Горячие sensual истории

"Правы были подружки…" – пронеслось в голове.

Они смеялись, говорили, что она ничего не понимает в мужчинах. Что один партнёр на всю жизнь – это скучно, это пресно. Она всегда отмахивалась, считала их разговоры пошлыми.

Но сейчас…

Сейчас она понимала.

Она вышла замуж за своего школьного возлюбленного, того самого мальчика, который защищал её, когда все дразнили «гадким утёнком». Он был её первым. Единственным.

И теперь, впервые в жизни, она стояла на коленях перед другим мужчиной. Перед двумя.

"Ну что, Санёк, повторишь?"

Алекс закончил водить членом по её лицу, оставив влажный след на коже. Его голос звучал насмешливо, провокационно.

– Покажешь ей, кто в доме хозяин?

Сашка засмущался. Он явно хотел что-то сказать, но слова застревали в горле. Он переминался с ноги на ногу, сжимал и разжимал кулаки, избегал её взгляда.

Алекс приподнял бровь.

– Сашка, ты чего?

– Я это… знаешь… хочу… – он запнулся, покраснел ещё сильнеё.

– Скажи нормально, чего ты хочешь? В рот ей дать, или что?

Сашка резко вдохнул, словно набираясь смелости.

– Ну, я давно хочу посмотреть на неё… ну это…

– Блядь, Сашка, хватит мямлить. Как посмотреть? Ты уже на неё смотришь.

– На голую! – выпалил он, наконец собравшись с духом.

Алекс рассмеялся, но потом внезапно нахмурился.

– Блин, Санёк, зав. отделением сказал, что только минет.

Сашка вдруг изменился в лице. В его глазах мелькнула хитрая искорка.

Сашка вдруг изменился в лице. В его глазах мелькнула хитрая искорка.

– Алекс, я почему-то уверен, что она не откажет двум таким классным ребятам. Тем болеё, так… мы ещё лучше будем хранить её тайну.

Он наклонился к Ангелине, его горячеё дыхание обожгло её кожу.

– Правда же?

Её сердце бешено колотилось. Голова кружилась.

– Да… – прошептала она, почти беззвучно.

И в этот момент она поняла: точка невозврата пройдена.

Теперь всё будет иначе.

Теперь она уже не та Ангелина, что была час назад.

Теперь в её жизни появилось что-то новое.

Что-то… пугающеё и манящеё одновременно.

Девушка была в полнейшем смятении. Её разум кричал: «Скажи "нет"! Просто откажись – и всё!» Ведь Сашка уже кончил, Алексу она бы отсосала – и на этом можно было бы закончить. Но её тело, её предательское, разгорячённое тело, будто жило своей собственной жизнью.

Она словно во сне кивнула.

И чужие губы – её собственные – ответили согласием.

Между ног предательски тянуло, отзываясь приятной, томительной волной где-то глубоко в животе. Это было так постыдно, так низко – и в то же время так сладко. Она покраснела не только от стыда, но и от возбуждения, от осознания того, что хочет этого. Хочет, чтобы её раздели.

Это было ужасно. Неправильно. Невозможно.

Но её губы отказались слушаться.

Алекс после слов Сашки открыл рот от удивления. Он не ожидал такого от своего тихони-друга. Ладно бы он сам предложил что-то подобное – но ему даже в голову не приходило зайти так далеко.

Его настолько ослепила возможность засунуть свой член в рот девушке, которая год игнорировала его ухаживания, что он не видел дальше её губ.

А Сашка… Этот стервец предложил такое, от чего у Алекса на мгновение перехватило дыхание.

Он даже не успел ничего ответить, а Сашка уже расстёгивал верхнюю пуговицу её халата.

Руки Сашки слегка дрожали. Он и сам не ожидал от себя такой наглости. Казалось, будто в него вселился кто-то другой – уверенный, смелый, даже дерзкий.

«Это не я…» – мелькнуло у него в голове.

Но пальцы уже скользнули к следующей пуговице.

Первая расстегнулась – и перед ним открылся участок кожи чуть ниже ключиц. Нежная, почти прозрачная, с лёгким румянцем.

Вторая пуговица – и взору открылось начало ложбинки между грудями.

Он замер.

Дыхание стало медленным, тяжёлым. Всё его существо сосредоточилось на этом маленьком кусочке обнажённой кожи.

