Ребёнок от Бывшего-Босса. Новая встреча

– Кошка, – заявляет он бесчувственно. – Моя ласковая кошка. Поэтому давай ты соберешься, и мы поедем. Заодно и успокоишься по дороге.

– Заодно и постель твою согрею. Здорово придумано! Ты опять жене сказал, что в командировку уехал?

– Это тебя никак не должно волновать. Я за тобой приехал. Собирайся.

– И не подумаю. Знаешь, Гош. Я сначала обижалась. Злилась. А теперь поняла, что не из-за чего. Ты пустышка. У тебя внутри ничего нет, кроме бахвальства и себялюбия. Хорошо, что ты не мне достался, а я вовремя остановилась. Думала же, что реально влюбилась. А оказалось, что не в кого.

Он молчит. Цепануло. Нехило так, аж желваки играют.

– Неприятно? Понимаю. Но ты сам виноват. Поэтому… Ну извини, – отвечаю ему его же фразой. – Мне уже неинтересно, – пытаюсь не кривить губы от мощной прокатившейся по всему телу волны тупой боли, бьющей куда-то за ребра. И даже глаза повлажнели вновь. – Так что просто не звони мне больше. Твой номер я уже удалила. На этом все. Взаимопонимания тебе, Гош. В «семье».

Он ничего не отвечает, так и стоит, поджав губы, пока я разворачиваюсь и захожу в квартиру. Не дергается он, и когда я хлопаю дверью. Какое-то время еще он стоит в подъезде без движения со странным выражением лица. Отмирает, только когда вибрация телефона напоминает ему о настоящем.

Мужчина отвечает что-то грубое и направляется к лестнице.

А я отлипаю от глазка и медленно сажусь на мягкое сиденье в прихожей, уже не сдерживая слез. Меня бьет мелкая дрожь и горечь разъедает кислотой.

Черт бы его побрал! Да чтоб ему провалиться! Сволочь бездушная!

Глава 4

Георгий молчит уже три недели. Почти месяц никак себя не проявляет.

Горькая усмешка к моему лицу приклеилась намертво. Но я ее еще немного дожму и обязательно вскоре превращу в загадочную медовую полуулыбку.

– Афин, ты идешь? – зовет меня Соня – мы с ней в одной группе уже два года изучаем английский. Сдружились. – Не спи!

– Я иду-иду.

– Давай скорее! Осталось пять минут! Сегодня же пригласили переводчиков! Так, это твоя, – утверждает Соня.

В моих руках оказывается аппетитная сосиска в тесте в пакете для завтраков.

– Вот это спасибо! – радуюсь я и открываю пакет.

– Налетай! – подгоняет меня подружка и сама соблазнительно впивается зубами в тесто. Тут же замечает с набитым ртом: – Я сегодня только позавтракать и успела!

Следую ее примеру, уже представляя этот великолепный вкус, но как только подношу сосиску к лицу, в нос ударяет ее неприлично яркий и химический аромат, а желудок совершает кульбит. Бунтует и кричит о том, что это неблагородное мучное изделие нужно немедленно убрать от меня подальше.

Я плавно опускаю руки и подозрительно уточняю:

– Сонь, а ты где их купила?

Ей нелегко ответить с набитым ртом, поэтому я просто жду.

– Да это бабушка вчера напекла! И мне сунула. Еще и потребовала для тебя взять. Поэтому угощайся. Свежак!

Я наблюдаю, как Сонька за обе щеки молотит перекус, а самой становится все хуже. Внутри меня словно горячая магма, какая-то горькая и противная. Внутри все горит – так неприятно, жуть.

Я начинаю учащенно дышать, вот бы спрятаться от этого запаха!

– Эй, Афин, ты что побледнела так, тебе от голода нехорошо? – беспокоится Соня.

Вглядывается мне в лицо, смотрит озабоченно.

Я поскорее запихиваю сосиску в сумку и застегиваю молнию.

