Одно проклятие на двоих

– Хорошо – неуверенно произнесла хозяйка, посмотрела на служанок. Те синхронно кивнули и скрылись за дверью. Вернулись минут через пять, с таким же подносом, на котором стояло пара чистых медных тарелок, деревянных ложек и чистая глиняная чашка.

– Дальше я сама. Вы пока идите, мы вас позовем – поспешно сказала Юля, решительно вставая с кровати и подходя к столику, пока одной из девушек не пришло в голову переложить в чистую тарелку кашу грязной ложкой. Есть хотелось очень. Похоже, сама Джулина, прежде чем сделать последний решительный шаг в своей жизни, о еде и не думала. На кашу Юля не смотрела, пусть это смотрелось со стороны как паранойя, но она не могла себя пересилить и есть еду, в которой побывал грязный, с ее точки зрения, предмет. Служанки послушно скрылись за дверью, и Юля сама налила себе молоко в чистую, на внешний вид, чашку, сделала глоток, порадовалась тому, что вкус ничем не отличается от того, к которому она привыкла. Попробовала белый хлеб, лежащий на подносе. Он оказался очень вкусным, мягким, пористым, с хрустящей корочкой, чем-то напоминал чиабатту. Проглотив два куска хлеба и запив его молоком, Юля пришла к выводу, что для завтрака этого вполне достаточно, о чем и сказала Раине. «Матушка» снова крикнула служанок и, как только те вошли в комнату и уже привычно поклонились, велела им помочь надеть ее «доченьке» платье. Одна из девушек шустро вытащила из сундука длинную бежевую сорочку с длинными рукавами, нижнее платье, как поняла Юля, затем закрытое серое платье, почти точную копию платья хозяйки, после чего из второго сундука достала белый чепец, опять же близнец такого же предмета гардероба ее матушки. Ладно, какое-то время Юля и была готова носить на себе все это безобразие, но сейчас ее волновала еще одна вещь.

– Матушка – обратилась она так впервые к хозяйке, а та буквально просияла и одарила девушку ласковой и теплой, искренней улыбкой – Мне бы перед тем, как одеться, вымыться надо.

Улыбка женщины погасла, а во взгляде снова появилось недоумение.

– Зачем? – уточнила она, а потом еще и добавила – Свадьба только через десять дней.

– А что, мыться только перед свадьбой можно?

– Нет, но… Ты никогда раньше этого не любила. Да и кто любит? Сидеть в этой лохани, вся в воде, тебя трут тряпками до красноты, запах мыла… А потом еще волосы сушить сколько – женщина плечами передернула, немного нахмурилась, глядя на Юлю-Джулину, как будто ей впервые пришла в голову мысль, что девушка, стоящая перед ней, уже не ее дочка. А сама девушка подняла руку и провела по своим волосам, впервые с момента попадания в это тело ощущая, какие они на самом деле сальные у корней, потом даже принюхалась сама к себе. Ей сразу вспомнилось, как пару лет назад она умудрилась подхватить где-то ветрянку, в детском возрасте болезнь переносится легко, а вот для взрослого это тяжелое испытание. У Юли тогда температура больше недели не спадала ниже тридцати восьми, а потом еще неделю она ощущала страшную слабость во всем теле. Во время той болезни она не мылась шестнадцать дней, и сейчас от нее исходил такой же запах, отвратительный для Юли запах немытого тела, который все остальные воспринимали, как должное. Поэтому тут женщины чепцы носят? Чтобы было не видно грязных волос? А такие закрытые двухслойные платья – чтобы не чувствовать запах тела? Да и от вчерашнего барона-папочки запах был не лучше, только вот вчера попаданка внимания на это особого не обратила.

– Мне срочно надо вымыться – в голосе Юли прозвучали панические нотки – Где эта лохань? Мне принесут ее сюда? Или надо куда-то идти?

– Сейчас все сделаем. Если ты так хочешь. Только не понимаю, зачем тебе это – хозяйка кивнула служанкам, те мигом убежали. На пару минут в комнате возникло молчание, но вот задумчивый и подозрительный вид «мамочки» сделался довольным и все понимающим – Ты начала вспоминать, да?

– Что вспоминать? – не поняла девушка.

– Ты ведь мужу хочешь угодить? – хозяйка довольно головой покивала – Да, это правильно. И как я сама не подумала?

