Тени Веги

На иссиня-черном небе блестели серебряные шахты космических лифтов. Кабины, словно крошечные зернышки, сновали вверх-вниз – от орбитального вокзала спутника и до самого Танорга. При хорошем воображении весь узор транспортной системы напоминал гигантский цветок.

Быстрым шагом я обогнула несколько панельных домов и вышла не то на тёмный пятачок, не то на площадь, где перегорела половина фонарей, но зато стояла одинокая железная скамейка с вычурными ручками. Я села и уставилась на небо. Поездка в одну сторону – шесть кредитов. Наличных у меня нет, Эдгар не даёт ни копейки, но есть множество драгоценностей и брендовых вещей. Можно договориться с кем-нибудь, отдать серьги или колье, а на эти деньги добраться до планеты.

«И что дальше делать? – насмешливо фыркнул внутренний голос. Этот спор мы вели с ним с поразительной стабильностью. – Податься в полицейский участок, рассказать о том, что у тебя в квартире залежи сувенирки с чёрного рынка? А может, вообще краденое или с мертвецов. Кто знает, откуда Эдгар для тебя последнее муассанитовое колье достал? Одного добра в твоей квартире хватит, чтобы посадили в тюрьму на всю жизнь, не говоря о «доблестных» заслугах помощи хакерством мужчине, которого вся Вега знает как Барона оружия. Ты хочешь сменить одну клетку на другую? Думаешь, что в камерах на астероидах просторнее?»

Увы, в тюрьму не хотелось. А вариант побега от Эдгара я даже не рассматривала. От одной мысли, что со мной сделает Барон Веги, когда найдёт – а он точно найдёт, – волоски вставали по всему телу дыбом. Быстрая смерть точно будет гуманнее.

Я поёжилась от невесёлых мыслей, вновь глубоко вдохнула морозный воздух и поднялась со скамейки. Что ж, погуляла, пора и домой. Не успела я сделать и пары шагов, как из-за здания показался покачивающийся на ногах бородатый мужчина в неопрятной одежде.

– Ала-ла-ла, меня выгнала жена-а-а… – распевал он. – На порог не пускает, вещей не отдала. Но ничего, найду я новый берег, где сердце отогрею…

На этих словах он споткнулся, увидел меня и внезапно замолк.

– Ух ты, – сказал бородач, фокусируя взгляд на мне. – А моё желание было услышано Вселенной! Иди-ка сюда, красотка, познакомимся.

Я попятилась, а затем развернулась и бросилась в противоположную сторону, но в этот момент случилось сразу несколько событий: объёмный рукав пуховика зацепился за штырь, торчащий из вычурной ручки треклятой лавки, а кроссовки попали на тонкий лёд.

– Шварх тебя задери! – громко выругалась я, так как от собственного рывка чуть не упала. Подняться получилось, но рукав глубоко увяз в колюче-витиеватой конструкции железной лавки.

– Задери-и-и? О-о-о, кра-а-асотка хочет, чтобы её отодрали? Эт-то я могу! – Голос незнакомца оказался в неожиданной близости позади, и наглая мужская рука легла поверх пуховика, притягивая к себе.

– Стойте, нет! Я не это имела в виду! Отойдите! Уберите руки!

Каким-то чудом я вывернулась и развернулась. Рукав всё ещё был зажат предательской общественной конструкцией, но посмотреть в лицо мужчине мне удалось. Увы, увиденное не обрадовало. Глаза случайного прохожего нездорово блестели, зрачки были ненормально огромными, а над верхней губой и на лбу собрались бисерины пота – это в такую холодрыгу!

«Он под кайфом и ничего не понимает!» – внезапно озарило.

Тем временем незнакомец обдал меня совершенно отвратительным запахом изо рта и полез целоваться… к счастью, в шею, закрытую высоким воротом пуховика. Его руки ощутимо сжали мою попу через джинсы, но я мысленно наплевала на неприятные ощущения, сосредоточившись на рукаве.

«Так, Карина, спокойствие. Разберись с этим недоразумением и давай дёру! Ты с лёгкостью бегаешь по пятнадцать километров на беговой дорожке, убраться от этого нарика будет проще простого».

