Ошибка выживших

Тата Свет

Ошибка выживших

Настоящий ужас заключается не в том, что монстры существуют. А в том, что ты смотришь им в глаза каждый день и не видишь.

Комната с видом

Прошло больше года с тех пор, как я окончила университет с красным дипломом. Мне удалось быстро найти работу и скопить немного денег. Съемную квартиру я искала с весны. Варианты в рамках моего скромного бюджета напоминали злободневные анекдоты: первый этаж облезлого хруща, окна на помойку, соседи-алкоголики, планирующие ночевать «где придётся», лишь бы со сдачи жилья раздобыть на выпивку. Квартиры получше взлетали в цене так, будто в них уже была встроена золотая ванна.

Рассказы знакомых, как им невероятно повезло с арендой – просторная квартира со свежим ремонтом в пятнадцати минутах от центра за смешные деньги – пробуждали во мне зависть и негодование. Моя же фортуна подсовывала «хатки бобра» с клопами, плесенью и древним холодильником, источавшим запах мертвечины, и располагающий к философским размышлениям вид на алкопятак. Лето пролетело в бесконечных просмотрах квартир. Наступила осень, а я всё ещё жила с родителями. Мысль о вечном пребывании под их надзором повергала в уныние. Моё внезапное желание отделиться и жить самостоятельно воспринималось в штыки.

С поисками мне помогали друзья, отслеживали объявления в соцсетях, справлялись о пустующей городской недвижимости у своих родственников и коллег. Я не теряла надежду однажды обрести свой отдельный угол. Когда ситуация в отчем доме опять накалилась, а степень моего отчаяния достигла критической отметки, я случайно проболталась об этом бывшей однокласснице. Оказалось, она сама искала жильё и предложила снимать «двушку» втроём – я, она и её парень, рок-музыкант. Горе-парочка славилась на всю округу шумными пирушками и толпами гостей – каучсерферов, случайных знакомых и «просто хороших людей, проходивших мимо». Их жилище напоминало вокзал: вечный квартирник, пьяные крики с балкона, соседи, вызывающие полицию. Переезд из родительского дома в ночлежку для всех желающих не входил в мои планы. Я мечтала о тишине. О месте, где можно спокойно готовиться к поступлению в аспирантуру. Да, мне нравятся иногда сходить на концерт или в ночной клуб, но дом должен быть надежной крепостью, а хаотичный мир пусть остаётся за его толстыми стенами.

Многие мои ровесники до сих пор жили с родителями и не видели в этом ничего зазорного. Бесплатная еда, постиранная и выглаженная одежда – райский пакет «вечного ребёнка». Но я остро нуждалась своей территории.

Жизнерадостная мелодия оторвала меня от меланхоличных раздумий об устройстве вселенной. Марго я знала со школы. Она крутилась в творческой тусовке, иногда звонила мне просто поболтать и несла бремя моего агента по недвижимости.

– Тася, я нашла тебе жильё, – голос звучал слишком уверенно.

– Опять? – вздохнула я, представляя очередной хламовник с тараканами.

– Слушай, это стопроцентный вариант! Вот увидишь, тебе понравится, – даже самая искусная реклама вряд ли могла бы снизить градус моего скепсиса, тем более такие примитивные манипуляции.

– Марго, давай вспомним твои прошлые «стопроцентные варианты». Плесневелая двушка на Пестеля с лежачей бабкой в нагрузку… Ты погоди оправдываться. Давай сперва пройдемся по фактам. Было такое? – Марго недовольно промычала в трубку. – Квартира на Обводном с чадящей чёрным дымом трубой в метре от окна. Стены в копоти, как после пожара. Полузаброшенный дом на Канонерке – шикарный вариант… Ах, ты не знала, – она попыталась меня перебить. – Идем дальше. Образцово-показательная квартирка на Черной речке, в которой полгода разлагался труп деда… Вечный ремонт в Купчино, подвал на Ваське… Их было сто-олько, я ноги до мозолей стерла. А твоя последняя интерпретация однокомнатной квартиры в пешей доступности от метро за умеренные деньги оказалась халупой на выселках под Всеволожском! Без ванной и туалета, с окнами на кладбищенскую помойку за двадцать тысяч в месяц плюс КУ! «Двадцать тысяч, Карл!» – эмоционально возмущалась я. – Потолок и стены расписаны графити – прям дизайнерский проект, лофт! Ты специально отбираешь для меня самые выдающиеся шедевры?

