Постельничий

Последний же подсев к ребятам поближе в шутливой форме стал объяснять и показывать:

– Ну вот смотрите. Вы меня заметили только потому, что я сам этого захотел. А так меня даже зверь не видит. И вот, значится, подкрадусь я к лосихе и начинаю её доить. Она думает, что это её телёнок и не пугается. Или незаметно приближусь к медведю и дам ему пенделя…

Все рассмеялись, так смешно демонстрировалась эта мизансцена.

– И что дальше…

– А дальше бывает по-разному. Либо у него медвежья болезнь случается, и он убегает, либо у меня медвежья болезнь и я убегаю и прячусь. Вот тут моя маскировка особенно полезной бывает.

Все рассмеялись ещё больше. Ермилович начал дальше травить байки про лес, а Сергий, улыбаясь не хитрым шуткам, собрал необходимое в рюкзак, а затем уже в дверях сказал:

– Сегодня после заката посидите на улице чуток подольше. Либо выйдите ночью. Небо чистое будет. Много звёзд, волнения не будет и озеро как зеркало всё отразит. Возможно, световые столбы увидите. Это оптический эффект такой. Я думаю, вам понравится.

На заимке полтора часа пролетели незаметно, в беседах о природе и животных.

– Вот вы говорите инстинкт, эволюция. А как вам вот такие факты. В Танзании муравьи к лету обкладывают муравейник белыми камушками, а к зиме убирают их. Как вы мыслите зачем? – продолжал развлекать и просвещать молодёжь специалист по супермаскировке. Молодёжь задумалась.

– Наверно для красоты, – высказала предположение Елена.

– Или там для защиты от муравьеда, – свой вариант выдвинула Ольга. Мужики предпочитали отмалчиваться. Уже зная провокационность подобных вопросов.

– Нет. Вы опять не обратили внимание на ключевые слова. Камушки только белые и они их убирают. И это важно. Но даже ваши версии наводят на определённые размышления. Кто принимал решение? Кто, как и чем оценивал красоту или способность противостоять этого строения муравьеду. Где там мозги даже у королевы колонии? А камушки укладываются на лето, чтобы солнце несильно нагревало их дом. Ну и на зиму, понятно, наоборот, чтобы было теплее – убираются. Или вот есть такая гусеница-змея или Хемеропланес катерпилар, живущая в тропических лесах. Я думаю, вам и из названия понятно, что она защищается, очень натурально изображая из себя змею. Где она её видела? Чем смогла понять, что такой внешний вид и движения страшны для других животных? Всё на самом деле гораздо сложнее и в то же время проще. Понятие эволюция приемлемо только в случае, если под этим подразумевается внешняя исполняемая программа, а не хаотичная мутация или бред типа цветок «понял», что, воняя, он привлечёт больше насекомых. Если кратко, то есть внешнее управление этими и не только этими процессами, замысел, реализованный на определённом уровне нашего бытия. Но тайну я вам не открою, тем более уже пришли инспектора и мне пора.

И действительно, сидящие за столом туристы услышали голоса на улице, а Ермилович, встав, пошёл в сторону пристройки с баней. Почти сразу в помещение, через основной вход, вошли пять человек. Все одетые в камуфляжные костюмы. Все с оружием и рюкзаками. Трое из них имели восточную внешность, а двое европейские черты лица.

– О! Да у нас гости! Не иначе Матвеич пригласил, – обрадовался самый здоровый из них. – Ну давайте знакомиться.

Двое оказались отец, тот самый здоровый, и сын Горчинёвы, Василий и Пётр, они были инспекторами подразделения охраны и обхода заповедника. Остальные трое же были зоологами, точнее какого-то трудно запоминаемого подраздела этой науки.

– А где сам Сергей Матвеевич-то? – спросил Элбек, один из учёных.

– Он убежал по каким-то срочным делам, – пожимая руки за знакомство, ответил Николай.

– И оставил вас тут одних? – удивился родентолог Доржи.

– Почему же одних? – в один голос, в свою очередь, удивились туристы.

– Во-первых, он знал, что придёте вы и не откажетесь присмотреть за нами пока сами находитесь тут, – стал объяснять Игорь, – а, во-вторых, с нами Иван Ермилович. Только он отошёл. Возможно, до туалета.