– Все нормально! – выдаю чрезмерно веселым тоном. Так, что аж сама не верю. – Идем.

Меня пробивает испарина, внутри разливается кислота, ядом отравляет кровь и не позволяет нормально сосредоточится. Я отвратительно себя чувствую. Желудок жалобно сжимается. И дышать тяжело.

Как же не вовремя я заболела-то!

– Афин, – шепчет Соня, наклоняясь ко мне уже за столом, – ты белая вся. Как привидение. И губы фиолетовые.

К горлу подкатывает противный комок.

– Я отойду, – бросаю через плечо и скорее выскакиваю в коридор.

Несусь по лестнице вниз, забегаю в туалет. Поскорее поворачиваю кран, плещу в лицо холодной водой, стараясь отдышатся. Прикладываю ледяные пальцы ко лбу и щекам. Поднимаю на себя взгляд. Точно Сонька сказала: вся белая. Белее мела. И губы горят ярким фиолетово-розовым пятном.

Желудок успокаивается немного, и я выхожу на улицу. Немного дышу воздухом, активно снабжая легкие кислородом, и возвращаюсь в аудиторию.

Подруга ошалело косится на меня, пока я пытаюсь справиться с новым приступом тошноты.

Наконец соображаю, что долго я так не протяну, решительно поднимаюсь с места. Извиняюсь перед преподавателем и приглашенными гостями, сообщаю, что мне нездоровится и я обязательно догоню ребят. Дома. Сама же пулей вылетаю в коридор.

На улице становится легче.

Я позволяю себе прогуляться, а потом и занять краешек лавочки, пускаясь в размышления.

Да нет. Ну нет!

Не может этого быть!

Я, должно быть, просто съела что-то не то. Не то… очень не то…

В голове ведутся подсчеты. Если да, то… срок должен быть где-то…

Я решительно поднимаюсь и воинственно отгоняю от себя эти ужасные мысли!

Я не беременна! Конечно нет! Что за глупость!

Я не могу оказаться беременной! Не могу!

Но червячок сомнения беспрестанно точит и точит меня.

И спустя несколько дней, когда ситуация повторяется, я решаюсь купить тест.

– Афина, я дома, – объявляет мама с порога. – Доча! Забери сумки, пожалуйста!

У меня нет сил встать. Ноги ватные, перед глазами все плывет, а между негнущимися пальцами зажат тест.

С двумя яркими полосочками. И это уже второй.

Стук в дверь не приводит меня в чувство.

Дверь распахивается, и мама входит в ванную.

А, ну да, я даже не запиралась.

– А что случилось на этот раз? – потрясенно уточняет мама.

Я судорожно комкаю узкие полоски тестов, но как же… мама, и не заметит!

Она обреченно вглядывается в мое лицо и мягко обхватывает мой кулак. По одному раскрывает пальцы.

Тест угрожающе выглядит в маминых руках и дает ей ответы на все вопросы.

– Я так понимаю, можно поздравлять.

– Заранее не поздравляют, – сухо возражаю я и принимаюсь стирать струящие по щекам горячие слезы. – Только, пожалуйста, давай без нравоучений. Я сейчас не выдержу.

– К врачу не ходила еще?

– Только что… узнала.

– Так. Пойдем-ка.

Мама наскоро моет руки, опускает ладони мне на плечи и ведет в мою комнату.

– Я не хочу вот так рожать, мама, – сокрушенно. Скорбно. Безнадежно. По-детски необдуманно.

– Решение принимать тебе. И не сегодня. И не завтра.

Она участливо обнимает меня, а я не чувствую ничего.

Ни-че-го.

– Да какое решение? Не могу я сейчас с ребенком… да и… как? Кому его рожать?!

– Ну… об этом задумываться нужно было раньше. Сейчас имеем то что имеем.

– Так мне учиться еще. Как я одна-то?!

На эмоциях повышаю голос. Не на маму. В целом. Потому что шкварчит внутри!