– Насчет Всеволожска… Я тебе уже объясняла… там вышла путаница в названиях улиц. Я была на сто процентов уверена, что это где-то в районе Коменды. Мне хозяйка назвала пятнадцать тысяч уже вместе с коммунальными… Кстати, с Пестеля бабку родственники вроде перевезли. Зря ты тогда отказалась, замечательный район, самый центр… Пусть состояние не идеальное, зато дешево… Ну, а как ты хотела?

– Еще была 2-ая Красноармейская и владелец – мутный сиделец-рецидивист. Наркопритон на Ланском…

– Не наркопритон, а проституточная. В соседней квартире, а не в той, которую я тебе показывала…

– Ага, прям за стенкой!

– Ладно, Тася, – с досадой перебила она. – С твоим бюджетом что-то приличное найти очень не просто. Дай мне последний шанс. Я даже за услуги свои ничего не возьму, оформлю мимо нашей лавочки. Будет мой тебе подарок во искупление «грехов».

Что-то новенькое! Мировоззрение прагматичной Марго зиждилось исключительно на материальной заинтересованности.

– В этот раз никаких сюрпризов, клянусь самым дорогим… Однако, предупреждаю сразу, – она немного замялась, а я напряглась. – Это не совсем квартира, а скорее комната в квартире… Большая, просто огромная! Светлая, роскошная комната. Дом в престижном районе и до твоей работы минут пять всего.

Вранье. Потом окажется, что это бараки где-нибудь в Новолисино или Пудомягах. Пора нажать отбой и добавить Марго в черный список.

– Реально хороший вариант, топчик за свои деньги. Хозяин просил побыстрее найти жильца, – её голос дрогнул, явно что-то недоговаривает. – Если вдруг спросит, прикинься бедной студенткой из области. Да, именно это и скажи. Не спрашивай, почему. Так надо, поняла? Ты – студентка. Нигде не работаешь, живешь на копеечные подачки от родаков. – Марго то манерно растягивала слова, то тараторила быстрее миксера. – Не тупи, обязательно завтра съезди посмотреть! Гарантирую – ты не пожалеешь.

Видимо, пожалею, ой, как ещё пожалею. Комната с гарантиями от Маргоши, оформленная мимо их конторы… Чую, с её «топчиком за свои деньги» что-то «реально» не так.

Справедливости ради придется всё же отметить, что Марго не всегда терпит фиаско на поле своей профессиональной деятельности. Если пренебречь моим случаем, она наработала солидную историю удачных сделок, поспособствовала коллеге моей мамы в сложном размене, наши соседи с ее помощью выгодно продали загородный дом, а другие – нашли квартиру в хорошем районе. Наверное, это моя карма всё портит. Но комната? Хозяин? Я мечтала жить в квартире одна. Из любопытства спросила цену.

– Ну, чего молчишь? Учти, я её ещё в базу не внесла. Придержу денек эксклюзивно для тебя. Очень вкусный вариант. Я эту комнату запросто какому-нибудь приезжему студенту сдам, уйдет, как горячий пирожок на вокзале. Будешь потом локти кусать.

– Ладно, так и быть, съезжу, – в моём ответе ощущался дефицит энтузиазма. – Исключительно в развлекательных целях, вместо цирка с конями.

Марго продиктовала адрес и принялась сбивчиво объяснять, что номер телефона хозяина она точно записала, просто не может сейчас найти, но завтра с четырёх до шести он точно будет дома и разрешил приходить без предварительного звонка. Эта странность должна была меня насторожить.

На следующий день после работы я отправилась на смотрины жилья. Двор оказался уютным: детская площадка, старые клёны, лавочки. Дом – обычная жёлтая шестиэтажка с неработающим лифтом. Судя по нумерации, на каждом этаже по две квартиры и мне нужен последний. Ну, точно, расторопная Марго сосватала мне коммуналку. Если так, ей от меня крепко достанется. Домофон пронзительно запищал, выпуская пожилого собачника и его звонкоголосую карликовую колли.

Дверь квартиры № 24 была чёрной, массивной, без украшений. На звонок ответили не сразу. Когда дверь открылась, на пороге стоял высокий мужчина в свитере с шахматным узором. Он внимательно смотрел на меня сверху вниз и молчал.

– Здравствуйте… Это вы сдаете комнату? – спросила я, чувствуя лёгкий мандраж.

– Да. Проходите.