– Кто только такие скамейки делает?! – выругалась я, понимая, что дёргать рукав через штырь бессмысленно, сил не хватит разорвать куртку. Надо аккуратно пропустить его через несколько железных завитушек…

Мужик продолжал елозить где-то в районе уха, бормоча слова о том, как он будет любить какую-то Злату. Дырка в пуховике прошла две металлические петельки ручки, осталась последняя, и в этот момент мужчина добрался до моего горла. Склизкие слюнявые губы коснулись кожи. Сознание прострелило мысль, что бородач под кайфом может в любой момент оставить на мне засос. Меня парализовало и затрясло. Кислород резко закончился в лёгких.

«Если Эдгар увидит засос, то мне не жить! Он придёт в бешенство! И не станет вслушиваться в оправдания всей этой нелепой ситуации… Он слишком ревнив и слишком привык, что его вещи принадлежат только ему».

– Умоляю, не надо, – прошептала я, но собственный голос напомнил скорее жалкий хрип, чем чёткую команду.

Перед глазами полетели мушки, в ушах зашумело, я попыталась сделать вдох, но не смогла. Надо было попытаться оттолкнуть мужчину, вынуть рваный пуховик через последнюю петельку скамейки и бежать, но я стояла и задыхалась, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег. Чужие холодные губы елозили и елозили, оставляя слюни, а я не могла пошевелиться от страха.

– Эй, отстань от неё! Сказали же нормальным языком! – донеслось откуда-то со стороны. А в следующую секунду я увидела, как бородач отлетает от меня на треклятую скамейку, словно кто-то на миг отключил гравитацию.

Высокая мужская фигура материализовалась между нами, а затем обернулась.

– Фича? Это ты?! – Снег забавно припорошил каштановые волосы Никиты, в карих глазах застыло изумление. Будто я никак не могла тут оказаться. – С тобой всё в порядке?

Ледяные когти наконец-то отпустили лёгкие, и я сделала глубокий вдох.

– Теперь всё хорошо. Спасибо.

– Тогда пошли отсюда скорее!

Он схватил меня за ладонь и с силой потащил в сторону нашего дома, недовольно возмущаясь себе под нос. Я только ногами перебирать успевала.

– …развелось этих наркоманов в последнее время… то песни горланят, то под флаеры бросаются! Ночью вообще выходить на улицу опасно! Как тебя только угораздило, а, Фича? Тьфу, не идёт тебе это имя!

– Так это для всех… для своих я Карина, – пробормотала я, ошеломлённая произошедшим.

Сердце всё ещё неистово колотилось, отдавая куда-то в уши, и самым поганым было то, что мысли крутились лишь об одном: «Если у меня засос на шее, то мои дни сочтены… Эдгар никогда не простит мне связи с другим мужчиной, а побег из дома я просто не смогу ему объяснить».

«Карина, ты в курсе, что ты ненормальная? Всё могло закончиться просто ужасно, а всё, что тебя волнует, – это синяк на шее».

«Да, я в курсе».

Какая-то часть меня истерично билась внутри и почти рыдала, но внешне я оставалась замороженной. Пожалуй, даже слишком, потому что у самого подъезда Ник почувствовал, что что-то не так. Он резко остановился, стянул с меня варежку и…

– Обалдеть, ты ледяная, Кари! Сколько же тот урод тебя домогался?!

«Да вроде бы недолго», – подумалось отстранённо.

– Скорее греться!

И с этими словами меня подхватили на руки и буквально промчали по лестнице вверх. Минута-другая – и Никита стремительно раздевал меня в прихожей. Как куклу. На пол полетели рваный пуховик, варежки, кроссовки и свитер. Остановился Ник только тогда, когда понял, что свитер я надела прямо на голое тело. Он тут же поспешно отвернулся, но не столько из-за смущения, сколько потому, что не хотел смущать меня.

«Как редко в наши дни можно встретить джентльмена…»

– Иди в горячий душ, пожалуйста, а я сделаю пока чай. Ты какой любишь?

– На кухне кофе есть, – выдавила из горла. – Чёрный, без сахара.

Я прошмыгнула в душ, позорно зажмурившись перед зеркалом. Смотреть на шею было откровенно страшно. Что там теперь? Засос на пару недель, который придется прятать от Эдгара, и если тот будет настаивать на близости, то моя песенка спета? Или просто раздражение, которое можно замазать тональником? Шея там, где елозил бородач, зудела. Я быстро зашла в душ и открыла вентили воды, совершенно не ощущая её температуры. Минут пять или десять как зомби простояла под тугими струями, даже не пытаясь намылиться, а затем обернулась полотенцем и вышла к зеркалу.

На шее не было ни-че-го.

То есть совсем ничего! Только лёгкое покраснение!