– Ты не одна. Иди к своему кавалеру. Выясняйте.

– Он женат. Ему этот ребенок еще хуже, чем мне!

– Ну хотя бы поговорите.

– Не о чем.

– Афина. Что бы ты ни решила, я всегда тебя поддержу, слышишь? Я считаю, что избавляться от малыша – грех. Если небо послало тебе его, то нельзя отмахнуться и забыть!

– Но я не планировала детей!

– Ну… моя дорогая… плохо, значит, не планировала.

– Это что, теперь академ брать? А как я работать буду? Я же не смогу совмещать!

– Ты не переживай сейчас об этом. Можно обойтись и без академического отпуска. Но будет, разумеется, непросто.

Я отчаянно шмыгаю носом, отказываясь принимать происходящее.

Быть такого не может! Малыш это же совсем другая жизнь!

– Мам. Я не хочу ребенка. Сейчас не хочу!

Смотрю на нее жалобно, понимая, что свою вину и неосторожность мне ничем не стереть.

– Выбор только за тобой, Афина. И ответ за него тебе теперь придется нести всю жизнь. У тебя еще есть время. Думай.

Глава 5

Наши дни…

– Мамочка, когда ты придешь? – несется ко мне охрипший ураганчик. Я ловлю Линку и прижимаю к себе. У меня сердце содрогается оттого, как сильно она кашляет. Дочь часто болеет. Да и вообще… она постоянно хватает все, что может навредить ее здоровью: собирает все углы и косяки, повсюду лезет, падает, с ней всегда нужно быть начеку. Эта змейка везде прошмыгнет. Недавно она упала с перекладины в детском саду и нас положили в больницу под наблюдение. Гематома уже рассосалась, врачи сказали, опасности больше нет.

– Вечером, котенок, – сочувственно отвечаю я и целую малышку в лоб: температура уже не держится такая высокая, как три дня назад.

– Вечером?! – она распахивает доверчивые глазки, и они наполняются слезами. Лина очень капризная, когда болеет. – Не хочу вечером! Это долго!

Дочь не слишком хорошо ориентируется во временных рамках, и даже если я скажу, что вернусь через полчаса, то это все равно будет: «Не хочу! Слишком долго!»

– Я понимаю тебя, мое сокровище, но очень постараюсь приехать побыстрее, а ты пока поиграешь с бабушкой.

– А гулять пойдем?

Пухлая дрожащая нижняя губка с обидой оттопыривается.

– Я посмотрю по погоде.

– Ма-ама, не уходи-ии!

Вокруг моей шеи образовывается плотное кольцо: Лина крепко сжимает руки, намереваясь не отпускать меня. В этот момент ее снова пробирает кашель.

«Осталось потерпеть немного. Кашель плодотворный. Доченька скоро поправится», – уговариваю я сама себя. Перевожу взгляд на время. Ох ты ж, а! Мне скорее нужно выходить!

В этот момент приближается мама и забирает внучку к себе на руки.

– Маме пора идти, – наставляет Лину бабушка. – Мы будем ее ждать дома, а сейчас ты можешь выбрать книжку, какую хочешь почитать. Или можем сделать ежиков из мятой бумаги.

Мама отворачивает от меня юркую змейку и медленно отступает назад, посылая мне незаметный жест: машет пальцами, мол, иди-иди. Одними губами неслышно желает: «Удачи».

Сегодня мой первый рабочий день.

Устроиться получилось совсем неожиданно. Из-за частых болезней то моих, то дочери, мне пришлось попрощаться с предыдущим местом работы, к которому я и привыкнуть как следует не успела.

Здесь же выше зарплата, больше обязанностей, включен приличный соцпакет, плюс удобная дорога. Правда… мне придется немножко подтянуться.

Место завидное, за меня просили, поэтому я не могу остаться дома с моей девочкой, из-за чего чувствую себя жутко виноватой. Но и работать нужно. Одни лекарства чего стоят!

