Опасный союз. Стать невестой врага

Чёрт!

И если его человек, следящий за видеонаблюдением, всё видел, то сейчас они просто смеются над малолетней несмышлёной невестой.

С другой стороны, даже если и так, идти на попятную я не могу. Я ведь так близка к тому, чтобы зарыться в этом грязном, но ароматном от запаха цветов фургоне и уехать отсюда навсегда.

Пока я играю в работника цветочного магазина, я не замечаю, что ворота на въезд раскрываются, и чёрный, блестящий и идеальный «Ягуар» лениво въезжает на территорию.

Снова украдкой оборачиваюсь на крыльцо, но охранник стоит, и чёрт его разберёт, куда он смотрит. Взгляд направлен прямо, и кажется, что не в мою сторону. Выпрямляюсь, изрядно подсобив парню, и уже ставлю ногу в салон, чтобы залезть и спрятаться там, доставая остатки цветов, как боковым зрением замечаю эту агрессивную машину.

А солнце, будто почувствовав приезд того, кто леденит после себя всё, включая почву, тут же скрылось за облаками.

Сглатываю, прикрывая лицо волосами. Тот факт, что я блондинка, наверное, сейчас играет не на руку. Стараюсь не смотреть в сторону машины хозяина дома, и затаив дыхание жду, что он просто пройдёт внутрь.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Слышу мужской голос, но уверена, что это не он. Я бы узнала, хотя и этот тон кажется отчего-то до боли знакомым. Беру охапку цветов и ставлю их на асфальт, а сама тем временем едва заметно приподнимаю голову, чтобы рассмотреть.

Замечаю, как Юсупов вальяжной походкой шагает от автомобиля и что-то коротко говорит по телефону. Только вот с пассажирской двери его машины выходит человек, которого я меньше всего ожидаю здесь увидеть.

Ошарашенно замираю и тут же прячу взгляд в пол. Не может быть…

Глава 13

Он сказал, что уехал и больше не вернётся. Я даже не стала ведь помощи у него просить, когда это всё произошло, потому что думала, его нет не то, чтобы в городе, а в стране.

Пытаюсь переварить то, что увидела, и заторможенно таскаю чёртовы цветы.

– Давай резвее, – торопит меня парень, очевидно совсем спутав всё происходящее.

Впрочем, я в таком же состоянии.

Беру очередную охапку соцветий и ставлю их на асфальт. А когда хочу разогнуться и взять следующую, то замечаю идеально начищенные туфли. Чёрные, кожаные, без единой царапины…

Прикрываю глаза, тяжело выдыхая.

– Наработалась? – слышу голос с издёвкой.

Поднимаю глаза на него и отрицательно качаю головой.

– Лея, – он делает шаг ближе ко мне, смахивая ногой только что поставленную тару с цветами, и те валятся на пол: – Ты либо слишком глупа, либо слишком в себя веришь, – это он практически хрипит мне в ухо, а я наблюдаю за тем, как рассыпаются цветы, которые будут украшать и его, и мою свадьбу.

Отчего-то слёзы готовы пробиться наружу, но я не позволяю. Он именно так обращается со всем живым.

Ему плевать на всё.

– Скорее второе, – озвучиваю, вскидывая подбородок.

Он едва заметно усмехается, а затем прищуривает глаза.

– Поздороваться с братом нет желания? – спрашивает, и я понимаю, что он всё прекрасно знал.

Чёрт, да они все всё знали.

Одна я, как слепая овечка, пытаюсь ходить по этому минному полю в поисках выхода, уже заведомо зная, что его нет.

Смотрю на него, испытывая такую жгучую ненависть, что на кончиках пальцах зудит. Подхожу ближе, наступая на те самые бутоны.

– Думаешь, что сможешь сломать меня? – вскидываю голову, глядя в его глаза.

Он прищуривает взгляд и наклоняется вновь к моему уху. Слышу, как тянет воздух у волос, а его рука прижимает меня прямо к нему в стальные объятия.

