Созвездие Луны

Дева сбрасывает трубку.

Отлично. “Появится возможность – перезвоню”, если перевести на язык фактов: когда она в следующей раз в свободное время вспомнит обо мне – она мне напишет. То есть вероятность этого события, конечно, не 0%, чуть больше – 0,1%. Потому что перед смертью моей она наверняка захочет мне написать о каком-нибудь классном крупном проекте, в котором ей удалось поучаствовать.

С какими всё-таки заработавшимися персонами приходится вести дело такому бездельнику, как я. Даже страшно становится, когда представляешь себя на их месте. Всю жизнь работаешь, чтобы потом оказаться на обеде у червей в гробу. Или более вдохновляющий вариант: всю жизнь работаешь до выгорания, а потом твой труп сжигают в крематории. Это весьма завораживающее предложение от работодателей любых сфер деятельности. От которого пока мне удаётся отказываться. Но запасы наследства от матери и бабушки заканчиваются. Так что, возможно, мне ещё придётся помахать метлой на улице или стать заложником офисного гиганта, потеряв остатки психики у компьютерного столика. Я не боюсь работы, я боюсь людей, с которыми мне придётся столкнуться и проблемами, которые возникнут при выполнении своих должностных обязанностей. Ведь вся жизнь – это беспросветный стресс, а на работе этот стресс удваивается. Так ещё и с каждым днём здоровье утрачивается. А здоровье губит любая работа. Какая-то выжжет вам глаза. Какая-то лишит вас последних нервных окончаний. А другая вовсе свалит на вас бетонную плиту и вы лишитесь жизни чуть раньше, чем предполагали минуту назад, размышляя о поездке за границу.

Всё это очень страшно. Я горжусь трудом людей, которые всё-таки работают. Хотя, я думаю, что материальная нужда всегда играет большую роль, чем, например, искреннее желание приносить пользу этому миру и ближнему своему. Поэтому главный стимул к труду – обыкновенные деньги, на которые можно приобрести кусок колбасы, красивый паркет в доме, новое платье жене, игрушки детям, оплатить все налоговые счета, не оставшись в долгу перед государственным аппаратом, и со спокойной душой ложиться спать, не боясь за завтрашний день. Деньги придают людям уверенность… Но, если бы они столкнулись с настоящими кошмарами жизни, то никакие электронные или бумажные деньги не спасли бы их от осознания своей беспомощности. Но пока миру удаётся поддерживать стабильность и власть денег. Это, возможно, спасает нас от маленькой доли хаоса и анархии, но… Так уж получается, что деньги сами стали нести раздор и разрушение. Так что не стоит превращать экономически важный аспект – монету, в способ решения абсолютно всех невзгод, ужасов и проблем человеческого мира. Деньги – не панецея, припомните это, когда будете выбирать своей возлюбленной размер для гроба и оформление надгробной плиты. Ими можно пользоваться, но жить ими – не лучше, чем жить в рабстве за сладкую ложную возможность быть свободным в ближайшем будущем.

Гравировка старинной монеты в городском музее поддаётся изменениям, словно кто-то умышленно выдавливает в ней раскалённой стальной иглой шифр. Текст настолько маленький, что разглядеть его даже с помощью современного микроскопа сотрудникам музея не удаётся.

Пишется в стол чья-то горькая жизнь а сладкая кем-то поётся. Но одно остаётся неизменно плохим – деньги затмили нам солнце. Если что-то ещё осталось для вас святым, не порочно красивым, то продастся оно кем-то другим, чтобы просто стать  мнимо счастливым. Даже людям навесили ценник. Распродажа наивных душ. Всё забрал на себя прогресс, экономика вшита в разумы. Ждёт социума перевес – деньги высший имеют вес. Ни закон, ни мольба, ни просьба, ни молитва, ни вера, ни жизнь не играют такой роли. За купюры до смерти держись. В гроб золото не положишь, но при жизни путь им изложишь.

Заразиться легко и просто желанием богатеть, а потом не прервать азарт – остаётся только наглеть. Деньги – истина, деньги – правда, деньги – косвенно человек, чьи труды превратились в систему потребления, вечных бед. Но без них не представить себя. – Мы просто обречены. Деньги выжмут с костями больных, покалеченных изувечат. Деньги сделают нам святых, остальных – как грешников встретят. Деньги временем станут навечно, но вечность не принесут. Своих хозяинов диких в могилы, как всех, занесут. Деньги рабство ввели для нас, для себя в честь их суммы живи, и думай всегда всерьёз, что они-то нам так нужны. Деньги первое, на второе – вклад для потомков – в ад. Чтобы больше ничего не осталось, кроме денег и их верных мёртвых солдат.