– Ого! Сам господин Шишкин за вами приглядывал, – удивился Пётр, переглянувшись со своими коллегами.

– Где это чудо в перьях? Я ему щас…, – воскликнул самый молодой из учёных и бросился в переход к бане.

– Не суетись. Наверняка уже слинял, – попытался остановить его Элбек. И вернувшийся достаточно быстро, расстроенный Адай, подтвердил это предположение.

– Большой шутник у нас господин Шишкин и мы ему пару ответных задолжали, – пояснил своё поведение последний. – Рано или поздно сочтёмся.

Горчинёвы хмыкнули и спрятали улыбки отвернувшись.

– Я так понимаю землянику и молоко он вам принёс? – утвердительно спросил Василий. Ребята кивнули. – Что ж. Видать понравились вы ему. Ладно разбираем инвентарь. Потом обед.

Сотрудники заповедника занялись своими вещами, а девушки вызвались подготовить всё к обеду. Мужья им помогали. Некоторое время каждый был занят своим делом, но потом сели за стол и, принимая пищу, продолжили знакомство, расспрашивая, кто кем работает, чем увлекается и о планах гостей на ближайшее время.

– А Матвеич уходя совсем ничего не сказал, куда там или что? – решил всё же уточнить Пётр.

– Нет. Нам не сказал. Он с Иваном Ермиловичем только что-то обсуждал. Единственное краем уха слышал, что вроде разговор о браконьерах был, – ответил Игорь.

– Бл…ть! Прошу прощения дамы, – явно расстроился Василий. Да и другие егеря явно огорчились. – Надеюсь в этот раз обойдётся. В любом случае он сюда вернётся в скором времени. И не будем о грустном. Лучше мы вам расскажем легенду про Хозяина леса. Если Матвеич ещё не рассказывал.

*****

Без подопечных Сергий перемещался очень быстро и по прямой, и уже к вечеру был в своём доме, который называл базой. Это было место куда прилетал вертолёт и откуда начинались походы туристов, здесь был и телефон с выносной антенной и усилителем, позволяющий связываться с местным оператором связи. Сама база состояла из одноэтажного бревенчатого дома с пристройкой сараем, баней рядом с прудом, стайкой в которой была корова и другая мелкая домашняя живность, а также небольшое строение «гостиница», с полатями и прочей мебелью.

Первым делом как вошёл в дом, Матвеевич поклонился печке:

– Здравы будьте хозяин с хозяюшкой.

Затем сразу подошёл к телефону и набрал номер управления заповедником. Никто не ответил. Поняв, что уже поздно и обругав себя за несообразительность, Сергий посмотрел записную книжку, расположенную тут же и позвонил домой заместителю директора по охране заповедника.

– Здорово, Петрович, извини, что так поздно. Проблемка маленькая нарисовалась.

– Здоров, Матвеич. Хорошо, что позвонил. Я как раз ждал твоего звонка, да и сам тебе звонил. Проблемка у нас не маленькая, а большая. Николаева в городе убили вчера. Подробностей не знаю, но явно заказное. Нового директора из центра сразу прислали, он пока исполняющий, но его большие люди пропихивают. Потому так и быстро и мутностей с ним много. Складывается впечатление, что это звенья одной цепи. Убийство и его появление.

ГЛАВА 5

Это было похоже на попадание пули в тело, если была бы возможность смотреть изнутри. Удар. Взрыв. Разрыв тканей. Всё пространство вселенной колыхнулось и сдвинулось с места…

Мир был гармоничен. Мир был совершенен. Для живущих всё было понятно, привычно и любимо. Я видел и принимал его всеми доступными чувствами странного человека, которого хорошо знал. Человека ли? По крайней мере, в этот момент он выглядел именно так. Я не могу описать современным языком те предметы в том мире, что я видел. Впрочем, как и не могу гарантировать, что правильно интерпретировал чувства непосредственных участников и сами события. Настолько поражало их восприятие. Определений этим вещам, явлениям и понятиям просто нет. А опускаться в мелочах до «это была коробочка такого-то размера цвета ближе к красному» и расплываться в пространных метафорах, просто не хочется. Хотя полностью избежать этого, конечно, не получится. Иначе и не пересказать наблюдаемое, а я много раз пытался сформулировать эти образы словами, чтобы иметь возможность рассказать, когда возникнет такая необходимость. Вероятно, в этом будет моё спасения от периодически накатываемого на меня одиночества в знании, и защита от запредельного переживания из-за невозможности вмешаться и хоть как-то изменить, помочь в той или иной ситуации. Возможно, когда-нибудь я расскажу обо всём кому-то.

