглядываясь затравленно по сторонам. Хорошее начало.

Но только в кабинете выдыхаю с облегчением. Сажусь в кресло, включаю компьютер, и тут раздается стук в дверь. Отец, наверное. Любит он все контролировать и проверять. Или Майя за вчерашними документами.

– Войдите!

Улыбка мгновенно слетает с моего лица, когда на пороге я вижу Чернова. А когда он захлопывает дверь, у меня начинается паника. Из этого кабинета не сбежать в Штаты…

Да и вообще никуда не сбежать. За спиной – стена. Передо мной – Саша…

Он смотрит так, будто я перед ним обнаженная стою. А с другой стороны, он злой как черт. Ухмыляется самодовольно.

Подходит, бросает на стол несколько папок с документами. Папки, которыми хочется ему по голове стукнуть. Да так, чтобы скривился от боли. Хотя вряд ли я такая сильная.

– Что это? – дерзко вздергиваю подбородок.

– Хочу проверить, на что ты способна, Алина, – улыбка на его лице становится шире. А мне испариться хочется, исчезнуть скорее. – Сегодня тебе от меня не сбежать, – добавляет Чернов, будто прочитав мои мысли.

Я закатываю глаза. Еле сдерживаю улыбку, потому сейчас я вижу в Саше Айсель. Нашу дочь. Она точно так же ухмыляется, когда в ее голову приходит что-то хитрое. Например, однажды на нее накричала мать одного ребенка из детского садика. Только из-за того, что Айсель заняла первое место в соревнованиях по танцам. Я была сильно расстроена. Милена достойно ответила женщине, и та ушла, сказав, что в следующий раз не позволит проиграть своей малышке, обязательно выиграют.

Моя дочка выглядит спокойной со стороны, однако на самом деле она упрямая и целеустремленная. Пусть родительнице своей подруги ничего не ответила, зато тренировалась весь день и обещала нам с Миленой, что и во второй раз она займет первое место, чего и добилась в итоге.

Смотрю на Чернова и расслабляюсь. Не вижу смысла держать лицо серьезным, когда так хочется смеяться. Я столько раз представляла перед собой эту картину. Ведь была уверена, что Саша будет бросать мне вызов каждый и каждый день, пока ему не надоест эта игра.

– Ведешь себя как маленький обиженный мальчик, – широко улыбаюсь я. – Вроде бы повзрослел. Сколько там тебе лет? Тридцать? Тридцать пять? – шучу, конечно же, и мысленно подмечаю, что Сашка злится.

Он думал, что я промолчу и буду подчиняться ему? Ага, блин. Пусть от своей шатенки требует, чего душа его пожелает. Но он все тем же ребенком остался, каким был больше четырех лет назад – это факт.

– Походу, Милена научила тебя заступаться за себя, да? Но получается у тебя, честно говоря, хреново, Алин, – он сидит на диване в расслабленной позе, так еще и ногу на ногу закидывает. Самодовольная ухмылка не исчезает с его лица.

– Меня жизнь научила быть такой, – складываю руки на груди. – Саш, нет желания с тобой спорить. Папа кучу документов оставил для изучения. Если твое дело не горит, пожалуйста, оставь меня в покое, чтобы я могла заняться немного и понять, что к чему. Мне и без того сложно привыкать к тому, что буду видеть твою самодовольную физиономию каждый божий день. Так что… Не нагнетай.

– Это я самодовольный? А то, как ведешь себя ты, как называется?

Открываю рот, чтобы сказать, что я всего лишь пытаюсь работать. Никому не надоедаю, ни к кому не лезу и спокойно так занимаюсь своими проблемами. Но Сашин телефон оживляется. Он достает его из кармана, смотрит на экран, потом переводит свой высокомерный взгляд на меня.

– Да, Юля. Да, я тебя слушаю, – отвечает, не сводя с меня темных глаза.

Я прикрываю веки и, откинувшись на спинку кресла, хочу закрыть чем-нибудь уши и не слышать, как он общается со своей девушкой. Это выше моих сил. Жмурюсь и мысленно молю Бога, чтобы из наших отцов хоть кто-то зашел сюда. Но ничего такого не происходит.

– Обязательно встретимся. Да, созвонимся. Жди от меня звонка.