Я доверчиво шагнула внутрь, тяжелая дверь захлопнулась. Полумрак скрывал детали прихожей, оставляя лишь смутные силуэты. Джинсовую куртку пришлось повесить на услужливо протянутые хозяином плечики и оставить в шкафу. Вообще-то я так никогда не делаю – она совсем легкая, заменяет мне пиджак.

Комната оказалась просторной, с высокими потолками и огромным окном, из которого открывался вид на Неву. Паркет блестел, стены были окрашены в серо-голубой. Мебель представляла собой странный микс из разных эпох: кожаное кресло, узкая кровать, письменный стол.

– Ремонт делали недавно? – спросила я, но ответа не последовало.

Хозяин стоял у окна. Высокий, статный, с густыми тёмными волосами, слегка тронутыми сединой. Черты лица резкие, орлиный нос и тёмные, почти чёрные глаза. Тяжёлый, пронизывающий взгляд изучал меня, будто сканировал.

– Долго будете рассматривать? – его голос звучал слегка раздражённо.

– А, нет… Где кухня и ванная?

Он провёл меня по длинному коридору. Кухня оказалась роскошной: мраморная столешница, современная техника, набор ножей на магнитной планке. Ванная была просторной, с дорогой сантехникой и плиткой.

– Вы живете здесь один? – с сомнением спросила я.

– Да… Вас должны были проинформировать об условиях.

– Депозит и все прочее, – выпалила я.

– Считаю необходимым это проговорить. У меня есть определенные требования к жильцу. Условия – жесткие и не допускают компромиссов, – настаивал он.

Видимо, посудомойка и остальные навороты исключительно к услугам хозяина. Мой хаотично блуждавший взгляд снова остановился на приметном лице мужчины. Пожалуй, так беззастенчиво разглядывать незнакомого человека все же неприлично.

– Во-первых, я не намерен сдавать комнату семье или паре. Жилец должен быть один, без детей, домашних питомцев, жен и мужей, фактических, бывших либо потенциальных, – я ощутила легкую неловкость, и, опустив взгляд, принялась перебирать пальцами волосы, заплетенные в тугую косу.

– Я одна. Не замужем фактически и потенциально.

– Во-вторых, я не люблю шум, не потерплю вечеринок и пирушек в моей квартире.

– Я тоже предпочитаю тишину. Порядок гарантирую, – поспешно закивала.

Его надменное лицо исказила кривая ухмылка. Ну да, в наше время так необычно, когда молодая девушка предпочитает спокойную уединенную жизнь, без «потенциальных мужей» и «пирушек-вечеринок».

– Я часто уезжаю. Нужно, чтобы кто-то присматривал за квартирой, – он закашлялся. – Выставки… Я пишу картины.

Мужчина грациозно сложил руки перед собой. Его длинные пальцы покрывали пятна белой и голубой краски. Я вспомнила, что в коридоре мой нос уловил резкий запах растворителя или лака. А он точно не наркоман? Хорошенькое прикрытие…

– В доступе жильца будет комната, кухня, ванная и туалет. Остальные помещения – под запретом.

– Коридор с прихожей и кладовка – ими я тоже смогу пользоваться? – наивно уточнила я.

– Разумеется.

Он общался в подчеркнуто официальной манере, по выражению лица и позе считывалось провоцирующее высокомерие. Будто ждал, что я возмущусь условиями и уйду, или сам найдет повод меня выгнать. Но когда заметил, как я зябко повела плечом, неожиданно предложил чаю – любезно, почти тепло.

– Только не до краёв, пожалуйста.

Чай горчил и напоминал аптечный травяной сбор. Хозяин квартиры продолжал сверлить меня проницательным холодным взглядом в полной тишине, нагнетая мрачное напряжение.

– Когда можно будет переехать? – я обожгла язык.

– Как только внесёте предоплату за три месяца.

– Согласна, – я встала с табурета. – Деньги привезу завтра. Мне бы хотелось переехать как можно скорее.

Мужчина тоже встал. Двигался он стремительно и свободно с резкой грацией, что несколько удивило меня на контрасте с закрытыми позами античной статуи, которые он демонстрировал минуту назад.

– Ещё я бы хотела привезти свою мебель и, если это возможно, кое-что убрать из комнаты.

– Да, конечно, на ваше усмотрение, – заверил хозяин.

Он проводил меня в прихожую. Если бы не откровенно низкая арендная плата, я бы подумала, что хозяину срочно понадобились деньги. Я сняла с деревянных плечиков свою куртку. На миг показалось, что он ждет от меня чего-то ещё или собирается продолжить разговор.