Хватаюсь за его плечи в попытке удержаться на ногах, но вместо того, чтобы отскочить, он задерживает меня.

– Ты скрашиваешь мои будни, невеста, – хрипит он тихо: – До тех пор пока мне это не надоест, почему бы не развлечься…

Прикрываю глаза, качая головой, и всё больше убеждаюсь в том, что этот человек неисправим. Бесполезно говорить, думать, что ты сможешь достучаться, или верить в то, что однажды он сможет стать не таким уродливым чудовищем.

– Ты потерян, как человек, Алан, – единственное, что я озвучиваю, прежде чем убираю свои руки с его плеч.

– Однажды ты сказала мне, что наша дружба – это то, что мы никогда не сможем потерять… – он откровенно издевается, а я вскидываю бровь.

– Я верно была не в себе, – цежу сквозь зубы, вызывая его хриплый смех.

– Иди поздоровайся с братом, – приказывает он, кивая на дом.

Бросаю тоскливый взгляд в сторону фургона, на котором могла бы уехать, и, не глядя в сторону Юсупова, прохожу мимо.

Когда я уже поднимаюсь на крыльцо, то внезапно для себя самой оборачиваюсь. И вижу, как Алан берёт белый пион и крутит его в руках. А глаза его тем временем сканируют вход в дом.

С несколько секунд он не сводит своего пронзительного взгляда, а затем подносит бутон к носу, и я даже отсюда вижу, как глубоко он вдыхает его запах.

Не понимаю, почему так много внимания уделяю этому моменту… Но просто ощущение, что это впервые, когда он действительно разглядел цветок, и отчего-то этот интимный момент, наряду с глазами, что пожирают меня в эту секунду, откладывается в моей глупой голове.

– Лея! – слышу возглас Марка и оборачиваюсь.

Смотрю на явно повзрослевшего брата и не верю собственным глазам.

– Я думала, ты уехал… – тихо обозначаю, что не разделяю радости от встречи.

Наверное, потому, что он обманывал меня, как и все.

– Малая, – подходит он ближе, но я качаю головой.

– У меня нет ни одного довода, чтобы…

Слышу, как к нам подходит Юсупов.

– Чтобы ты мог скрывать от меня своё местонахождение, – договариваю я, наконец.

– Я тебе потом всё объясню, сис, – просит он: – Теперь уже я хотя бы могу… – добавляет, бросая взгляд на Юсупова.

Такая жуткая усталость накатывает в этот момент, что мне просто хочется прилечь. И как бы я, на самом деле, не скучала по Марку, сейчас в виду всех событий я не знаю, как реагировать.

– Я пойду прилягу, – озвучиваю тихо, на что Марк мгновенно хмурится.

– С тобой всё в порядке? – он подходит ближе, хочет, видимо, проверить температуру, но я отмахиваюсь от этой заботы.

– Это психосоматика, – бросаю взгляд на Юсупова, который, прищурив свои глаза, изучающе рассматривает меня.

Оставляю их стоять на крыльце, а сама вхожу внутрь, обнимая себя. Я не имею права сдаться, я должна держаться и противостоять, чтобы однажды освободиться от этих оков.

Глава 14

Алан

Марк смотрит взглядом, будто хочет что-то спросить, но не решается. Жду, когда наконец этот зуд заставит сделать попытку и выяснить, что я делаю с его сестрой.

Забавная ситуация.

Она так яростно пытается противостоять, тратит свои силы, даже не подозревая, что это ровным счётом не принесёт плоды.

– Алан, – через несколько минут, пока я прикуриваю сигару, слышу голос Исхакова: – Могу задать вопрос…

Усмехаюсь про себя, не выдавая ни единой эмоции. В нашем деле любое проявление эмоций, ощущений и чувств – заведомо провал. И порой бывает сложно удержаться, однако ни один человек не способен распознать, что скрывается под масками равнодушия.

