Вернуть

Альма крепко спала, смотря пятый сон, когда резкий и громкий голос её товарища вывел её из этого сладкого уюта. Протерев заспанные глаза, она неохотно поднялась и вышла на палубу. Первое, что предстало перед ней, – как один из членов команды с явным азартом подталкивал ногой Сальвия, заставляя его двигаться быстрее. В следующий момент, заметив очередной замах, Альма молниеносно схватила ногу своего подчиненного.

– Ты что делаешь?! – прозвучал её голос, полный возмущения.

Матрос, не смущаясь, пожал плечами:

– Тороплю его, госпожа Альма. Он слишком медленный.

Она поморщилась: от его рта исходил ужасный запах, а желтоватый оттенок глаз только усиливал отвращение.

– Прекрати, немедленно! – с нажимом сказала она, пристально глядя на нарушителя. – У тебя все мозги на солнце высохли? Мы должны их продать. Они должны быть в идеальном состоянии, а не в синяках и пинках.

Ещё до того, как корабль достиг причала, на борту началась суета. Рабов спешно приводили в порядок – одних расчесывали грубыми деревянными гребнями, другой стоял неподвижно, пока ему замазывали синяки густой пастой из трав и глины. После, их переодели в простую, но чистую одежду. Корабль медленно приближался к берегу, и слабый стук его деревянных бортов о каменные сваи причала возвестил о завершении плавания. С последним натяжением канатов судно встало на место.

Парсий пошёл первым. Его высокий силуэт выделялся на фоне рассеянного утреннего света. За ним следовали Альма с матросами. Их шаги не сильно отмеряли ритм слаженности. Позади сдержанно двигались рабы. Четверо связанных одной цепью, ступали на землю с видимой нерешительностью. Их лица обветренные отражали смесь усталости и смирения. Каждый шаг сопровождался лёгким звоном цепей. Один из матросов подтолкнул цепь, чтобы ускорить движение рабов, но Альма остановила его строгим взглядом. Группа свернула на узкую улицу, ведущую к рынку. На пути попадались прохожие, которые бросали мимолетные взгляды на процесс.

Рынок встретил их гулом и запахами – пряности, свежая рыба, горячий хлеб. На центральной площади, где стояли ряды деревянных платформ, продавали тех, кого судьба сделала товаром. Команда остановилась у одной из таких платформ, и капитан Парсий коротко бросил приказ:

– Ждать здесь. Я пока пройдусь по рынку. Может ещё что интересного найду…

Рабов подвели ближе, их цепи тихо звякнули о дерево. Человек, стоявший неподалеку, направлялся к ним с расчётливым блеском в глазах, готовый обсудить цену. Он молча осмотрел их рот и тело и задал лишь пару вопросов.

– Что умеют ваши рабы? Вспахивать землю, работать с металлом? Может готовить? Хотя нет. Не подпущу раба к тому что сам буду есть.

– Один из них умеет читать, – сказала Альма и указала на Сальвия.

– Читать… хм. Интересно. Как тебя зовут?

– Сальвий, господин, – ответил он низкому и ещё более полному усатому мужчине в костюме. Голос Сальвия был проницателен.

– Интересно, интересно, – повторил усатик. – Сколько за него просите?

Она окинула Сальвия тёплым взглядом и выдала:

– Сто золотых монет.

Мужчина в костюме не на шутку удивился. Его брови сильно приподнялись, а рука потянулась в сердцу.

– Извините, сколько? Где же взять простому люду столько денег, в такое то время?

Ди наблюдала в ожидании своей цены.

– Он читает, господин. Не все рабы нынче умеют читать, – ответила она спокойно.

– Вы меня извините, конечно, но столько не может стоить раб средних лет, в таком состоянии. А вдруг дом защищать? Уверен, судя по виду у него ещё и есть какие-то осложнения. Ну-ка, раб, пройдись! – приказал он.

Сердце Альмы замерло. Сальвий сделал два чётких шага, после чего запнулся. Следующий его шаг был хромающий.

– Хромает! Покажи ногу, Сальвий… Так у него вся нога плохая, вы гляньте! Вот так сдираете деньги. Да ему эту ногу отрежут в скором времени. Она не дееспособна!