Мне кажется, что стоит ложиться спать. Конечно, я не вижу в этом большого смысла. Ведь после даже хорошего и крепкого сна ничего не изменится для меня. Но, если я совсем не буду спать, то в какой-то момент буду засыпать прямо на лестничной площадке, пока, допустим, буду выносить мусор. И какой-то злоумышленник может забежать ко мне в квартиру, пока я буду спокойно лежать между 8-ым и 9-ым этажом с мусорным пакетом в руках.

К тому же, если кто-то захочет со мной поговорить, то я буду не в состоянии связать двух слов. Или свяжу их так, будто у меня афазия, при которой нарушилось формирование речи. Не думаю, что кому-то захочется общаться со мной в таком состоянии. Хотя, редко кому хочется вообще со мной иметь диалог даже тогда, когда моя речь понятна и красива. Телец правильно вчера сказал… Я не умею говорить. Но это не мешает мне продолжать встревать в чужие жизни, не имея своей. Увы…

Пусть этот пустой день закончится на чём-то красивом… Я сочинил пару дней назад пару строк, пока сидел перед окном, разглядывая в ночном небе звёзды. Мне хочется перечитать своё творение и улечься в кровать.

Спокойной ночи… Сладких снов… Я времени для вас не пожалею – пусть всякая печаль у вас пройдёт. На вас тепло печи в мороз не пожалею. Не сожалейте ни о чем и спите крепко, мои родственные души. Я знаю, всё пройдёт – и всё на утро станет лучше! Тревоги и невзгоды все пройдут, здоровье в ваши руки, к вам, вернётся и горечи порочный круг от всех нас отвернётся.

Спокойной ночи… Сладких снов… Пусть сон ваш крепкий громкий шум не потревожит. Пусть каждый выспится и всё плохое станет попросту хорошим. Ночное время – время для души. Так пусть все люди больше спят – подольше отдыхают.

Спокойной ночи… Сладких снов… Я знаю точно, без капли на сомнение: что будет, то пройдёт. Всему виной летящие часы – часы забвения. Так уделяйте больше времени добру, и в снах своих только добро творите. Возвысьтесь этой ночью к счастья торжеству и наконец-то счастливо живите.

Ночь опустила теневой небосвод и звёзды зажглись ярче обычного. Скорпион уснул. Маленький полумесяц возвышался над крохотным многоквартирным домиком, слабо освещая всё вокруг него холодным лунным сиянием. В один момент свет солнца, отраженный луной, попал через окно на закрытые веки Скорпиона. И кошмар заполнил его разум.

Девушка. Малая дама, представилась его сестрой и начала водить его по мёртвым разрушенным войной городам. Ни единой души, только картины взорванных домов, пепельных скважин и убитых людей, лежащих ледяными телами на асфальте. На удивление, сон передавал и запах. Для такой обстановки, разум скорпиона, защищая себя от болевых ощущений, передавал нежный запах корицы и, возможно, в некоторых местах определённые нотки ванили.

Сестра ни о чем не рассказывала, лишь только медленно блуждала вместе со скорпионом по городам и пустошам, оставленных какой-то неведомо жестокой войной. На все вопросы скорпиона она отвечала загробной тишиной, будто не имея возможности или права отвечать на что-либо. Хотя, нужно отметить, что её мимика всегда была активной, и она всячески показывала вид, будто что-то говорит. Но не единого звука, а тем более слова скорпион не слышал.

Проходя по небольшому мостику над заполненной кровью речкой, можно было заметить животных, которые, будто пришли к водопою, испить живительной влаги. Только среди этих животных не было ни одного здорового, все до единого больные или покалеченные, раненные или изувеченные. Бобры с разорванными брюшками, лоси с гнилыми ногами, совы с пустыми глазницами.

Густая бордовая смесь крови и человеческой, как предположил Скорпион, плоти, не позволяла увидеть дно речки. Но, можно сделать вывод, что живущие там создания, довольно агрессивные и не менее уродливы, чем местные лесные звери. Потому что одно из них утащило несчастного лося под воду. При этом оно сделало это весьма искусно. Оно выпустило в его колени пару кроваво-красных шипов, лишь слегка высунувшись телом из воды, которые заставили животное упасть лицом в сторону речки. А после этого гигантское крючкообразное создание вылезло из под воды полностью, проткнуло его тушу и волоком утянуло в толщу воды.