Сукин сын. А ведь Саша специально это делает, чтобы испытать мое терпение. Но я открываю глаза и смотрю на него в упор. Мол, мне все равно на тебя. Абсолютно плевать. Да только… что творится у меня внутри… Только бог знает.

– Это ты так работать собрался? – растягиваю я губы в улыбке. – Отличный настрой. Продолжай в том же духе. Только не в моем кабинете, будь добр. И да, если делаешь это, чтобы я ревновала тебя или что-то тому подобное, то зря стараешься. Все, что я чувствовала к тебе, осталось в прошлом. И то было непонятно чем. Все так легко сломалось…

– Все сломалось только потому, что ты не сказала мне о своей близняшке, Алина. Если бы я знал, ничего такого не случилось бы, – рявкнув, Саша резко встает с места и, упираясь пальцами в стол, наклоняется ко мне. – И для тебя все наше прошлое называется непонятно чем? Браво!

Злобно усмехаясь, Чернов хлопает в ладони.

– Саш, не надо во всем винить меня и строить из себя жертву. Ты хотя бы слушать научись для начала. Забыл, как меня унижали в университете, а ты наблюдал со стороны с таким довольным видом? Ну да. Вот как раз тогда я поняла, что для тебя значу на самом деле. Не было смысла оставаться в городе, но я все равно осталась. И за все три месяца ты ни разу не появился. Ни разу, черт возьми! – контролировать свои эмоции получается с трудом. Я тоже встаю и иду прямиком к Саше. Потому что мне нужно выплеснуть весь яд, который закипает внутри меня. – Чего ты теперь вцепился в меня? Просто проваливай в свой кабинет и не лезь мне в душу. Мне и без того паршиво. В стороне делай что хочешь, встречайся хоть с тремя одновременно, однако в моем кабинете не смей разговаривать с левыми бабами лишь для того, чтобы испытать меня. Ты понял?!

Но он, вместо того чтобы ответить, наклоняется так, что между нами остаются считаные миллиметры. И смотрит в глаза… Дышит, дышит… Дышит…

Глава 6

– Ни черта я не понял, – шепчет прямо в губы. Обхватывает мой затылок и не дает ни единого шанса отстраниться. Запах, исходящий от него, действует на меня странным образом. То ли голова кружится, то ли мысль, что это немного смахивает на женский парфюм, заставляет отрезветь. – Буду говорить по телефону там, где захочу. Буду общаться с девушками прямо здесь, и ты даже протестовать не сможешь. Вбей это себе в голову. Да и мне не нужно тебя испытывать. Стоишь и от злости трясешься. Только потому, что ревнуешь. Разве не так, мелочь?

Мне бы сейчас пощечину ему влепить, но я гордо вздергиваю подбородок и смотрю в темные глаза с вызовом. Я не боюсь его. Но я боюсь своих чувств, которые испытываю к нему. Я боюсь им поддаться. Ведь уверена: сделай я шаг вперед, Сашу остановить будет невозможно. И между нами произойдет то, после чего назад дороги не будет. Мы вместе полетим на самое дно. Пусть он говорит, что есть у него девушка. Пусть он злит меня, сколько ему влезет, однако я чувствую, что он испытывает аналогичное ко мне.

– А не пошли бы вы, Александр Рамилевич, лесом? Желательно как можно скорее? Я не потерплю в своем кабинете такого беспредела. Считаешь себя Биг-боссом? Опустись на землю, мелочь. Ты имеешь тут точно такие же права, какие имею я. Так что хорош вести себя как самодовольный индюк, который возомнил себя пупом земли. Вообще, знаешь что? Проваливай из моего кабинета и оставь меня в покое…

Повисает короткая пауза. Но не проходит и пяти секунд, как Сашка начинает громко смеяться, запрокинув голову. Мне сейчас действительно хочется взять что-то тяжелое и треснуть по голове этого придурка, от пристального взгляда которого у меня коленки подкашиваются.

Я не знаю, когда руки парня оказываются на моих плечах. Он сжимает их так, что становится больно. Но он делает это не специально. Пусть он смеется, все же нет в его глазах какой-либо радости. Наоборот. Там только тоска и сожаление.