«Боже… а что дальше?»

– Не томи, Сашка… – услышал он сдавленный, ломающийся голос Алекса.

Третья пуговица.

Четвёртая.

Халат расходился, обнажая всё больше и больше.

Ангелина не сопротивлялась. Она стояла, опустив глаза, чувствуя, как её тело предательски реагирует на каждый прикосновение.

Грудь уже почти полностью открылась, лишь тонкая ткань бюстгальтера прикрывала её.

Сашка замер, глядя на этот соблазнительный изгиб.

– Сними… – прошептал Алекс, и в его голосе звучала нетерпеливая дрожь.

Сашка медленно потянул халат с её плеч.

Ткань соскользнула вниз, обнажив плечи, ключицы, верх груди.

Ангелина вздрогнула от прикосновения прохладного воздуха.

Или от их взглядов?

– Блядь… – выдохнул Алекс, не в силах оторвать глаз.

Сашка не мог пошевелиться. Его руки дрожали, но не от страха – от желания.

Он хотел прикоснуться.

Обхватить.

Почувствовать.

Ангелина видела их голодные взгляды и чувствовала, как внутри всё сжимается от стыда…

И от предвкушения.

– Сними лифчик, – приказал Алекс, но голос его дрожал.

Сашка потянулся к застёжке.

Ангелина закрыла глаза.

Щелчок.

И последняя преграда пала.

Она стояла перед ними с голой грудью, чувствуя, как её тело горит под их взглядами.

Стыд.

Страх.

И невероятное, запретное возбуждение.

– Боже… – прошептал Сашка.

Алекс шагнул вперёд.

И всё, что было дальше, уже не имело значения.

Потому что Ангелина хотела этого.

И это было самое страшное.

Сашка дрожащими пальцами расстегнул сразу несколько пуговиц, и снова замер, словно пораженный молнией. Тяжелая грудь в белоснежном кружевном бюстгальтере гипнотизировала его, как удав гипнотизирует кролика перед смертельным броском. Вены на его висках пульсировали в такт бешеному стуку сердца. Он чувствовал, как слюна во рту становится густой, а язык будто прилипает к нёбу. Очень захотелось упасть лицом в эту божественную ложбинку, зарыться носом в нежную кожу, ощутить её дрожь под своими губами.

Его член вздрогнул, будто получив электрический разряд. Сашка даже не заметил, как у него снова встал – на этот раз такой твёрдый, что казалось, он сейчас прорвёт ткань брюк.

Ангелина стояла, опустив голову. Её лицо пылало таким ярким румянцем, что казалось – если прикоснуться, можно обжечься.

"От стыда", – подумал Сашка, но это была лишь слабая попытка оправдать происходящеё.

На самом деле его уже ничего не могло остановить.

Ни крики.

Ни угрозы.

Даже если бы в дверь вломились все врачи из соседнего отделения, он бы продолжил. Он должен был увидеть её голой. Пусть весь мир подождёт. Пусть рухнут стены.

О её чувствах он не думал. Не мог.

Возбуждение сожгло все мысли, оставив только животную, всепоглощающую жажду.

Ангелине действительно было невыносимо стыдно.

Но самое ужасное – её это жутко возбуждало.

Каждое прикосновение Сашки к пуговицам халата заставляло её кожу покрываться мурашками. Каждый его взгляд, скользящий по её телу, будто оставлял невидимые следы, по которым потом бежал горячий стыд.

И самое постыдное – она не могла оторвать глаз от его члена.

Он стоял перед ней, расстёгивал пуговицы, а его плоть в это время оживала.

Она видела весь процесс.

Видела, как он вздрогнул, когда Сашка только взялся за верхнюю пуговицу.

Как напрягся, когда расстегнулась вторая.

Как рос его член, с каждой секундой – не просто увеличивался, а преображался , наполняясь кровью, становясь больше, тверже, опаснеё. Она удивилась скорости.

Его словно накачивали невидимым насосом – за какие – то тридцать секунд, он превратился в монстра . Толстый. Длинный. Стоящий так сильно, что головка смотрела прямо в потолок.

И самое ужасное – у неё самой от этого наполнился рот слюной.

А внутри …

Внутри всё задрожало.

Она бы никогда не призналась себе в этом, но…

Ей хотелось его взять в рот. Почувствовать в себе. Большой. Молодой. Твёрдый. Горячий. Мужской хуй. Вот и всё, о чём она сейчас думала.

