Полная версия
А сыграйте что-нибудь повеселее!
– Таким людям просто необходимо тратить, – сообщил Вадик, когда мы с ним беседовали про архетипы клиентов. – Они знают, что деньги любят круговорот: «отдал-получил». Вот поверь, Пиджак, несмотря на его кажущуюся недалекость, прекрасно осознает, что мир дуален. Если выравнивать баланс финансовых сил, ты всегда останешься в выигрыше.
– Ну ты загнул, – сказала я, мысленно восхитившись тем, как четко Вадик подвел философское объяснение под структурное описание определенного архетипа.
«В общем-то, он прав, – подумала я. – Однозначно есть люди, которых хлебом не корми, им дай только потратить. С такими туристами мы эпизодически встречаемся на теплоходе – жаль, что их не очень много! Но куда девать деньги на Валааме? Здесь же нет ничего, кроме рыбы. А рыбы столько не укупишь. Зато можно заказать море песен».
В случае с Пиджаком мы обошлись одной. Я спела Элвиса Пресли, и щедрый гость даровал нам тридцатку. «Что ж, завтра шикану в Питере: пообедаю в ресторане на Невском. Тем более что Матвей – ну этот, из интернета – раздразнил меня видами итальянских блюд. Красивые, конечно, фотки! У нас на камбузе так не снимешь».
«Привет! Можно я съем твои фотографии?)» – написала я.
Матвей откликнулся моментально. Как будто только этого и ждал!
«О, ну наконец-то!)»
«Я уж подумал, что твой теплоход попал в Бермудский треугольник…)»
«Кстати, ты знаешь, что есть блюдо с таким названием?..»
«В нем морепродукты…»
«У меня где-то была фотка…»
Он опять строчил и строчил. Почему-то дробил свой текст на короткие сообщения и ставил полчища троеточий там, где они не требовались. Я слышала, что пунктуация может многое рассказать о характере человека. «Матвей – подходящий объект для психолингвистов, – подумала я. – Надо будет мне углубиться в эту тему…»
Он интересовался всем, что происходило в моей жизни. Задавал вопросы, оценивал фотографии, шутил и присылал смешные видосики. Попросил своих знакомых проголосовать за меня в музыкальном конкурсе, который как раз шел в сети. В итоге мне досталось почетное второе место и небольшая денежная премия. Приятненько. Знаете, я вдруг поймала себя на мысли, что всеобъемлющее внимание Матвея очень подкупало. Оно обволакивало, превращая меня в главную составляющую его мира. В том отчаянном состоянии одиночества, которое я ощущала, это казалось целительной терапией.
***
Утром мы прибыли в Питер. Сойдя на берег, я сразу же отправилась в центр. Меня не занимали достопримечательности. Хотелось просто бродить по городу, рассматривать фасады зданий, вглядываться в окна кофеен и магазинов – там кипела столичная жизнь. Такое передвижное созерцание напрочь отключало поток мыслей в моей голове. За каждой витриной пульсировал свой отдельный космос, к которому я приобщалась лишь на пару секунд. И в этом мимолетном погружении было что-то очень интимное, будто я случайно подсмотрела за людьми, миром которых никогда не стану.
Облюбовав одно из заведений, я зашла. Внутри находился не только ресторан, но еще и кофейня, притом с историческими интерьерами. Старинная мебель, изящная плитка, винтажный телефон. А на стенах – шелковые панно с райскими птицами. Как будто переносишься лет на сто назад.
Между залами располагался небольшой музей. Под стеклом – блеклые фотографии прошлого и тарелки с китайскими сюжетами. Чужие судьбы в коридоре времени. Странное, нереальное ощущение балансирования на стыке миров.
Обед вышел недешевым. Но ведь я хотела попробовать высокую кухню! Морские гребешки с кремом из сельдерея и утиное конфи. Манговый пудинг и капучино с сиропом на сосновых шишках. Матвей наверняка снимает что-то подобное. Я тоже сделала кадр – обычной камерой своего простенького телефона – и закинула в сториз. Уж как есть.
Возвращаться на корабль до вечера я не планировала. Поэтому после обеда отправилась в книжный на Невском, взяла Ричарда Баха и села почитать прямо в магазине, рядом с сухонькой старушкой, полностью сосредоточенной на Кундере. Бросив взгляд на ее серьезное лицо, я подумала: «Иногда новый город хорош даже не прогулками по незнакомым улицам, а тонкой подстройкой под настроение его жителей».