Облегчение навалилось на меня так резко, что голова закружилась. Словно бы я опьянела. Ещё полчаса назад я была уверена, что Эдгар меня жестоко накажет, а сейчас хотелось смеяться и плакать от счастья одновременно. Моя легкомысленная вылазка на улицу окончилась отлично! Вот только на кухне Никита… Ах да, Ник, надо бы с ним поговорить и выпроводить…

Прямо так, как была – в одном лишь полотенце, – я вошла на кухню. Две кружки дымились на столешнице, характерный аромат кофе пропитал помещение, делая его особенно уютным. Мой сосед сегодня был в узких брюках и тонком джемпере, подчёркивающем широкие крепкие плечи. Конечно, не такие, как у мордоворотов Эдгара, но на мой вкус такая фигура куда естественнее и красивее.

Ник задумчиво крутил жестяную банку в руках, рассматривая этикетку. Эдгар говорил, что привёз эту банку контрабандой с самой Миттарии. На планете очень мало земли, и тот кофе, который выращивается на плантациях, стоит порой дороже, чем оружие на Веге.

Стоило мне переступить порог, как Ник поднял глаза. На мгновение взгляд задержался на моей фигуре, и в нём поселились чертята.

– Решила соблазнить своего спасителя? – Широкая улыбка озарила лицо соседа, на щеках появились очаровательные ямочки.

Я фыркнула и взяла кружку со столешницы, опёршись на неё бедром.

– Не льсти себе. Просто ненавижу одежду. Тянет вечно, неудобно. – Я повела плечом.

Часто, когда я лишь думала о том, что надо одеться, всё начинало зудеть, но сейчас, после душа, кожа чувствовала себя удивительно хорошо.

– О-о-оу, ну это я заметил ещё в нашу первую встречу. Жаль, что этот вид не персонально для меня, но всецело одобряю твою привычку, – сообщил Ник и тоже подхватил кружку с кофе.

Я подумала, что скажи такие слова кто-то из приспешников Эдгара, ему бы уже отрезали язык. Но слова Никиты жидким теплом разлились внутри. Даже девушкам с высокой самооценкой приятно слышать комплименты в свой адрес, а уж от симпатичного молодого мужчины – вдвойне.

Я вздохнула.

– Спасибо, что помог мне выбраться из затруднительной ситуации. Но уже поздно. – Я выразительно посмотрела на окно, где царила глубокая ночь. – Тебе пора.

– Эй-эй, я протестую! – Ник выразительно поднял свободную ладонь вверх. – Во-первых, я ещё не допил свой кофе. Во-вторых, не прочёл нравоучений о том, что одиноким сногсшибательным моделям нельзя гулять по Веге в такое время суток!

Вот же балагур!

Одинокие сногсшибательные модели, ну-ну… Мне тридцать три, а если посчитать каждый год жизни «под крылом» Эдгара за пять – ровно с такой скоростью умирают мои нервные клетки, – то я вообще старуха.

– …Ты вообще знаешь, насколько опасно вот так выходить из дома? У тебя есть хотя бы электрошокер?..

– Ни электрошокера, ни травмата, ни даже перцового баллончика, – вздохнула я, размышляя о том, что обычно за мной таскается охрана, вооружённая по меньшей мере карманными бластерами и парочкой самодельных гранат. Просто на всякий случай.

– Вот! А я говорю, что нельзя так, Кари! Ты себя в зеркале видела?

– Да, а что?

– А то! – Ник внезапно взъерошил волосы и нахмурился. – Карин, скажу честно, я девушки красивее, чем ты, в своей жизни ещё не встречал. А на улице такой сброд ошивается и даже к самым страшненьким пристаёт…

Я усмехнулась. Пожалуй, с комплиментами мой сосед всё же перебарщивает. Хотя искренне, надо отдать должное. Никита говорил что-то ещё, а я на несколько секунд отключилась, рассматривая его.

Любая опытная женщина всегда чувствует, когда нравится мужчине, это у нас в крови. Такое сложно не заметить. Нику я определённо нравилась. По тому, как экспрессивно он говорил, по активной жестикуляции и пламени во взгляде. Красивый парень с шикарной шевелюрой, отличным чувством юмора и очаровательными ямочками на щеках. У меня на кухне пьёт кофе и… буквально пожирает взглядом несчастное полотенце. И нет-нет, но незаметно поправляет оттопырившиеся в районе паха брюки, засовывая ладонь в карман. При этом Ник не разрешал себе ничего сверх, но тем не менее я понимала, что всё это надо заканчивать. Если не для моего, то для его блага. Эдгар не должен о нём узнать.