«Это» повторялось много раз. Я видел «это» много раз. И с неким затаённым страхом перед неизбежным и неизвестностью, с азартом участника происходящего, с предвкушением разгадки, пытался определить суть наблюдаемого и дать хоть какое-то объяснение, более-менее понятное человеческому разуму. На основе тех минимальных знаний, которыми владел, я придумал сам для себя определённую историю и в рамках её строил догадки о том, что не понимал до конца.

Время. Не так. ВРЕМЯ. Стремительный поток, пронзающий всё и вся на своём пути, двигающийся в одном направлении с одинаковой скоростью в любой точке пространства. И это движение не откуда-то куда-то. Оно вовсе не имеет направления, видимого нами. Оно протекает через «эфир сущего» в любом месте мира, возникая как бы из одного неизвестного пространства и тут же исчезая в загадочном другом, устанавливая для каждой точки один и тот же момент настоящего. Это «кровь» Создателя и, как и кровь у человека, она определяет жизнь, возможность получать энергию, информацию и необходимые ингредиенты для материи и сознания, даёт возможность творить и поддержать созданное в нужном состоянии гармонии, унося всё ненужное. Что будет, если остановиться кровь в теле человека, если сердце перестанет перекачивать её – наступит смерть. Что будет, если произойдёт застой в каком-то отдельном месте – окружающие это место клетки и ткани отомрут. Что будет, если физически повредить систему сосудов – кровь изменит привычное направление движение и покинет тело, прекратив выполнять свою функцию. И во всех этих случаях кровь свернётся, застынет и перестанет быть тем, чем являлась.

Айо-Ехиб-Хроисл-Каладум. Примерно так бы звучало полное имя этого человека, если бы его попытались произнести вслух. Он был одним из огромного множества других обитающих в этом мире. Сам факт жизни, существования, был для них достаточен. Благоговение перед сущим, перед гармонией окружающего. Наслаждение от созерцания и трепетная забота о ком-то невообразимо могущественном, частью которого являешься. И в то же время определённая цельность, независимость и способность к созиданию. Всё это, на мой взгляд, наполняло живущих людей.

Айо находился в странном помещении, очертания и мебель, если всё это можно так назвать, которого периодически менялись послушное чьей-то воли, преображаясь в довольно сложные, замысловатые и необычайно притягательные виды, сообразно задуманному или просто под воздействием ежесекундных эмоций и чувств. Иногда «стены» строения исчезали и там показывалась природа с очень необычными растениями и периодически мелькающими животными. Их внешний вид был понятен и казался знакомым и в то же время совершено неопозноваем мной. Сознание же его было нигде и в то же время везде, то только в какой-то области мироздания, то соединялось с другими и распространялось, растворяясь в бесконечности. И то, чем он занимался не так уж важно. Тем более что я ни хрена не понимал и малой части происходящего. Главное, что он был увлечён и ему нравилось его занятие. Перед его «взором», то скрещивались и переплетались какие-то потоки или нити и он, казалось, разгадывал их таинственный узор и что-то менял и распутывал. Замедляясь, вёл диалог совсем с иными носителями мыслей, где-то внутри звёзд или внутри планет. То перед взором появлялись маленькие частицы, которые также обладали каким-то своим сознанием, они общались, соединялись, распадались и снова соединялись, образуя новую материю, которую подхватывали невообразимо быстрые «импульсы-шарики» и уносили за грань контроля в предназначенное именно им место. То я видел яркие звёзды в их бесконечной энергетической круговерти и Айо как-то вчитывался в характеристики процессов и ныряя в эту раскалённую стихию, вступал в разговор с гигантским разумом ядерной энергии, добирался до атомов и что-то добавлял или убирал там, в чём-то помогая. Всё это имело ещё и свой звук, в том числе, принятого бы нами за музыку, а парой и за песни. Были отношения и с женщинами и детьми. Иногда он уходил, иногда принимал другие формы, иногда его действия напоминали приём пищи, что именно он ел не берусь сказать, как мне кажется, фрукты там были точно. А иногда происходило то, что совсем не вызывало во мне ассоциаций и какого-либо понимания. Слишком было сложно. Потому не возьмусь даже описывать. Главное, что это вызывало полное согласие в самом Айо и всё происходящее имело какой-то потаённый смысл, где каждый выполнял свою роль и нёс свою долю ответственности.

