Пламя: В объятиях чар

Что, признаться, тешит и… заводит?

Смаргиваю, сбрасывая пелену забвения, и снова обращаюсь к ней.

– Это и в твоих интересах, – начинаю мягко, – помоги отыскать моего дракона.

Она принимается тихо хохотать.

– Всадник не может найти дракона? И просит помощи у ведьмы? Какая чушь, – покачивает головой.

– Я могу его призвать, но рядом деревня, и пострадают люди, – начинаю оправдываться, – ты этого хочешь?

А вот теперь давлю на больное.

И вообще, негоже, чтобы какая-то женщина потешалась над всадником. Её счастье, что теперь я ей должен, а иначе прикончил бы.

– Ладно. Идём, – соглашается и вырывается вперёд, – надеюсь, теперь ты исчезнешь навсегда.

А я и рад. Так как находиться рядом с ней невыносимо.

Мы ступаем по протоптанной тропе, уводящей нас всё дальше в лес.

– В этом месте ходят пастухи? – замечаю, насколько широка дорога и ещё свежи следы копыт.

– Ходили, – с долей тоски отвечает ведьма, – твой дракон вчера их сжёг.

Мне становится совестно и больно. Драконы – мощнейшая сила, которая без всадника делается неуправляемой.

– Ты поэтому не прикончила?

Ведьма останавливается и снова смотрит на меня, теперь как будто докапываясь до глубины моей души.

– Хочешь, верь, хочешь, нет, но я не собиралась этого делать. В моих планах было отдать тебя управляющему деревни, и пускай ты был бы его проблемой.

– Но? – я предчувствовал, что всё не так просто.

Что должно было произойти такого, чтобы ведьма смилостивилась над всадником?

– За тебя попросили, а я не смогла отказать.

Признание было трогательным и с долей тайны. Кто же это мог быть, чтобы иметь влияние на эту женщину?

– Идём, твой ящур недалеко, – развернувшись, позвала она и двинулась вперёд.

– Ящур? – захохотал, не веря, размахивая головой, – вот так ты называешь самое великое существо на континенте?

Её самоуверенность раздражала. Посмотрел бы я, как она удирает от этого ящура, спасаясь от праведного огня.

Мысль о расплате согревала душу.

– Все мы создания земные, и твой дракон лишь ящерица-переросток, – брезгливо бросила она и остановилась, – вон он. Наелся и дрыхнет.

Выйдя из-за тени деревьев, я, наконец, увидел огромного чёрного, как ночь, дракона. Издалека напоминающую гору, мирно спящую и не предвещающую опасности.

– Благодарю, ведьма. Или как там тебя зовут?

– Реджина, – вымерив меня презренным взглядом, огрызнулась и сложила руки на груди.

– Дементий, – назвался я и невесомым движением руки вцепился в ленту на её волосах и потянул.

Чёрный атлас мягко соскользнул, распустив передние пряди.

– Ты что? – пытаясь уловить конец, возмутилась ведьма.

А я, обойдя её, стал наматывать ленту вокруг запястья.

– Теперь я должен тебе жизнь, и это будет служить напоминанием, – показываю на руку, – когда придёт время – верну.

– Надеюсь, этого не будет.

– Не стану загадывать, – ухмыляюсь и, поклонившись, отхожу.

Ступаю к своему дракону, чувствуя прожигающую боль на спине, а после мгновения всё исчезает. Оборачиваюсь, Реджины больше нет.

Гляжу на запястье и провожу пальцем по атласу.

– Напоминание о позоре, – тяжело подытоживаю правду.

Сердце щемит, но мне необходимо торопиться, ведь я и так упустил много времени.

Глава 3

Реджина

Я как можно быстрее уходила от того места, где простилась с Дементием. Во мне не имелось никакого желания провожать его взглядом, а тем более махать рукой на прощание.

Мне нужно всё забыть. Вычеркнуть из своей жизни эту про́клятую ночь.

Чтобы проветрить голову, я свернула с тропинки и последовала вглубь леса – прямо к тому месту, где забыла корзинку.

Вдали раздался рёв дракона, и в вышине я заметила чёрное пятно, стремительно удаляющееся в сторону гор.

Сердце съёжилось, и я устало припала плечом к дереву, наблюдая, как моя проблема исчезает сама собой.