– …В прошлый раз мы остановили наше знакомство на том, что ты программист. Не расскажешь о себе подробнее? – тем временем уточнил сосед, выводя меня из состояния созерцания.

Я с улыбкой покачала головой.

– Нет. Я всего лишь программист, мне нечего о себе рассказывать.

– Всего лишь? – Он выразительно поднял густые брови. – Я думал, ты как минимум начальница над целым айти-проектом или разработчик «Эха Танорга».

– Ник, твой кофе уже допит. Ты просто тянешь время. Тебе действительно пора.

Сосед поставил пустую кружку в раковину.

– Поймала с поличным, госпожа Карина! Но как твой спасатель этой ночью я требую награду!

– Какую награду? – Я нахмурилась, не понимая, о чём говорит Ник. Он что, денег хочет за то, что помог мне с тем нариком? Наличных у меня нет, но что-то придумать точно смогу…

Однако прежде чем я озвучила это вслух, беспардонный сосед сделал шаг вперёд, прижимая меня к столешнице, сграбастал в охапку и поцеловал так, что из головы мигом выветрились все мысли. Мужские губы коснулись моих так уверенно, словно он делал это тысячу раз. Знал, как меня целовать… Время останавливалось. Я замерла, откровенно наслаждаясь моментом и чувствуя, как его руки скользят по полотенцу, вжимая в упругий торс ещё сильнее. Тепло его тела и аромат кофе создавали странное, почти волшебное ощущение близости, которого я не испытывала долгое время.

Поцелуй становился глубже, его язык настойчиво проникал внутрь… Ник потёрся бёдрами, тактильно демонстрируя нехилое возбуждение. От этого в меня как будто кипятком плеснули. И, пожалуй, именно это и отрезвило.

– Никита, стоп! Хватит! – тяжело дыша, воскликнула я, заглядывая в потемневшие от страсти глаза соседа. Он дышал так же рвано и шумно.

– Почему?

– Да потому что, малыш! Не надо лезть в мою жизнь, не надо меня ни о чём расспрашивать и лучше вообще ко мне не приближаться! Я для тебя всего лишь соседка по лестничной клетке, и всё, понимаешь?

Я закусила губу, не зная, как описать весь тот тотальный швархоз2, который происходил в моей жизни. Ласковое слово «малыш» вырвалось само собой, так как я смотрела на милые вьющиеся и отливающие золотом локоны Ника. Однако, похоже, именно это слово заставило его отстраниться.

На красивом мужском лице резко пропали милые ямочки, зато появились морщины у рта, делающие его чуть старше. Он плотно сжал губы и процедил:

– Если ты намекаешь, что я слишком юн, то мне уже есть восемнадцать. Или ты считаешь, что раз мелкий, значит, без гроша за душой? Не пошикуешь?!

«Я вообще не это имела в виду, а скорее, наш разный жизненный опыт», – хотела сказать я, но промолчала. Потому что Ник сделал то, что мне требовалось: развернулся и спешно прошёл в прихожую, чтобы обуться.

Совершенно молча я прошла за ним. Сосед буквально за секунды натянул обувь, обернулся, смерив меня взглядом, и неожиданно буркнул:

– Карин, я всё равно узнаю о тебе всё, что мне надо. Я уже узнал твоё настоящее имя. Выясню и всё остальное.

– Не стоит. – Я нервно обхватила себя за локти. Последняя фраза Ника прозвучала как угроза. Ему, глупому! Шва-а-арх, зачем я вообще пустила его в свою квартиру? Почему не выставила вон сразу же?!

– Твой толстосум существенно богаче, да? – Он обвёл взглядом квартиру, выпрямляясь. – Ну да, конечно. Деньги в наше время всё решают. Особенно на Веге.

– Уходи, – сказала так жёстко, как только могла.

– Я ещё вернусь, – глядя мне глаза, ответил Ник и вышел прочь.

Я шумно выдохнула, закрыла глаза и упёрлась лбом во входную дверь.

– Глупый, глупый мальчишка… – прошептала я, вспоминая головокружительный поцелуй Ника. – Куда ты суёшься? Эдгар не твоей весовой категории. Забудь меня.

Неожиданно зачесался живот, затем шея и лопатки. Я вновь направилась в душ. Теперь уже ледяной.