На новом месте меня встречают не то чтобы добродушно… я стараюсь справиться с учащенным дыханием и не теребить сумку.

– Афина, здравствуйте! Меня зовут Татьяна. Пройдемте, пожалуйста.

Я иду за ней по длинному извилистому коридору.

– Так. Афина… – стреляет в меня глазами женщина лет сорока, плюхается на сиденье и проглядывает какие-то записи в компьютере. Листает кожаный красный блокнот. – А вы у меня… к кому…

– Я переводчик.

Она вытягивает губы трубочкой и старательно ищет какие-то данные.

Я объясняю, какие инструкции получила недавно, и женщина решительно хватает трубку рабочего телефона.

– Алло! Даша. Ну что ты так свалила! Не оставила мне совсем никакой информации. Ко мне девушка сейчас приехала, даже пропуск не заказали, – называет мою фамилию. – Да-да, Афина! Куда мне ее? Ну я понимаю, что к переводу. Просто в кабинет отвести? А работать она как будет? Где задания? Кому ее представить? Кому звонить? Что делать-то вообще? Ага, как же! Я ему наберу, а он мне голову откусит!

Женщина возмущается еще немного, но потом уверяет, что с программистами свяжется сама и рабочее место мне организуют. А фактически передать меня некому. Сегодня «верхушка не появится».

– Вы уж извините, – обращается она ко мне, с нервным грохотом водружая трубку на место. – У нас тут небольшой переполох. Кто в отпуске, кто не на месте. А мне по вам не передали информацию.

– И что будем делать?

Оправдания мне ничуть не интересны. Меня больше напрягает, что меня некому сориентировать.

– Ладно, давайте я отведу вас в кабинет, вы там побудете одна. Скоро подойдет программист.

Два часа тянутся неимоверно медленно. Я уже созвонилась с мамой, она меня уверила, что Лине не стало хуже. Я так боюсь различных осложнений. Еще и на расстоянии. Надо вечером не забыть в аптеку заскочить, мама мне список прислала.

– Ну вот. Компьютер для вас настроили. Канцелярию я вам при-не-сла, – медленно проговаривает Татьяна, взглядом терроризируя листы блокнота. – Здесь ваш добавочный номер. Это табличка с добавочными сотрудников. К сожалению, дать вам какие-то материалы я пока не могу. Ну… зато у вас есть время адаптироваться!

Неожиданная улыбка появляется на лице Татьяны. Мы перебрасываемся парой общих фраз, и я решаю воспользоваться возможностью и осмотреться, а на обратном пути то ли не туда сворачиваю, то ли кабинет путаю, но когда опускаю ручку, дверь открывается, меня ведет следом за ней, и я со всего маха натыкаюсь носом на что-то огромное в белоснежной рубашке.

– Осторожно! – летит в меня резкое замечание, и я замираю.

Не верю!

Медленно поднимаю голову… и встречаюсь глазами с ним…

Глава 6

Воздух в легких закончился. Словарный запас истощился.

Пошевелиться сейчас и не мечтаю.

Да я даже моргать боюсь!

А можно мне просто как-то исчезнуть? Испариться! Вот! Это был бы идеальный выход!

Гоша без стеснения разглядывает меня. Нечитаемое выражение лица как всегда при нем, зато взгляд липкий-липкий!

Есть ли хоть малейший шанс, что он меня не узнает? Да – нет? Пожалуйста!

Я скрещиваю пальцы за спиной и в очередной раз убеждаюсь, что суеверия – это полнейшая чухня!

– Так-так-так… – издевательски бросает он мне в лицо. – Сейчас даже интересно стало. Видимо, не зря я все-таки зарулил.

Я проглатываю язвительный ответ, что и без напыщенных павлинов здесь было несколько неуютно. А теперь так и подавно.

– Ну я пойду, – заявляю с волнением и пулей вылетаю из кабинета.

– А ну стоять!

– Ой! – взвизгиваю от неожиданности.

