Код доступа: Счастье

– … да вообще, такой кошмар! Я думала, у меня сердце остановится, когда этот упырь за мной погнался! – донесся до меня звонкий голос Анечки. Она оживленно стояла у соседнего стола и делилась впечатлениями с нашей коллегой.

Я старалась не слушать, но тут в разговор плавно вступил другой голос. Голос Светланы. Он был заметно ниже, с бархатными, вкрадчивыми нотками, но для меня в нем всегда звучала холодная сталь. Светлана была умна, амбициозна и всегда безупречно выглядела. Ее острый, оценивающий взгляд замечал абсолютно все. И я нутром почувствовала, что она тоже заметила.

– Ой, да ладно тебе, Аня, – протянула Света с ленивой, многозначительной усмешкой. – Некоторым, я смотрю, на квесте очень даже понравилось. Не только сплотились, но и… сблизились. Прямо не разлей вода стали.

Я замерла, болезненно вцепившись пальцами в мышку. Не смотрела на них, но знала, что этот изящный выпад был направлен точно в мою сторону.

– Ты о ком? – непонимающе спросила Анечка.

– Да так, – туманно ответила Света, и в ее голосе отчетливо прозвучало неприкрытое ехидство. – Наблюдаю просто. Все-таки опытные женщины – великая сила. Они точно знают, как произвести неизгладимое впечатление. Особенно на молодых и перспективных инженеров.

Последние слова были произнесены с особым, ядовитым нажимом. Они ударили меня под дых, жестоко выбив воздух из легких. Холодная, липкая волна унижения и бессильного гнева захлестнула меня с головой. «Опытные женщины». Это было сказано с таким ядом, с таким неприкрытым презрением, что не оставляло сомнений в истинном смысле. Старая хищница, цинично охотящаяся на молодых мужчин. Вот кем я выглядела в ее глазах. В глазах всего офиса.

Я сидела, выпрямив спину до болезненного хруста в позвонках, и смотрела на свой монитор с такой напряженной интенсивностью, будто пыталась прожечь в нем дыру. Остро чувствовала на себе их взгляды – любопытный Анечкин и торжествующий, победный Светланин. Она точно попала в цель. Она знала, куда больнее всего бить. И она прекрасно знала, что я все слышала.

Весь оставшийся день я провела как в плотном вакууме. Работала на чистом автомате, отвечала на письма, делала необходимые звонки, но значительная часть моего сознания была занята только одним: мучительным перевариванием этой унизительной сцены. Все мои страхи, все сомнения, которые я упорно гнала от себя все выходные, вылезли наружу и теперь злорадно ухмылялись. Я была права с самого начала. Это безумие. Это нелепо. И теперь это стало достоянием общественности, предметом для злых сплетен.

Я больше ни разу не подняла глаз в сторону проектного отдела. Боялась снова встретиться с ним взглядом. Та короткая, волнующая связь, что возникла между нами, теперь казалась мне безнадежно запятнанной, выставленной на всеобщее обозрение и осмеяние.

Когда рабочий день наконец закончился, я собрала вещи быстрее всех остальных. Мне хотелось только одного – немедленно сбежать. Сбежать из этого офиса, который вдруг перестал быть безопасным местом. Сбежать от любопытных и злорадных взглядов.

Выходя из здания, я почти столкнулась с ним в просторном холле. Он шел мне навстречу, и на мгновение наши пути неизбежно должны были пересечься.

– Елена, – начал было он, и в его голосе прозвучали знакомые теплые нотки.

Но я не дала ему договорить. Поспешно сделала вид, что страшно спешу, что не заметила его, и, торопливо пробормотав что-то нечленораздельное, почти выбежала на улицу. Не оглянулась, но спиной болезненно чувствовала его удивленный, растерянно застывший взгляд.

В своей машине я без сил откинулась на сиденье. Сердце неровно колотилось от мучительной смеси стыда и досады. Я только что повела себя как трусливая идиотка. Но по-другому просто не могла. Ядовитое эхо слов Светланы все еще звучало в моей голове. «Опытные женщины…». И это эхо безжалостно отравляло все: и дорогое воспоминание о его прикосновении, и неожиданную теплоту его взгляда.

Война, о которой я даже не подозревала, была мне официально объявлена. И я, кажется, проиграла первый бой, даже толком не вступив в него.