– Ну что, стесняешься? – Алекс хрипло рассмеялся, наблюдая, как Сашка замер, словно загипнотизированный.

Сашка даже не ответил. Его пальцы наконец добрались до последней пуговицы.

Халат распахнулся.

Ангелина вздрогнула, но не сделала ни шагу назад.

– Блядь… – прошептал Алекс, и в его голосе была вся гамма эмоций – от восхищения до животной жадности.

Сашка тяжело дышал.

Его руки потянулись к бретелям бюстгальтера. Ангелина закрыла глаза.

Но не остановила. Она стояла перед ними словно ожившая статуя Венеры.

Грудь, живот – всё открыто. Всё для них .

Сашка аж закашлялся от перехватившего дыхание.

Алекс прикусил губу , словно боялся, что издаст слишком дикий звук.

Ангелина чувствовала их взгляды. На своей коже. Между ног. В самой глубине души. И знала – обратного пути нет.

– Ты… – Алекс сделал шаг вперёд. – Ты прекрасна.

Сашка не говорил ничего. Он просто смотрел. Ждал. Хотел.

Ангелина вздохнула. И сдалась. Грех никогда не был таким сладким.

Алекс не выдержал медлительности Сашки. Его терпение лопнуло, как перегретый паровой котёл. В одно мгновение он подскочил, грубо отодвинул растерянного друга в сторону и с яростной решимостью принялся за оставшиеся пуговицы. Его пальцы двигались с такой поспешностью, что казалось, вот-вот порвут тонкую ткань. Последняя пуговица поддалась с едва слышным щелчком, и халат, словно ненужная теперь преграда, был швырнут на стол с таким размахом, что его рукав зацепил стоящий на краю стакан, едва не опрокинув его.

Они оба отступили на несколько шагов назад, будто художники, оценивающие только что открывшуюся перед ними картину. И картина эта была поистине достойна восхищения.

Девушка, вся дрожащая и покрасневшая, стояла перед ними, всё ещё прикрытая кружевным бюстгальтером, который, казалось, вот-вот не выдержит напора её пышной груди. Каждый её вдох заставлял тонкие бретельки натягиваться до предела, а упругие полушария слегка подрагивали, будто приглашая к прикосновению.

Её талия – тонкая, изящная, с едва заметными ямочками по бокам – плавно переходила в мягкий, слегка округлый животик. Никаких кубиков пресса, никакой нарочитой спортивности – только нежная женственность, та самая, что заставляет мужчин терять голову. Маленькая капелька подкожного жирка делала его особенно беззащитным, таким, что хотелось упасть перед ней на колени, прижаться губами к этой теплой коже и ощутить, как она вздрагивает под твоим дыханием.

Золотое колечко в пупке сверкало, как последний оплот скромности, и это крошечное украшение почему-то возбуждало ещё сильнеё, напоминая, что перед ними не просто тело, а её тело – запретное, стыдливое, и оттого ещё болеё желанное.

Алекс, не в силах больше сдерживаться, шагнул вперёд и обнял её за талию, чтобы добраться до застёжки бюстгальтера. Его пальцы скользнули по её спине, ощущая каждый мускул, каждую дрожь, пробегающую по её коже.

– Стой! – неожиданно рявкнул Сашка, и в его голосе прозвучала такая властность, что Алекс замер на месте, недоумённо подняв брови.

– Ты чего? – спросил он, не понимая, что могло остановить его в этот момент.

– Не так, – прошептал Сашка, и в его глазах загорелся азарт. – Давай по порядку.

– Это как? – Алекс всё ещё не мог сообразить, чего хочет его друг.

– Юбку сначала сними. Пусть останется в лифчике и трусиках.

Алекс замер на секунду, а затем рассмеялся, осознав гениальность этой идеи.

– Кстати, да. Ты прав. Так будет лучше. – Он провёл рукой по лицу, чувствуя, как дрожат его пальцы. – Блядь, у меня аж руки трясутся от возбуждения. Не ожидал от себя такого. Я этих тёлок тысячу штук раздел, и никогда так не волновался.

Он послушно отошёл на шаг назад и повторил действия Сашки: расстегнул молнию юбки, медленно стягивая её вниз. Но, опустив всего на пару сантиметров, внезапно остановился.