Мужские пальцы нагло впиваются в мое нежное запястье. Этот носорог еще и следы на мне оставит!

– Как ты тут оказалась?

– Не ты, а вы! Соблюдайте субординацию! Я сотрудник компании!

Глаза его предостерегающе сужаются.

– А я кто, по-твоему? Бурундук? – звереет Гоша.

Сказала б я ему, кто он. «По-моему».

– Г… – вот! Ну вот же! Та самая идеально подходящая для него буква! – Г-Георгий Александрович… А… В-вы как… тут? – блеет подоспевшая Татьяна и нелепым беспокойным жестом поправляет невидимые очки на переносице. Очевидно, только недавно на линзы пересела. – Вы же говорили, вас не будет.

– Так говорил! Но планы поменялись. Таня! – рявкает Гоша недовольно, а меня добивает это несуразное Татьянино раболепство! Она слушает его раскрыв рот! – Скажи-ка, что у нас тут за мышки бегают?

Что-о-о?! Это он обо мне?!

У меня аж лицо вытягивается. Я перевожу гневный взгляд на мужчину. Хотя до этого старательно мысленно полировала полы.

– Мышки? – недоуменным эхом повторяет Татьяна и беспокойным взглядом шарит в поисках несуществующих мелких грызунов под ногами.

– Я бы очень настоятельно попросила… – зловеще цежу сквозь зубы, снижая громкость голоса. Расстреливаю глазами Гошу, а ему хоть бы что. Вот реально носорог непробиваемый!

– Георгий Александрович! – театрально начинает Таня. – Я же не успела сказать… в общем… а у нас наконец-то пополнение! – и с осторожностью улыбается.

– Поздравляю, Таня! – несдержанно перебивает ее Гоша. Чаша его терпения переполняется. – А она-то здесь что делает?

Возмущенно указывает на меня ладонью.

Ну теперь-то я вижу точно: узнал!

– Афина Эдуардовна – наш новый переводчик в штат.

Георгий, чтоб его, «Александрович», вылупился, как будто у меня рог на лбу вырос.

– В штат?! Какой, нафиг, переводчик?! – сокрушается он, переходя все допустимые границы. – Да она мне все протоколы завалит!

– Кто?! Я?! – роняю челюсть. А кусаться можно? А царапаться?

– Ну не я же!

– Да ты! Да вы! Ну и хамство у вас тут! А говорили – приличная компания!

– Георгий Александрович. Вы же сами вчера сказали, что вам пришлют человека… – Таня окончательно теряется.

– И что?! – бушует Гоша, в бешенстве переводя взгляд с меня на вжавшую голову в плечи Татьяну. – Только не говори, что это она! Я ее ни к одному переводу не допущу! Я ждал профессионала!

Глава 7

Тут забрало у меня опускается. Я, конечно, с виду мелкая и не боевая совсем, но… держите меня семеро!

– А можно подумать, тут кто-то в специализированных переводах разбирается лучше! Готова прямо сейчас устроить поединок! И посмотрим, кто из нас протоколы завалит!

Мое рисковое заявление немного охлаждает пыл Георгия. С чего он на меня так набросился?!

Две пары глаз – пылающие мои и неожиданно искристые Татьяны – впиваются в мужское лицо в беспокойном ожидании.

Гоша подозрительно оглядывает меня, недовольно прищуривается и задумчиво потирает подбородок. С ответом он не торопится.

Мимо нас снуют другие сотрудники, сдержанно здороваются с Гошей и приветливо – с Татьяной.

Я, конечно же, понимаю, что некоторые из них стали свидетелями неприятной сцены.

Печально очень: теперь могут начаться пересуды.

– Так что, Георгий Александрович, – с вызовом уточняет Татьяна. А глаза ее блестят… да неужели лукавством?! – Сражаться будете? Или побережете себя?

Она его подначивает! Ух как!

– Точно! – поддакиваю я, выше задирая нос. – Сражаться будете?