– Жду вас завтра к десяти утра.

– Может, лучше к обеду? Раньше полудня, боюсь, мне никак не успеть.

– Хорошо, в двенадцать, – выдержав паузу, ответил он и отвел взгляд.

Стоя перед высоким зеркалом я подвернула рукава джинсовки, поправила волосы, критически взглянув на свое отражение, быстро провела по губам гигиенической помадой. Хозяин квартиры пристально следил за мной, словно скрупулезно документировал каждое движение.

Ну и тип, имени не спросил, сам не представился. Смотрины жилья прошли как-то подозрительно, подумала я, сбегая вниз по ступенькам, и едва не влетела на повороте в зазевавшегося худощавого паренька. Выйдя из подъезда, отправила сообщение Марго. Позже позвонила друзьям, они обещали помочь с переездом.

Следующим утром мы грузили мои вещи в тентованную «Газель».

– Ты уверена, что хочешь жить с этим типом? – Сашка хмурился, закидывая в кузов очередную коробку с книгами. – Мужик не представился, комнату сдаёт за бесценок… Пахнет маньяком.

– Ну вот, началось, – я закатила глаза. – Завязывай смотреть трукрайм на ночь. Тебе всюду мерещатся серийные убийцы.

С Сашкой мы выросли в одном дворе и всегда были «не разлей вода». Нас часто принимали за брата и сестру. Он, как и я, белобрысый, сероглазый. Но если присмотреться внимательнее, станет очевидно, что на этом наше сходство заканчивается. Чистейшая финская родословная моего друга играет громкое соло, тогда как в моих генах всё не так просто.

После школы я поступила на психфак СПбГУ, а мой друг – на электротехнический факультет Аграрного Университета. Но, разочаровавшись в сделанном выборе, бросил учебу на первом курсе и занялся тем, что его по-настоящему увлекало – компьютерами, сетями и программированием. Трудится мой друг сисадмином в преуспевающей компании, параллельно заканчивает ЛЭТИ на заочке.

Он давно переехал на съем, поближе к работе, подальше от разборок родителей. Сначала его соседями была молодая семейная пара. Но ребята взяли студию в ипотеку и съехали. Костя в то время расстался с девушкой и тоже искал жилье. С Сашкой их свел мир он-лайн игр. Так уж вышло, что соратники в виртуальном бою стали соседями по съемной квартире.

По многочисленным отзывам знакомых Костик – очаровашка и красавчик. Он обладает неповторимым шармом Купидона, невысок и пухловат, копна темно-русых курчавых волос венчает розовощекое голубоглазое лицо, его теплую, слегка лукавую улыбку невозможно игнорировать. Весёлому и энергичному, иногда немного суетливому Косте можно простить что угодно за его добрый нрав и тонкое чувство юмора. Иногда я ловлю себя на ощущении, что он мне душевно ближе и понятнее, чем увязший в виртуальной реальности Сашка. Костя любознателен и непоседлив, часто меняет сферы деятельности, пробует новое. С весны работает водителем-экспедитором, пригнал свой рабочий автомобиль, чтобы перевезти мои вещи.

Опоздали на целый час. Я попросила ребят ждать в машине, а сама пошла разведать обстановку.

– Я уж было предположил, что вы передумали, – сухо заметил хозяин квартиры.

– Дорожные работы, весь город стоит… – сбивчиво пояснила я, когда он впустил меня в квартиру.

Мы прошли на кухню. На столе лежал договор аренды. Хозяин протянул мне ручку. Подписала, не вчитываясь, лишь пролистала для виду. Договор показался как будто длиннее стандартного. Внимание привлекла подпись на последней странице. «АВаравва». Почерк многое говорит о человеке. Ещё на младших курсах университета я увлеклась психографологией. Буквы некрупные, ровные, написаны с нажимом, резкие росчерки и палочки, без вензелей и украшательств. Наклон в подписи почти отсутствовал. Палочка у «р» и верхняя петелька у «в» были заметно длиннее и стремительнее. Мегаэкспертное заключение на коленке: автор примечательной закорючки человек сдержанный, практичный, обладает решительностью и волевым характером, аналитическим складом ума, прямолинеен и не склонен к дипломатии, независим, любит доминировать. Добавим к этому то, что он художник, и получим весьма противоречивую личность. Варавва. Редкая фамилия, с отсылкой к Библии. Что за «А» такое? Наверное, первая буква имени. Мне следовало быть внимательнее. Александр, Алексей, Андрей, Антон… Артур, Артём… Артемий Варавва. Нет, на Артемия он не похож. Андреи и Алексеи тоже обычно другие, попроще. И уж точно не Антон. Любопытно.