Кусая губы, чувствовала непреодолимое желание оказаться там, на высоте, и ощутить, каково это – парить над землёй, быть самым сильным властелином мира.

Но, как показала ночь, и у таких, как всадники, имеются слабости.

Вспоминая, как грубые руки сдавливали моё тело, и горячий рот ласкал все мои потайные местечки, я всё больше убеждалась в том, что эти повелители нёба ничем не отличались от простого мужчины.

Ну разве что эти более страстные и горячие.

Меня пронзает отрезвляющий холод, и я, встряхнув головой, продолжаю путь.

Дементия необходимо забыть. Просто не думать, и всё!

Добравшись до места, обнаруживаю, что корзинка опрокинулась и ягоды были съедены. Но наудачу вблизи нахожу ещё один кустарник и собираю своей сестрёнке ягод.

В какой-то душевной усталости возвращаюсь домой. Моё тело саднит, но ещё больше тревожит нестерпимая тоска в груди.

Такого я не ощущала давно, а вернее, никогда.

Когда приближаюсь к саду, вижу, что и ожидала. Вся земля выжжена. Мои пионы обратились в гниль, а земля ссохлась, остался лишь зелёный островок травы, окружённый свечами, там, где находились мы.

Я знала, что так будет. Магия никогда не появляется с пустого места. Если нужно что-то взять, надобно и отдать взамен.

Так как он сам бы не смог этого сделать, мне пришлось передать эту силу через себя, стать проводником.

Но так ли всё получилось?

Внутренняя тоска подсказывала, что нет. Всё же где-то я ошиблась. Но где?

Глава 4

Дементий

Свобода полёта. Что может быть более отрезвляюще и прекрасно?

Наверное, объятия любимой женщины и её поцелуи.

Покидая край леса, я всё не мог отпустить мысли о Реджине, постоянно прикасаясь к ленте. Мне хотелось увидеть её, даже пусть это будет взгляд ненависти, что будет взаимно, но он будет.

Мне стоило позабыть эту женщину и уничтожить ленту.

Да, именно так!

Но вот рука не поднималась это совершить.

– Ну что ты здесь, Феаген? Бед наворотил? – приблизившись к громадной морде дракона, погладил его по чешуйчатому носу.

Меня тут же обдало горячим воздухом из ноздрей в пол моего роста, а я около двух метров.

– Что фырчишь? Испугался? – усмехнулся и подступил ближе к уху, – я, призна́юсь, тоже. Никогда с тебя не падал, а здесь… Но мы ещё разберёмся с этим.

Хлопаю по твёрдой чешуйке и по подставленному крылу взбираюсь на спину, усаживаясь между большими и тонкими шипами.

Феаген ещё совсем юный дракон. Я его спас от охотников на другом континенте. Там, где такие как он, не почитаются, а являются деликатесом и хорошей бронёй.

Свистом отдаю команду, и дракон, встав на мощные лапы, поднимается и двумя размахами взмывает ввысь.

Уж очень молодой и резвый.

Я долго не хотел становиться всадником, был обычным наёмным убийцей при короле. Но любовь заставила ступить на тропу справедливости и истины. Пройдя обучение и отбор, получил благословение – испил из чаши кровь дракона.

И вот когда наступил час подниматься на гору и искать себе дракона, я внезапно был сослан на дальний континент и там отыскал своего Феагена.

И так даже лучше. Мне не пришлось подчинять его. Мы связаны чем-то более мощным, чем служение.

Проносясь над лесом, я почувствовал невесомую тягу к земле и взглянул вниз. Пышные кроны деревьев скрывали тайны этого леса, а где-то там живёт безумная ведьма.

Сам не понимаю, что делаю, но отдаю команду Феагену, и тот свирепо ревёт. Я как будто хотел что-то сказать. Но кому?

Думается мне, что чары Реджины просто так не исчезнут, и мне ещё предстоит заплатить за это немалую цену.

4.1.

Через несколько миль наконец мы достигаем гор и, делая круг, попадаем в столицу.

Когда я покидал мыс, было раннее утро, а сейчас солнце почти прикасалось до кромки воды на горизонте. Ночь была близко.

На закате столица выглядит ещё прекраснее. Громадный каменный замок с разноцветными витражами, от гор и до самого моря рассеяны дома и цветут деревья, в порту стоят корабли, а вдали от городской суеты возвышается храм Бога. Он выстроен из белоснежного мрамора, и вверху сооружён огромный колокол.