Глава 4+

Вторник начался с объявления холодной войны. Войны, которую я вела одновременно сама с собой и с призраком мужчины из проектного отдела. Я незаметно превратилась в шпиона в собственном офисе. Прежде чем пойти к кофейному аппарату, я сначала осторожно изучала диспозицию, мысленно вычисляя траекторию его возможного движения. Я стала обедать ровно в 12:15, точно зная, что он обычно ходит значительно позже. Я проложила себе новый, заметно более длинный путь к принтеру, лишь бы не проходить мимо его стола.

Это было унизительно и совершенно несвойственно мне, взрослой, уверенной в себе женщине. Я чувствовала себя глупой школьницей, нелепо прячущейся от своей первой влюбленности. Но страх снова стать объектом злых офисных сплетен оказался сильнее гордости.

Я старательно убеждала себя, что это не страх, а разумное благоразумие. Рациональное решение, направленное на сохранение профессиональной репутации и душевного спокойствия. Но спокойствия так и не наступало. Была только глухая, постоянно ноющая тоска. Каждый раз, когда я заставляла себя свернуть в другой коридор, внутри что-то болезненно сжималось от разочарования.

Он, казалось, молча принял правила моей странной игры. Я больше не ловила на себе его внимательных взглядов. Он не пытался подойти или заговорить. Жизнь в офисе постепенно вернулась в свое привычное русло. И все же напряжение не спадало. Оно, наоборот, медленно сгущалось, становилось почти физически осязаемым. Я чувствовала его спиной, всей кожей. Я знала, что он тоже знает. Мы оба прекрасно понимали, что играем в молчанку, и терпеливо ждали, кто нарушит ее первым.

Нарушил он. Разумеется, он.

Это случилось в среду, ближе к концу рабочего дня. Я была полностью поглощена кропотливой работой, сосредоточенно сверяя смету по новому объекту. Цифры, графики, расчеты – моя привычная стихия, моя надежная зона безопасности. Я почти забыла о своем мучительном внутреннем конфликте, когда передо мной неожиданно выросла знакомая тень.

Алексей. Он тихо стоял у моего стола, держа в руках большой аккуратно свернутый чертеж. На нем была строгая синяя рубашка, идеально сидящая на его широких плечах. Он выглядел как ожившая обложка успешного делового журнала – серьезный, собранный, источающий спокойную ауру успеха и уверенности.

– Елена, добрый день. Прошу прощения, что отвлекаю, – его голос был ровным, подчеркнуто деловым. – Не могли бы вы взглянуть? Тут расчеты по арматуре для фундамента. Мне кажется, ваши коллеги из сметного отдела несколько завысили стоимость. У вас глаз наметанный, может, сразу увидите, в чем дело.

Это был безупречный предлог. Честный рабочий вопрос, по которому я действительно была компетентна. Отказать я просто не могла, не выглядя при этом абсурдно.

– Конечно, давайте посмотрим, – постаралась, чтобы мой тон был таким же сухим и профессиональным.

Он осторожно оперся одной рукой о край моего стола и медленно развернул чертеж. Чтобы заглянуть в детали, мне пришлось слегка подвинуться ближе. И в этот решающий момент он сделал то, чего я так боялась и, как оказалось, так тайно желала. Он наклонился ко мне, указывая пальцем на какую-то строку в подробной спецификации, и его плечо почти невесомо коснулось моего.

Меня мгновенно накрыло. Тот самый волнующий запах. Он был немного другим, чем в пятницу – не таким диким, более сдержанным. Духи с благородными нотами сандала и бергамота, но под ними все тот же гипнотический базовый аромат – его собственный, теплый, пряный, от которого у меня на мгновение предательски закружилась голова.

– Вот здесь, – сказал он негромко, и его голос, звучавший так близко к моему уху, заставил меня невольно вздрогнуть. – Коэффициент сейсмоустойчивости. Они взяли максимальный, как для Сочи, хотя объект в Подмосковье.

Я заставила себя собраться и сфокусироваться на цифрах. Да, он был абсолютно прав. Классическая ошибка, чтобы искусственно раздуть бюджет.

– Да, вы правы. Тут можно смело ставить 0,8. Это сократит расходы процентов на пятнадцать. Я обязательно поговорю со сметчиками.

– Спасибо, я так и думал, – он не спешил убирать чертеж со стола.