– Ты чё? – Сашка удивлённо покосился на него.

Алекс усмехнулся, и в его взгляде появилось что-то хищное.

– Пусть сама снимает. А мы будем смотреть, как на стриптизёршу.

Его голос звучал низко и властно, заставляя Ангелину вздрогнуть.

– Давай, Ангелок, начинай, – он хлопнул в ладоши, и звук этот прозвучал как выстрел, – и не забудь жопой крутить, когда снимать будешь!

Его слова повисли в воздухе, наполненном напряжением и томлением.

Ангелина стояла, опустив глаза, чувствуя, как её тело откликается на этот приказ.

Стыд. Страх. И невыносимое возбуждение. Она знала, что должна сопротивляться.

Но её руки уже потянулись к юбке…

Мужчины затаили дыхание, наблюдая, как сползающая вниз юбка медленно, но неумолимо открывает для них самые интимные её места. Каждый сантиметр обнажающейся кожи был как откровение, как запретный плод, который вот-вот окажется в их полном распоряжении.

Показалась тонкая ткань чёрных трусиков, и Алекс с Сашкой синхронно сделали маленький шаг вперёд, будто боялись пропустить хоть мгновение этого зрелища. Их глаза горели, а в воздухе повисло такое напряжение, что казалось – ещё чуть-чуть, и оно разрядится искрой.

Девушка, покорная их требованию, крутила бёдрами, стараясь двигаться соблазнительно. Она делала это неумело, стесняясь каждого движения, но от этого её стриптиз становился только сексуальнеё. В её неуверенности была какая-то дикая, первобытная притягательность – она не играла, не притворялась, она действительно сгорала от стыда, и это заводило мужчин ещё сильнеё.

Юбка опустилась ещё ниже, и теперь трусики были видны полностью.

– Смотри, смотри, она в стрингах! – Сашка буквально выкрикнул это, толкнув Алекса в плечо так сильно, что тот едва не пошатнулся.

– Да не ори ты, – сквозь зубы процедил Алекс, не отрывая взгляда от девушки. – Я всё вижу. И даже то, что у неё киска бритая.

– Где!? Я не вижу! – Сашка вскипел от нетерпения.

Не в силах сдержать любопытство, он резко подошёл к девушке и опустился перед ней на колени, буквально уткнувшись носом в её промежность. Его дыхание горячими волнами обжигало её кожу, заставляя её дрожать.

– Блин, не понятно! – проворчал он и, недолго думая, резко дёрнул трусики вниз.

В кабинете воцарилась гробовая тишина.

Бритая, гладкая, с аккуратными половыми губами промежность предстала перед мужчинами во всей своей откровенной красоте. Девушка мгновенно закрыла лицо руками, но было уже поздно – они видели всё .

Сашкин голос прозвучал оглушительно громко, хотя он говорил почти шёпотом:

– Алекс, смотри, у неё прямо здесь наколка! – в его интонации было столько детского удивления, что хватило бы на десятерых.

Алекс наклонился ближе, разглядывая тонкую работу.

– Не наколка, а очень милая татушка. Бабочка. В цвете. Отличная работа, мастерская.

Сашка не отрывал взгляда от её интимного места, будто загипнотизированный.

– Сашка, ты куда смотришь? – Алекс хитро прищурился.

– На бабочку… – пробормотал Сашкa, и его губы онемели от возбуждения.

– На пизду, дурачок. Не бойся, она не кусается, – рассмеялся Алекс, но в его смехе звучала хрипотца.

Ангелина стояла, чувствуя, как её тело пылает под их взглядами. Каждая секунда этого унижения была одновременно невыносимой и невероятно возбуждающей. Она хотела убежать, спрятаться, исчезнуть – но её ноги отказывались слушаться.

Сашка всё ещё сидел на коленях перед ней, и его дыхание становилось всё горячеё.

– Можно… потрогать? – он произнёс это так, словно боялся, что его сейчас ударят.

Алекс закатил глаза.

– Ну конечно можно, идиот. Ты же видишь, она не против.

И правда – её тело говорило само за себя.

Сашка медленно, будто боясь спугнуть, протянул руку…

Его пальцы едва коснулись её кожи, и она вздрогнула, как от удара током.

– Боже… – прошептал он, ощущая, какая она тёплая, какая мягкая.

Алекс наблюдал за этим с ухмылкой, но его собственный член болезненно напрягся в брюках.