Вдоволь начитавшись, я спустилась на улицу. У меня было запланировано еще одно дело, и я свернула к набережной Грибоедова. Затем прошла пару километров до Пикалова моста. По дороге навестила крылатых львов и потерла им лапы. Говорят, это помогает разрешить проблемы с финансами. Я не особо заботилась о деньгах, но лишние никогда не помешают. Точнее, лишних ведь и не бывает. «Ладно, идем дальше… Сегодня седьмое. А значит, самое время загадать желание на Семимостье – в точке, с которой видно аж семь мостов. Главное: правильно поворачиваться по часовой стрелке – тогда задуманное точно исполнится. Я уже все изучила». По секрету скажу вам, что я большой спец по части ритуалов, связанных с местами силы.
На точке дислокации меня ждал небольшой курьез. Я увидела не семь мостов, а целых девять. «Хм, означает ли это, что приходить нужно было девятого числа – скажем, в девять утра или вечера? Ну да ладно – галочку я себе поставила. В конце концов, магических мест в Питере много, и у меня все лето впереди». Я сфоткала мост и отправила Матвею. Почему-то я думала о нем весь день.
Глава 4. Мандроги: бездушная квантовая физика
На следующее утро я проснулась в Мандрогах. Это небольшая деревушка на реке Свирь. Здесь стоят симпатичные деревянные домики, в каждом из которых располагаются ремесленные мастерские. В одних – ткут и шьют одежду, в других – плетут из бересты; где-то – расписывают керамику, а еще – обрабатывают дерево, делают игрушки и работают с камнем. Гости могут приобщиться к понравившимся ремеслам, посетить мастер-классы или просто побродить по уютным домикам, стилизованным под старину. Но мои интересы были гораздо более прозаичны. Они сосредотачивались на одном вкусном слове: пирожки.
Здесь пекли – и, надеюсь, это до сих пор так – неимоверно вкусные пирожки с лесными ягодами. Тесто тоненькое, внутри – черника, брусника, морошка, а сверху сахарная пудра. Оближешь не только пальчики, но и одноразовую тару, в которой я бережно носила пирожки на борт. Ну или до ближайшей скамейки, если уж было совсем невмоготу.
Вот и сейчас – я уселась на лавочку и начала бездумно поглощать пирожок, одновременно наблюдая за людским роем, снующим от домика к домику.
Кстати, история местных построек заслуживает отдельного внимания. Их перевозили из заброшенных деревень, объезжая в поисках подходящих домов аж несколько областей. Сначала по бревнышку разбирали и нумеровали, словно каждая деревяшка была частью конструктора. Затем, уже здесь, их восстанавливали до первоначального вида, при этом сохраняя отделку или воссоздавая детали. К слову, новые домики в деревне тоже есть, но и они построены в традициях северного зодчества.
Все эти подробности я узнала в прошлый приезд сюда, услышав краем уха рассказ одного из гидов. Обычно экскурсии меня не интересовали, но в Мандрогах, кроме пирожков, домиков и еще небольшого зоопарка, к которому подвозили на пароме, почти ничего не было, и я слонялась по деревне, от скуки примыкая то к одной, то к другой группе русскоязычных туристов.
Пока писала книгу, узнала, что зоопарк уже закрыли. Зато здесь остался остров-музей «Лукоморье», где можно, как сказали бы экскурсоводы, погрузиться в атмосферу русской сказки. Деревянные фигуры Черномора, Бабы Яги, Русалки и многих других героев выполнены с такой душой, что рядом с ними обязательно захочется подурачиться и сфотографироваться.
Мандроги. Поляна сказок «Лукоморье»
Но вернусь к своему рассказу. От медитативного поедания пирожков меня отвлекла забавная картинка: Вадик с бидоном, одет в защитный костюм. Стоит и мило кокетничает с ведущей, не стесняясь смешной панамы с сеткой, которая красуется на его голове.
Впрочем, Оленька тоже выглядела странно. Она облачилась в элегантное коктейльное платье глубокого вишневого оттенка – словно собралась на вечеринку, а не на променад по деревне. Ее образ довершали высокие каблуки и люксовый, прямо скажем, боевой макияж. Вам, наверное, тоже иногда встречаются такие женщины? В любое время дня и ночи они выглядят как на званом вечере, не смущаясь близостью леса и рыхлой землей под ногами.
