Девять царств. Принцесса степей

Не повезло же тому медведю. Животное не сделало ничего плохого, но все равно оказалось застрелено. Чу Е, должно быть, подумал тогда, что я испугалась. Он сказал мне в тот момент: «Когда я рядом, не нужно никуда бежать». Затем он протянул руку, чтобы коснуться моих волос. Но я была вне себя от злости. Почему он застрелил бедного заблудившегося зверя, чтобы доказать свою храбрость? И так вечно твердят, что он самый смелый, а ему все мало!

Чу Е еще рассказывал, что далеко на западе живет народ хэло. Они не только умны, но и очень трудолюбивы. Хэло – необыкновенно искусные зодчие и мастера многих ремесел. Помимо всего прочего, они обладают умением призывать к себе божественные силы. Но эти удивительные создания ростом вдвое ниже нас.

Я даже не могу себе такого представить! Ведь на плоскогорье живет столько разных племен и мы друг от друга внешне почти не отличаемся.

– А ведь есть еще крылатые? Они даже умеют летать! – сказала я.

Недалеко от наших поселений есть дремучий лес, где живет народ крылатых. Иногда рядом с лесом можно найти следы их пребывания.

– А, крылатые? – Чу Е засмеялся. – Стайки птичек!

Он со свистящим звуком вытащил стрелу, поднял голову к небу и выстрелил. На этот раз невезучим оказался дикий гусь.

– Смотри-ка, стрела вошла через левый глаз и вышла из правого, прямо в цель, – гордо произнес Чу Е.

Думаю, если бы мимо пролетал крылатый, Чу Е точно так же застрелил бы его и рассмеялся. Какой же он неприятный!

Чу Е хорошо ко мне относится, но он умеет быть добрым только к людям, которые ему нравятся. Все остальное для него – лишь мишень для стрелы. Я не люблю таких, как он.

Есть у нас один крылатый, и он совсем не похож на «птичку». Напротив, выглядит так же, как и мы. Правда, его лицо всегда измазано пеплом и золой. Никогда не видела его лица чистым, при солнечном свете, но мне кажется, что он очень красив собой.

– Ты ищешь мои крылья? – Как-то раз он спросил меня, заметив, что я пытаюсь рассмотреть его спину.

– Я… – Я очень смутилась в тот момент, однако любопытство все же взяло верх. – Разве у тебя их не должно быть?

– Да, они есть у всех представителей моего народа, – он дружелюбно кивнул, – но наши крылья не показываются до наступления Седьмой ночи[26].

– Седьмой ночи? – Я понурила голову. – Тогда где ты их прячешь сейчас?

– Прямо здесь! – Он показал мне свои лопатки. Они слегка выдавались вперед, но никаких крыльев на них не было. – Наши крылья, как бы сказать… Отличаются от птичьих.

– Значит, ты сможешь летать в Праздник влюбленных? – не сдавалась я.

– Я? В Праздник влюбленных? – Он глубоко вздохнул. – Нет.

Крылатый отвернулся и продолжил ковать железо, и от ударов молота полетели искры.

– Почему? – Я подошла и вновь встала перед его лицом.

Он улыбнулся мне и сказал:

– Не хочу. На самом деле, летать не так весело, как ты думаешь.

Как же это может быть не весело? Если б умела летать, я бы смогла увидеть наш Золотой шатер и множество других домов, весь Байма и даже море Куюань. Они все были бы маленькими, словно на ладони, и, наверное, казались бы игрушечными. Однажды сестрица Лянь взяла меня с собой на горный пик Жогань, и мы вместе смотрели оттуда на бескрайние степи. Она сказала тогда, что ей кажется, будто мы летим и смотрим на плоскогорье с небес.

Мне бы очень хотелось уметь летать, однако я видела, что улыбка крылатого была фальшивой, а его глаза полны горечи – такой же, какая иногда появлялась в глазах моей матери. Я больше не задавала ему вопросов. Было бы неправильно тревожить чужие душевные раны только ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Я довольно часто хожу к нему.

Больше не спрашиваю его о Седьмой ночи, но он рассказывает мне много-много других историй. Еще у него есть золотая арфа с четырнадцатью серебряными струнами, и таких арф я никогда прежде не видела. Звук ее струн напоминает треск льда и капель ранней весной. А еще крылатый поет мне.