***

Никита

Тело простреливало от возбуждения и кипящего адреналина. Хотелось что-то сделать, сломать, бежать куда-нибудь… да поорать, в конце концов! Последние два месяца я только и делал, что пытался подловить соседку на лестничной клетке, ходил выкидывать мусор по три раза в день – так часто, что даже старшая сестра пошутила, всё ли у меня в порядке и откуда такие приступы чистюли. Я уже думал, что всё, Фича переселилась. Корил себя за то, что не взял её номер коммуникатора, да и просто не смог выяснить настоящее имя.

Пускай мы встретились в совершенно неромантичной обстановке – ребятам такое рассказать – заржут, – но соседка никак не шла из головы. И, будем честны… южного полюса тоже. Никогда не встречал настолько роскошных женщин. Идеальная фигура с высокой грудью и осиной талией, длинные блестящие и мягкие как шёлк волосы, восхитительный оттенок кожи – чуть светлее, чем у большинства таноржцев, и огромные глаза. Да, на глазах я завис. Таких глаз я не видел ни у кого. Вроде бы обычные карие, но стоит в них заглянуть, а затягивает в бескрайнее море.

Эта ошеломительная женщина определённо была старше меня. Однако это угадывалось не столько во внешности, сколько в манере речи, движениях, дорогом парфюме и нюансах. Взять хотя бы брендовое кружевное нижнее бельё, которое институтки точно не могут себе позволить. Но лично меня эта разница в возрасте вообще ни на атом не смущала. Скорее, наоборот. Возбуждала. Это как поставить себе недостижимую, но оттого совершенную цель.

Однокурсницы всегда казались мне слишком поверхностными. Их интересы и разговоры бесконечно вертелись вокруг развлечений, шмоток и бессмысленных сплетен из шоу-бизнеса. То ли дело было в том, что все они родом с Танорга, а потому не понимали, каково это – жить на Веге, – то ли дело было во мне… Я никогда не видел себя в роли бойфренда и даже не прикладывал усилий к тому, чтобы обзавестись девушкой. Да и зачем? Моя цель была – выучиться, получить диплом архитектора, устроиться на работу на Танорг, добиться визы для меня и старшей сестры. Но всё это было до встречи с соседкой, которая повлияла как выстрел из «агонии».

Мозги всмятку, тело мечтает об этих восхитительных формах, а мозг сигнализирует, что успешный программист в наше время зарабатывает всяко больше, чем студент архитектурного.

«Ник, забудь о ней! Она уже забыла, что ты вообще существуешь!» – сиреной орал мозг, пытаясь достучаться до разумной части меня, которая с азартом сталкера пыталась вновь «случайно» столкнуться с соседкой.

Ночью я решил сходить в зал, чтобы выбить дурь из головы, а заодно и поддержать форму. Здесь, на Веге, слабая гравитация, и спортзал – суровая необходимость. Когда возвращался домой, случилось чудо. Ну как чудо… Снующие по подворотням Веги нарики – скорее закономерность, а вот соседка…

Дальше всё пошло так, будто кто-то сверху написал для меня личный сценарий: я её спас, довёл до квартиры, отправил в душ греться.

А дальше взял банку с кофе, и на глаза попалась этикетка. «Сделано на Миттарии». Мои глаза чуть на лоб не полезли. Где-где?! Мало того что на Веге хороший кофе – редкость, но кофе с Миттарии… попахивает как минимум контрабандой. Или фальшивкой.

Принюхался.

Не-е-ет, запах бомбический, значит, контрабанда, которая стоит несусветных для спутника кредитов. Так-так-так, что тут у нас ещё? Не то чтобы я собирался осматривать чужую квартиру без разрешения, но взгляд как-то сам собой зацепился за фарфоровые чашки. Вода в душе Карины лилась, а потому я вышел в гостиную и уже внимательнее осмотрел диван, ковёр… Всё красивое, но в этих женских штучках я не разбирался. Зато разбирался прекрасно в моделях компьютеров. У Кари в рабочем кабинете их оказалось целых три, с процессорами последнего поколения. И кожаное эргономичное кресло с электроприводом, какие делают явно только на заказ. Я присвистнул. Не знал, что программисты нынче столько зарабатывают…

Карина ещё мылась, а потому я не удержался и зашёл в спальню. Комната встретила огромной двуспальной кроватью, заправленной то ли шёлковым, то ли атласным комплектом, шкафами, отделанными ореховым шпоном, и целой грудой бижутерии на прикроватном столике. Точнее, вначале я подумал, что это бижутерия, но стоило взять в руки первое же массивное кольцо, как в глаза бросилась гравировка: «Моей принцессе».