Ужасы на этом не закончились. Местная флора и фауна отличалась особой экстравагантностью, если это слово вообще подходит для описания подобного. Старый хвойный лес, тёмно-зелёный и мрачный жил в сочетании с выгоревшей до тла кравова-коричневой землёй, которая кишела такими же кроваво-коричневыми червями. Они переплетались между собой, образовывая целые живые слои земли. Их было настолько много, и они занимали такое большое пространство в земле, что некоторые животные, наступившие на червивую колонию, проваливались, а можно сказать, утопали, как в зыбучих песках, в бесконечном извивающимся месиве. Так утонул кабан. Его истошные крики были слышны на весь лес, но помощи ему не от кого было ждать. Ради собственной безопасности я обходил такие сомнительные места, чтобы не оказаться жертвой безразличной природы.

Но, чем дольше мы ходили, тем чаще мне казалось, что сестрица так и хочет мне показать абсолютно всё уродство местного мира. Потому что она затащила меня в огромную червивую гущу! Где нас поглотили черви.

Мы шли всё дальше ко дну, держась за руки. В этом было мало удовольствия, ощущения варьировались от полного внутреннего разложения костей до удивительно нежного прогревающего поглаживания на коже. Вынырнули мы из этого ада на другой стороне леса уже далеко не в своих человеческих телах. Точнее говоря, тела сохранили свою первоначальную морфологию, но их состав заметно изменился. Абсолютно всё тело стало состоять из червей. Разумеется, возможности видеть что-либо, слышать и разговаривать – отсутствовали. Даже движение больше не зависело от нас. Черви сами выбирали маршрут – двигаясь в разные стороны и разрывая тем самым наши тела на куски. При этом сознание каким-то чудом всё ещё сохранялось, и весь сборник болевых ощущений передавался в усиленном виде.

Свет луны перекрыли толстые стены. Скорпион проснулся по среди ночи после кошмара. Скинул с себя одеяло и сладко потянулся. Возможно, любой другой бы испугался или чувствовал некий дискомфорт после пережитого, но для него это было приятным ночным путешествием по удивительно красивым местам с весьма притягательной особой. Единственное, что смущало скорпиона – это то, что он всё-таки проснулся. И ему опять придётся думать, зачем он этого сделал. А также его волновал вопрос, что теперь ему делать в три часа ночи.

Сначала у него было дикое желание прогуляться, но потом он понял, что это того не стоит. И он просто схватился за конец одеяла, накрылся им, и без всякой доли переживаний уснул опять. В эту ночь кошмары больше к нему не приходили.

Сегодня суббота. Для кого-то – это надёжный защитник недели – выходной. Для меня меня же – обычный тусклый день, ничем не отличающийся от всех остальных. С добрым утром, старый и безжизненный я.

Не знаю, чем я себя сегодня займу, но думаю, что отличным решением будет пройтись по улице. Некоторые наивно полагают, что прогулки укрепляют физическое и психологическое здоровье. Не знаю, как у других, но мне нет особой разницы, где размышлять о бренности бытия и несостоятельности нашего общего существования – у себя дома или где-нибудь в подворотне, вглядываясь в проезжающий мимо мусоровоз.

Скорпион умыл отёкшее лицо, позавтракал и выдвинулся в долгий и необременённый каким-либо конкретным маршрутом путь. Возможно, какие-то высшие силы привели его к той самой набережной, к мутной воде, в которой практически ничего не было видно, и по которой он несколько дней назад шёл с пакетом алкоголя. Там-то он и провёл большую часть дня. Около восьми часов он вдумчиво вглядывался в волны, желая понять, что делать дальше. Как чувствовать эту жизнь? Как достигать хоть какого-то счастья, а не постоянно обманывать себя, играя в счастливого человека при удобном случае? В один момент из глубокого водного постоянства выделился силуэт чего-то человекоподобного. Скорпион попытался получше разглядеть это создание, но как бы он не пытался прищуриться – это не помогало его зрению достичь поставленной цели. Однако, существо само пожелало, чтобы скорпион его увидел. И ярко голубые глаза, будто подсвеченные каким-то дьявольским сиянием, посмотрели прямо на скорпиона из речной подводной темноты. Скорпион, увидев два ярких сияющих ока, пристально смотрящих прямо на него из под воды, во весь голос послал существо куда подальше и кинул в него кусочком тротуарной плитки. Всё это сопровождалось словами: даже подводные ужасы готовы провести со мной аудиенцию, а мир людей так и пытается меня загнать в петлю без всякого шанса на спокойную и счастливую жизнь.