– О чем не подумала? Я не понимаю…

– Ведь говорят, что герцог буквально помешан на чистоте. Сам почти каждый день моется. И, поговаривают, даже самых приближенных слуг заставляет! – женщина довольно чуть ли в ладоши не захлопала – Ты никуда не уходи. Я сейчас прослежу, чтобы все быстро приготовили – «мамочка» выбежала из комнаты и дверь за собой прикрыла. Юля осталась в комнате одна, взглядом обвела окружающее ее пространство и мысленно прикинула те факты, которые ей стали известны о ее женихе.

Тридцать семь лет. Это неплохо. Больше плюс, чем минус. Все-таки взрослый мужчина, не ребенок.

Хорошо выглядит, зубы и волосы на месте. Однозначно плюс.

Герцог и еще богатый. Как ни крути, тоже плюс.

Моется каждый день! Это не просто плюс. Для средневековья, в котором она оказалась, это огромный плюсище!

А еще он успел трех жен похоронить, и на нем проклятие, очень своеобразное проклятие… А вот с этим еще предстоит разобраться. Минус ли это?

Саму лохань притащили в комнату Джулины буквально через пятнадцать минут. Причем тащили эту тяжеленную лохань не бравые парни, а те же хрупкие девушки, после чего и воды в больших ведрах они же натаскали. Юля еле сдерживала порыв предложить им помощь. Когда вода была наполнена, в комнату зашла «матушка», а следом за ней еще две служанки. «Для помощи», как пояснила хозяйка. Первые две девушки помогли Юле снять короткую до колен сорочку, которую она не снимала с самого момента попадания в это тело, и поддерживали за руки, когда она забиралась в лохань.

Полежать в теплой воде – это непередаваемое блаженство, вот только долго предаваться этому блаженству Юле не дали. Все четыре девушки схватили в руки тряпки, хорошо хоть чистые на первый взгляд, смочили их водой из Юлиной лохани и стали усердно намыливать. Сама Юля и опомниться не успела, как две первые девушки схватили и начали намывать ей намыленными тряпками руки, третья встала у головы, а четвертая встала напротив с намерением мыть ей ноги.

– Прекратите! Хватит! – не сдержалась попаданка. Еще не хватало, чтобы ее мыли как маленькую, будто она и сама не в состоянии это сделать. Девушки синхронно расступились, бросили беспомощные взгляды на хозяйку. Да и та снова хмурилась, на «дочку» поглядывая.

– Джулина… но ты же сама хотела… – растерянно проговорила «матушка».

– Да, я хочу помыться. Но можно я сделаю это сама?

– Сама?

– Да, сама. Пусть все выйдут – и, видя, что «мамочка» еще больше хмурится, Юля добавила – Ну, хорошо, пусть одна из них останется, на всякий случай. Спинку мне потрет. А остальные пусть уйдут.

Девушки ушли, а хозяйка присела на стул и весь процесс купания наблюдала за «дочерью». Юля с удовольствием несколько раз намылила голову мылом, стараясь не акцентировать внимание на том, что мыло это напоминает хозяйственное, а уж до ее любимого шампуня здесь и подавно далеко. Даже попросила оставшуюся девушку полить ее водой, чтобы мыло смыть. Потерла руки, ноги. А служанке, как и обещала, позволила спинку потереть, та обрадовалась этому до безумия, несколько раз поблагодарила. Пристальный взгляд хозяйки замка напрягал и немного нервировал, но Юля старалась не обращать внимания, представила, что она после тренировки в своем фитнес-центре зашла в общий женский душ.

Искупалась довольно быстро. Служанка достала из дальнего большого сундука большую простыню, которая, видимо, играла здесь роль полотенца, помогла Юле в эту простыню завернуться. Пока сама Юля сидела на кровати и небольшим отрезом ткани промокала свои длинные волосы, служанка разожгла камин и предложила Юле пересесть к нему.

– Так вы быстрее высохните, госпожа – сказала она. Юля пересела, а дальше опять что-то пошло не по плану.

– Вот. Давайте, я помогу вам одеться – произнесла служанка, подняв с пола уже грязную сорочку и протянула Юле. Ту самую сорочку, которую она сняла перед купанием, и в которой Джулина, наверное, неделю проходила, если не больше. Под взглядом юной госпожи девушка стушевалась, коротко отступила, очередной беспомощный взгляд на хозяйку бросила.

– Джулина? – это от «мамочки» вопрос – Что-то опять не так?