– Ну, вот, с этим закончили. Теперь можно заносить вещи? – спросила я, слезая с табурета.

– Заносите, – смерил меня строгим взглядом, я боролась с желанием теперь уже внимательно изучить договор и найти в тексте имя хозяина, свернула документ трубочкой и засунула в сумку.

Подперев дверь подъезда обломком кирпича, мы приступили к выгрузке и подъему моих вещей на шестой этаж. Утром мне казалось, что их было меньше, к тому же в доме родителей работал лифт. По частям втащили в мою новую комнату диван. Пришлось попотеть с большим количеством тяжелых коробок. Я люблю книги. В эру цифровых технологий предпочитаю аналоговые бумажные издания, которые занимают много места, непрактичны и собирают пыль. Основная часть моей библиотеки – книги по профессии, художественная литература представлена в меньшинстве. У стены выстроились колонны справочников, учебников, монографий и редких изданий. Кресло перенесли к открытому окну, платяной шкаф пришлось двигать в угол. Кровать разобрали и вынесли в коридор. Водрузила ноутбук и всякую мелочь на письменный стол. Сумки с одеждой разберу позже. Костя внес портативную колонку, которую ребята подарили мне на прошлый день рождения. Не то, чтобы я целыми днями слушала громкую музыку, но друзья рассудили, что она мне непременно нужна.

Ребята принялись собирать диван, а я вспомнила про свой велосипед, пошла за ним в машину. Велик – хорошая альтернатива общественному транспорту, пока стоит теплая погода. Раньше я жила на девятом этаже и лифт частенько устраивал забастовку, так что мне не привыкать таскать железного коня вниз и вверх по ступенькам. Носком кроссовки я открыла черную дверь квартиры. На пороге стоял хозяин с грозной миной. Увидев моё транспортное средство, он еще больше посуровел. Возможно, я упустила в договоре пункт «никаких велосипедов». На секунду представила, как мы с друзьями спешно грузим вещи в машину и увозим всё обратно.

– Я так понимаю, это вы тоже намереваетесь хранить в квартире? – кивком головы хозяин указал на велосипед. – И не оставляйте дверь нараспашку.

Я приготовилась защищаться.

– Велосипед будет стоять у меня в комнате. Расстелю клеенку, чтобы полы не пачкать.

– Думаю, здесь найдется место, – он щелкнул выключателем.

Наконец, я смогла рассмотреть просторную прихожую. Под высоким потолком не оказалось ни летучих мышей, ни других жутких существ, которые рисовало моё воображение, что было слегка досадно.

– Можете поставить его туда, – хозяин жестом указал направление.

– Точно, – я споткнулась и едва не уронила железного коня себе на ногу.

– Только не бросайте велосипед на проходе, – предостерег он. – И вот ещё, – мужчина протянул мне ключи. – Два больших – от входной двери, медный – от вашей комнаты.

Вот я и переехала в свой новый дом.

Усталые, но довольные мы с друзьями отправились в паб отметить мой переезд. Сашка и я заказали по пинте светлого и закуски, Костик с кислой физиономией попросил безалкогольное в бутылке и приналег на орешки.

– Предупреждаю, тот, кто сдаст новые явки-пароли моей маме, – больше мне не друг, – с преувеличенно-зловещим выражением лица я провела ребром ладони по горлу.

– Заметано, Тась. Но если что, звони. Мы примчимся с бейсбольной битой. – Костя напустил серьёзный вид. – Не нравится мне этот хозяин квартиры…

– Ой, да ладно тебе. Всё официально, а значит, безопасно – договор, ключи.

Сашка манерно закатил глаза и готовился добавить свои обычные пять копеек параноика, но нам обновили пиво. Мой друг задумчиво подул на высокую шапку пены и сделал шумный глоток.

– У меня есть знакомый мент, – заявил пьяненький Сашка. – Спрошу у него, нет ли в этом районе подозрительных личностей.

– Саш, перестань! – засмеялась я. – Он живописец, а не маньяк.

