Цифровые призраки

– У кого купить?

– У подставных лиц, которые якобы владеют ценными коллекциями. Чиновник покупает, к примеру, древнюю икону за сто миллионов. Формально он становится владельцем дорогого произведения искусства, что объясняет его богатство. А разницу между реальной стоимостью иконы и заплаченной суммой делят между собой организаторы схемы.

– А если икона – подделка?

– Ещё лучше. Подделку стоимостью в миллион рублей можно продать за сто миллионов. Покупатель получает "легальное" обоснование своего богатства, продавец – огромную прибыль.

Елена внимательно изучала схему. Действительно, очень изобретательно. И очень опасно для тех, кто мог это разоблачить.

– И что делала в этой истории Крестовская?

– Полгода назад к ней обратился один из участников схемы. Совесть замучила, видимо. – Савельев указал на фотографию человека средних лет с интеллигентным лицом. – Анатолий Белов, главный реставратор музея древнерусского искусства. Он имел доступ к подлинным произведениям, знал технологии их оценки и… создания копий.

– Он создавал подделки?

– Не только. Он ещё и разработал технологию, которая позволяла создавать копии музейного качества. Настолько хорошие, что даже эксперты не могли отличить их от оригиналов.

– А Крестовская?

– Крестовская разработала метод, который мог выявить любую подделку, независимо от её качества. Метод основан на анализе психоэмоциональных характеристик творчества. Древние иконописцы писали в особом духовном состоянии, которое невозможно имитировать.

Елена откинулась на спинку стула, обдумывая услышанное. Картина становилась яснее. Крестовская угрожала схеме, способной приносить миллионы долларов. За такие деньги убивают без колебаний.

– Виктор, а почему ты мне это рассказываешь? Обычно вы не очень любите делиться информацией с обычными следователями.

Савельев помолчал, подбирая слова. Елена знала эту его привычку – он всегда тщательно взвешивал каждое слово, когда речь шла о серьёзных вещах.

– Потому что в этом деле замешаны очень влиятельные люди, – сказал он наконец. – И я не уверен, что смогу довести операцию до конца. Уже поступают сигналы сверху о необходимости "не раскачивать лодку".

– То есть ты хочешь, чтобы я параллельно вела своё расследование?

– Убийство журналистки – это твоя юрисдикция. Веди как считаешь нужным. А я буду помогать информацией. Неофициально.

Елена понимала, что Савельев предлагает ей очень опасную игру. Расследование дел, связанных с высокопоставленными чиновниками и крупными бизнесменами, – это всегда риск для карьеры. А иногда и для жизни. Но она также понимала, что именно такие дела и составляют суть её работы. Для чего она стала следователем? Чтобы ловить карманников и квартирных воров? Или чтобы искать правду, какой бы неудобной она ни была?

– Хорошо, – сказала она. – Но у меня есть условие. Если дело дойдёт до суда, ты обеспечишь защиту свидетелей. У меня есть дурная привычка не бросать людей, которые помогают следствию.

– Договорились. – Савельев протянул ей руку. – Только помни – против нас играют люди, у которых есть деньги, связи и никаких моральных принципов.

– А у нас есть закон.

– Надеюсь, этого будет достаточно.

Савельев достал из портфеля толстую папку и положил её на стол:

– Это копии документов, которые передавал Белов. Официально ты их не получала.

– Понятно. А где искать самого Белова?

– Три дня назад он исчез. Просто не пришёл на работу и не появился дома. Мы думали, что испугался и скрылся. Но теперь, после убийства Крестовской, ситуация выглядит иначе.

– Ты думаешь, его тоже убили?

– Не исключено. Или принуждают к молчанию другими способами. У него есть семья – жена и маленький сын.

– Адрес семьи у тебя есть?

– Есть. – Савельев записал адрес на листке бумаги. – Живут в Королёве. Жена работает бухгалтером, сын ходит в детский сад. Обычная семья среднего класса.

– Которая внезапно попала в круговорот больших денег и больших опасностей.

– Именно.

После ухода Савельева Елена села изучать документы. То, что она увидела, превзошло все её ожидания. Схема отмывания денег была продумана до мелочей и охватывала десятки предприятий, музеев и частных коллекций.

Документы были разными: банковские выписки, договоры купли-продажи произведений искусства, переписка между участниками схемы, экспертные заключения о стоимости произведений. Но больше всего её поразила переписка. Люди, которые должны были служить государству, обсуждали суммы взяток как торговцы на рынке.

"Владимир Петрович, по нашему разговору: икона "Спас Нерукотворный" оценена в 15 млн долларов. Моя комиссия – 20%. Перевод обычным способом".

"Анатолий Васильевич, клиент готов приобрести коллекцию из пяти произведений. Бюджет – 50 млн долларов. Качество должно быть безупречным".

"Игорь Валентинович, возникли проблемы с экспертизой. Один специалист задаёт неудобные вопросы. Нужно решить вопрос".

Елена с ужасом поняла, что последняя переписка датирована за неделю до убийства Крестовской. "Один специалист задаёт неудобные вопросы" – это, вероятно, о ней.

Телефонный звонок прервал её размышления.

– Светлова слушаю.

– Мама, это я, – в трубке раздался голос Ирины.

Елена почувствовала, как сердце сжалось. Дочь звонила ей всё реже и реже, а их разговоры становились всё более формальными. Развод наложил отпечаток на все отношения в семье.

– Ириша, привет! Как дела в школе?

– Нормально. Мам, папа сказал, что ты занимаешься каким-то опасным делом. Это правда?

Елена задумалась. С одной стороны, она не хотела пугать дочь. С другой – не хотела лгать. Ирина была умной девочкой, она чувствовала ложь.