– Ну что, Саш, нравится?

Тот даже не ответил. Он был слишком занят.

Его палец осторожно провёл по её половым губам, и Ангелина невольно застонала.

– Тихо… – прошептал Алекс, подходя к ней сзади. – Мы только начинаем.

В комнате стало так тихо, что было слышно, как капает вода из крана в соседней ординаторской.

Но это затишье было обманчивым. Потому что настоящая буря была ещё впереди…

Сашка замер, ощущая под пальцем трепетную пульсацию её тела. Казалось, сама кожа под его прикосновением загоралась – такая она была горячая, почти обжигающая. Его палец медленно скользил вниз, и с каждым миллиметром Ангелина сжималась все сильнеё, её дыхание становилось прерывистым, губы слегка приоткрылись.

"Она… она вся дрожит", – прошептал Сашка, и его собственные руки начали трястись.

Алекс наклонился ближе, его дыхание обожгло её шею:

"Ну что, Ангелочек, нравится? Видишь, какая ты мокрая? Это же стыдно так реагировать на чужих мужчин…"

её бедра непроизвольно подались вперед, и Сашка ахнул, когда его палец неожиданно погрузился глубже. В глазах Ангелины вспыхнули слезы стыда, но тело продолжало предательски отвечать на каждое движение.

"Боже!", – Сашка был на грани обморока от переполняющих ощущений. Его член болезненно пульсировал в брюках, требуя освобождения.

Алекс тем временем медленно обводил кончиками пальцев её татуировку, заставляя кожу покрываться мурашками:

"Какая красивая бабочка… Интересно, она умеёт летать?"

Его палец внезапно надавил на бугорок выше татуировки, и Ангелина вскрикнула, неожиданно для себя самой выгнувшись навстречу прикосновению. В этот момент Сашка, осмелев, ввел второй палец, и её тело ответило горячей волной.

"Она… она вся сжимается", – растерянно пробормотал Сашка, чувствуя, как влажные стенки обхватывают его пальцы.

Алекс наклонился к её уху:

"Тебе нравится, да? Нравится, когда два парня трогают тебя одновременно? Какая же ты развратная…"

Её губы дрожали, пытаясь что-то сказать, но вместо слов вырвался лишь стонущий выдох, когда пальцы Сашки начали медленные, уверенные движения внутри. В кабинете стоял только звук её учащенного дыхания, прерывистых вздохов и влажных, интимных хлюпающих звуков, и её стонов наслаждения, которые казались ей невероятно громкими в этой тишине. Каждое движение его пальцев заставляло её тело вздрагивать, а внизу живота разгорался жар, распространяющийся по всему телу, как огонь.

"Боже, что они со мной делают…" – пронеслось в её голове, но мысли тут же расплылись, когда Сашка второй рукой сжал её попку.

"Смотри, как она краснеёт…" – прошептал Алекс, его горячеё дыхание обожгло её шею, а язык медленно провел по мочке уха, заставляя её содрогнуться. "Но это ведь только начало…"

Его слова звучали как обещание, и от этого Ангелину охватила смесь страха и невероятного возбуждения.

Сашка, почувствовав, как её тело отзывается на его прикосновения, осмелел. Его пальцы ускорились проникая глубже, и она невольно выгнула спину, пытаясь сдержать громкий стон. Но это было бесполезно – её бедра уже начали двигаться в такт его движениям, предательски выдавая, насколько ей это нравится.

"Давай же, покажи нам, как ты умеёшь” – дразнил Алекс, его пальцы сжали её грудь через тонкое кружево бюстгальтера, большие пальцы прошлись по соскам, и она почувствовала, как они тут же затвердели под тканью.

Она видела, что оба мужчины сильно возбуждены. Их члены напряжённо выпирали сквозь брюки, и трудно было не заметить, какой у Сашки большой – толстый, длинный, стоящий так, что головка упиралась в пояс. "Боже…" И тут её осенило.

Она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы оба оказались в ней. Один – во рту, тот, что побольше – между ног.

Эта мысль была настолько постыдной, что она чуть не застонала вслух. Но еще страшнеё было то, что её тело требовало этого.

"Ангелочек…" – Алекс наклонился к её уху, его голос стал низким, хриплым от желания. "Ты вся дрожишь… Тебе нравится? Хочешь больше?"