– Валяй, – коротко озвучиваю, затягиваясь дорогим дымом.

– Лея, ты… – он мнётся, и вроде не зелёный уже.

Прошёл ведь подготовку, можно сказать, как в армии отслужил. Даже подняться по иерархии успел. Конечно, не только благодаря заслугам, а и из личных соображений он стоит сейчас напротив меня.

– Вопрос не ясен, – встаю с кресла, удерживая сигару в зубах, и, засунув руки в карманы, обхожу стол, облокачиваясь на него.

Смотрю прямо на Марка, и он кивает.

– Зачем тебе этот брак?

Выдуваю дым кольцами, прежде чем поведать ему одну басню.

– Однажды ваш отец подписал один документ, в котором были чёткие условия… – не свожу прямого взгляда с Марка: – Он, вопреки всему, согласился на этот союз задолго до нашего совершеннолетия. В свою очередь, мой, – вновь затягиваюсь дымом: – Принял свои собственные условия касаемо моего наследия… и главным из которых является брак.

Марк звучно хмыкает, на что я киваю. Чёрта с два я продемонстрирую, как к этому отношусь сам. Однако он увидит лишь то, что хочет увидеть.

– Как видишь, даже после смерти он не оставляет меня в покое, – отшучиваюсь, потому что наше детство всё же прошло слишком близко друг к другу.

– То есть ты не можешь стать полноправным главой группировки без этой свадьбы? – наконец он собирает слова в предложение.

– Можешь считать так.

Туманно отвечаю, давая понять, что эта тема закрыта.

– Сегодня ночью новая поставка, солнцевские больше не объявлялись? – перехожу к делам, задавая вопросы о насущном.

Исхаков тут же собирается и рапортует в ответ:

– Наши уже готовы, выдвинулись к складам. От тех ни слуху ни духу… Но есть у меня мысль, что они ждут именно сегодня.

Хмурюсь, слушая подопечного, и снова тяну никотин.

– Усильте бдительность. Я больше не потерплю подобных выходок.

Они берут на себя слишком много. А учитывая, что это моя территория, так вести себя совсем нельзя.

Совсем.

Надо ребятам показать, что такое этикет в наших краях.

– Груз самый крупный за последние две недели. Вопрос о миллионах, Марк. И если будет хоть одна осечка, я лично сниму скальпель с каждого из вас.

Это я озвучиваю совершенно спокойно, возвращаясь на своё кресло. Исхаков кивает и тут же удаляется исполнять и поставить ещё пару рядов охраны. Надо было, конечно, с самого начала это сделать, но… Ладно, способный он и преданный. Два качества, за которые уже можно уважать.

Закидываю ноги на стол, разглядывая в бокале янтарную горячительную жидкость, а мысли тем временем возвращаются ко второму этажу, где прилегла одна светловолосая бестия.

Снимаю блокировку с телефона, выбирая нужный контакт, и включаю громкую связь.

– Дамир, – приветствую своего старого друга: – Как сам?

– Алан, по добру, по здорову? – тут же интересуется он.

Один из немногих, как и я, не любит лишний трёп. Благодаря этому качеству одним тяжёлым и болезненным вечером мы и сошлись.

– Не совсем, – признаюсь без вокруг да около: – Скорее всего, ничего существенного, но удостовериться нужно…

Он тут же высчитывает, что будет в течение часа, если это срочно. Принимаю сроки, хоть и готов отложить на завтра. Но пусть лучше сразу, не будем откладывать столь щепетильный вопрос.

– Не обижу, Дам, спасибо, – напоследок озвучиваю в трубку, на что старый знакомый усмехается.

– На свадьбу позови лезгинку станцевать, – хрипло посмеиваюсь и, конечно, соглашаюсь с его условием.