– Алин, ну если честно, – Чернов перестает смеяться. – Меня удивляет то, что ты начала так язвить. Такая Алина мне нравится больше. Но все же… С кем и где общаться – буду решать я сам, мелочь. Кстати, – он смотрит на наручные часы. – Ладно, сегодня не получится тобой заняться. Меня уже наверняка ждет моя… Кхм… – замолкает, смотрит в упор, будто ждет от меня какой-то реакции. Но я кусаю губу изнутри, прекрасно понимая, что он выдаст. – Девушка заждалась. Не до тебя сейчас. Ближе к вечеру приду за твоей подписью.

– Приятного развлечения, Саша. Надеюсь, у тебя не останется сил заглянуть ко мне. Подвези свою… Кхм… Девушку домой. Останься с ней, – говорю с натянутой улыбкой на лице. – И забудь обо мне. Пожалуйста, – складываю руки в умоляющем жесте.

– Ну уж нет. Не зря же судьба нас заставила пересечься вновь.

– Судьба… Саш, я не понимаю, чего ты хочешь? – на миг я забываю свои же слова, сказанные секунды назад. Становлюсь серьезной и почти рычу сквозь стиснутые зубы. – Сам говоришь, что у тебя девушка есть. Сам же к ней вроде бы спешишь. А тут начинаешь про какую-то судьбу. Я вообще-то от тебя никогда не пряталась. Захотел бы, давно нашел. Но ты не хотел, не искал и ничего подобного. А сейчас стоишь передо мной и… Черт… – я потираю лицо ладонью, понимая, что эмоции взяли вверх и я ляпнула слишком много лишнего. Потеряла над собой контроль. – Короче, уходи, – тычу указательным пальцем в дверь.

– Не пряталась, говоришь? – хмурится Чернов. – Зачем тогда свалила в другую страну, Алин?

– Я три месяца после нашего разрыва была в этом же городе! – неосознанно повышаю голос. – Три месяца!

– А я к черту отправился! В командировку вместо отца улетел и больше полугода в другой стране находился! Когда приехал обратно, от тебя ни слуху ни духу, – разводит он руками. – Потом дошли слухи, что ты карьеру устроила и мужика себе нашла. Что планы у тебя серьезные. Что я должен был сделать?

На самом деле ничего подобного не было. Но мне пришлось придумать, чтобы в случае беременности родители подумали, что отец Айсель – иностранец. Но чтобы они поделились такими вещами с семьей Черновых… Неожиданный поворот.

И сейчас, когда Саша таким тоскливым взглядом смотрит на меня, я действительно чувствую себя больше виноватой во всей этой истории, нежели считала Чернова. Совесть начинает мучить с новой силой. Даже хочется сесть и поговорить как взрослые люди. Но опять же… При таком раскладе последствий не избежать. Наши семьи станут врагами. Да и непонятно, как отреагирует Саша на то, что у него есть дочь, которую я больше четырех лет скрываю от него.

Но в то же время… Как вспомню прошлое, так выгнать его хочется и не думать о том, что когда-то я по уши была влюблена в этого парня.

– Ничего, – тихо отвечаю я. – Эти разговоры… Они ни к чему, Саш. Столько лет прошло. Давай не будем усложнять себе жизнь. У тебя она своя, у меня – своя. У тебя есть любимая девушка, у меня – дочка. Нас ничего, кроме работы, не связывает. Прошлое осталось в прошлом, сейчас же нам надо смотреть вперед. А ведем себя как дети, – качаю головой и отвожу взгляд. – Пожалуйста, перестань каждый раз наезжать и напоминать мне о чем-либо. Я хочу просто работать. Работать и достойно воспитать свою малышку.

Саша будто задумывается. У меня такое ощущение, словно он даже не дышит. Просто смотрит в мои глаза и кивает своим мыслям.

Он хочет ответить, но не успевает. Раздается короткий стук в дверь, и парень автоматически отстраняется от меня, плюхается обратно на диван. Я же бегу к своему месту.

– Заходите, – говорю, поудобнее располагаясь в своем кресле.

Я даже не удивляюсь, когда в кабинет заходит мой папа. Зато его брови почему-то ползут вверх, когда его вопросительный взгляд останавливается на Саше.