– Я с женщинами не сражаюсь, – по слогам проговаривает он и смотрит на меня так, словно я жалкая букашка, а он сейчас же собирается меня прихлопнуть.

Какая, однако, честь! Он назвал меня женщиной. А я как была, так и осталась для него пустым местом. Он даже в профессиональном плане в лицо мне не стесняется заявить, что я ни на что не способна.

– По кабинетам расходимся. И в штат, – Гоша указывает на меня рукой, но Татьяна и так все отлично понимает, – пока не оформлять.

Направляется вперед, заставляя наблюдать за его отдаляющейся спиной.

Ну рожа носорожья!

Ладно! Теперь я точно не отступлю. Мы еще посмотрим, как ты потом запоешь. Георгий Александрович!

ГЕОРГИЙ

– Ну ты даешь! – ржет Ян. – Хорошо хоть до зимы успел подъехать!

Намекает, что я долго добирался.

– Да вы без меня со скуки сдохнете, – парирую и тащусь вперед.

Меня все еще немного подкидывает от утренней встречи. Как только я в дверях увидел Афину, напоролся на подчеркнутую мимикой брезгливость и раздражение в ее глазах, во мне кровь закипела. Забулькало все внутри. Еще чуть-чуть, и пар из ушей пошел бы.

Подумал, что девчонка коридором ошиблась, может, свернула не туда, забрела по ошибке – здание-то огромное, офисов дофига и больше. Но логичная мысль, что без пропуска она не сумела бы миновать турникеты, с размаху вышибла мне мозги. И я до сих пор не могу встряхнуться.

Та самая девчонка, что послала меня на три буквы, заявив в лицо, что я полное ничтожество, теперь, нагло ухмыляясь, предложила посоревноваться с ней в знании иностранного?!

Я все еще не верю, что со мной могла произойти такая нелепость.

Финиш полный.

Кстати! Хлопаю себя по карманам. Ну ё-моё.

– Ян, – окликаю друга. – Ты иди, я телефон забыл.

Тот как раз разрывается в тачке. Я разрезаю взглядом экран: Ангелина.

– Да, – принимаю вызов.

– Привет, – сладко поет она. – А ты говорил, что у тебя сегодня выходной…

Вот и все бы ничего, но как же она не вовремя. Или?..

– Допустим. Есть предложения?

– Буду ждать тебя. Часа через два успеешь приехать?

Я мысленно прикидываю, чем закончится сегодняшний день.

– Неа. Минимум к вечеру освобожусь.

– Гош, – игривый тон испаряется, остается только недоумение в голосе, – так ты не приедешь сегодня? Я думала, мы вместе побудем. Сходим куда-нибудь.

– Ангелинка, ты же знаешь: я не обещаю, если не уверен. Но тебя услышал. Постараюсь.

Девушка сокрушенно вздыхает в трубку.

– Гош. Мы и так редко видимся. Ты вечно в разъездах.

– Постараюсь, – повторяю вновь, отгоняя от себя образ воинственной кудрявой брюнетки. Вот бестия, а!

– Ладно. Буду тебя ждать.

– Окей. На созвоне, – бросаю я в трубку и отнимаю телефон от лица.

Уже в домике догоняю Яна.

– Ты кого мне прислал, скажи на милость? Мне через три дня лететь на встречу, представлять образцы, а ты какую-то пигалицу подсунул! Я с Жмякин полечу.

– Ты про переводчицу? Расслабься. Случайно на нее напал. А как проверили – понял: наше. Она и собеседование удаленно прошла. И письменный перевод прислала, который Жмякин, между прочим, завалил. У кадровиков к ней вопросов не возникло. Пусть работает.

Ян – владелец нефтеперерабатывающего завода в Уренгое. Я его правая рука. А еще мы давние друзья.

– Что-то раньше ты так кадровыми вопросами не занимался!

– Ты тоже, – спокойно парирует Ян. – Да я и не занимался, мне Роберт звонил, спрашивал, надо – нет. Знает, что с этим делом всегда дефицит.