Позади замка имеется широкая территория, где высаживаются всадники, а драконы обосновываются в пещерах.

Отдаю Феагену команду, и мы плавно спускаемся, а затем с грохотом и подняв пыль – садимся.

Я скатываюсь с крыла и ступаю на площадь. Мой дракон тут же удаляется в свою пещеру, туда, где его будут дожидаться слуги, которые накормят.

Но думается мне, что этого ему уже не нужно. Хотя он ещё тот объедала.

Необходимо будет разузнать за семьи, в которых погибли мальчишки-пастухи, и отослать им денежное довольствие с моего личного кошелька.

– Командир, приветствую вас, – улыбается Арсалан, мой ученик.

Высокий и совсем зелёный, с рыжей копной волос на голове и множеством веснушек. Его лицо излишне радостное для этой работы.

– Здравствуй и тебе. Король у себя? Сможет принять? – продолжаю идти по тускло освещённым коридорам.

– Думаю, да. Он сейчас трапезничает. Но он будет рад вас видеть в здравии. Вчерашние вести были неутешительными, – семеня рядом, болтал паренёк.

– Какие вести?

Я прекрасно понимал, о чём он, но мне нужно было убедиться в том, кто их донёс.

– После возвращения с дальнего континента Каллистрат известил, что вы пали от вражеской стрелы. Вслед за тем прилетел ворон из дальней деревни, принеся донос о том, что там находится ваш дракон… Мы сложили все воедино и решили, что Феаген попросту увязался за Бурей.

Проходя несколько просторных залов со знамениями драконов на фоне солнца, я наконец-то дохожу до королевской трапезной. И остановившись на входе, поворачиваюсь к Арсалану.

– Я тебя понял, – возложил свою ладонь на плечо парня, – значит, так оно и есть, ясно? Всем сообщишь, что я добрался на лодке, а ранение Каллистрату просто привиделось.

Арсалан кивнул и поспешил дальше по коридору, а я постучался в массивные двери, которые тут же открылись благодаря слугам.

Трапезная была небольшой, но по-королевски обставленной. Длинный дубовый стол, громадный трон во главе, на стенах знамёна и канделябры со свечами.

Я сделал шаг и поклонился.

– Дементий?! – воскликнул король.

Это был низенький мужчина средних лет, с поседевшими висками, выглядывающими из-под короны с рубинами. Одет в лёгкий кафтан, расшитый золотыми орнаментами.

– Приветствую вас, мой король, – гордо и громко выговорил я, не поднимая головы.

– Что же ты так стоишь? Присаживайся, – велел на удивление слишком взволнованным тоном, – я только сегодня отослал несколько человек на поиски твоего тела.

– Даже смерть не может отнять меня у вас, мой король, – горько усмехнулся и опустился в отодвинутый стул.

Мой взгляд задержался на лазурных и ожидающих меня глазах Августы. В своём бирюзовом платье она была прекрасна. В нём она напоминала мне небосклон. Её голубые глаза были небесной бесконечностью, а волосы мягкими золотистыми лучами солнца.

Я был влюблён в эту девушку. Она моё небо, моя свобода.

– Как прекрасно, что вы вернулись, – молвила своим прелестным голоском.

Улыбнувшись, я кивнул и вдруг ощутил щемящий холод под рёбрами.

Откашлявшись, отпил вина.

Следующее время всё никак не мог притронуться к еде. Аппетита не было. А пустые разговоры не помогали забыться.

Наконец, когда всё закончилось, я поспешил в свои покои, но как только вышел из купальни, со спины меня обхватили тонкие ручки Августы.

– Я едва не спрыгнула с самой высокой башни, узнав, что тебя больше нет, – прижимаясь щекой к спине, лопотала она.

Взяв её маленькую ладошку в руку, я повернулся и поцеловал тоненькие пальчики.

– Моя королева, я всегда к вам вернусь. Не смейте думать о плохом, – лаская дыханием нежную кожу её личика, нашёптывал я, – я поклялся вам в верности…

И здесь мой взгляд упал на ленту, обмотанную на запястье. Чёрный атлас, как пятно на руке, разительно контрастировал на фоне золотистых кудрей Августины.

Её уста коснулись моей щеки и влажной дорожкой устремились к моим губам.

– Я тосковала…, – скользя ладошками по моему торсу, умело кружила голову, – ты… Я желаю чувствовать тебя.