– Я, кажется, не вовремя, – усмехаясь, бросает отец. – Но это даже к лучшему, что вы оба здесь, – выражение лица серьезное. Я бы даже сказала, что злобное. Папа из-за чего-то расстроен. – Зайдите ко мне через час. Есть важный разговор.

Признаться, сердце заходится и падает куда-то в район пяток. Какой важный разговор? О чем? Неужели?..

Нет, нет и ещё раз нет. Папа не мог догадаться, а Милена бы не проболталась. Скорее всего, это о делах компании. Но на воре, как говорится, и шапка горит. И я испугалась так, что чуть сознание не потеряла.

– Ты только за этим зашёл или?.. – начинаю говорить, все ещё пытаясь взять себя в руки.

– А я вам помешал, что ли? – удивляется отец. – Ты даже побледнела.

– Не выспалась, – отвечаю, отводя взгляд.

– Работа требует концентрации, – с таким напутствием отец покидает мой кабинет, бросив ещё один задумчивый взгляд на Сашу.

А он сидит на диване с таким видом, вроде бы все происходящее его не касается. Но как только за папой закрывается дверь, спрашивает:

– Он знает?

– О чем? – хмурюсь я.

– О нас, – выдыхает Чернов.

А «нас» больше нет. Это «мы» было давно и недолго. К чему сейчас ворошить прошлое?

– Послушай, если я не рассказала тогда, зачем мне это делать теперь? Нет, ни отец, ни мать ничего не знают. И я бы очень хотела, чтобы так оно и оставалось.

Мама оказывается легка на помине. Смотрю на вибрирующий на столе телефон и, посчитав, что наш с Черновым разговор окончен, поднимаю трубку.

– Да, мам.

– Алина, – на фоне маминого голоса слышу шум дороги и снова начинаю нервничать. Надеюсь, она не сюда едет, чтобы на пару с отцом провести тот важный разговор. Тогда я точно в обморок свалюсь. – Я еду к тебе.

– Куда ко мне? – не понимаю сразу, потому что мысли, как тараканы, разбегаются в голове.

Ещё и Чернов сидит напротив, кажется, не собираясь никуда уходить. Я не выдерживаю и взглядом и рукой указываю ему на дверь. Саша усмехается, но, поднявшись, выходит.

– В квартиру твою, – объясняет мама. – Заберу Айсель. Хотела, чтобы ты позвонила няне и предупредила.

– А, – кажется, даже с облегчением выдыхаю. – Конечно, мамуль.

– У тебя там все нормально? – ничто не укрывается от материнского взора, даже по телефону. – Ты будто напряжённая какая-то, дерганая.

– Все в порядке. Работы много.

– Но вечером мы обязательно поговорим.

Я почти стону. Сейчас отец, вечером мама. Мне нелегко даются душевные беседы, учитывая, какую тайну я храню.

– До вечера, мамуль.

Она отвечает тем же, и я сразу набираю номер Наталии Сергеевны. Рука дрожит, пальцы стали ледяными. Я слишком сильно разнервничалась.

– Слушаю, Алиночка Тимуровна.

– Ещё раз здравствуйте, – бодро отзываюсь. – Сейчас приедет моя мама. Она заберёт Айсель к себе, и вы на сегодня можете быть свободны.

– Я поняла, – говорит нянька. – Минуточку, Айсель трубку вырывает.

Я улыбаюсь, даже забыв на минуту, что в скором времени отец ждёт нас с Сашей у себя в кабинете.

– Мамочка, – слышу в трубке. – Бабушка приедет?

– Да, милая. И заберёт тебя, а я приеду к вам после работы. Ты только слушайся бабушку, хорошо?

– Да, мамочка. Пока.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

На душе становится теплее, но на делах совершенно не могу сконцентрироваться. Смотрю на часы и отсчитываю минуты. Наконец поднимаюсь и иду к кабинету отца. Стучу и с замиранием сердца открываю дверь.

Чернов уже здесь. Я стараюсь не смотреть на него и прохожу к свободному креслу. Присаживаюсь. Не могу не заметить серьезный вид папы. И то, как он изучает меня пристальным взглядом, а потом переводит глаза на Сашу.