Линия страха

Я улыбнулся и пожал плечами. Как я ей объясню, что ее телефон на прослушке 24/7, потому что я за нее переживаю и мне жизненно необходимо контролировать ее

безопасность.

– Вам страшно?

– Немного. Но больше я устала, у меня нет сил заниматься еще и угрозами, – ее

голос перешел на шепот.

– К сожалению, полиция не сможет обеспечить вашу безопасность, вы по-прежнему

можете стать подозреваемой, – когда я говорил это, мои руки сжимались в кулаки, а

голос становился недовольным.

– Да, конечно, я понимаю.

– Вам есть у кого пожить на время следствия? Оставаться в вашей квартире может

быть небезопасно.

Она подняла на меня свои голубые глаза полное ужаса и на одном выдохе сказала

твердое – Нет.

Эти глаза, они сведут меня с ума, я готов в них утонуть. Как эта женщина, умудрилась

вывернуть всю мою душу наизнанку и нащупать там самые слабые места.

– Я не ответила никому из своих близких, у меня нет представления, кто из них верит

мне, а кто верит во все, что говорят вокруг, – поделилась она.

– Ответьте кому-нибудь, в ком больше всего уверены. Необходимо изолировать вас от

возможных угроз.

– Хорошо, я узнаю.

– Как узнаете, сообщите мне. Если вы смените место пребывания, я должен внести

это в дело, чтоб другие не решили, что вы сбежали.

– Оу.. Хорошо, я так и сделаю, – она нервно облизнула губы.

Почему от этого простого жеста мне захотелось впиться губами в твои нежные пухлые

губки? Что же ты со мной делаешь?

Ее пальцы небрежно перебирали палочки, ногти слегка постукивали по лакированному

дереву. Но этот звук тонул в гуле крови у меня в висках. Казалось, весь мир сузился до

ее губ – пухлых, чуть приоткрытых, с едва заметным блеском бальзама.

Она медленно подняла глаза, и в ее взгляде читалось то же напряжение, что сжигало

меня изнутри.

Я сглотнул, чувствуя, как по спине пробежал горячий трепет. Ее губы… Они выглядели

такими мягкими, такими «доступными» – стоило лишь сделать шаг, наклониться.

Соберись.

– Я поеду, мой номер у вас есть, звоните в любое время, я отвечу. И пожалуйста, ешьте, не уничтожайте себя.

– С-с-спасибо, – ее голос задрожал. Чертовски хочется ее обнять, но это будет

выглядеть странно. Достаточно странно то, что я в принципе сюда приехал и привез ей

еду. Обычно мне некогда накормить даже себя.

Когда она поднялась из-за стола, чтоб проводить меня, мир перевернулся.

Слишком короткая футболка задралась при движении, обнажив полоску кожи у талии

– гладкой, чуть золотистой, с едва заметной ямочкой над левым бедром. Шорты…

Боже, эти шорты должны были быть внесены в список запрещенного оружия. Они

обтягивали каждую линию, каждую округлость так откровенно, что мне пришлось

буквально оторвать взгляд, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

Она поправила пучок – небрежный, словно сделанный наспех перед зеркалом. Из него

выбивались пряди, шелковистые и непослушные, как будто специально чтобы их

можно было вплести между пальцев.

А потом она подняла глаза.

Круглые очки из тонкой оправы увеличивали ее голубые глаза до нереальных размеров.

Два океана. Два бездонных, кристально чистых океана, в которых так легко утонуть. В

них отражался я – растерянный, завороженный, уже наполовину поглощенный этой

странной, магнетической красотой.

– Вы в порядке? – она склонила голову набок, и еще одна прядь выскользнула из

пучка, упав на шею.

Я открыл рот, но слова застряли где-то между ребер. Потому что правда была проста: Я тону.

И, кажется, мне это нравится.

Глава 5

Ядвига.

Я стояла в пустом коридоре ведомства. Холодный свет ламп, тихий звон капающей

воды в старом умывальнике – все было знакомо, привычно. Как и люди, которых я

знала годами. Коллеги. Наставники. Друзья. Любимый муж.

Я держала в руках папку – тяжелую, как камень. В ней были доказательства: схемы, подписи, переводы, аудиофайлы. Все. Столько месяцев под прикрытием, столько

страха, столько боли – но теперь я могла все закончить. И я верила, что система, которой служу, защитит меня.

Он ждал меня в кабинете – Андрей Валентинович, начальник, по совместительству

мой дражайший супруг, человек, которому я доверяла больше всех. Он выслушал меня

внимательно, кивнул, взял папку и сказал:

– Ты молодец, Ядвига. Мы это остановим. Я тебе обещаю.

И улыбнулся.

Через два часа меня задержали. Без ордера. Без объяснений.

– Предательство служебных интересов, утечка данных, компромат на вышестоящее

руководство.

Я смотрела в глаза тем, с кем вчера пила кофе. Люди в комнате смотрели на меня

по-разному: кто с удивлением, кто с осуждением, кто с настороженностью. Только

Андрей не смотрел совсем. Он опустил взгляд и молчал.

– Это ошибка, – тихо, но четко сказала я. – Вы обвиняете не того человека.

– Это не мне решать, – ответил Андрей. – Вы отстранены от дел. До

разбирательства – явка обязательна.

После совещания я подошла к Андрею. Говорить было трудно.

– Ты знал?

Он молчал. Потом медленно поднял взгляд и сказал:

– Я не верю, что ты могла. Но ты должна понять – я не могу вмешиваться. Это

слишком высоко.

– Ты знал… и не предупредил меня? – мой голос предательски дрогнул.

– Я думал, это само рассосется. Думал, ты сама все почувствуешь, – сказал он. –

Прости, Ядвига.

Я смотрела на него, как будто впервые. Этот день разделил нашу жизнь на до и

после. После – не было доверия, только холодная решимость бежать. Кто-то очень

хотел, чтобы я исчезла.

В ту ночь я бежала. Без телефона, без вещей, без имени, без представления – куда.

***

Ядвига.

Кафе пряталось в тени старого каштана, будто стесняясь собственного существования.

Вывеска – потертая, с выцветшими буквами – едва выделялась на фоне кирпичной

стены. Если бы не навигатор, я бы прошла мимо.

Внутри пахло корицей, дрожжами и чем-то неуловимо домашним. Мягкий свет ламп с

теплым желтым оттенком падал на деревянные столы, оставляя блики на медных

подносах. Я выбрала столик у окна – там, где стекло слегка подернуто дымкой, а за

ним копошится город, не замечающий моего волнения.

Кружка в ладонях была почти слишком горячей, но я не отрывала пальцев – это