После того, как кусочек плитки полностью поглотила река. К двум сияющим фонарям добавился до безумия страшный оскал белых зубов “глубоководного удильщика”. Улыбка из под воды могла напугать любого, но человек, лишённый всякой страсти к своей жизни, боится этой самой жизни больше, чем неизвестности. Поэтому на зло судьбе Скорпион решил грозно смотреть на нечто в воде, не отводя взгляда и практически не моргая. Существо первое время не подавало никакой ответной реакции. Но после пары минут  улыбка начала беспорядочно раскрываться и закрываться, как если бы создание пыталось что-то или кого-то схватить своей пастью. Скорпион принял это за попытку поговорить с ним, поэтому начал клацать зубами в ответ. Существо под водой начало терять человекоподобный вид, стало шире и больше, и будто расплылось чёрным масляным пятном на дне реки. Затем из речной тёмно-синей тишины начал зарождаться сияющий шум глаз и белых зубов. Они заполнили несколько квадратных метров под водой. И все лица смотрели вверх – прямо на скорпиона. Пугающее своим безумием и неестественностью зрелище было прервано самим Скорпионом, который начал ожесточенно кидать куски оставшейся тротуарной плитки в воду. Говоря что-то вроде: “хватит на меня угрожающе смотреть и ехидно улыбаться, вылезайте на сушу и поговорите со мной нормально, пока я лично не нырнул к вам с претензией по поводу нарушения личного пространства!”. Одна из центральных особ раскрыла пасть настолько сильно, что в ней, казалось, помещался целый метр, а её голубые глаза  начали переливаться красным огненным блеском. В этот момент скорпион тяжело вздохнул и тихо сказал: даже монстра задели мои слова… Или кусок плитки… Он громко попросил прощения у неизвестного создания. Но оно лишь продолжало выражать всё своё негодование, хаотично раскрывая и открывая свои белоснежные улыбки. После небольшого промежутка времени оно вовсе невероятно быстро удалилось в сторону залива.

Хамаль. Регул

На это происшествие со стороны смотрел Антон Вишневский – обыкновенный полицейский. Который не видел, как что-то из кошмарных видений плавает под водой, зато видел, как тротуарная плитка быстро улетает в воду под крики какого-то вандала.

Он быстро подбежал к скорпиону и вырубил его одним ударом. После чего отвёз его на своей машине в полицейский участок для разбирательства.

Скорпион был весьма удивлён данным стечением обстоятельств, потому что никак не ожидал встретить утро воскресенья за железными прутьями и с синяком под глазом.

Даже дьявольские создания в сговоре с нашими правоохранительными органами… Вот чего-чего, а этого я не ожидал… Что же теперь делать… И ещё… Если моё счастье после моего признания вселенские силы видят за решёткой, то я очень разочарован в их представлении о моём счастье.

Антон Вишневский подошёл к клетке с “опасным” заключенным и спросил: как вы объясните своё поведение?

Скорпион: когда вы родились?

Антон Вишневский: это не имеет никакого отношения к делу!

Скорпион: просто ответьте и всё.

Антон Вишневский: вы сейчас находитесь не в лучшем месте, чтобы качать свои права.

Скорпион: у меня нет прав в мире, где за пару выброшенных кусочков отколотой плитки мне разбивают лицо и сажают в тюрьму.

Антон Вишневский: то есть вы сознаётесь в содеянном? Да?

Скорпион: Да. Я, действительно, человек без прав. Меня вообще нужно убить за такое: на каком основании я позволяю себе жить без лицензии на эту жизнь.

Антон Вишневский: Скажите честно, вы сумасшедший? Или я слишком сильно вас ударил?

Скорпион: возможно, сударь, совокупность неблагоприятных событий!

Антон Вишневский: хватит паясничать! Если вы продолжите себя так вести, то я посажу вас в реальную тюрьму на пару десятков лет!

Скорпион: за кусок плитки?

Антон Вишневский с выражением: Государственной плитки, плитки общественного пользования! Всенародной!