А сам, отключившись, задумываюсь о том, какие условия выставляет она. Чёрта с два всё это у неё получится… Но пока ей не стоит об этом знать. Даже если с учёбой я могу ещё задуматься, то последнее требование – это самоубийство.

И вот в чём вопрос: осознаёт ли она это и делает специально? Или действительно считает, что может так себя вести…

Но осталось несколько дней до того, как будет показано девочке её место. Как только этот брак станет официальным, игры закончатся, и она, в конечном счёте, поймёт, куда попала и кем стала. А пока пусть наслаждается мнимой властью и флером возможной свободы.

– Алан, – томный голос Ульяны вырывает из собственных размышлений, и я даже усмехаюсь тому, насколько эта девица успела узнать меня: – Могу войти?

– Да.

Коротко озвучиваю, стягивая пиджак и расстёгивая рукава рубашки, закатывая их.

– Я подумала, ты захочешь отвлечься, – только сделав шаг в кабинет, она скидывает с себя шелковый халат бордового цвета, оставаясь в таком же бельё.

– Правильно сделала.

Отодвигаюсь от стола, подзывая её пальцем. Девушка, виляя бёдрами, подходит ближе, наклоняется ко мне, протягивая свои пальчики к рубашке.

Оставляю смачный хлопок на голых ягодицах, на что она с якобы скромной улыбкой закусывает губу.

– На колени.

Хриплю приказ, осушая бокал с коньяком. А её шаловливые пальцы уже тянутся к ремню и расслабляют его.

Сейчас это то, что нужно.

Глава 15

Пытаюсь уснуть, но на выходе получается лишь отупело пялиться в потолок.

Встреча с Марком будто стала той самой капелькой, которой не хватало, чтобы я окончательно поддалась апатии. И сколько бы себя не уговаривала, пока ничего не получается.

Поворачиваю голову, а на двери в ванную висит белоснежный чехол, в котором скрыто свадебное платье.

И почему его не убрали в гардеробную, в которую я ещё даже не заходила, так бы была в неведении до сих пор.

А сейчас оно мозолит глаза и катком давит на грудную клетку. Была бы на моём месте Ульяна, наверняка бы уже щеголяла в нём с широкой улыбкой, ища своё отражение на всех поверхностях. А мне даже неинтересно, каким оно будет, свадьбы мечты из этого шоу всё равно не выйдет. Да и могут ли остаться ещё у меня мечты…

Слышу стук в дверь, и глянув на настенные часы, что висят у туалетного стола, я хмурюсь.

Время явно не для дружеских визитов.

Поднимаюсь, поглубже укутываясь в свой кардиган, и осторожно иду к двери.

– Кто? – останавливаюсь около, не торопясь нажимать на ручку.

– Открывай, Лея, – хриплый голос Юсупова мгновенно приказывает за полотном.

Для чего он пришёл ко мне в такой час?

Сердце оголтело начинает биться в груди, и я чувствую, как страх аккуратной змейкой ползёт вдоль позвоночника.

– Уже поздно, – озвучиваю чуть громче: – Я сплю.

– Я считаю до двух.

Следует короткий ответ, и я отчаянно про себя матерюсь. Если он сломает мне дверь, то глаз я точно не сомкну. Так, с замком, я хотя бы немного чувствую хоть какую, но преграду.

– Два. – спустя несколько секунд грозно озвучивает он, а я, опешив, тут же проворачиваю замок на двери.

– Всё, всё… – распахиваю наконец её и вижу какого-то мужчину рядом с Юсуповым, который даже не удосужился прикрыть свой голый торс.

Хмуро всматриваюсь в эту компанию и не могу найти ни одной догадки, что происходит.

– Эм, что тебе нужно? – осторожно спрашиваю, на что он тут же входит в комнату, а за ним следует и мужчина с каким-то портфелем: – Алан?

Он оборачивается, разглядывая меня с ног до головы.

– Ты плохо себя чувствовала, это врач, – указывает он подбородком на незнакомца.