Я терпеливо ждала, что он сейчас аккуратно свернет бумаги и уйдет, и я наконец смогу спокойно выдохнуть. Но он остался стоять, создавая вокруг моего стола зону странного, аномального притяжения. Затем он медленно свернул чертеж и, осторожно понизив голос до интимного шепота, так, чтобы его не мог услышать никто, кроме меня, тихо спросил:

– Елена, мы можем перестать играть в прятки?

Я мгновенно застыла. Мое сердце, только что успокоившееся, снова болезненно пустилось вскачь.

– Не понимаю, о чем вы, Алексей, – солгала я, упорно глядя на экран компьютера.

– Вы прекрасно все понимаете. – Его голос был мягким, но настойчивым. – Я вас чем-то обидел в понедельник? Или, может, напугал в пятницу? Если так, я искренне прошу прощения.

Он мастерски загнал меня в угол. Я не могла продолжать отнекиваться, это было бы откровенной грубостью.

– Нет, что вы, – я заставила себя посмотреть на него. В его глазах не было ни тени насмешки. Только серьезный, прямой интерес. – Вы ничем меня не обидели. Я просто… очень спешила. Много дел.

Он чуть заметно улыбнулся, словно мысленно говоря: «Я вам не верю, но готов подыграть».

– Я это прекрасно понимаю. У меня тоже. Поэтому я предлагаю потратить всего пять минут на то, чтобы спокойно выпить кофе. – Увидев, как я уже собираюсь возразить, он добавил, делая точный, обезоруживающий ход: – Прямо сейчас. В кафе через дорогу. Не как мужчина и женщина. Как коллеги, которые хотят прояснить ситуацию, чтобы она не мешала дальнейшей работе.

Мой разум отчаянно кричал: «НЕТ!». Это была очевидная ловушка. Начнутся новые сплетни. Это конец моей спокойной жизни. Но другая часть меня, та, что проснулась в темном шкафу, та, что все выходные мучительно изнывала от тоски, тихо шептала: «Да… пожалуйста, да».

– Пять минут, – сказала я, сама удивляясь собственному голосу. Он прозвучал на удивление твердо и решительно.

Мы шли через дорогу в напряженном молчании. Я смотрела строго прямо перед собой, остро чувствуя на себе десятки воображаемых взглядов из окон нашего офиса. Каждый шаг был одновременно пыткой и маленьким триумфом.

В уютном кафе приятно пахло корицей и свежемолотым кофе. Мы устроились за крошечный столик у большого окна. Я заказала эспрессо – мне остро нужен был заряд кофеина, чтобы выдержать этот непростой разговор. Он заказал американо.

– Так зачем вы меня избегаете? – спросил он прямо, без всяких предисловий, как только молодая официантка отошла.

– Я вас не избегаю, – упрямо повторила я, механически размешивая сахар в своей крошечной чашке.

– Избегаете. – Он плавно подался вперед, положив локти на стол. – Я не подросток, Елена. Я чувствую, когда что-то не так. В пятницу между нами определенно что-то было. Что-то настоящее. А в понедельник вы от меня убежали, как от прокаженного. Я хочу понять, почему.

«Потому что я боюсь, – хотелось мне отчаянно закричать. – Боюсь того, что вы со мной делаете. Боюсь того, что чувствую. Боюсь, что вы просто играете, а я… а я нет». Но вслух я сказала совсем другое:

– Алексей, давайте будем реалистами. Мы работаем в одной компании. Вы – молодой, успешный инженер. А я… – Я замолчала, не зная, как аккуратно объяснить весь тот тяжелый багаж, который тащила за собой. – Я уже проходила через это. Служебные романы, красивые слова, обещания. Знаете, чем это обычно заканчивается?

Он терпеливо молчал, давая мне возможность полностью договорить.

– Тем, что в один прекрасный день ты обнаруживаешь, что твой муж уже полгода изменяет тебе с молоденькой секретаршей. И что вся контора об этом прекрасно знает, а ты – последняя дура, которая искренне верила в любовь. – Голос у меня предательски дрогнул, и я сжала губы. – Второй раз на эти грабли я наступать не собираюсь.

– Елена… – в его голосе прозвучало что-то, чего я совершенно не ожидала. Не жалость, а понимание. – Я не ваш бывший муж.

– Вы все так говорите, – устало ответила я. – В самом начале.

Я медленно подняла на него глаза. Он смотрел на мои губы. Так откровенно, так пристально, что я почувствовала, как они начинают предательски гореть. Я инстинктивно облизнула их, и его зрачки на долю секунды заметно расширились. Этот крошечный жест, эта его непроизвольная реакция были интимнее любого поцелуя.