Услышав шум, Парсий вернулся к своим. Спустя небольшую беседу с извинениями Парсий продал тому мужчине Сальвия за десять золотых монет, после чего тот ушёл, забрав с собой Сальвия.

– Сальвий…

Губы Альмы задрожали.

– Теперь понятно почему мы не могли его продать. Ты настолько завышала за него цену? Я всегда подозревал что ты испытываешь к нему какие-то чувства, – злобно дышал Парсий в её сторону. – Возвращайся на корабль, теперь торговлю буду вести я. С тобой мы ещё поговорим, – грубо схватил он её за руку.

Парсий с остальными простояли на рынке аж до шести вечера. У Ди на глазах ушли Сальвий и Дрекк. Саму девушку и Гессия никто брать не хотел, мол, она не сможет даже себя защитить, а тот не владеет особыми навыками.

Время семь вечера. Рынок пустел с каждой минутой. Начало холодать и дымка начала выступать из моря. Из ниоткуда в не густом тумане на рынке появилась пара людей: взрослая женщина и совсем маленькая девочка, что держала её за руку.

– Мама, мама, смотри! Сестра! – послышался голос с той стороны.

Девочка пальцем указывала на Ди. Они подошли и осмотрели её снаружи. «Действительно, выглядит она хорошо. Рабыня ли она? В любом случае, лишние руки дома не помешают», – подумала она. После, женщина скромно спросила цену.

– Денег не нужно. Мы возьмём в крупах, мэм, – говорит Парсий.

– Раз так, то куплю и её и этого мужчину. Каждого за три мешка зерна. Дам ещё овцу сверху…

– Благодарю за вашу щедрость, мэм, мешков будет достаточно. – сказал Парсий очень вежливо.

– Почему вы отдаёте их почти за даром?

– Что легко пришло – должно легко уйти, – искренне улыбнулся Парсий и снял с них цепи.

С ленивым стуком копыт женщина с ребенком, Ди и Гессий покинули рынок. Вечернее небо, окрашенное мягким золотым закатом обещало покой. Воздух наполнился тишиной. В этом уходе было что-то неуловимо спокойное, словно все трудности остались позади, а впереди ждало лишь тепло очага и надежда. Однако звон цепей всё также отдавался у нее в голове.

.

Горит… Весь горит…

Пламя со всех сторон охватило конюшни, воздвигнутые на границе Лондона. Дым – густой и едкий, наполненный запахом обугленной древесины и сожжённой плоти – стлался к небесам, затмевая звёзды. Трещание дерева и сухой хлопок лопающихся досок отзывались в ночи, а всполохи огня метались по стенам ближайших построек, пугая воронов, укрывшихся в тени башен. Пожар был не столь велик, но значителен, чтобы возмутить и обеспокоить народ. На утро весть о происшествии достигла королевского замка.

– Как быть…

В зале был лишь он и его близкий советник. Руки короля Клейта сложены накрест. Клейт стоял напротив своего камина, что занимал треть стены. В угольках что расщепляются в огне он видел своих подданных, что запеклись заживо в той деревне.

– Как быть, Планк? – спросил он вновь.

– Я полагаю это и есть их следующий шаг. Мы выставили оборону, но её не хватило на всю границу. Они лишают нас транспорта. Я бы предложил атаковать.

Король Клейт не стал злится за его нерассудительность и на сей раз. Он не спеша подошёл к окну, что выходил на Лондон.

– Скажи, Планк, тебе нравиться наша Англия? – спросил он твёрдо и медленно.

Его взгляд простирался над всей округой. В высоком небе парили два орла, что то и дело заслоняли собой солнечный свет. Внизу, в пёстром движении города люди спешили во всех направлениях. Жизнь била ключом, бурлила в каждом закоулке, доме и лавке. Улицы, тесные и шумные, казалось, никогда не знали тишины. На крышах зданий развешены красные флаги с красивым и чётким белым крестом – Крест Святого Георгия.

– Да, нравится.

– Подойди к окну. Встань рядом со мной.