Во всём происходящем не было никакой магии, как бы могли подумать многие ныне живущие. Я чувствовал обычные слова-мысли, которые приобретали форму или сплетались в формулы и программы заключённые в виде непривычных носителей информации. Подчас чрезвычайно маленьких, а парой объединяющих огромные массивы последовательностей. Но главное всё это согласовывалось с кодом гармонии, нитью-резонатором метаданных, неуловимо для меня, но не для Айо, присутствующей в потоке времени, пронизывающей, как я уже говорил, всё пространство.

Наблюдать спокойную череду событий этого мира из раза в раз мне приходилось по-разному. Иногда долго, разнообразно, но с повторением, иногда более кратко. Порой менялись главные герои, от имени которых я лицезрел происходящее, но чаще всего, как и сейчас, был именно Айо. Одно оставалось неизменным – это был отрывок бытия, разной продолжительности, непосредственно предшествующий последующему.

Это было похоже на попадание пули в тело, если была бы возможность смотреть изнутри. Удар, взрыв, разрыв тканей. Всё пространство вселенной колыхнулось и сдвинулось, расширяясь от точки проникновения. Затем с ужасающими энергетическими выбросами в различных местах эфира стали появляться огромные проплешины, нарушая и сдвигая реальность ещё больше, почти сразу они сжимались и начинали засасывать в себя всё сущее. Высвобожденная энергия убивала, уничтожала на своём пути звезды и планеты, расшвыривая их в разные стороны, разнося страшный стон тающих сознаний. Впитываясь в материю эта энергия дестабилизировала реальность и вносила диссонанс в мироздание.

Постепенно скорость процесса замедлялась и чем дальше от центра события была материя, тем меньше её ещё затронула катастрофа.

Время, вытекая не удалялось, а сворачивалось, закручивалось в гигантские спирали, утягивая за собой всё, что попадалось на пути и застывало, делая из сломанных систем и разрушенных миров, как бы фотографию катастрофы. Энергия замирала во вне, не могущая совершить ни одного действия.

Мысль-крик:

“ – Что это?”

Какофония образов в голове:

“ – Беда!!!“

Один за другим из контролируемого пространства исчезали сознания. Боль и стон заполнили эфир. Разрывались связи. Взрывались в гамма-всплесках звёзды, гравитационным безумием разрушались планеты и куски их тел начинали своё новое движение, астероидов, комет и газовых скоплений. Надрывались и гибли, распадаясь на молекулы Старейшины, пытавшиеся остановить безумие или хотя бы самим остаться в реальности. Те, кто был ближе к «дырам» умирали мгновенно. Кто был подальше в страшных мучениях – исчезая постепенно. Они не желали смириться и напрягали все силы, чтобы противостоять неизбежному, но мыслей как это исправить ещё не было и могущества не хватало. Многие застывали как статуи, когда до них доползала «свернувшаяся кровь». Больше всех повезло тем, кто был на пути потока, но в достаточном отдалении от неизвестного пространства и «воронок», затягивающих в себя всё, позволяя тем самым наступить следующему мгновению.

Одним из первых, что-то сделать сумел именно Айо. Он закрутил время через и вокруг себя, заставив его двигаться силой своей мысли двумя петлями, похожими на цифру восемь или знак бесконечности. Туда куда простиралось его сознание, появлялась энергия и оживала материя и реальность. Затем он объединил сознание с другими «активными» и вместе они сумели, что-то понять. Увы, скорость обмена мыслями-словами была слишком быстрой для того, чтобы воспринять смысл способен был и я.

Насколько я уловил, Старейшины и другие мыслящие смогли перемещать «кровь Создателя» между сотворёнными разделёнными пространствами при помощи полей гравитации, не давая ей останавливаться и по возможности истекать в неизвестность. По сути, сформулировали один из новых законов мироздания. При этом возникла определённая зависимость течения времени от масс объектов и неравномерность его распределения, но это дало движение и вернуло возможность существовать. Постепенно добрались и освободили замерших. Правда, не все измерения удалось охватить, а также это требовало постоянного «эффекта присутствия»: контроля сознанием со стороны, пусть не всех, но огромного числа ещё живых Старейшин и «Иных». Время пока всё так же поступало оттуда откуда и раньше, но уже невозможно было точно сказать – это также было заслугой энергии тяготения или продолжало работать «Сердце», чем бы оно не являлось, которое качало жизнь всегда. Часть сделанного старшими, можно упрощённо сравнить с шунтированием и с пропусканием через очистительное измерение, где с этого момента, отделялся и накапливался отпечаток всего прошлого.