Он знает бесчисленное количество песен и мелодий из самых разных мест, а баллад еще больше. Должно быть, крылатый побывал везде, где только можно, – и он действительно был там, в отличие от Чу Е, который лишь пересказывает истории о чужих дальних странствиях. Каждый раз, когда прихожу к крылатому, он рассказывает мне новую балладу или поет новую песню, если есть свободное время.

Я никогда не спрашивала об истории его собственной жизни – боюсь, после этого могла больше ничего от него не услышать.

Е Цзы говорит, что мне не следует ходить к нему так часто.

– Ты принцесса Чжуянь! А он кто?

Я понимаю, что она имеет в виду под этими словами. Иногда мне кажется, что она больше меня подходит на роль принцессы.

– Просто странствующий кузнец, – сухо отвечала я. Мне нравится, что Е Цзы так заботится обо мне, но очень раздражает, что она всегда права!

– Крылатый-кузнец?![27] – удивлялась Е Цзы. – Кажется, они не очень-то хороши в этом ремесле. Им больше по душе спать на ветвях подобно птичкам – Чу Е так говорит.

– Но он действительно самый искусный мастер-кузнец в наших краях. Ведь все в племени ходят за починкой только к нему!

Мрачного вида глинобитный домик, наполовину зарытый в землю, всегда завален всякой железной утварью, которую наши соплеменники приносили крылатому мастеру. Каждый раз, когда я приходила к нему в гости, он что-то выковывал, сидя у очага.

– «Не все те, кто искусно шьет, – портные». – Е Цзы продекламировала старую пословицу. – Ты когда-нибудь встречала кузнеца, который знает столько удивительных историй?

– Может быть, он раньше был бардом?[28] – Пораженная своей догадкой, я приложила ладони к щекам.

– Больно благородный для барда! – Е Цзы прыснула от смеха. Я знала, что она так говорит из-за арфы крылатого. Барды всегда одеты в лохмотья. Если сумки для их музыкальных инструментов не покрыты пятнами, а струны из конского волоса все еще одного цвета, то это, должно быть, новички, недавно начавшие свои странствия. И вообще барды, как правило, намного более веселые и открытые, чем нелюдимые крылатые.

Я пришла с вопросом напрямую к отцу.

– Можно ли мне ходить в гости к крылатому кузнецу?

Отец был крайне удивлен.

– А-Жуй, милая, но зачем же тебе ходить к нему?

Я рассказала, что мне нравится слушать его истории. Отец долго колебался.

– Вот ты мне никогда ничего не рассказываешь. – Я надула губы и притворно обиделась.

Отец улыбнулся.

– Хорошо, можешь к нему ходить.

Он знал, что я просто капризничаю, но привык во всем потакать мне.

– Но ты должна всегда быть с ним вежливой. И Ую[29] не похож на обычного крылатого, и он уж точно не простой кузнец.

Отец знал его имя. Никогда не видела, чтобы мой отец кого-то расспрашивал или приказывал о чем-то докладывать, но он неизменно в курсе всего, что происходит на плоскогорье. Прошло почти два года с тех пор, как И Ую появился в Байма, и, вероятно, отцу известно о нем гораздо больше имени. Я всегда учтива с И Ую. Однако он, кажется, с каждым днем все глубже погружается в работу. Его дом наполняется все большим количеством вещей, и у него остается все меньше времени, чтобы проводить его со мной. Но даже в таких условиях он всегда находит время, чтобы сыграть для меня свои баллады.

Е Цзы говорит, что И Ую в любой момент может уйти, и я это понимаю. Он появился так внезапно, и если решит покинуть нас, то наверняка тоже сделает это без лишних прощаний. Каждый раз на пути к его маленькой лачуге я гадаю, живет ли он еще там.

– Почему бы тебе не переехать в Байма? – спросила я его однажды. Его дом находится так далеко от нашего поселения, что даже на Ветерке дорога занимает полдня. Если бы он жил с нами, я бы сразу узнала, реши он уехать.

– Вода здесь хорошая, – лишь сказал он.

Возле его дома есть небольшой пруд. Cомневаюсь, что это даже можно назвать прудом, потому что от него очень неприятно пахнет скотом. Эту вонь я чувствовала, даже сидя в доме крылатого.

– Да как же? – изумилась я. В Байма много хороших природных источников – как горячих, так и холодных. Да любой из них лучше этой вонючей лужи!

– Не нравится запах? – переспросил он с легкой улыбкой. Говоря это, крылатый окунул раскаленную докрасна подкову в бочку с водой. Поднявшееся от этого облако пара было таким густым и едким, что я закашлялась.