– Эмм… А чистой сорочки нет?

– Найди ей чистую сорочку! Я скоро вернусь – на ходу бросила она служанке, а сама сбежала из комнаты, только что дверью не хлопнула.

Раина, баронесса речных земель, спешила в рабочую комнату своего господина и мужа, хоть и знала, что того нельзя отвлекать, когда он занят важными делами. Если его не вовремя отвлечь, он и наказать может. В комнате на несколько дней запрет, но сегодня он этого делать не будет, Джулину надо к свадьбе готовить, без ужина и завтрака оставить может, так это ерунда, а может и черной работой заниматься заставить на потеху всем слугам. Бить не станет, не тот проступок. Отбросив дурные мысли о возможном наказании, Раина коротко постучала в дверь, к которой так быстро и стремительно бежала, и, не дождавшись ответа, зашла внутрь.

Барон Рейтон сидел за большим деревянным столом. Рядом с ним стоял мужчина в годах в длинном черном камзоле и таких же черных сапогах до колен, это был управляющий замка по имени Нипрак, который как раз заканчивал зачитывать месячный отчет по хозяйству. Рейтон грозно нахмурился, глядя на жену, которая, едва войдя в помещение, голову низко склонила, и даже глаз на своего мужа не смела поднять. При управляющем барон ничего не сказал, лишь коротко велел тому удалиться. Но стоило тому покинуть комнату и закрыть за собой дверь…

– Как ты смеешь врываться сюда?! – громкий крик заставил женщину вздрогнуть всем телом и еще ниже опустить голову – Давно кулака моего не отведывала?

– Мой господин, простите меня…

– Не прощу! – припечатал барон – Ты знаешь, что я ненавижу, когда мне мешают заниматься делами моих земель! Так почему ты ослушалась и заявилась сюда без приглашения?!

– Это не она – по щекам Раины покатились слезы – Мой господин, я не знаю, что за ритуал проводил колдун, но это не наша дочь, не наша Джулина.

– С чего ты это взяла? – барон напрягся. Неужели эта ненормальная душонка решила все рассказать его жене? – Она что, сама тебе это сказала?

– Нет, мой господин, но она ведет себя странно, очень странно! – ответила женщина, не замечая, что барон заметно расслабился.

– И в чем ты видишь странность, женщина?! Твоя дочь вернулась в мир живых с того света, не помнит ничего из своей жизни. Конечно, она будет вести себя странно!

– Она с утра сказала, что посуда у нее в комнате грязная, велела чистую принести. А потом сказала, что вымыться хочет. Да никогда она в воде сидеть не любила. И брезгливой такой не была.

– И что? – снова крикнул барон, но постарался взять себя в руки и продолжил уже спокойно – Я был там, когда колдун проводил обряд, я своими собственными глазами видел, как Джулина вернулась к жизни. А ты, что ты сделала?! Вместо того, чтобы помочь своему ребенку освоиться и хоть что-то вспомнить, посмела сказать, что это вообще не твоя дочь! Какая ты после этого мать?!

– Она велела прислуге убираться, когда они собрались ее помыть. И мылась сама, как какая-то… как будто она сама служанка, а не дочь барона – пролепетала Раина, но под тяжелым взглядом мужа уже самой себе не казалась убедительной. И уже сама не понимала, как она могла усомниться в Джулине. Девочка такое пережила, а предстоит пережить еще немало. Замужество с герцогом – это тяжелое испытание, в котором неизвестно, что лучше, умереть сразу или прожить еще какое-то время. Раину затопило глубокое чувство вины перед дочерью и желание немедленно исправить совершенную ошибку.

– А она и не помнит, что она дочь барона. В этом и состоит твоя главная задача, напомнить ей об этом – резонно заметил Рейтон, его жена чуть голову приподняла, взглянула на мужа, увидела в нем непоколебимую ничем уверенность в том, что девушка, которая сейчас находится в одной из комнат женской половины замка – никто иная как его дочь. Больших заверений ей было и не нужно.

– Благодарю вас, мой господин, что глаза мне открыли – горячо поблагодарила женщина мужа и снова низко склонилась перед ним, коснулась губами его руки – Я не понимаю, что нашло на меня. Не иначе, Бог тьмы и хаоса навел на меня эти страшные мысли. Я немедленно пойду к Джулине, я все-все для ее благополучия сделаю.