Дальнейшие события опять шли урывками. Причём как и раньше, каждое отдельное из них, я не способен был определить по продолжительности, так как именно время являлось пострадавшим и причиной происходящего, и у меня просто не было возможности его измерить. Кроме боли и растерянности в эфире, присутствовали и странные замыслы: то ли ритуалы, то ли научные эксперименты. Переживания за кого-то неизмеримо мудрого, от которого поступали указания что и где надо исправить. Совместными усилиями свободные сознания пытались восстановить пространство и местами это даже получалось, но что их потуги в бесконечной вселенной. Они также убедились, что произошедшая катастрофа затронула все обозримые параллельные миры, а скорее всего, совсем всё мироздание. Айо оказался самым сильным и способным в управлении временем. Он обучал других людей контролю и регулированию необходимых процессов. Создавая единую гармоничную систему взаимосвязи, подчинённую единому закону. Он ли был инициатором этих действий или выполнял указания, я понять не мог. Эх! Слишком большая разница в скорости и уровне мышления.

Сознания погибших и потерявших тела людей и иных, словно по чьей-то воле, не растворялось в небытие, а объединяясь в сложном алгоритме, втягивалось полностью в единое поле, как бы окутывало некоторые точки притяжения, соединяясь между собой информационными каналами и иногда соприкасаясь с разумами активных живых. Существовавшая система становилась новой, обновлялась. Невидимые поля знаний, невиданная ранее возможность к восстановлению, ведь раньше разумные были вечны, не умирали и не гибли.

В какой-то момент, словно что-то услышав Айо шагнув переместился на Землю и оказался на скалистом плато. Прямо перед ним диаметром несколько километров, «поглотив» огромные горы, разверзлась пустота. Чернеющая дыра непроглядной расщелиной уходила вглубь земли, постепенно разлагая и впитывая в себя окружающие камни. Воздух с рёвом втягивался внутрь. Недалеко стоял один из сыновей Айо Зеус и только его усилия не давали процессу ускориться. Становилось понятно, что планета обречена и эта пока ещё маленький излом относительно быстро поглотит и другое пространство на много световых лет вокруг. Усилий не хватало. Огромные жгуты молнии срывались с небес, раскалывали пространство ударяли в края ямы и змеясь разбегались по кромке, формируя материю заново; били прямо в Зеуса и, проходя через него, срывались с рук яркими шарами устремляясь куда-то в центр этой огромной пасти, но гасли, там не преодолев и сотни метров. Вспышки высвечивали пять силуэтов, которые находились внизу, внутри тьмы, и ещё каким-то образом оставаясь целыми, крутились как в водовороте, погружаясь всё глубже. Айо остановил время то, что рядом, оставив его только для себя, и всё замерло. Прямо перед ним возник яркий золотой жгут, он раскрутился и как хлыст бросился вниз и там зацепив еле видимые тени в одно мгновение выдернул их раскидал на самом краю. Это оказались ещё пятеро из детей Айо. В то же мгновение реальность опять ожила и борьба продолжилась. Но теперь поднявшись, младшие устремили свои взоры на отца и, согласовав частоту ментальной энергии, стали действовать совместно. Усилием разума создали огромную сеть такого же светящегося золотого плетения, которая как крючками вцепилась в края разлома и стала стягивать пространство, формируя материю, гораздо быстрее, чем она распадалась. Закрыв эту «гадость» обессиленные младшие, повалились на Землю, которая, казалось, издала стон облегчения. Старший же продолжил непрерывно общаться с другими Старейшинами и «Иными».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

БЛАГИЙ – добрый, хороший; приятный, красивый. (устаревшее)

2

ЗАМАЯННЫЕ – измочаленный, измученный, приуставший, измотанный. (устаревшее)

3

Щапливый – щагольской, нарядный. (устаревшее)