– Конечно, такой юной девушке, как ты, он не по душе, но этот пруд полезен для кузнечного дела.

Я подавила тошноту и сказала, что все в порядке. Мать говорила, что я ужасно упрямая, – и это действительно было так.

Я собрала пышный букет снежных цветов. Они такие беленькие и крохотные, светлыми точками покрывают весь луг, словно рассыпанный рис. Совершенно не бросаются в глаза, но их аромат невозможно не учуять. Этот сладкий запах разносится далеко-далеко вокруг, и, как только его услышишь, на сердце становится легко и радостно, а по всему телу разливается приятное тепло. Если цветы сорвать и спрятать за пазухой, аромат слабеет, и лишь люди рядом могут учуять его.

В руках у меня была охапка снежных цветов, и я сидела верхом на Ветерке и смотрела на мягкий синеватый дым над глинобитным домиком, чувствуя себя очень счастливой. Приближалась Седьмая ночь, и мне интересно, улетит ли И Ую от нас. По крайней мере, сейчас он все еще здесь и, должно быть, тоже чувствует нежный запах снежных цветов.

– Какой аромат! – И Ую сказал мне, подняв взгляд от очага.

– Ого, знаешь это слово. Уже думала, что тебе нравятся только запахи вроде лошадиной мочи, как из того пруда! – произнесла я, смеясь.

– Но ведь я не уточнил, что он мне нравится. – И Ую, кажется, был сегодня в хорошем настроении и хотел немного подразнить меня.

– Как же он может не нравиться? – Я скривила рот.

И Ую опустил молот и сказал, что споет мне песню о глупцах.

В Безбрежном океане обитает еще одна раса, называемая русалками[30]. Их очень редко удается увидеть, но все надеются на встречу с ними, ведь когда русалки плачут, их слезы превращаются в дорогие жемчужины. Многие отважные торговцы отправляются в море, ища встречи с ними, и некоторым счастливчикам это удается. Купцы пытались обменять различные сокровища на слезы русалок. Привозили серебро, золото, драгоценные камни, острые мечи и великолепные шелка. Они принесли все, что, по их мнению, было нужно русалкам, но ничего не получили взамен.

– Почему? – Я широко раскрыла глаза.

И Ую стал наигрывать на золотой арфе довольно забавную мелодию и, изображая расстроенного торговца, запел:

Им наше золото не нужно,Не нужно наше серебро.Прекрасный шелк для них —Всего лишь полотно,Мы их упрашивали долго,Не было от этого все толка.

И Ую остановился.

– Тогда чего же хотели русалки? – взволнованно спросила я.

– Чтобы торговцы оставили их в покое! Русалки уже были готовы плакать лишь от одного их вида. – И Ую серьезно посмотрел на меня. От этого мы оба рассмеялись.

Сегодня просто замечательный день. Я смогла собрать так много снежных цветов, послушала такую интересную песню, а потом еще И Ую осторожно вставил мой букет в медную вазу возле своей кровати. Я была в настоящем восторге, выходя от него.

Е Цзы спросила меня, не стал ли еще И Ую действительно «крылатым».

– Что ты говоришь такое! – Я легонько толкнула ее в плечо.

Оказывается, Е Цзы заметила, что я, когда входила в дом И Ую, украдкой посмотрела на его спину. Ведь уже совсем скоро Седьмая ночь! Она знает, что я сгораю от любопытства и жду, появятся ли крылья у И Ую. Вот же заноза, читает меня как открытую книгу.

Если Е Цзы поняла, куда я смотрю, мог ли И Ую тоже догадаться? Это была бы катастрофа! Он бы, наверное, подумал, что я пытаюсь докопаться до его секретов. Но ведь ужасно хочется узнать, как выглядят его крылья!

Сегодня ночью я вряд ли высплюсь. И дело не в головных болях или проблемах с дыханием от высоты, они-то приходят и уходят. Это вино, «Весна на плоскогорье», жуть какое крепкое, и оно разбередило мне душу.

– Осенние смотрины? Конечно буду участвовать. Почему бы и нет? – Янь Шэцзянь уставился на меня глазами цвета меди. Для него было невообразимо пропустить какое бы ни было соревнование, не поучаствовав в нем.