Под столом его колено случайно коснулось моего. Случайно ли? Я резко отпрянула, но разряд тока уже успел пройти по всему телу.

– Вы построили вокруг себя очень высокие стены, Елена, – сказал он задумчиво, медленно отводя взгляд к окну. – Крепкие, надежные. Но вы забыли оставить в них ворота. Или просто боитесь их открыть?

Его проницательность пугала. Он видел меня насквозь, словно рентгеном.

– Мои ворота открываются только для тех, кто не пытается взять их штурмом, – ответила я резко.

Он снова посмотрел на меня, и на этот раз в его глазах была не только теплота, но и открытый вызов.

– А кто сказал, что я собираюсь их штурмовать? Может, я просто терпеливо ищу ключ.

Я торопливо допила свой эспрессо одним глотком. Кофе болезненно обжег горло, но это было ничто по сравнению с тем пожаром, что разгорался у меня внутри.

– Мои пять минут истекли. Мне пора работать. Спасибо за кофе.

Я решительно встала, не дожидаясь его ответа, и направилась к выходу. Знала, что он идет за мной. Мы вернулись в офис в том же напряженном, многозначительном молчании.

Когда мы вошли в наш просторный опенспейс, первое, что я увидела, – это злобное лицо Светланы. Она проводила нас взглядом, в котором ядовито смешались яд, злость и какое-то странное торжество.

В обеденный перерыв ее голос снова донесся до меня из соседнего отдела, и я поняла, что моя небольшая передышка закончилась:

– А вот и наша парочка вернулась с романтического кофе-брейка, – протянула Света с ехидной улыбочкой, обращаясь к Анечке, но говоря достаточно громко, чтобы я услышала. – Как мило! Правда, некоторые забывают, что стеклянные стены офиса – это не лучшее место для личных свиданий. Особенно когда разница в возрасте так… заметна.

Ее слова были словно пощечина. Холодная, расчетливая и точно нацеленная в самое больное место. Я почувствовала, как предательское тепло разливается по щекам – проклятый румянец, который выдавал меня с головой. «Разница в возрасте». Четыре простых слова, но они безжалостно обнажили всю нелепость ситуации. Сорокалетняя женщина, строящая глазки молодому коллеге. Как же это выглядело со стороны?

Я машинально потянулась к зеркальцу в ящике стола, болезненно вглядываясь в свое отражение. Мелкие морщинки в уголках глаз, которые я раньше называла «лучиками смеха», теперь казались предательскими отметинами времени. А ведь утром я так тщательно наносила тональный крем, пытаясь замаскировать следы усталости…

Остаток дня прошел в каком-то лихорадочном тумане. Я работала, отвечала на звонки, проводила планерки, но мысли постоянно возвращались к нашему разговору в кафе. К его проникновенным словам, к его взгляду, к тому, как он произносил мое имя.

А хотела я его. Хотела отчаянно, безрассудно и против всякой логики. Хотела снова почувствовать его сильные руки на своем теле, его горячее дыхание у самого уха. Хотела, чтобы он смотрел на меня так, как смотрел сегодня в кафе – с едва сдерживаемым желанием.

Но желание и здравый смысл – это принципиально разные вещи. Еще пять лет назад я тоже хотела. Хотела своего мужа, слепо верила ему, строила радужные планы на будущее. А в итоге получила болезненный развод, ипотеку и циничную усмешку бывшего, когда он равнодушно объяснял, что «просто перерос наши отношения». Тогда мне было тридцать пять, и я думала, что мир окончательно рухнул. Сейчас мне сорок, и я прекрасно знаю: мир не рушится. Он просто показывает тебе, какой невероятной дурой ты можешь быть.

Между желанием и решимостью лежала глубокая пропасть страхов, сомнений и горького жизненного опыта. И ядовитые слова Светланы только беспощадно подтверждали: история готова повториться.

Уходя с работы, я снова постаралась не встречаться с ним взглядом. Но в лифте, медленно спускаясь на первый этаж, я случайно поймала свое отражение в зеркальной стенке. На меня смотрела женщина с горящими глазами и слегка раскрасневшимися щеками. Женщина, в которой, несмотря на все страхи, что-то определенно проснулось.

Может быть, стоило просто довериться своим чувствам. Но ядовитое эхо слов Светланы все еще настойчиво звучало в моей голове, безжалостно отравляя каждое драгоценное воспоминание о его прикосновении.