Не удерживаюсь от того, чтобы выказать своё удивление не совсем приветливым фырчанием.

– Меня зовут Дамир, я задам пару вопросов и возьму некоторые анализы, – без какой-либо улыбки озвучивает мужчина.

Выглядит он, в принципе, подобно самому Юсупову. Темноволосый, крупный, но уступает в габаритах владельцу дома. Что очень сильно выделяется, так это ярко-жёлтые носки, которые торчат из-под его брюк. И в тон носкам платок в кармане пиджака.

– Со мной всё в порядке, – смотрю на Юсупова, на что он звучно цокает.

Сам он, к слову, выглядит немного растрёпанным. И я даже думаю, что знаю причину. Невозможно не заметить, что мужчина определённо был занят перед приходом этого неизвестного доктора. Ну и, если бы мне было пятнадцать, я бы, может, подумала на спортзал, а сейчас мне даже кажется, что запах его тела говорит о том, чем конкретно он занимался.

Мы с несколько секунд разглядываем друг друга, а затем он переводит глаза на врача, и они будто о чём-то безмолвно переговариваются. Хмурюсь в попытке понять, что вообще здесь происходит, однако дальше Юсупов просто выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

– Алан? – развожу руки в стороны абсолютно растерянная происходящим.

– Не переживайте, Лея, – спокойно начинает этот Дамир: – Присядем?

– Правда, я чувствую себя в норме, – отмахиваюсь я.

– Вы принимаете какие-нибудь лекарства? – спрашивает он, пронзая меня своим тёмным взглядом.

– Нет, – мотаю головой для пущей убедительности.

– Аллергические, может быть, витамины или противозачаточные? – парирует он дальше, вызывая мой ступор.

Чувствую, как краснеют щёки, но отвечать не спешу. В голову крадутся догадки, и ощущение, что я, в конце концов, понимаю, для чего этот человек здесь.

– Вы должны подтвердить мою девственность, не так ли? – спрашиваю в лоб, повыше поднимая голову.

– И это тоже, – без какого-либо смущения отвечает он.

Усмехаюсь, кивая сама себе, и закрываю ладонями лицо.

Жестокая и разрушительная злость поднимается откуда-то из недр моей души, и я подлетаю к двери, с силой дёргаю её.

– Алан! – я ору на весь дом, давая понять, что его умысел раскрыт: – Алан!

Он появляется в конце коридора с другой стороны. Смотрит с вздёрнутой бровью и чуть ленивым взглядом.

Вылетаю к нему навстречу, забыв напрочь о докторе, и думаю только о том, как уничтожу этого человека.

В несколько шагов преодолеваю расстояние между нами и не скрываю ярости в глазах. Шумное рваное дыхание сквозь зубы тоже ярко транслирует ему моё состояние.

– Ты издеваешься?! Считаешь, что можешь распоряжаться мной, как куклой!? Да кто ты вообще такой?! Я не буду…

Не успеваю я закончить свою тираду, как его рука грубо толкает меня к стене, а сам он нависает надо мной мощным прессом.

– Хочешь, чтобы я лично это проверил? – грубо спрашивает он прямо в моё лицо.

Не обращаю внимания на боль в спине от удара, лишь дышу как дракон. Скорее для него, конечно, как маленький дракончик, но состояние моё действительно далеко от стабильного.

– Ты… – он склоняет голову, и я чувствую, как одним резким движением его рука скрепляет мои запястья сверху над головой: – Что ты делаешь?!

Сейчас становится уже не до гнева. Теперь мне страшно. Растерянно смотрю на мужчину и до конца не верю.

– Алан…

– От врача ты отказываешься, Лея. Это твой выбор. – другой рукой он расслабляет шнурок моих домашних брюк, а я как могу, автоматом сжимаю ноги.

– Нет, прошу, – слёзы уже срываются с глаз, и я умоляю этого монстра остановиться: – Алан, я ещё никогда ни с кем не была. Правда.