Стало не по себе. Во-первых, потому что гравировку не делают на пластиковых побрякушках, а если этот камень хотя бы полудрагоценный, то стоить украшение должно очень и очень нехило. Столько программисты точно не зарабатывают. Во-вторых, кольцо, как и несколько других предметов с похожими надписями, Кари явно кто-то подарил. То есть у неё есть мужчина, но при этом во всей квартире я не обнаружил ни намёка на ухажёра. Одежда в гардеробе, хоть и достаточно разнообразная, включала только женские вещи. Никаких мужских рубашек, брюк или обуви. Сумочки все только женские, ни одного портмоне. В туалете опущенная сидушка, в холодильнике – тщательно запакованные наборы готовой еды из ресторана на одного, кровать тоже смята так, будто спали лишь на одной стороне. Несколько фотографий в рамках, но везде Кари одна.

Так всё-таки эти украшения от её бывшего мужчины или она чья-то любовница прямо сейчас? Глухая и совершенно некстати взявшаяся ревность заворочалась внутри. Но почему Карина тогда не взвизгнула и не залепила пощёчину, когда я снял с неё свитер, понятия не имея, что под ним нет белья? Почему так спокойно стояла, когда тот урод к ней клеился на улице? Вопросов было больше, чем ответов. Стоило соседке выйти из душа, как этих самых вопросов существенно прибавилось. Она спокойно стояла в полотенце передо мной, ничуточки не ощущая дискомфорта от отсутствия одежды, но при этом несколько раз смотрела в окно, вздрагивала и начинала чесать локти.

И всё же вопрос, если ли у неё кто-то или нет, никак не давал покоя. И я сделал то, что сделал бы, наверное, любой мужчина на моём месте с роскошной женщиной, чтобы расставить все точки над рунами, – поцеловал.

По морде не отхватил, наоборот. Карина отвечала с такой страстью, что, честно говоря, я в какой-то момент решил, что сейчас-то мы и переберемся в спальню. А потом… что-то случилось. В её голосе появился холод, она оттолкнула, настойчиво требуя удалиться.

– Никита, стоп! Хватит!

– Почему?

– Да потому что, малыш!

Ох, если бы она отвесила мне пощёчину, то было бы в разы менее болезненно. Когда желанная женщина даёт понять, что ты для неё «малыш», это даже не оскорбительно… это взрыв мозга какой-то, при условии, что минуту назад она преспокойно тёрлась об эрекцию и всем телом кричала «да!».

– Твой толстосум существенно богаче, да? – со злости бросил, поняв, что меня жёстко динамят.

Любая моя ровесница оскорбилась бы и закричала, что она не такая. Или, наоборот, поглумилась бы, какой я нищеброд и вообразил себе всякие глупости. Но эта невозможная женщина и тут удивила… Просто и спокойно выпроводила прочь.

Я бессильно ударил по стенке, спуская пар. Да что с тобой не так, Кари? Не ведут себя так обычные девушки! Не ходят почти голышом перед незнакомцами, не отвечают на поцелуи со всей страстью, а затем не выпроваживают вон! И среди ночи не дышат свежим воздухом на Веге!

Я тихо выругался, понимая, что ничегошеньки не понимаю, и скользнул в собственную квартиру. Сеструха сопела на всю комнату и сонно зачмокала губами, когда я закрыл дверь. Я бесшумно забрался на выдвижную койку выше и задумался, как могу заинтересовать Карину. Ну, совершенно очевидно, мне нужны деньги, и много… Учёба – это, конечно, хорошо, но свои кредиты иметь давно пора. Да и не дело, что Мирка вкалывает на еду за нас двоих. Решено, завтра пробью первую пару и поищу работу.

Глава 4.

Реплика

Наше время

Я сама не поняла как, но сосед с озорной улыбкой и ямочками на щеках просочился в мою жизнь. В первый раз он пришёл с круассанами, настаивая, что должен отдать долг за вкусный кофе. Второй раз принёс пирожки из соседнего супермаркета. Кучу лет не ела пирожков. Тот ресторан, из которого Эдгар заказывал мне еду, не имел такого пункта в меню. В третий раз я просто пустила упрямого соседа в квартиру, но с условием, что он ни о чём не расспрашивает.

Никита оказался на редкость понимающим и внимательным. Я видела, как меняется его мимика, когда он рассматривает что-то необычное у меня в квартире, но при этом он всегда старался сохранить отрешённый вид и не задавать тех самых вопросов.