Обращая своё внимание на себя, она с жадностью впилась в мой рот. Обхватив тонкую талию, сдавленную корсетом, я привлёк её ближе к себе, а другой ладонью накрыл затылок, и слабо оттянув волосы, углубил поцелуй языком.

Августа замычала от удовольствия, и её рука скользнула прямо к краю моих брюк. Умелые пальчики тут же проскользнули внутрь и обхватили член.

В этот момент меня окатило леденящим ужасом.

Член ни в какую не поднимался. Совсем!

– Про́клятый бог, – зарычал я и, развернувшись вместе с Августой, повалил её на кровать.

– Что-то не так? – глубоко дыша, растерянно смотрела на меня.

– Всё прекрасно, – продолжая её целовать, успокаивал больше себя, – путешествие выдалось не из лёгких.

Я точно прикончу эту ведьму!

Продолжая вкушать сладость Августы, я стал соскальзывать ниже, лаская её груди, так удачно выпавшие из корсета. Розовые сосочки, словно розочки, встречали и поддавались моим ласкам, а маленькая грудь мягко колыхалась от содроганий.

Не то что у ведьмы…

Да будь она про́клята своей Матерью всего!

Член всё никак не вставал, но мне было необходимо доставить удовольствие этому прекрасному цветку. Поэтому занырнув руками под юбки платья, я добрался до влажного и тайного местечка.

Лаская подушечками пальцев клитор, мягко надавливал и пощипывал, соскальзывая внутрь.

– Да… – хныкала Августа.

Мне желалось сделать больше, и когда моя голова очутилась под её платьем, я едва не задохнулся.

От неё исходил зловонный запах, совсем не тот, что был раньше, и теперь я отлично понимал, что вот она, цена магии.

Меня тошнило, и всё содержимое просилось наружу. Я никак не мог собраться с силами и весь взмок.

Продолжая услаждать Августу пальцами, дожидался и молил Бога и всех, кого можно, об окончании этого мучения.

И вот, в конце концов, моя королева кончила, вздрагивая и крича.

Я тут же рухнул на пол, жадно глотая воздух.

Я прикончу эту ведьму!

Глава 5

Реджина

Работа в саду забрала целый день. Мне повезло, что пришла Уна, и мы вместе с ней возделали землю, насытив водой и засеяв её новыми цветами.

А также помолились Матери всего живого и Матери-природе.

– Ты так и не рассказала про всадника, – подступив сзади, сестра взяла с корзинки ягоду жимолости и остановилась совсем рядом, наблюдая, как я истираю в ступке травы, – он тебя не убил, и дракон улетел…

Я не хотела вспоминать этого гнусного гада, мне и так хватало проблем.

Стоя возле кухонного стола, я подняла взгляд вверх и в распахнутом окне увидела лишь выжженную землю, а не пышный и благоухающий сад. Что-то подобное творилось и в моей душе.

Я запятнала себя. Из-за необходимости осквернила своё тело его про́клятыми губами и…

– Уна, – глубоко вздохнула, прогоняя ненужные мысли, и взглянула на сестру, – мне нечего рассказывать. Я сделала, как ты просила. Он очнулся и ушёл.

– И всё?

Вот же въедливая!

– И всё, – чмокнув её в лоб, я продолжила своё дело.

Мой уютный уголок. Маленькая кухонька в травяном цвете с позолоченными ручками, большая столешница, проходящая прямо под широким окном. В этом месте находится всё. Вверху висят веники из трав, в вазах стоят свежие цветы, а по полкам расставлены снадобья.

Чуть дальше стоит круглый столик, накрытый льняной скатёркой, и три стульчика, за ними проход в спальню, завешенный шторкой из крошечных бусин.

Уна забирает корзину со стола и целует меня в щеку.

– Уже поздно, матушка ждёт. Ты завтра придёшь к нам?

Я оборачиваюсь и киваю.

Сестра улыбается и, обойдя кресло, подступает к двери, помахав рукой на прощание, уходит, а мой взгляд падает на несчастный диванчик.

Мой самый любимый и дорогой. На нём всё так же лежит связанное моей бабушкой одеяло и скомканные подушки.

Я так и не смогла приблизиться к нему после всего. И сейчас не стану.

Заканчиваю свои дела, подпаливаю травы в чаше и ставлю на подоконник.

