Материнская любовь

– Не надо! Для этого есть полиция, они все выяснят, Настя, – поторопился успокоить подругу Даны Никита Сергеевич.

– Вы сами-то верите?! Мы ж ни дети депутатов! Никто никого не будет искать, ни группу, ни этого Бориса , никого!

– Почему именно Бориса?

– Да не знаю я… они недавно познакомились наверно … я не видела его  ни разу … и она вроде тоже .... не знаю, не из нашей школы  он точно … она все говорила , что он не хотел с ней встретиться, а она вроде очень хотела .... не знаю .

6

Следователь нервно стучал по столу ручкой. Вглядываясь в карту района, лежавшую на столе. «Странное дело … Четвертая … Смежные дворы … И дома совсем рядом расположены … Что еще их объединяет? Возраст от тринадцати до пятнадцати лет, близко живут , школы разные, трое выпрыгнули из окон подъездов, во всех случаях не работали камеры на подъезде, а четвертая – из окна квартиры … и осталась жива ....только б выжила … в двух случаях упоминался какой-то Борис … тааак … групповое помешательство бы подошло? Расшатанная психика подростков? Умышленное доведение до суицида? В трех случаях не работали камеры … и это странно … в последнем – Камера рабочая … и никакого толку, на камерах только соседи … и у каждого подтвержденное алиби… никто ничего не слышал … и дверь закрыта изнутри … хотя она просто захлопывается … вызову-ка я директора управляющей … может он что расскажет» , – рука машинально взяла телефон:

– Алло, Игорь Аркадьевич, хотел бы видеть вас. Завтра в 15.00 у себя, буду ждать. До свидания.

Никита Сергеевич активно вёл переписку в группе «отличники». Непривычен был ему язык нынешней молодежи. Как он иронично называл его – скудный словарный запас, неотягощённый интеллектом, но с избытком пестривший неологизмами и взрывоопасными эмоциями. В силу своей профессии, он быстро освоил правила общения и тем более речевые обороты, поэтому ему не составляло ни малейшего трудам даже в этом многообразии пустых разговоров – получить нужную информацию. И вот уже через два часа у него в друзьях половина болтунов этой группы. Конечно, здесь он выбрал себе определённую роль, подкрепив ее чужой фотографией и подходящим «ником».

Звонок в домофон снова отвлёк его:

– Митя?

– Да это я, Никита Сергеевич. – любезно произнес юноша.

– Открываю.

– Все купил по списку, сдача в пакете в мешочке. Какой у вас запах кофе ароматный! Наверно, только сварили. – заискивающе заметил Митя.

– Да, Митя, так и есть … может по кофейку? – не поворачиваясь, спросил Никита Сергеевич   из вежливости, но Митя , как обычно , не отказался.

Идеально чистые кофейные чашки Никита Сергеевич наполнил ароматным кофе, в котором он был знаток. Все в его доме было также идеально, недорого и пафосно, но просто и с ярким оттенком скандинавского минимализма, что совсем не походило на холостяцкую квартиру вдовца, доживающего свой век на скромную пенсию. Даже домашний халат, который ему, когда-то подарила супруга, он носил с благодарностью и благородством, словно до сих пор супруга рядом и следит за его внешним видом и опрятностью.

– Какая погода сегодня  замечательная! Весной пахнет, – с улыбкой сказал Никита Сергеевич.

– Да, гулял бы да гулял.

– А что ж тебе мешает? Даму сердца – под руку и на променад! – подбодрил Никита Сергеевич.

– У меня нет дамы … – смущенно сказал Митя. – Точнее была … расстались.

– Бывает! Ещё молодой ты. Давно расстались то?

– На днях… – как-то совсем неуверенно и, втянув голову в плечи, сказал Митя и добавил:

– Спасибо, Никита Сергеевич, мне пора бежать, – спохватился юноша.

– Так ты  ж не допил кофе то? – удивился старик.

– Да забыл совсем, что ещё в аптеку нужно забежать, – быстро надев обувь, и схватив пальто , Митя уже открывал дверь.

– Я позвоню , если что-то нужно мне будет, – предупредил Никита Сергеевич.

– Хорошо. Ещё раз спасибо – кофе у вас лучший в городе! – скороговоркой произнёс Митя и ушёл.

Никита Сергеевич брезгливо вылил остатки кофе после гостя и помыл  чашку. «Слизняк» пришло ему на ум определение для социального работника. Именно это прозвище мысленно каждый раз при виде Мити всплывало у него в голове.

Усевшись снова за компьютер Никита Сергеевич, взял телефон и набрал номер следователя:

– Добрый день, Игорь Владимирович, не сочтите за труд, но уделите старику время. Хочу поделиться с вами мыслишкой одной. Да, верно! Узнали! Это я. По поводу Даны, конечно. Завтра? Вечерком … ну буду ждать вас в районе 19.00.

Никита Сергеевич положил трубку и тут же погрузился в общение соцсети.

Утром Никита Сергеевич чувствовал себя полностью разбитым. До позднего вечера он не отходил от письменного стола с компьютером, но, несмотря на это, чувство удовлетворённости его тоже настигло. Словно его труд был вознагражден. За эти пару дней он буквально забыл, к своему стыду, напрочь, о Катерине Семеновне, которая еще так и не была выписана из больницы. Они знали друг друга много лет, а вот дружила по-настоящему она с покойной женой Никиты Сергеевича – Софьей Михайловной. За многие годы совместных встреч, они буквально научились уважать друг друга благодаря их искренней и взаимной любви к Сонечке. Может быть, именно эта светлая память о ней и была единственным связующим между ними, но это помогало им поддерживать друг друга все эти годы, когда Сони не стало.