Скорпион: и сумасшедшим всё равно останусь я?

Антон Вишневский: Ну почему же? Возможно, ваши подельники тоже окажутся сумасшедшими. Если они, конечно, имеются. Кто-то ведь был снизу, с кем вам пришлось беседовать всё это время, пока казённое имущество по кусочкам сбрасывалось за пределы своей многовековой точки пребывания.

Скорпион: я всё ещё удивлён, что вы меня не хотите убить за эту плитку…

Антон Вишневский: это было бы слишком грубо с моей стороны.

Скорпион: боитесь закона?

Антон Вишневский: я тут закон, и я решаю: кто и куда отправится!

Скорпион: возомнили себя богом этой преисподней?

Антон Вишневский:  возомнил себя должностным лицом при исполнении. И решаю возникшие проблемы по мере их поступления. Это моя работа – ничего личного, понятно?

Скорпион: поэтому вы решили лично меня не бить, а доверить это дело своим кулакам. Благодарю за проявленное мужество и отвагу в устранении столь опасной угрозы обществу.

Антон Вишневский: смеешь усмехаться надо мной? Я посмотрю, как ты будешь сидеть несколько веков в тюрьме за пару страшных статей уголовного кодекса…

Скорпион: а как на счёт маньяка, что убивает прохожих отравленными сладостями? Сколько вы ему дали лет?

Антон Вишневский: откуда вы о нём знаете… Вы меня пугаете… Мы его ещё не поймали.

Скорпион: то есть вы решили сохранить ему жизнь и наделить правом убивать невинных граждан, пока сами охотитесь за “разрушителем набережной”.

Антон Вишневский: это разные вещи. Он несёт большую угрозу, чем вы, конечно. Но и работает он намного лучше и незаметнее.

Скорпион: поэтому о его существовании знает уже весь район?

Антон Вишневский: да никто о нём, кроме вас и пары старух, не знает ничего.

Скорпион: Я вам верю. Надеюсь, что чужая неосведомлённость – не станет причиной для появления ещё одной жертвы в обширном списке маньяка.

Антон Вишневский: хватит морочить мне голову. Вы просто пытаетесь отвлечь меня пустыми разговорами.

Скорпион разводя руками: вся моя жизнь пуста, и ничего, живу же как-то – не жалуюсь! Кхм… Пытаюсь смириться с этим фактом во всяком случае.

Антон Вишневский: понятно. Вы сумасшедший.

Скорпион: спасибо, это так приятно слышать от человека, который только недавно разбил тебе физиономию за кусочек тротуара.

Антон Вишневский: да вы преступник, поймите это! С вами по-другому нельзя!

Скорпион: Конечно, ведь расколотой плитка будет лежать веками, а вот оказаться выброшенной в воду – она уже ни в коем случае не может!

Антон Вишневский: городские службы постоянно занимаются реставрацией и восстановлением города и его достопримечательностей. Не стоит усложнять их работу.

Скорпион: говорите, как экскурсовод туристам, который тыкает пальцем на опять закрытый Спас на Крови. Могу вам найти даже какую-нибудь старенькую брошюру, где ваше оригинальное высказывание будет написано текстом.

Антон Вишневский: это не имеет никакого отношения к делу. Так, мужчина, объясняю в последний раз. Сейчас мы оформляем вас, вы оплачиваете штраф и идёте на все четыре стороны.

Скорпион: Послушайте, я правильно понимаю? То есть вы меня избили. Оскорбили. Угрожали сроком. И предлагаете нам разойтись просто на том, что я выплачу штраф за выброшенную плитку?

Антон Вишневский: всё верно.

Скорпион: тогда, действительно, вам будет проще менять убить. Потому что я этого так не оставлю.

На самом деле скорпион понимал, что, согласившись на все условия без всякого возмущения, не стал бы устраивать разбирательства после этого. Но желание поговорить и усугубить своё положение взяло верх.

Антон Вишневский со всем гневом: да лучше б я вас вместе с той плиткой скинул в воду.

Скорпион: но вы додумались об этом слишком поздно. Видимо сигналы в вашей черепной голове доходят до нужной цели только спустя пару часов.

Антон Вишневский: Ваше везение, что вы сидите за решёткой, иначе бы я вас прям тут покрамсал на мелкие ошмётки.

Скорпион: у вас в любом случае есть ключи, так что можете реализовать свои мечты прямо сейчас.