– Работаю как обычно, дорогая. А что сказал папа?

– Что тебе угрожают. Что ты связалась с какими-то очень плохими людьми. И что… – голос Ирины дрогнул, – что с тобой может что-то случиться.

– Ира, откуда папа это знает?

– Не знаю. Он просто сказал, чтобы я была осторожна и никому не говорила, что ты моя мама.

Елена почувствовала холодок в груди. Андрей не мог знать о деле Крестовской – оно началось только сегодня утром. Если только… Если только у него есть источники информации в правоохранительных органах. Что, учитывая его клиентуру, было вполне вероятно.

– Ира, папа не говорил, откуда у него эта информация?

– Нет. Но сегодня к нему приходил какой-то дядя в костюме. Они долго разговаривали в кабинете, а потом папа стал очень серьёзным.

– Понятно. Ириша, ты не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

– Мам, а может, ты действительно бросишь эту работу? – В голосе дочери звучала мольба. – Папа говорит, что в его фирме тебе всегда найдётся место. Хорошая зарплата, спокойная работа…

Елена закрыла глаза. Этот разговор они уже вели несколько раз. Андрей действительно предлагал ей работу в своей юридической фирме. Хорошие деньги, престиж, никаких рисков. Но она знала, что это значит – защищать тех самых людей, которых она сейчас расследует.

– Дорогая, мы уже обсуждали это. Я не могу работать с папой.

– Почему? Вы же были женаты. Значит, когда-то ладили.

– Ира, это сложно. Когда подрастёшь, поймёшь.

– Я уже выросла! Мне шестнадцать лет! – вспылила дочь. – Просто ты не хочешь мне ничего объяснять. Как всегда.

– Ириша…

– Забудь. Папа прав – ты всегда выберешь работу. Даже если из-за этого с тобой что-то случится.

Дочь повесила трубку. Елена долго сидела, глядя на молчащий телефон. Ирина была права в одном – она действительно всегда выбирала работу. Но разве можно было поступать иначе? Разве можно было закрывать глаза на преступления ради семейного спокойствия?

Она вспомнила начало своего конфликта с Андреем. Два года назад она расследовала дело о хищениях в крупной строительной компании. Выяснилось, что эта компания – клиент юридической фирмы Андрея. Более того, Андрей лично помогал им создавать схемы ухода от налогов, которые на грани закона, а иногда и за этой гранью.

Когда она попросила его прекратить сотрудничество с этой компанией, он отказался:

– Лена, это мой бизнес. Я не вмешиваюсь в твою работу, не вмешивайся в мою.

– Но я сажаю преступников, а ты их защищаешь!

– Я защищаю право каждого человека на квалифицированную юридическую помощь. Это основа правового государства.

– Ты защищаешь воров и мошенников за хорошие деньги!

– А ты преследуешь успешных бизнесменов, потому что завидуешь их достатку!

Тогда-то и стало ясно, что они смотрят на мир с разных сторон. Для неё закон был инструментом справедливости. Для него – инструментом заработка.

Звонок дочери заставил её задуматься о другом. Откуда Андрей узнал о деле Крестовской? Официально информация об убийстве ещё не распространялась. Значит, у него есть источники в правоохранительных органах. А это означало, что люди, заинтересованные в сокрытии правды, уже знают о начале расследования. И готовятся к противодействию.

Елена взяла телефон и набрала номер Андрея. Нужно было выяснить, что он знает и откуда.

– Алло?

– Андрей, это Лена. Мне нужно с тобой поговорить.

– О чём? – В голосе бывшего мужа звучала настороженность.

– О том, откуда ты знаешь о моём текущем деле.

– Не понимаю, о чём ты.

– Ты предупреждал Иру, что мне угрожают. Откуда эта информация?

Андрей помолчал.

– Лена, просто будь осторожна. Это всё, что я могу сказать.

– Андрей, если ты что-то знаешь, то должен мне сказать. Это может быть важно для расследования.

– Я ничего не знаю. Просто… есть люди, которые обеспокоены твоей активностью. Они просили передать, что лучше не совать нос в чужие дела.

– Кто эти люди?

– Не скажу. Но послушай их совета. Ради Иры, если не ради себя.

– Андрей…

– Всё, Лена. Больше говорить не о чём.

Он повесил трубку. Елена понимала, что получила подтверждение своих опасений. Преступники знают о расследовании и готовы принять меры для его прекращения. Пока что ограничиваются угрозами через бывшего мужа, но если это не подействует…

Она посмотрела на часы. Половина седьмого вечера. Рабочий день заканчивается, но её работа только начинается. Завтра нужно ехать в Королёв к семье исчезнувшего Белова. Искать зацепки, которые помогут понять, что произошло с главным свидетелем.

Елена убрала документы в сейф, выключила компьютер и собралась домой. В коридоре её догнал лейтенант Сергеев:

– Лена, как дела с журналисткой?

– Сложно, Сергей. Очень сложно.

– Что-то серьёзное?

– Пока не могу сказать. Завтра поедем в Королёв, нужно будет поговорить с семьёй одного свидетеля.

– А что этот свидетель?

– Исчез. В самый неподходящий момент.

Сергеев кивнул. За три года совместной работы он научился понимать её с полуслова.

– Значит, дело действительно серьёзное. Нужна помощь?

– Нужна. Но осторожная. У меня ощущение, что мы столкнулись с чем-то очень большим.

– Понял. Будем действовать аккуратно.

Выходя из здания МВД, Елена думала о том, что жизнь майора полиции не так проста, как кажется со стороны. Каждое дело – это не только поиск преступника, но и выбор между безопасностью и справедливостью, между семейным спокойствием и профессиональным долгом.