Разумеется, поучаствовать стоит. Поскольку Цихай Чжэньюй перенес наш с ним вопрос на день Осенних смотрин, было ясно, что он хотел проверить нас в готовящихся испытаниях. По сути, выбора не было. И все же я переживал не из-за этого. Большинству людей нравится иметь выбор, но не мне. Независимо от того, сколько дорог ты видишь перед собой, в конце концов сможешь пройти лишь по одной. Так какая польза в том, чтобы думать о других дорогах? Это все ненужное. Только когда у тебя нет выбора, ты знаешь, как правильно делать то, что требуется. Постоянные размышления о «если бы» лишь затуманивают разум.

Что меня беспокоило, так это непонимание, зачем Цихай Чжэньюй делал это.

Еще до того, как я открыл рот, хан уже знал, зачем мы приехали. Все пятьдесят Гуйгун были отобраны лично мной, и никто не знал цели похода до отправления в путь. Наши кони были быстры, повозки легки, и перемещались мы по окольным дорогам. Но стоило лишь прибыть в Байма, а Цихай Чжэньюй уже в курсе цели нашего визита. Из этого следует, что и про Пять армий его величества, которые собрались около ущелья Цзиньбэй, он тоже знает. Ну а как сбор такого огромного войска мог остаться в тайне? Императору нужна эта девушка, и Цихай Чжэньюй должен отдать ее мне. Хан прекрасно понимает, но все подстроил так, чтобы мы приняли участие в Осенних смотринах. Он все еще хочет увидеть своими глазами, на что способны люди, которых император выбрал для этого задания. Сами по себе мы ему не интересны. Даже имея дело с императором, пытается оставить себе возможность выбирать! В этом Цихай Чжэньюй похож на большинство людей. Ну что ж, стоит признать, это смело. С другой стороны, он почти никогда не покидал плоскогорье и, наверное, не до конца понимает, как все в мире устроено.

Цихай Чжэньюй – хан племени Ванмо и негласный правитель всего плоскогорья. Своим желанием получить выбор он усложняет нам жизнь. Янь Шэцзянь этого не понимает. Он думает, что это отличный шанс продемонстрировать всем вокруг свою силу и ловкость. Я даже немного ему завидую – хоть он и более суетливый, жизнь у него проходит намного веселее. Я не волнуюсь только потому, что всегда готов к компромиссу. А это вещь неприятная. Мне не нужно много думать, но при этом требуется очень много сделать. Его величество называет меня героем. Не поэтому ли? Конечно, император не любит компромиссов, поэтому он, наверное, даже более несчастен, чем я. То же самое можно сказать и про Цихай Чжэньюя. Так подумать – я тот еще счастливчик.

– А на что, собственно, смотрят на «смотринах» этих? – Янь Шэцзянь сидел передо мной с весьма взволнованным видом. – Если это соревнования в искусстве боя, то они уже проиграли. Но вдруг там что-нибудь… этакое?

– Какое «этакое»? – спросил я его.

Янь Шэцзянь постучал пальцами по лбу, вспоминая все необычное, что мы видели в этом походе:

– Например, прядение шерсти, доение коров или, там, кто шатер быстрее поставит…

– Но ведь у тебя дома в хозяйстве есть скот, ты это тоже умеешь, – парировал я.

Янь Шэцзянь гордо рассмеялся.

– В любом случае буду участвовать, – заключил он.

Я с улыбкой смотрел, как он уходит, и почувствовал неожиданное тепло в груди. Янь Шэцзянь часто старался подбодрить меня, когда видел, что я слишком сильно погружаюсь в мысли и переживания. Вроде здоровяк, а такой чуткий. Наверняка пошел сейчас расспрашивать про Осенние смотрины. Жаль, не понимает истинную причину моего беспокойства, как и того, что эти соревнования для нас не имеют никакого значения.

Я встал и пошел к повозкам. Дары от императора, Осенние смотрины – все это, вместе взятое, не так важно, как волшебное зеркало, которое передал мне его величество. С сегодняшнего дня я буду все время носить его с собой.

Глава четвертая

Последние два дня отец был очень весел. Он с утра до вечера застольничал с гостями. Когда я возвращалась после прогулок в степи, из шатра часто доносился его смех. Давно не слышала, чтобы он так смеялся.

Я поинтересовалась у отца, о чем говорят гости, и он ответил, что они рассказывают о мире за пределами нашего плоскогорья. Неудивительно, что отец так рад. Ведь внешний мир огромный и, конечно же, в нем есть много всего интересного. Крылатый рассказал мне о нем очень много!

Однако, когда я болтала с отцом в тот день, он почему-то помрачнел. Я спросила его:

– Папа, ты невесел, что-то случилось?

