Земля

Юлия Комиссарова

Земля

Давно это было…. Не помню, когда. Дед еще мой – Парфен Степанович пахал эту землю. Семья у нас была большая: я, лебедушка моя любимая – Марьюшка, Ивашка – младшой, сестрицы мои – Глаша, да Ефросинья, отец, мать мои, да еще соседский сын, что с зимы к себе взяли. Жалко его, сердце кровью обливается… Остался сирота, один-одинешенек, ни кола, ни двора, а морозы у нас на Урале лютые, приходят рано. Иду, как-то, сидит он на крыльце в худой рубахе, да босой, дрожит весь, первый снег землю укрыл, а ему и податься некуда. Упросил жинку мою – Марью приютить его. Так и живем. Сначала, как зверек лесной по избе таился, пужался всего, а потом привык к нам, да и мы к нему. Помню свечу-то зажгу, а он под лавку прячется, руками глаза заслоняет. Жил так бедно, что и света-то в избе не видывал. Во, как… Места у нас красоты неописуемой, но дикие. Бывает и сам медведь за припасами к людям пожалует. Вчерась только со двора гонял, повадился нахаживать. Да про что ж я? Память уже не та…

Да, земля-то наша, что сапоги деда еще топтали, так люба мне! На рассвете роса каждую травинку покроет, реченька змеей извивается. Смотришь с холма и диву даешься, красоты-то какие! И на душе, так тепло становится, отрадно. Хорошо здесь, особенно в летнюю пору. Ветерок приятный по шее-то потной скользнет, и усталости, как и не было. Сегодня, как и многие годы назад, топчут мои ноги родную землю. Не променяю ее, ни на какие богатства, да камни самоцветные, что в избытке россыпями сокрыты в этих краях. Люблю все тут. Нравится уж больно запах свежей распаханной земли, родит она каждый год, всю семью нашу кормит. Лошадь с плугом проведешь и радуешься, как дитя, новой бороздке. Урожай ждем хороший в этом году, так соседка сказала, а она, ни в жисть не ошиблась. Вот, как скажет, все сбывается, верю ей. Да, как не верить? Знаю ее с детства еще, девчушка была смешная больно, все помню женихом меня своим кличала, а потом прошли годы, все изменилось. Сосватали ее за Еремея с соседнего села, семья его зажиточная, корову свою имеют, а я, как-то свыкся, потом, вот, женился, видать, так и быть должно. Я на судьбу-то не пеняю, живу потихоньку. Работу свою люблю. Пусть тяжела она. Но, ведь без труда-то людского разве можно прожить-то? Вот и я про то. Земля – наша мать: поит, кормит нас и одевает. С утра, как солнце чуть показалось, я уже на сенокосе, жарко тут, да еще эти оводы проклятущие покоя не дают, сил нет и спасенья уже от них. Люблю после работы на речке студеной умыться, да потом в баньке попариться. Выходишь оттуда, как заново на свет народился! Людей в наших краях не много, потому бережем каждого и тоскуем сильно, но и серчаем от всего сердца. Люди мы простые, как и все тут. Как погода портится, тоскливо сердцу-то, грусть, какая-то берется, не пойму. А, вот тучки разбегутся, лучик солнечный средь них пробежит, и уже, будто и не было тоски-то, как рукой сняло. Дров в этом году заготовить успел, а то поди на телеге проедь, как ливни пойдут. К зиме подготовились, Марьюшка – хозяйка хорошая, все от люльки с дитяткой, кровинушкой моей, не отходит. Одной рукой качает, второй вышивает, уже и грибов насушила. Мы за ними в том месяце в лес ходили, набрали полные лукошки, я боялся еще, что не поедим. У нее еще лапоть-то за ветку зацепился, а она давай голосить с перепугу, ох, я помню смеялся, да, что там…