– Да, уйдут злые души. Да, наступит покой, – шепчу и, убирая всё со стола, отвязываю передник, вешая его на стул.

Выхожу из дома и, спускаясь по ступенькам, ныряю в небольшой промежуток между деревьями и стеной. Иду по маленькому проходу и отпираю дверь крохотной пристройки.

Она вся из дерева, и, кроме лавки, здесь стоит один чан и вёдра с водой.

Я снимаю с себя одежду и проверяю воду. В одном из вёдер, которое ближе к окошку вверху, самая тёплая вода.

Беру кувшин и начинаю поливать себя из него. Жидкость приятно стекает по телу, отчего я содрогаюсь. Намыливаю связку ткани и принимаюсь яростно тереть свою кожу, настолько, что начинает припекать. Только тогда останавливаюсь и смываю пену.

После купания набрасываю нижнюю сорочку и возвращаюсь в дом.

Прелесть жизни глубоко в лесу в том, что в этом месте я предоставлена сама себе. Но имеется и недостаток.

Со стороны чащи слышится волчий вой, и я живо забегаю в дом, замыкая двери.

Подступаю к окну, задуваю пламя в чаше и, убирая всё, затворяю ставни.

Теперь я в безопасности, можно и отдохнуть.

Прохожу между бусинок, которые приятно бьются друг об друга, и оставляя одну свечу на окне, ложусь спать.

Сон приходит быстро. Я будто бы падаю, тону в тепле и…объятиях?

Мягкие губы прикасаются до шеи, оставляя влажные следы и слегка царапая кожу щетиной. Я тянусь руками и обнимаю крепкую мужскую спину. Скольжу ладошкой вверх и запускаю пальцы в мягкие волосы, придавливая его к себе.

Мужское тело накрывает моё, а мозолистая рука поглаживает бедро, соскальзывая от коленки к ягодице. Жёстко обхватывает и стискивает, я выгибаюсь и ною.

– Моя безумная женщина, – шепчет знакомый низкий голос и кусает мочку уха, – как же я тосковал.

Он трогается дальше и, высвобождая из плена тонкой сорочки мою грудь, приникает к торчащему соску.

Я хватаю губу и с придыханием мычу от наслаждения.

Его влажный язык обводит круги, губы смыкаются, а рот затягивает уязвимую вершинку.

– Да, – лопочу и поглаживаю голову мужчины.

Он продолжает свои ласки и переваливает к другой моей груди. Сгибаю ноги в коленках и обнимаю его торс, вовсю притискиваясь влажным лоном. Ткань сорочки становится мокрой от моих соков.

– Мм… Моя ведьма уже готова ввериться в руки жестокому всаднику, – хрипит над кожей и пристраивается прямо между бёдер.

Я раздвигаю ноги шире, а он задирает мою сорочку и накрывает горячим ртом промежность.

Ухватываюсь за подушку и вскрикиваю. Приоткрываю уста и ощущаю, как жаркое дыхание жжёт губы. Облизываюсь.

Язык мужчины тем временем доводит меня до исступления. Давит, скользит, лижет, подсасывает. На мгновение он останавливается, облизывает свои два пальца, а затем снова припадает к набухшему капюшончику.

Его пальцы оказываются прямо возле истекающего входа. Мягко и плавно я впускаю их в себя и от смешанных ощущений падаю в сладкую пропасть.

Мои бёдра интуитивно начинают шевелиться в такт его ласкам. Я пылаю. Томящаяся боль внизу живота делается невыносимее. Она разрастается шаром, заполняясь приятной болью.

Я задыхаюсь и слышу лишь гул в ушах от бурлящей крови. Моя грудь застывает, и в миг сильнейшего напряжения шар внизу живота разрывается.

По телу хлынет чарующий импульс. Он проходится до самых кончиков волос, отключая все чувства и голову.

Мокрые волосы на затылке липнут к шее, а на лбу и над верхней губой выступила испарина.

Я облизываюсь и улыбаюсь, нежась в облачном блаженстве.

Мужчина привстаёт и снова накрывает моё тело своим. Ставит локоть на подушку, а другой рукой поглаживает мою голову, убирая с лица прилипшие волоски.

– Тебе хорошо со мной? – и снова этот голос.

– Да…

– Тогда открой глаза.

Моё сердце замолкает. Я боюсь, так как догадываюсь, кого могу увидеть.