Планк сделал то о чем его попросили. Клейт положил на его плечо свою руку и сказал:

– Смотри. Государство цветёт.

– Вижу.

– А теперь представь всё в огне. – Взгляд короля изменился и голос стал тяжелее. – Оно касается всего что тебе дорого, порождая внутри всех ненависть.

Планк представил, как в дыму задыхается его семья. Мурашки пробежалась по его телу от слов и голоса короля. Кулаки сжались.

– Я тоже боюсь этого, Планк. – продолжил он. – Поэтому нельзя допускать ошибок, каких допускали наши отцы. Не стоит делать поспешных решений. Нужно созвать совет. Пошли письма моим приближённым. Совет состоится через 3 дня, 10-ого апреля, здесь.

ГЛАВА III

Новая семья

Цепи… цепи… цепи… Терпеть не могу эту его черту… Я должна… Ты меня не понимаешь!

– Проснись…

Ди услышала нежный женский голос издалека что со временем отдалялся. «Зачем мне просыпаться», думала она. «Постоянно слышу этот глухой звон».

Лёжа на кровати Ди начала мотать головой и что-то бормотать. Дыхание её стало короче и чаще.

«Может я умерла? Я не могу просто так умереть. Меня будто держит какая то цепь. Эх… И тут цепи».

– Проснись! – вновь донёсся голос.

Она очнулась с глубоким вдохом. Оглядевшись, Ди обнаружила ту самую женщину и какую-то светлую высокую девушку. Они окружили её, будто высокие деревья в лесу. Девушка в кровати тихо оглядывалась вокруг, как её взгляд остановился на новом для неё лице. Она задалась всего двумя вопросами.

– Где я?

Она увидела стакан воды рядом на полке и неосознанно потянулась за ним, второй рукой держась за голову. Она раскалывалась непонятно от чего.

Женщина удивилась этому. Рабы себя так не ведут, – подумала она.

– Ты дома, Ди, – прозвучал мягкий голос женщины, имени которого она до сих пор не знает. Она отключилась сразу как её забрали.

За окном было светло, и солнечный свет ласково скользил по зеленым полям. Метрах в десяти от дома стоял ещё один домик побольше, из которого доносился радостный смех детворы. Внутри дома, где лежала Ди, царила удивительная легкость – бабочки свободно порхала по комнатам, ведь дверь здесь почти никогда не закрывалась. Одна из бабочек, пленив своим танцем, мягко опустилась на подоконник. Её крылья, переливающиеся всевозможными оттенками сиреневого, казались настоящим произведением искусства. Давненько она не видела ничего столь прекрасного, показалось ей.

– Дома?… – повторно спросила девушка глядя на бабочку.

– Да.

– А где Гессий? – уже более спокойно она поинтересовалась.

– Не переживай, с ним все хорошо. Медина, пойди покажи своей новой сестре наши окрестности.

– Да, госпожа, – покорно поклонилась светлая высокая девушка.

– Ну, доча. Я же просила не называть меня так, – вздохнула женщина. – Ну всё, ступайте.

Голос женщины, кого Медина назвала госпожой, был нежный и ласковый. На голове её лежал тонкий льняной платок, прикрывающий аккуратные, заботливо уложенные волосы. Лишь пара скромных серебряных серёжек с крошечными камнями выдавали её благородство. Лицо женщины, светлое и чистое, отражало внутреннюю доброту и умиротворение, а голубые глаза, глубокие, как лесное озеро, искрились тихой радостью. Несмотря на богатство, угадываемое в каждой детали её наряда, она держалась просто.

Медина мягко взяла девушку за руку и повела её на улицу. Солнечный свет ослепил гостью, заставив прищуриться. Когда глаза привыкли, перед ней открылась удивительная картина: просторные луга, где трава волнами слегка пошатывалась на ветру, низкие холмы, украшенные разноцветьем полевых цветов, и лёгкие пышные облака, лениво скользящие по голубому небу. Казалось, воздух там дышится свободней.

Дом, откуда они вышли, гордо возвышался среди этой пасторали. От его резных ворот в полметра вела утоптанная тропинка, которая разветвлялась у подножия холма, соединяя их поместье с соседним домом, скромным, но уютным, который Ди видела ранее из окна.