– И простите меня – все также не поднимая глаз продолжила Раина – Я просто так испугалась, что это совсем не моя девочка, а кто-то другой вместо нее, что колдун обманул вас… – она осеклась – я приму любое наказание, за то, что посмела потревожить вас, мой господин.

– Сегодня наказания не будет. Цени мое великодушие, женщина – произнес барон, не обратив особого внимания на вырвавшийся у жены облегченный вздох, и опустился на свой стул – И скажи Джулине, чтобы зашла ко мне. Поговорить с ней хочу.

– Благодарю вас, мой господин – смиренно прошептала Раина и попятилась к двери – Джулину я сейчас приведу.

Облачившись в подобранный ей наряд, Юлия даже порадовалась, что зеркал здесь нет, и она не может себя в этом зеркале увидеть. Платье ее по крою напоминало халат с длинными широкими рукавами и высоким воротом. Ни о какой приталенности и речи не шло, расширение на платье шло сразу от груди. Пояс? О чем это вы, как можно? Никто не должен видеть женскую фигуру, кроме ее мужа! Застегивалось платье на множество небольших круглых пуговок, которые находились спереди. А сверху на голове обязательный атрибут – непонятной формы чепец! Видели когда-нибудь монашек в церкви? В нынешнем своем наряде Юля смело могла идти пополнять их ряды. Внизу под платьем была длинная бежевая сорочка тоже с длинными рукавами из более тонкого материала, под ней еще одна сорочка, только короткая, чуть выше колен и на бретелях, а под ним самые настоящие панталоны. Длиной ниже колен! Платье, надетое на Юлю, имело светло-серый оттенок. Собственно, наряд «матушки» был аналогичен тому, что Юля наблюдала на себе, только расцветка темнее. Да и на служанках платья были такого же, прости Господи, фасона. Только ткань более грубая, да фартуки поверх повязаны.

– Напомни, как твое имя? – попросила Юля у служанки, которая помогала ей с одеждой. И которая вчера посуду с пола подбирала, да сегодня пыталась накормить ее грязной ложкой. Вообще-то, эта служанка, пока с одеждой помогала, уже успела выболтать, что была у Джулины личной служанкой, еду ей всегда носила, одеваться и раздеваться помогала, прически делала, все мелкие просьбы и распоряжения выполняла. А-ля девушка на побегушках при юной баронессе. А, следовательно, много чего интересного про свою госпожу знала.

– Я – Маиля, моя госпожа – ответила девушка и в очередной раз низко склонила голову. Выросшую в Росси двадцать первого века Юлию эти вечные поклоны уже не просто напрягали, а выводили из себя.

– Маиля, когда мы наедине, не смей кланяться. Мне это не нравится – строго сказала она девушке. Та глаза испуганно выпучила, попыталась что-то возразить, но под строгим взглядом юной баронессы пролепетала только «да, госпожа моя» и хотела было уже снова поклониться, да в последний момент остановилась.

– Вот видишь, не так уж это и сложно – слегка улыбнулась Юля – Маиля, я хочу тебя кое о чем спросить. Но отвечать ты должна очень честно.

– Конечно, моя госпожа. Что бы вы хотели узнать? – девушка говорила, а глаза преданные-преданные. Видимо, за своей госпожой и в огонь, и в воду готова прыгнуть. Ну вот и посмотрим.

– Ты знаешь, что за проклятие лежит на моем женихе?

Герцог Северных земель и его проклятие.

– Ты знаешь, что за проклятие лежит на моем женихе? – спросила Юля и получила неожиданный ответ.

– Конечно, госпожа моя, все знают – закивала Маиля – А вы и правда не помните? Даже об этом?

– Не помню. Так что это за проклятие?

– Род герцога проклят. Так было и у него, и у его отца, и у деда, у прадеда. Говорят, уже больше десяти поколений проклятие на его роду висит, а как снять, никто не знает – девушка помедлила, будто прикидывала про себя, что говорить, а что нет.

– Маиля, говори все, что знаешь. Не от тебя, так от другого кого узнаю. Сама же говоришь, что никакая это не тайна.