Запах пепла и бергамота бьёт в нос, отрезвляя и вытягивая из пелены блаженства.

Нет, этого не может быть. Это всего лишь сновидение.

Глубоко вздыхаю и открываю глаза.

Я всё так же в своей спальне. Одеяло нещадно сброшено на пол, а свеча на окне практически догорает. Совсем скоро должен наступить рассвет.

5.1.

Миновало уже больше недели. Всадник всё так же продолжает являться ко мне во снах, а иной раз, прогуливаясь по лесу, я слышу его голос. Он влечёт меня, дёргая за тонкую струну души.

Эти мучения невыносимы. Я не желаю поддаваться тому влечению, что разгорается во мне. Он, подобно лаве, пробивается сквозь твёрдый камень ненависти и уже становится неясно, какие все же чувства я переживаю.

Ответ на эти вопросы мог дать лишь один человек.

– Матушка, что вы знаете про ритуал наполнения силой? – сидя в саду на покрывале, мягко начала я.

Мне было и совестно вдаваться в детали всего произошедшего, но и продолжать жить так, я не могу.

И почему-то как раз, когда мы наконец-то остались одни, пока Уна находилась в доме, я рискнула.

– Любопытный вопрос… – улыбнувшись белоснежной улыбкой, лукаво посмотрела на меня мама, – Реджина, если я не заблуждаюсь, это ты у нас всезнайка в магии.

Перебирая травы и отъединяя чабрец, я всё не могла поднять взгляда.

– Но всё же, – вздохнув, продолжила выспрашивать, – может быть, я чего-то не знаю?

Её тёплая ладонь накрыла мою, и я, осмелев, подняла веки. Тёплый взгляд матери согревал, и мне становилось неловко за свой страх.

– Реджина, дочечка, что на твоём сердце? Я же вижу, что тебя что-то беспокоит, – мягкий тон и пальцы, сжимающие ладонь, подталкивали к действию.

– Уна говорила о всаднике?

Мне нужно было знать, с чего начать.

– Да. И, судя по всему, ты справилась, – гордый взгляд, от которого в душе разгорается обжигающий огонь вины, отдавая горечью во рту.

Да, знали бы мои предки, что я сотворила… Полыхала бы вечность в пламени проклятий.

Ведь сколько было загублено душ женщин из-за всадников, и продолжает гибнуть по сей день.

Это мне повезло.

Хотя ещё не известно.

– Если так можно сказать…, – тихо пробубнила под нос и тяжко вздохнула, – мне пришлось провести ритуал… и…

– Наполнение силой? – уточнила мама, задрав бровь.

Я кивнула.

– И что же пошло не так?

Всё. Хотелось мне ответить, но нужно было донести это как можно мягче и не пасть с неба в самую глубь земли.

– Так как он был без сознания и сильно ранен, мне пришлось пропустить силу через себя, чтобы наполнить его, – сминая пальцы, рассказывала, иногда посматривая на маму, – всё получилось, но… Что-то переменилось. Мои чувства…, и я будто тоскую. Он снится мне, и его голос мерещится повсюду.

Выговорив всё, я выдохнула, и мне сделалось легче. Мама не издавала ни звука, и, я, подняв взгляд на неё, обмерла.

На лице не было гримасы осуждения, а лишь задумчивость. Она смотрела, как будто сквозь меня или же пыталась докопаться до истины.

Ветер приятно холодил кожу, а шуршащие листья прикрывали от палящего солнца. Пели птицы, в воздухе витал запах цветов и трав.

Но я не могла насладиться этим. Моё сердце пропускало удары, а душа завывала.

Неужели я сотворила что-то немыслимое? И теперь точно буду проклята всем своим родом?

– Милая, я не стану вдаваться в подробности… Но вы были близки?

– Да, – опустив нос, созналась и чуть не залилась слезами.

Мне было стыдно, больно и горько. Этим я предала себя, семью и всех ведьм.

– Знаешь, – принялась мама, так успокаивающе поглаживая меня по голове, – я полагаю, что ты связала его с собой.

– Связала? – на выдохе пролепетала и испуганно вытаращилась на неё.

– Да. Заключила брачный союз, если говорить обычным языком людей, – улыбнулась она, а в глазах сверкнул огонёк озорства.

Эта ситуация её явно забавляла и не злила.

– И что теперь мне делать? Как оборвать эту связь?