Тут же крутились две Оленькины дочки-близняшки, лет пяти-шести: беспечные, звонкоголосые, с тугими светлыми косичками, которые то и дело подпрыгивали от порывистых движений своих маленьких хозяек. Я видела девочек редко – бывать на палубе им запрещалось, на камбузе они тоже не появлялись, – но всегда мне бросалась в глаза удивительная разница их лиц при таком внешнем сходстве. Взгляд одной аж искрился: казалось, она с безудержным любопытством исследовала мир; другая – смотрела как-то приглушенно, но очень внимательно и совсем не по-детски. Надо ли говорить, что этот контраст был весьма гармоничен, сродни дуэту солнца и луны, уж позвольте мне добавить немного поэтичности. Восхитительные девочки! Когда одна из них подошла ко мне чуть ближе, сердце мое болезненно сжалось.
Внезапно Оленька, до этого так мило щебетавшая с Вадиком, вскрикнула и отшатнулась от него, как от чумного.
– На тебе клещи! Смотри! Вон несколько, – услышала я. – Девочки, пойдемте быстренько отсюда. Вы в порядке? Не подходите к дяде Вадиму!
Оленька включила режим «яжмать» и с полной потерей интереса ко всякому роду флирта резвенько увела детей.
Вадик, ничуть не расстроившись, стряхнул невидимых клещей на землю и чуть слышно выругался. Потом подошел ко мне.
– У меня есть брызгалка. Давай я тебе принесу? – предложила я, тоже немного страшась Вадика.
Тот посмотрел на меня скептически.
– А ты думаешь, я не брызгался? В лесу просто уймища клещей. Ничего, сдохнут, – оптимистично заявил он. – Зато смотри, сколько я набрал черники. Хочешь?
– Нет, спасибо. У меня в пирожке черничная начинка. А ты не знаешь, тут есть места силы? – Я вдруг задала вопрос, лишенный всякой связи с предыдущей темой.
Вадик прищурил один глаз и, придав своему лицу таинственное выражение, прошептал:
– Совсем рядом есть одно по-настоящему волшебное место. Но туда всегда очередь…
– Да? Какое? – оживилась я.
– Музей водки. Три тыщи экземпляров и дегустация спиртных напитков. Правда платная. – Вадик заржал. – Ладно, пошел я. Клещей надо усмирять. – Насвистывая, он повернул в сторону теплохода и уже на ходу кинул: – Александро-Свирский монастырь тут неподалеку.
«Да, точно! – вдруг вспомнила я. – Но из Мандрог туристов туда не возят. Только с Лодейного Поля. А на этом маршруте такой остановки у нас нет».
Вернувшись в каюту, я заварила чай. Добавила мяты, которой меня угостили девчонки-администраторы. Телефон беспрестанно пикал, заваливая меня сообщениями:
«Привет, звезда!.. Как твой день?..»
«Сегодня час простоял в пробке… Знаешь, о чем думал? Что для меня ценность вещей обратно пропорциональна их сложности)»
«Взять, например, вкусную еду…»
«Или прогулку с друзьями…»
«Или просто привет от девушки, которая мне очень нравится)… Алена!»
«Согласна?) Или я слишком упрощаю?))»
«Льстец, – подумала я. – Но все равно приятно. Съязвить или поддержать? Напишу что-нибудь умное».
«Ах, Матвей!))) Пробки рождают философов?) Хочешь сказать, что квантовая физика менее важна, чем мой привет?)» – чуток поразмыслив, ответила я.
Он не растерялся:
«Квантовая физика не греет душу в пробке)))»
«И не умеет так остроумно ставить под сомнения мои теории)))»
Я засмеялась. От его слов мне стало тепло, и надоевшая каюта вдруг показалась уютным миром, в котором Матвей – этот еще недавно чужой человек – принадлежал только мне. Вся прелесть была в том, что меня полностью устраивали такие отношения: с одной стороны, нас разделяла дистанция, не дававшая перевести флирт в нечто большее; с другой – между нами установилась близость, которая позволяла мне не чувствовать себя одинокой. Или это было всего лишь заблуждением?