– Вы правы, госпожа, простите. В роду герцога рождаются только мальчики. И это даже хорошо, наследники рода. И колдовская сила им передается. Но все женщины в их роду умирают. Стоит герцогу жениться, и через какое-то время жена его погибает, не важно как. Это может случиться по какой-то случайности, ногу, например, подвернет и упадет неудачно. Я слышала, что предпоследняя жена предыдущего герцога умерла в день собственной свадьбы, когда за праздничным столом ела вишню и подавилась косточкой. Больше года ни одна женщина, ставшая женой герцога северных земель, не проживет. Если с женой герцога за год совместной жизни не случится никакого несчастья, то женщина все равно обязательно умрет во время родов, давая жизнь следующему наследнику рода. И когда у нынешнего герцога появится наследник, ему больше не надо будет жениться. С того дня, как я узнала, что ваш батюшка отдает вас в жены герцогу, я день и ночь молюсь, чтобы матерью наследника рода стали именно вы, моя госпожа, чтобы смерть ваша не стала напрасной.

Юля задумалась над словами Маили, а девушка-служанка, чуть подумав, добавила почти шепотом:

– Говорят, не только жены в роду герцогов умирают.

– А кто еще? Слуги?

– Иногда служанки.

– Служанки? – удивилась Юля – Почему именно служанки?

– Проклятие не только жен убивает, но и других девушек, если они привыкают, привязываются к герцогу… ну, понимаете…

– То есть, если влюбляются в него? – на удивление спокойным голосом уточнила Юля, а у самой внутри все переворачивалось, и сердце забилось часто-часто, ладони вспотели. Вспомнились давние слова неизвестной старушки о висевшем на ней самой проклятии, которое можно снять только если рядом вдруг окажется человек с таким же проклятием. Неужели такой человек все-таки нашелся? Только в другом времени? И у нее теперь может быть нормальная семья? Только не дома, в современной России, а здесь?

Маиля коротко кивнула в ответ на вопрос о влюбленности и уже было заговорила о том, что хозяйку позвать надо, но Юля остановила. И следующий вопрос задала скорее самой себе, предполагая, что вряд ли служанке известен ответ.

– Я хотела умереть, лишь бы не становиться женой герцога. Какой был в этом смысл? Какая разница, когда умирать, сейчас или потом, когда замуж выйду?

Жуткий ответ пришел неожиданно, от той же Маили.

– Слухи ходят, что нынешний герцог жесток. И все его жены умерли не просто от проклятия, а потому что он сам их замучил до смерти.

– И откуда взялись эти слухи? – напряженно уточнила Юля. Значит, рано начала она радоваться? Тиран и садист в качестве мужа – прямо сказать, так себе вариант. Но слухи, это просто слухи. Хотя и на пустом месте взяться они не могли.

– Не так давно гонец приезжал с земель герцога, что-то для нашего хозяина передавал. Он-то и рассказал. Подробностей этот гонец сам не знал, вот только всех покойных жен герцога, точнее, их тела, всегда находили за пределами Северного замка. И те, кто их видел, говорили, что перед смертью бедняжки страшно мучились – ответила Маиля и виновато продолжила – Простите, моя госпожа, но это я вам про эти слухи рассказала. Я… я просто подумала тогда… да и сейчас думаю, что если это правда, то вы имеете право знать.

«Джулина не стала проверять правдивость этих слухов, поверила безоговорочно. Решила, что лучше убьёт себя сама и быстро, чем примет долгую и мучительную смерть от рук своего мужа» – логично додумала Юля.

– Маиля, а от кого лично ты об этом услышала? Кто тебе рассказал?

– Так Рис рассказал – все с тем же искренним видом поведала служанка – Один из наших стражников. Именно он того гонца возле ворот замка встречал и провожал к вашему батюшке. Да и общался с тем гонцом больше всех тоже Рис.

Клэйборн, герцог Северных земель, стоял посреди огромного зала библиотеки в главном замке Столицы, резиденции Его Величества Короля Антора третьего, и задумчиво рассматривал содержимое одного из стеллажей.

– Так что сказал король? – уже в который раз поинтересовался у герцога сидящий позади него светловолосый сероглазый мужчина крепкого телосложения, одетый в темно-синий камзол и черные брюки. Мужчина этот был близким и, наверное, единственным другом Клэйборна еще со времен совместного обучения в высшей школе колдовства.

– Да ничего он мне не сказал, Маргус – выйдя, наконец, из задумчивости ответил герцог – Молча выслушал мой доклад. А вот обрадовался он или огорчился тому, что открытых военных противодействий с Этосом у нас в ближайший год-два точно не будет, я так и не понял.