Она не ответила, но её бедра предательски подались вперед, глубже насаживаясь на пальцы Сашки.

Алекс рассмеялся – тихо, глубоко, с нотками торжества.

"Саш… Думаю, она готова."

Сашка замер, его пальцы все еще внутри неё, но он уже смотрел на Алекса с немым вопросом. Алекс наконец то снял с неё бюстгальтер. Упругая молодая грудь словно сама просилась в руки.

Губы Ангелины дрожали, когда она осознала всю глубину своего падения. Мысль о том, что она хочет их обоих одновременно, заставила её сердце бешено колотиться. В горле пересохло, а между ног пульсировало такое сильное желание, что она готова была кричать от нетерпения.

"Ах!.." – вырвалось у неё, когда пальцы Сашки нашли особенно чувствительное место внутри. Её ноги задрожали, пальцы впились в край стола.

Алекс прижался к ней сзади. Его горячеё, напряжённое тело прилипло к её спине, оставляя на коже жгучие отпечатки. Каждый вдох заставлял её чувствовать, как его грудь расширяется, как его живот втягивается – он дышал тяжело, почти рыча, и этот звук сводил её с ума. Его твёрдый, неумолимый член давил на её ягодицы сквозь тонкую ткань брюк, оставляя влажный след, и она невольно выгнулась, пытаясь усилить трение.

– Ты вся горишь, малышка… – его голос был низким, хриплым, как будто сквозь зубы, а горячеё дыхание обожгло её шею. Он медленно провёл языком по краю уха, заставив её вздрогнуть, а затем впился зубами в мочку, заставив тихо вскрикнуть. – Скажи, чего ты хочешь… Попроси…

Его рука скользнула вниз, обхватывая её талию, пальцы впивались в кожу, оставляя следы.

Тем временем Сашка , стоя перед ней, медленно вынул пальцы из её тепла, и они блестели, покрытые её соками. Он замер, заворожённо разглядывая их, а затем медленно, с вызовом, облизал один за другим, не отрывая от неё тёмного, голодного взгляда.

– Она такая мокрая… – пробормотал он, и в его голосе звучало что-то дикое, первобытное, от чего у неё перехватило дыхание.

– Ну же, Ангел, попроси… – Алекс не давал ей передышки. Его ладонь скользнула по её животу, обжигая кожу, а затем опустилась ниже, едва касаясь, но даже этого лёгкого прикосновения было достаточно, чтобы её тело содрогнулось, а между ног вспыхнула новая волна жажды.

– Я… я хочу… – её голос дрожал, срывался, превращаясь в стонущий шёпот.

– Что? Громче! – Алекс резко шлёпнул её по бедру, и звонкий хлопок разнёсся по комнате, заставив её вскрикнуть. Боль тут же смешалась с удовольствием, и она почувствовала, как внутри всё сжимается в предвкушении.

– Хочу вас обоих. Хочу, чтобы вы оба одновременно оказались во мне! – наконец вырвалось у неё, и в этот момент последние лоскуты стыда, последние остатки контроля испарились, оставив только чистую, животную потребность.

Алекс грубо развернул её лицом к себе. Надавил на плечи заставляя нагнуться. "Ну же, открывай ротик.."

Сашка взялся за её бёдра пристраиваюсь сзади.

Алекс дрожал. Его пальцы, обычно такие ловкие и уверенные, теперь с трудом справлялись с пряжкой ремня – он торопился, его дыхание срывалось, а в глазах пылала дикая, неконтролируемая жажда.

– Чёрт… – вырвалось у него хрипло, когда ремень наконец расстегнулся.

Швы брюк напряглись, едва сдерживая его возбуждение, а затем – его член выпрыгнул наружу. Твёрдый, с натянутой кожей, по которой пульсировали толчки крови. Он был горячий , почти обжигающий, и когда его головка блеснула перед её глазами, у неё перехватило дыхание.

Алекс в этот момент грубо развернул её лицо к себе, пальцы впились в её щёки, заставляя широко открыть рот.

– Ну же, открывай ротик… – его голос звучал как приказ, низкий, властный, без права на отказ.

Его член, толстый и тяжёлый, коснулся её губ, оставляя на них солоноватый вкус кожи. Она облизнулась, чувствуя, как Сашка сзади наклоняется, его грудь прижимается к её спине, а руки охватывают её бёдра, раздвигая ноги шире.