Он долго и как-то странно смотрел на меня, а затем сказал:

– А-Жуй, иногда ты ведешь себя будто ребенок, и в такие моменты мне кажется, что я слишком разбаловал тебя. Но порой так хорошо все понимаешь, совсем как взрослая!

Он так и не ответил на мой вопрос, но я к этому привыкла. Мама учит меня, что нам, женщинам, не нужно слишком много размышлять о мужских делах – все равно их не поймем.

Думаю, эти гости рассказывают свои истории совсем не так увлекательно, как это делает И Ую. Есть такие истории, которые вроде бы захватывают в процессе, но, когда их заканчивают рассказывать, тебе жалко потраченного времени. А некоторые истории остаются с тобой надолго и со временем только больше разжигают интерес. На самом деле, очень много зависит от того, как их рассказывают. Я видела издалека этих двух посланников. Один – здоровяк, а у второго вечно какой-то скучающий вид. Оба выглядят ужасными занудами. Конечно, они не могут сравниться с И Ую.

По правде, мне до сих пор нравится называть его «крылатым». Имя И Ую звучит в его ситуации как-то неоднозначно. У него всегда такой задумчивый вид, каким же он может быть «безразличным»?

Отец только что спросил: «А ты сегодня не пойдешь к кузнецу?» Очень подозрительно. Моего отца обычно не заботит, куда и зачем хожу, хотя он каким-то образом всегда остается в курсе. Конечно, я пойду в гости к крылатому. Сегодня Осенние смотрины, которые бывают только раз в году, и я хочу пригласить его посмотреть состязания вместе со мной. Ведь он за жизнь видел столько всего интересного – наверняка и это событие не захочет пропустить.

Е Цзы сказала, что желает пойти со мной, но это шло вразрез с моими планами. Глаза подруги сверкнули и стали бегать туда-сюда, но в конце концов она не стала настаивать. Я видела, как Чу Е проходил мимо главного шатра, и Е Цзы, должно быть, тоже его заметила. Чу Е выглядел очень довольным собой. Его длинные огненно-рыжие волосы были зачесаны в хвост, который гордо возвышался на макушке. Золотые чешуйки, инкрустированные в его легкую броню, ярко сияли. Даже у его черного скакуна грива была заплетена в небольшие косички. В этом году Чу Е снова будет бороться за первенство. Последние несколько лет не случалось больших войн или сражений, и, если не будет Осенних смотрин, Чу Е определенно начнет беспокоиться, не забыли ли окружающие о его существовании.

Чу Е повернул голову, когда проходил мимо главного шатра. Знаю, он хочет, чтобы я увидела его победу на смотринах. Я кивнула, и он сразу повеселел. Иногда мне просто становилось жалко его. Хочу, чтобы крылатый увидел нашего сильнейшего воина, и у него появится еще одна, хм, или даже несколько новых историй.

Будет ли он потом рассказывать другим о нашем плоскогорье? Ведь крылатый нигде не остается. Интересно, куда направится дальше? Заберется ли еще в какое-то отдаленное место? Будет ли туда по полдня добираться другая девушка, чтобы послушать его истории? Внезапно я почувствовала легкую, но пронзительную боль в носу. Ну почему все так! Пока он здесь, я постоянно мечтаю о невозможном и расстраиваюсь из-за этого. Кажется, теперь это передалось отцу. Грусть может быть заразительной. Сегодня мне нужно больше улыбаться и радоваться, чтобы никого не заразить своей тоской. Как же я могла забыть улыбнуться отцу?

Так странно, что крылатый сделал мне подарок. Наверняка он просто почувствовал, что должен это сделать, так как я собрала ему букет. А я и в следующий раз соберу. Но как-то мелочно с его стороны было говорить, что я могу выбрать всего один подарок из двух. Пф, а кому это он собрался оставшийся дарить?!

Оба подарка мне очень понравились. Первый – его золотая арфа, а второй – серебряная маска. Оказывается, он совсем не бедствует. У него есть не только золото, но и серебро – с такими богатствами он вообще может не работать. Когда я увидела золотую арфу, мне очень захотелось подержать ее в руках. И звучание у нее такое красивое, а я всегда хотела на ней играть! Но не стала выбирать ее. Дома у крылатого вечно такой беспорядок, и все же эта золотая арфа всегда начищена до блеска. Он, должно быть, очень ею дорожит. Нехорошо отнимать то, что дорого чужому сердцу. А вот маску я никогда раньше не видела. Маска была сделана настолько искусно, что казалось, будто она живая и вот-вот задышит. Она выглядела холодной, но, прикоснувшись к ней, я с удивлением почуствовала тепло.