Прикрыв глаза, испытываю и стыд, и страх, и ужас, и злость. Всё разом в каком-то жутком коктейле, который мне крайне не нравится.

Вновь открываю веки, смаргивая солёные слёзы, и смотрю на него, пытаясь освободиться.

– Алан, пожалуйста…

В его глазах не видно совершенно ничего. Лишь пустота и отсутствие чего-либо человеческого. Он не сводит взгляда и не моргает, а я с омерзением чувствую, как грубая кожа его пальцев касается моего живота.

Всхлипываю, тщетно дёргаясь в попытке вырваться из его оков, но он сжимает кожу на руках до боли, и я, стиснув челюсти, ощущая подкатывающую тошноту, зажмуриваюсь.

Я ненавижу его. Со всей своей возможной силой.

Его пальцы ведут ниже за резинку трусов, а затем он резко раздвигает мои ноги, помогая себе коленом.

Я не шмыгаю носом и не всхлипываю, я безмолвно плачу, прощаясь с собой. После этого мне понадобится чуть больше времени, чтобы прийти в себя, и чуть меньше его же на то, чтобы реализовать свой побег.

Не свожу с него глаз, хочу, чтобы он запомнил, с какой яростью и отвращением я смотрю на него. Чувствую, что он разводит мои складки в стороны. Беспристрастно, будто хирург на операции, он разглядывает моё лицо, пока вводит один палец в моё лоно.

Дискомфорт ощутимый, но то, что разворачивается сейчас в душе из эмоций, гораздо сильнее этого.

Удостоверившись в том, что меня никто никогда не трогал, он, наконец, убирает свою грязную руку.

– На будущее, Лея, теперь запомнишь, что иногда стоит обдумывать свои слова и реакции. – хрипит он напоследок, и резко отпустив меня, уходит в обратную сторону.

Скатываюсь по стене от силы унижения, ужаса и позора. Отталкиваюсь от неё, пошатываясь, и на негнущихся ногах едва волочусь в сторону комнаты.

– Вы можете идти, ваш хозяин сам всё сделал, – сипло озвучиваю я незнакомцу, на что тот лишь равнодушно кивает.

– Мне ещё потребуется немного времени, – отвечает он и закрывает дверь: – Садитесь.

Грузно оседаю на кровать, глядя в одну точку, и абсолютно потеряв любые ощущения в своём теле. Будто всё, что от меня осталось, – это пустая оболочка.

Глава 16

Смотрю в своё отражение, а каждая мышца моего тела будто атрофировалась. Не чувствую и не ощущаю.

Ни то, как на самом деле приятна ткань шелкового белого платья. Ни то, что меня несколько часов собирали и красили, чтобы сделать красивой. Так они все, кто входил в мою комнату, говорили.

Светлые локоны уложены в лёгкие завитки, и прядки у лица соединены на затылке красивой, переливающейся камнями заколкой. Ароматные духи, которыми вдоволь надушили моё тело, я тоже не чувствую, лишь вижу блеск кожи, что переливается на свету, потому что чудо-лосьон должен придать шелковистость коже.

Невесомые бретели держат верх платья, что тонким слоем прикрывает грудь. Ниже сборка, которая, на мой взгляд, увеличивает ширину моей талии, и затем обтянутые тканью бёдра.

Мне бы, может быть, показалось это красивым… Хотя, могу сказать, я ожидала какого-то пышного платья с множеством камней по всей ткани.

Но стилист меня удивил тем, что жениху не нравится подобная помпезность.

Удивительно. А что этому человеку может нравиться?!

Недлинный шлейф тянется по полу, а разрез по бедру позволяет мне беспрепятственно передвигаться.

Рассматриваю свои пустые глаза, из которых высосали жизнь. Макияж тоже, к слову, неброский. Пара мазков туши, мерцающие тени на веках и лёгкий блеск.