Посидев ещё полчаса, мы попросили счёт, который, вопреки договоренности и моим протестам, оплатил Костя. Он частенько так делал, я пробовала даже обижаться, но это не помогало. Мы вышли в незаметно наступившие сумерки, уличное освещение уже зажглось, создавая в городе атмосферу уюта. Ожил мой телефон. Я долго рылась в сумочке. Это мама вернулась с дачи и не обнаружила меня дома.

Родители, конечно, знали, что я подыскиваю себе отдельное жильё, однако, пребывали в стойкой уверенности, что моё отселение произойдет лет этак через пятьдесят или сто. Уезжая, я оставила родителям записку, в которой сообщала коротко, но информативно: «Переехала. Целую, Тася».

– Привет, мам, – с неестественной веселостью поздоровалась я.

– Слава Богу, ты жива, – с паническим придыханием начала она. – Нас с отцом совсем не жалеешь. Я вернулась с дачи, захожу домой и что вижу – тебя нет, вещи и диван испарились, шкафы пусты! Меня чуть удар не хватил, в глазах потемнело. Как прикажешь это понимать? Где ты?! Дочь, когда ты вернешься домой?! – даже сильное волнение не способно заставить маму назвать меня по имени, будто оно ей неприятно.

– Ну конечно, ты не заметила записку на холодильнике, – я обреченно вздохнула. – Мама, у меня всё хорошо, не волнуйся. Я нашла квартиру. Сегодня перевезла вещи. Клянусь, я пыталась утром рассказать об этом папе, но он спешил как метеор. Опять проспал свою электричку, – мой голос звучал невозмутимо и ровно – голос взрослого, самостоятельного человека.

– Значит, сегодня тебя не ждать? – не унималась мама.

– Естественно, нет. И завтра тоже, и через неделю… Обещаю иногда проведывать вас.

Не дать слабину – это сейчас главное. Всё решено, обратного пути нет.

– Ты вроде бы собиралась поступать в аспирантуру. Как теперь будешь готовиться?… Говорили мы тебе, надо было сразу после диплома, ещё в прошлом году. Но разве ты слушаешь… Чем тебе с нами-то не жилось?

На прошлой неделе мы с мамой опять поссорились. Её основные претензии ко мне заключались в том, что я поздно возвращаюсь, не перезваниваю, мало бываю дома, ни о чем ей не рассказываю и совсем не помогаю по хозяйству. На пике эмоционального всплеска мама обвинила меня в том, что я даже не пытаюсь быть хорошей дочерью. Я молча развернулась и ушла на работу. Она уехала на дачу и с тех пор мы больше не виделись и не созванивались.

– Ну, как знаешь, дочь… Уверена, скоро тебе это надоест и ты вернёшься…

– Мама… Напоминаю, я уже взрослая, и забочусь о себе сама, – я теряла оставшиеся крупицы самообладания.

– Ох, не так мы с отцом тебя воспитали… – запричитала она со вздохом, а это уже запрещенный прием.

– Всего хорошего, мам. Обнимаю вас. Передавай папе привет.

Отбой, телефон переведен в беззвучный режим и отправлен в сумку. В груди защемило – старый рефлекс, будто я снова виновата. Тем временем Костя не без труда усадил Сашку в машину, и тот принялся искать любимую песню, вывернув громкость на максимум. Ребята подбросили меня до дома. Сашка посапывал с краю, смешно расплющив о стекло щёку и нос.

Простившись с друзьями, я задумчиво стояла у входа в подъезд, глядя, как их Газель не спеша развернулась и проехала в арку. Поднимаясь по лестнице, я пребывала все ещё в расслабленном состоянии, улыбалась своим мыслям, как вдруг на площадке третьего этажа передо мной возникли неясные очертания грозной фигуры. От неожиданности я оступилась и едва не потеряла равновесие, схватилась за перила. Незнакомец, лица которого я не могла различить в тусклом свете одинокого пыльного плафона, вынул изо рта тлевшую сигарету и, зловеще выпустив клубы дыма, обратился ко мне:

– Добрейшего вечерочка, девушка. Видел, вы сегодня к нам переезжали.

Я не сразу нашлась что ответить. Голос у него был хриплый, прокуренный, но не старый. Я сделала шаг вперед. Вряд ли встреча с потенциальным соседом является достойным поводом для истошных воплей о помощи.

– Меня Никита зовут. Живу в семнадцатой, – он указал на старую деревянную дверь. – Извините, если напугал.

– Да нет, ничего. Просто не ожидала здесь кого-либо встретить, – вот уж, действительно, нелепейшее оправдание – искать уединения в подъезде многоквартирного дома.