Глава 5+

Вечер четверга я провела в состоянии, которое можно было назвать контролируемой паникой. После вчерашнего кофе с Алексеем мой мир окончательно сошел с рельсов. Я металась по квартире, пытаясь заняться обыденными делами – разобрать почту, проверить счета, приготовить ужин, – но все валилось из рук. Мысли путались, концентрация была нулевой. Я несколько раз поймала себя на том, что стою посреди комнаты с документом в руках, не помня, зачем его взяла.

В половине десятого зазвонил телефон. На экране высветилось: «Данил». Мой сын. Обычно его звонки приносили радость и покой, но сегодня я почему-то занервничала. Словно он мог почувствовать на расстоянии в пятьсот километров, что с его матерью творится что-то неладное.

– Привет, мам! – его голос звучал бодро и молодо. – Как дела? Как работа?

– Привет, солнышко. Все хорошо, – солгала я, устраиваясь в кресле и натягивая на ноги плед. – А у тебя как? Как учеба?

– Да нормально. Завтра экзамен по сопротивлению материалов, готовлюсь. – Он зевнул. – Слушай, а помнишь Женьку Королева? Мы с ним в школе дружили.

– Конечно помню. Высокий такой, рыжий?

– Угу. Так вот, мы тут случайно пересеклись. Он теперь в Москве учится, на программиста. И у него, мам, такая девчонка! – В голосе Данила послышались мечтательные нотки. – Красавица просто. И умная. Они на одном курсе познакомились. Он говорит, как увидел ее первый раз на лекции, так сразу понял – это она. Представляешь?

Я слушала, как мой двадцатилетний сын рассказывает о любви с восторгом и абсолютной верой в то, что «сразу понял – это она» – нормальное явление.

– Здорово, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал искренне, заинтересованно. – А ты? У тебя никого нет?

– Да нет пока. Учеба, сессия, знаешь… – Он снова зевнул. – Хотя есть одна девочка на потоке, Кристина. Прикольная такая, смешная. Мы иногда в кино ходим. Но это так, дружим пока.

Мой сын жил в мире, где можно было просто «дружить пока» с девочкой, ходить с ней в кино и не мучиться вопросами о том, правильно ли это, что подумают окружающие и не слишком ли большая между ними разница. Он был свободен. Свободен от предрассудков, от страхов, от груза прожитых лет и неудачного опыта.

– Мам, а ты как? – неожиданно спросил он. – Не скучаешь без нас с папой?

Вопрос застал меня врасплох. Данил никогда не спрашивал о моей личной жизни. Для него я была просто мамой – константой, точкой опоры, человеком, который всегда на месте и всегда в порядке.

– А почему ты спрашиваешь? – осторожно поинтересовалась я.

– Да так. Женька рассказывал про своих родителей. Они недавно развелись, и его мать теперь встречается с кем-то. Он говорит, она стала какая-то… счастливая что ли. Другая. И я подумал… – Он помолчал. – Мам, ты же не должна оставаться одна только потому, что у тебя есть взрослый сын. Понимаешь?

Мое сердце сжалось. Мой мальчик, мой умный, деликатный мальчик. Он давал мне разрешение. Разрешение на то, чтобы быть не только матерью, но и женщиной.

– Данечка, – сказала я мягко. – Я не одна. У меня есть ты, есть работа, друзья…

– Мам, ну ты понимаешь, о чем я. – В его голосе прозвучала легкая нетерпеливость. – Я имею в виду… ну, мужчину. Ты красивая, умная. Ты заслуживаешь быть счастливой.

Слезы подступили к горлу. Когда он стал таким взрослым? Когда научился говорить такие слова?

– Спасибо, солнышко. Если что-то случится, ты будешь первым, кто узнает.

– Окей. – Он явно смутился от серьезного оборота разговора. – Ладно, мам, мне еще учить надо. Целую тебя.

– И я тебя. Удачи на экзамене.

Я положила трубку и долго сидела в кресле, уставившись в темное окно. Разговор с Данилом перевернул что-то у меня в голове. Мой сын, плоть от плоти моей, человек, мнением которого я дорожила больше всего на свете, дал мне благословение на счастье. Но самое странное – он даже не знал, что я в нем нуждаюсь.