– Это ты сделал? – пораженно спросила я. Крылатый – очень умелый мастер, но, чтобы создать такое удивительное изделие, мало одного «умения».

– Конечно нет. – Крылатый улыбнулся. – Как бы я мог изготовить такое? Это работа хэло. Помнишь ту историю про них?

Я чуть не подпрыгнула на месте – значит, это та самая серебряная маска, которая делает своего хозяина абсолютно невозмутимым! Я полагала, что это лишь выдумка, а оказывается, она действительно существует! Я тут же схватила ее.

– Можно надеть? – спросила я.

Крылатый весело рассмеялся.

– Ты ведь сама принцесса Чжуянь, самая красивая девушка Ебэйского плоскогорья – можешь делать все что захочешь. – Сказав это, он напомнил мне отца.

Я медленно поднесла маску к лицу. Честно говоря, не знаю, как это описать. Я почувствовала, как внутри разливается теплота, при этом кожу приятно покалывало, а на сердце стало легко-легко. Более того, я внезапно увидела настоящее лицо крылатого, каким оно было под вечно покрывающим его слоем золы и копоти. Я заморгала – так вот, оказывается, как он выглядит. Такой статный и красивый, а характером похож на моего отца, совсем как… как настоящий правитель.

– Ты очень красивый! – Я не смогла сдержать этих слов. Знала, что крылатый точно не уродлив, но не ожидала, что он будет даже великолепнее Чу Е.

– Это все маска. – Крылатый улыбнулся и осторожно снял ее с моего лица. – Когда человек надевает ее, он видит в других только все самое лучшее и, соответственно, ни о чем не переживает.

Передо мной вновь был чумазый кузнец.

Я посмотрела на арфу, лежащую слева, потом на маску справа. Выбрать было очень сложно. Крылатый терпеливо смотрел на меня и не торопил с решением. Это начало выводить меня из себя: знает же, перед каким сложным выбором меня поставил.

– Возьму арфу, – выпалила я, едва определившись. – Маска просто замечательная, но я и так ни о чем не беспокоюсь! Мне она не нужна, – объяснила я. – Но если научусь обращаться с арфой, смогу играть на ней для других и буду отвлекать их от тревог.

Крылатый слегка улыбнулся и протянул руку, чтобы пригладить мои волосы.

– Родиться в семье хана, еще и такой красавицей, – не самая простая судьба. Только нашей избалованной принцессе Чжуянь удается быть такой беззаботной. Эх, а я-то надеялся, что возьмешь маску! – Он почти шепотом произнес это. Мне понравилось, как его пальцы касались моих волос, но тут крылатый внезапно отдернул руку, словно проснулся ото сна.

– Хм…

Я не могла до конца понять, что он хотел этим сказать, но его слова заставили меня поколебаться в решении.

– Тогда…

Я набралась смелости и осторожно произнесла:

– Могу ли…

Должно быть, крылатый только притворялся, что не понимает. Какой же хитрец! Он просто хотел услышать, как я сама это скажу.

– Тогда хочу оба! – раздраженно выпалила я.

Крылатый рассмеялся.

Я была уверена, что он отдаст мне и арфу, и маску. На самом деле он с самого начала просто хотел подразнить. Крылатый, как и отец, обожает меня, и я это знаю.

Сегодня утром я выучила семь аккордов на арфе. Крылатый сказал, что с их помощью я могу исполнить большинство баллад и спеть множество песен. Неужели это действительно так? Я всегда восхищалась бардами, а оказывается, достаточно посидеть вот так одно занятие, и уже можно отправляться в путь. Это меня сильно разочаровало. Но крылатый говорит, что я не совсем права и что он у него еще не было такой способной ученицы.

– Мне самому потребовались десятки часов, прежде чем я научился играть! – сказал он.

Наверняка это неправда. Крылатый умелый и умный, как же ему могло понадобиться столько времени, чтобы всего-то научиться перебирать пальцами по струнам вверх-вниз? Стоит только тронуть струны, и мои пальцы сами начинают по ним «правильно» двигаться, чему тут учиться? Но мне все равно нравится слушать его похвалы. Мне часто говорят, какая я красивая, какая умная, но на самом деле это не так. А вот комплименты крылатого мне приятны.