– Не знаю, как сам король, но лично я безумно рад тому, что война с соседями в ближайшее время не предвидится – произнес Маргус – Мы слишком долго ждали от тебя вестей. С завтрашнего дня отправляюсь в свой родовой замок. Семью давно не видел, да и с управляющим лично побеседовать надо. Отчеты по хозяйству получаю регулярно, но что-то там нечисто. Это тебе с управляющим повезло, уже, наверное, лет десять на тебя работает, а лишнего ничего себе не присвоил. А я этих управляющих каждые два года меняю – мужчина чуть поморщился, сделал глоток из железного бокала, который держал в руке и поднялся со стула, на друга весело глянул – У тебя, друг мой, свадьба через десять дней. До Речных земель две недели пути, если верхом, а ты уже опаздываешь. Неужели на порталы колдовства не пожалеешь?

– Не пожалею, во мне колдовских сил достаточно – просто ответил Клэйборн и отвернулся от созерцания старых книг в дорогих переплетах, к другу подошел, взял у того из рук второй бокал и тоже сделал глоток вина, задумчиво нахмурился.

– Ну она хоть симпатичная?

– Откуда я знаю? Я ее не видел. Да и какая разница? Главное, чтобы ребенка родить успела – герцог тяжело вздохнул – Это у тебя уже четверо детей.

– И три из них девочки – кисло заметил Маргус.

– Но и наследник у тебя имеется. И у меня рано или поздно будет, только сколько еще девушек из благородных семейств надо будет принести в жертву для этого?

Друзья ненадолго погрузились в молчание, пока его герцог не нарушил.

– Думаю, на месте короля, я бы давно избавился от такого подданного, как я – произнес он и усмехнулся.

– Его Величество никогда этого не сделает. Особый колдовской дар, который передается по наследству только в твоем роду слишком нужен для нашего королевства. Я даже уверен, что если наш король решит от тебя избавиться, все остальные королевства мигом начнут перетягивать тебя к себе и предложат тебе сотни своих девушек.

– Что ж, вполне возможно – согласился Клэйборн.

– Я вернусь в свой родовой замок, проверю, как там дела, а через пару месяцев навещу тебя. Может, и свое семейство с собой прихвачу, пусть развеются – весело продолжил Маргус – На твою молодую жену посмотрю.

– Если к тому времени она еще будет жива – не сдержался герцог.

– Не будь таким пессимистом, дружище – хлопнул он друга по плечу – Пожалуй, я пойду собираться к отъезду. А ты не раскисай! Если уж с женами тебе не везет, навести содержанку. Уж они то точно никогда не переведутся.

– Не переведутся, как же – тихо пробормотал Клэйборн вслед своему другу. Он ведь так и не рассказал ему, что последняя его пассия упала с лестницы и свернула себе шею. Банально оступилась.

«Надо будет сказать своему личному слуге, Морти, чтобы в следующий раз несколько раз напомнил – отношения с содержанками надо разрывать месяца через три, а лучше через два. А то еще и их привязанностей, а потом и их смертей не хватало!» – сказал сам себе герцог.

Лежа без сна в постели в выделенных ему королем покоях, Клэйборн раз за разом прокручивал воспоминания обо всех девушках, которым выпало несчастье стать его женами.

Первой была племянница короля, могла бы сделать блестящую партию, до сих пор была бы жива, у нее, наверняка, были бы дети. Но Маргус прав, тогда в стране назревал бунт, а королю тогда (да и сейчас) был очень нужен колдовской дар герцогского рода. Лимирия, так ее звали. Они были женаты два месяца. Жена упросила Клэйборна навестить ее родных, а он был еще слишком молод и беспечен. Сам поехать не смог, а ей в охрану выделил двадцать стражников. Этого оказалось недостаточно. В дороге на них напали разбойники, выжить не удалось никому. Да, потом Клэйборн нашел и жестоко покарал тех, кто посмел напасть на его жену. Но саму Лимирию было уже не вернуть.

Второй женой была Ольгия. Ее он не отпускал от себя ни на шаг. Это давало свои плоды, прожила она целых три месяца и даже успела забеременеть. А потом Клэйборна срочно вызвал к себе король, и он в спешных сборах просто забыл дать распоряжение своим людям, чтобы в его отсутствие не выпускали его жену за пределы замка. Ольгия захотела прогуляться, как она умудрилась отстать от охраны, до сих пор непонятно. По словам сопровождавших ее людей, только что она была здесь и вот ее уже нет. Нашли ее спустя несколько часов в лесу, девушку загрызли дикие звери.