«Ты заслуживаешь быть счастливой». Эти слова звучали в моей голове как мантра. Когда я в последний раз думала о том, что заслуживаю счастье? Когда перестала воспринимать себя как человека, имеющего право на желания, страсть, любовь?

Я встала и подошла к зеркалу в прихожей. На меня смотрела сорокалетняя женщина в домашней пижаме и мягких тапочках. Волосы растрепались, макияж давно смыт. Но глаза… в глазах был тот самый огонек, который я заметила после пятничного квеста. Огонек, который разжег во мне Алексей.

Я вернулась в гостиную и взяла телефон. В мессенджерах было несколько сообщений от коллег, уведомление от банка и… сообщение от неизвестного номера.

«Елена, это Алексей. Взял ваш номер в отделе кадров, надеюсь, вы не против. Хотел сказать спасибо за помощь с чертежами. И еще… я думал о нашем разговоре за кофе. Вы говорили о стенах и воротах. Может быть, я все-таки найду ключ? А.»

Сердце забилось так сильно, что я услышала его стук в ушах. Он написал. Он думал о нашем разговоре. Он искал мой номер.

Я читала сообщение снова и снова, анализируя каждое слово. «Надеюсь, вы не против» – вежливо, не навязчиво. «Думал о нашем разговоре» – он не просто флиртовал, наша беседа действительно что-то для него значила. «Может быть, я все-таки найду ключ?» – он не сдавался. Он принял мой вызов.

Я набрала ответ, стерла, набрала снова. Что писать? «Спасибо за сообщение» – слишком сухо. «Мне тоже понравился наш разговор» – слишком откровенно. «Ключ спрятан надежно» – слишком игриво.

В итоге я написала: «Алексей, добрый вечер. Не против, рабочие вопросы всегда можно обсудить. Что касается ключа… замок очень старый, может заржаветь. Е.»

Отправила и сразу же пожалела. Что за глупость? «Замок может заржаветь»? Он подумает, что я совсем сошла с ума.

Ответ пришел через две минуты: «Хорошо, что у меня есть опыт работы с металлом. Ржавчина не проблема. Спокойной ночи, Елена».

Я улыбнулась, прижимая телефон к груди. Он понял метафору. Он играл в мою игру. И он не собирался отступать.

Следующие полчаса я провела, глядя на наш короткий диалог и пытаясь понять, что чувствую. Волнение? Безусловно. Страх? Тоже. Но под всем этим была что-то новое, незнакомое. Предвкушение. Я предвкушала завтрашний день, встречу с ним в офисе, возможность снова почувствовать это электричество между нами.

Я легла спать почти в полночь, но сон не шел. Я лежала в темноте и думала о том, что происходит со мной. Я, которая пять лет жила по расписанию, строила планы на месяцы вперед и избегала любых неожиданностей, вдруг оказалась в ситуации, где не могла предсказать, что будет завтра. И это не пугало. Это… возбуждало.

В какой-то момент я поймала себя на том, что лежу на боку, прижав подушку к груди, и представляю, как его руки скользят по моей спине. Как он целует мою шею, шепчет что-то на ухо своим низким, бархатным голосом. Как я откликаюсь на его прикосновения, не думая о возрасте, о том, что правильно, а что нет.

Тело отзывалось на эти фантазии мгновенно и остро. Между ног появилась знакомая, почти забытая пульсация. Я провела рукой по животу, представляя, что это его рука, и вздрогнула от собственной реакции. Когда я в последний раз так хотела мужчину? Когда последний раз мое тело так откровенно требовало близости?

С бывшим мужем секс давно стал механическим, лишенным страсти и нежности. Мы занимались любовью по расписанию – по субботам, иногда по средам, если он не задерживался на работе. Это было правильно, гигиенично и абсолютно пусто. После развода я думала, что эта часть моей жизни закончилась. Что я больше никогда не буду хотеть так, как хотят молодые. Что желание – это роскошь, которую я больше не могу себе позволить.

Но сейчас, лежа в темноте со своими фантазиями об Алексее, я понимала, что глубоко ошибалась. Желание никуда не делось. Оно просто спало, ожидая подходящего момента, подходящего человека, чтобы проснуться с удвоенной силой.

Я думала о том, как он смотрел на мои губы в кафетерии. О том, как расширились его зрачки, когда я невольно облизнула их. О том, как его нога коснулась моей под столом, и какой разряд прошел по моему телу от этого случайного контакта. О том, как задержалась его рука на моем локте, когда мы прощались.