Антон Вишневский стиснув зубы и пристально смотря на Скорпиона: безумный наглец.

Скорпион с нежной ангельской улыбкой: Вы, и ваша самодовольная морда.

Антон Вишневский: тебя даже убить мало! Ты это осознаешь?

Скорпион: какая интересная мысль? И что же она значит? Что можно сделать страшного с человеком, если не убить?

Антон Вишневский с презрением: … Я не знаю. Но тебя бы я заставил страдать!

Скорпион: могу сказать, что ваши желания сбылись ещё до нашей встречи. Замечательно, не правда ли?

Антон Вишневский: всё… моё терпение лопнуло. Пускай с тобой разбирается начальство. Раз ты такой умный, иди им объясни все свои умозаключения. А я пойду заниматься настоящими делами.

Скорпион: пить чай и читать новые фамилии жертв маньяка?

Антон Вишневский: мне очень жаль, что ты не стал его жертвой. Думаю, тебе бы пошло на пользу.

Антон Вишневский удалился. Спустя некоторое время по ступенькам со второго этажа спустился какой-то мужчина, который стремительно и плавно шёл к Скорпиону.

Мужчина со вздохом, усталым голосом: Здравствуйте. Это вас избили за кусок выброшенной плитки?

Скорпион: Да.

Мужчина: позвольте спросить, с какой целью вы её бросали в воду?

Скорпион: мне показалось, что о неё может споткнуться человек или велосипедист, проезжающий по ней, может попасть в неприятную ситуацию. Слишком сильно она выделялся и её структура являлась опасной для постоянного потока людей на набережной.

Мужчина: какая нелепость. Но всё же забота о гражданах города всегда должна поощряться. Тем более, по фотографиям вы выбросили не так уж и много, чтобы это посчитать серьёзным нарушением.

Скорпион: благодарю вас за милосердие.

Мужчина: никакого милосердия, просто понимание того, что с вами обошлись намного хуже, чем требовалось. Надеюсь, вы это примите к сведению и не станете ничего писать на сержанта Вишневского?

Скорпион: конечно, с большим удовольствием… Ой, в смысле… С глубоким пониманием и искренней признательностью вам, и вашему разуму, я не смею писать на товарища сержанта Вишневского.

Мужчина: спасибо за понимание. Вы свободны.

Клетка открыта. Скорпион на свободе. Но почему-то он всё равно не чувствует себя от того свободным. На руке мужчины Скорпион в последний момент своего пребывания в участке замечает татуировку с созвездием Льва.

Дело о пропавшем полицейском в папке №35 немного искажается, буквы на последней странице переставляются местами хаотичным образом, образуя в конечном итоге цельные и понятные при прочтении предложения.

Перестрелка ночью – демоны вокруг, только раб наш божий, знает, что к чему. Выстрел, – и преступник на земле лежит, – о прощении грехов полицию молит. Но герой, наш храбрый, закон страны хранит – за любое нарушение накажет – истребит. Вор, наглец, убийца – наказан, заточён. Срок свой отбывает, от мира отречён. Закон всегда в почёте, нельзя с него сойти, сложить все вековые добрые пути.

Герой, посланник божий, на штурм врагов пошёл – миссию свою исполнить он пришёл. Стрелял и укрывался, сквозь дым перебегал, спасал чужие жизни и сердцем рисковал.  И вот стоит последний демон-лицедей, зачинщик этой бойни, хозяин упырей. Но в лике осуждённом не демон – человек, хороший друг героя, крупненький боец. Теперь, как быть, – не знает наш герой! На чьей он стороне? Друзей? Своих родных? Незыблемых законов собственной страны? Демонов жестоких, безжалостных и злых?

“Ангел или бес в душу мне залез. Заставил выбирать: прощать или сажать. Стрелять или молчать. И выбор сделал я, выстрелив в себя, насквозь прошив своё нутро, – уснув навеки”.

Чем можно себя занять в остаток этого замечательного дня?… Так… Идеи пройтись по набережной я сразу отброшу, иначе мне придётся ещё раз получить пару ударов по лицу от какого-нибудь полицейского. А также посмотреть в глаза речной безысходности, в её яркие голубые шарообразные прожекторы. Думаю, что это всё-таки было моё больное воображение. Но столь живим оно не могло являться… Буду надеяться в своё сумасшествие. Так будет легче смотреть в речную пучину в дальнейшем.