Когда мы вдоволь насмеялись, абсурдно осудив квантовую физику за ее бездушность, я рассказала Матвею про вчерашнего итальянца, который подкараулил меня после вечернего концерта. Дело было так:
Я вышла из бара, а из-за колонны, почти как джинн из лампы, вдруг материализовался итальянский турист. Во время моего выступления он сидел за ближним столиком и смотрел на меня, прям не моргая, как мышонок на удава. Лет восемьдесят, шикарный костюм и аромат парфюма аж на весь зал. «Синьора! – сказал он. – Я ждал этого момента весь вечер!» – Пенсионер поклонился. Точнее, чуть ли не пал ниц, я аж испугалась: вдруг ударится лбом.
Затем он выпрямился, глазами засверкал и выдал: «Позвольте мне поцеловать ваши волшебные руки». Вот прямо так и сказал. По-английски. И умоляюще на меня взглянул. Честно признаюсь, моим первым желанием было спрятать руки. Побаиваюсь я таких фанатиков. Никогда не знаешь, чего от них ожидать потом. Они могут, например, дежурить у дверей твоей каюты, а увидев, начинают сбивчиво о чем-то просить. Притом наши русские хотя бы конкретизируют, что им нужно, а иностранцы… ну непонятно, чего хотят. То есть понятно, но вслух, разумеется, это не озвучивается. Короче, я боязливо протянула итальянцу свою правую руку. Он взял ее, как хрусталь, и давай целовать мне кончики пальцев: меееедленно так. Как там говорилось в «Горе от ума»? «С чувством, с толком, с расстановкой». При этом он – а не Фамусов, конечно – что-то бормотал на своем. Может, молитву читал?
В общем, я стояла и чувствовала себя экспонатом какого-то музея. Ну, например, Музея особо ценных рук. А когда церемония лобызания закончилась, старичок аж весь засиял. И опять кланяться начал. «Спасибо вам, прекраснейшая! – молвил он по-английски. – Я запомню вас навсегда!» И исчез. Так же внезапно, как появился. Это было театрально, но очень трогательно. И немного грустно – ну сколько еще лет продлится его «навсегда»?
Не знаю, зачем я написала об этом Матвею. Может, хотела вызвать его ревность? Мне стало смешно: старичку восемьдесят, а Матвею…
Он посмеялся и ответил:
«Алён)))… Мне так хорошо с тобой…»
«Давай по скайпу созвонимся?..»
«Завтра?..»
«Хочу, чтоб ты голосом мне рассказывала свои истории…»
Глава 5. Кижи: ветер и пробки
Но на следующий день нам не удалось пообщаться, потому что теплоход причалил к острову Кижи. А там фигушки: никакого вам интернета. Только ветер и прекрасный деревянный храм. Говорят, без единого гвоздя.
Точнее, тут стоит даже не одна церковь, а две: Преображения Господня и Покрова Пресвятой Богородицы. Их стены держатся за счет подгонки срубов и силы тяжести, а гвозди вбиты только на куполах.
Зацикленная на поиске волшебных мест, я понимала: здесь даже не надо далеко ходить – устремленный в небо храм с двадцатью двумя куполами, невероятная энергетика острова с его тишиной и светом, дух творцов, создавших это чудо при помощи топора и веры – вот настоящее, а не нареченное место силы.
Существует красивая легенда о том, что деревья, срубленные для воздвижения храма, «пели» во время строительства. Быть может, сосновым хором правил ветер? Потому что лично я перемещалась по острову под его постоянный аккомпанемент – то всхлипывающий, то гудящий. Он насвистывал в уши так, что их приходилось прикрывать руками – и это летом-то!
Ветер, пришедший с Онежского озера, словно показывал мне, кто здесь главный; подчеркивал человеческую хрупкость; напоминал о мимолетности моего пребывания на этом удивительном острове. Но я и не требовала многого. Иногда и нескольких минут достаточно, чтобы проникнуться силой. Попросить о сокровенном.
Я жила своей мечтой. Очень хотела, чтобы она осуществилась. Сомневалась? Да, было. Сбудется ли… Найдется ли то волшебное место, где энергия намерения сольется с энергией воплощения, и рухнут преграды – внешние и внутренние… Я дышала своей мечтой, но мне как будто чего-то не хватало… И попытки найти секретный ингредиент казались безуспешными – он всегда ускользал…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Фраза из фильма «Бриллиантовая рука»