– Короче, я ее не приму, – отрезаю я. – Другую найду.

Ян приподнимает отполированную лысую макушку и ухмыляясь уточняет:

– А что так? Не дала? Или, наоборот, не впечатлила?

Глава 8

– Мы с ней не сработаемся, что ты зубы скалишь! – рявкаю раздраженно. С утра день не задался!

– Такими темпами нам весь коллектив распустить придется, – ржет Ян.

– Вот только не надо преувеличивать!

– Да я преуменьшаю, – не отстает Ян: лыбится, ерничает. – Ты поставь тогда задачу Жмякину. А то потом раз – и конфуз.

– Да стоит уже все. Не боись.

Именно в этот момент начинает настойчиво трещать мобилка. И чую я одним местом, что после этого разговора меня ждет сокрушительное фиаско и планы все полетят до неприличия далеко.

Жмякин! Не дай бог…

– Да, – я с утра неспокоен, но сейчас волнение достигает пика.

– Георгий Саныч… – мнется он в нерешительности, – тут… в общем… такое дело…

– Активнее изъясняйся, Дима! – подгоняю его.

– Да просто… не получится у меня полететь. Я в больницу загремел.

– Какого… – проглатываю резкий возглас и успокаиваю себя. Спустя пару секунд продолжаю уже увереннее: – Что с тобой?

– Да я в инфекционке. Заболел.

– Поздравляю, Дим, – выдыхаю обессиленно. Такое ощущение, что все летит коту под хвост. Одни заморочки последнее время. Ни просвета, ничего.

– Георгий Саныч, понимаю, что абзац полный, ну что я поделать могу, – слегка оправдывается.

Дима у нас главный по переводам. Но сейчас увольняется и в связи с переездом меняет специализацию. Какая все-таки это обширная фигня – иностранный язык. На Диму я всегда мог положиться безоговорочно. В любое время дня и ночи его мозги работают четко, как я скажу.

Вздыхаю тяжко.

– Ладно, Дим, выздоравливай, – заключаю угрюмо. Что тут еще скажешь. – Это не твои проблемы. Если надо что – набирай.

– Да вы тоже, Георгий Саныч. Я так-то на связи. Почти всегда.

Да уж. Я так понимаю, отработка его накрылась медным тазом.

Поездка через три дня. А мне свой человек нужен. Надо сообщить в кадры, что вновь все срывается…

АФИНА

Я сейчас лопну от негодования! Сожгла бы взглядом этого носорога!

Мало того что он поставил меня в неловкую ситуацию перед коллегами, с которыми я толком и познакомиться-то не успела, так еще и о командировке я узнаю вот-вот! О командировке… С НИМ!!!

И как я откажусь-то?! Или лечу, или до свидания долгожданное место!

Домой еду как в воду опущенная. Плечи поникли, а внутри пылает ярость, удушающими щупальцами впиваясь в горло.

Меня встречает визжащая от радости Линка. Запрыгивает ко мне:

– На ючки!

Я обнимаю мою малявочку. Соскучилась. Лоб теплый, жара нет. Зацеловываю ее и отдаю булочку к вечерней трапезе.

Мама, как только меня видит, мгновенно определяет, что что-то не так, и отправляет малышку за книжкой. Там Лина может копаться долго. А сама мама следует за мной в ванную, недоуменно наблюдая, как я мою руки.

– А полотенце не порвется? – уточняет, нахмурив брови, видя, как нервно я вытираю пальцы.

– Надеюсь, нет.

– Ии… что не так?

– Все не так. Весь день наперекосяк! Они переезжают из другого офиса.

– И что?

– Да ничего! – бурчу я. – Только мне поставили командировку через три дня!

Мама печалится.

– Надолго?

– В субботу обратно.

– Ну это еще терпимо…

– Там начальник самодур. Мне сегодня посчастливилось с ним пересечься.

Высказываю маме все-все! Почти… У меня накипело!