– Ты наверное удивлена, отчего дети гуляют свободно, а не носят оков, – начала Медина голосом, ровным и тёплым по дороге до дома. Её взгляд, задумчивый, следовал за детьми. – Хозяева наши здесь держат иной обычай. Не властью над ними владеют, хотя могли, и никто и слова бы не сказал. Пройдем внутрь.

Дверь в дом с детьми открылась без усилий. Пред ней предстал коридор, что вёл в зал. Дубовый пол блестел, напоминая девушке о дне когда они драили палубу корабля. Слева по коридору были большие окна с видом на дом, где она проснулась. Из окна она также увидела Гессия. Он копался в огороде.

Мимо неё из ниоткуда мелькнула девочка. Лёгкий толчок сзади, звонкий упрямый голос: «Осторожно!» – и ребёнок исчез также внезапно, как появился. Ди замерла на месте, сначала растерянная, а затем почувствовала, как губы начинают растягиваться в улыбке. Это была первая улыбка за долгое время, тёплая и искренняя. Что-то в этой случайной сцене показалось ей до странного смешным – сама нелепость момента, непринужденность девочки, её детская спешка. Смеясь про себя, Ди ощутила, как на сердце становится чуть легче.

Ди показали где она будет спать. Второй этаж того дома с детьми. Просторная комната с кучей кроватей и одним большим шкафом на всех. Так-же показали где кухня и где брать еду. У них был довольно большой погреб с кучей запасов внутри.

Когда часы пробили восемь вечера семья собиралась поужинать. К этому времени Ди уже полностью освоилась в новом доме и даже познакомилась с некоторыми детьми. Сегодня они разжигали костёр на заднем дворе дома в котором Ди проснулась этим утром. Её попросили сходить в кладовку взять пару продуктов.

Солнце уже заходило и двор начала охватывать темнота. На фоне заходящего солнца было чётко видно очертание кладовки. Это был небольшой сарай, что стоял неподалёку от дома. Запах внутри был ощутим, но всяко лучше чем запах с камеры Дрекка, подумала Ди. Внутри было непроглядно темно. Она зажгла свечу в лампе что ей дали и осмотрелась. Задачи легче не получишь, будучи рабом. «Значит, достать пару банок отсюда» думала она взобравшись на третью лесенку деревянной стремянки. Полка куда она тянулась была достаточно высоко, чтобы третья ступенька казалась ей только началом. Головой цепляя на себя всю паутину она добралась до пятой ступеньки. Ди покачала головой, дабы сбросить паутину, как стремянка начала шататься. Она изначально показалась девушке вялой. «Достала!» вскрикнула она дотянувшись до первой банки. Ещё пара штук ей оставалась. Взяв всё в обе руки она радостно спустила ногу, как вдруг перестала чувствовать опору перед собой. Пытаясь подловить ритм качающейся стремянки она потеряла равновесие и вместе со с ней немного задержавшись в воздухе начала лететь назад. Девушка с хлопотами упала на отсыревшие доски пола и прямо за ней последовала лестница. Одна из лесенок больно ударила её прямо в переносицу. Резкая вспышка боли, но адреналин мгновенно приглушил её, оставив лишь острую тень. Глаза предательски наполнились слезами. Она зажала нос руками, пытаясь справиться с нахлынувшими ощущениями, красная от боли и растерянности.

Вдруг… что-то изменилось. Едва уловимое чувство, словно кто-то подошёл ближе, едва ощутимое тепло напротив. Она на секунду опустила руки, чуть приоткрыв глаза, и ощутила легкий, почти невесомый поцелуй прямо в то место, куда ударила лестница. На доли секунды что её целовали ей показалось, что она проживает чью-то чужую жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Бристоль – один из важнейших портовых городов Англии.

2

Феодал – представитель господствующего класса в эпоху феодализма (средневековья), который владел землей (феодом) и имел власть над крестьянами, жившими на этой земле.

3

Крест Бургундского дома – один из самых узнаваемых символов Испании в XVI веке.