Романтические настроения. Избранные стихотворения и поэтические переводы

Романтические настроения

Избранные стихотворения и поэтические переводы

Роман Кошманов (Пилигрим)

© Роман Кошманов (Пилигрим), 2025

ISBN 978-5-0067-6451-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой друг и соратник

В мае 2009 года, наконец, после 25 лет моего «мюнхенского изгнания», у меня появилась возможность вернуться домой – в родную Тюрингию. Разумеется, как большинство людей, и меня не обошёл стороной тот опыт, что нет возврата в детство, тем более тогда, когда глобальные политические перемены фактически снесли половину города, изменив его до неузнаваемости. На человеческом уровне, тоже вряд ли можно было опереться на «прошлое», мне нужно было найти новых друзей. И я нашёл, одного, – замечательного друга.

В 2011 году, московский поэтическо-переводческий форум, распространившийся благодаря интернету от Европы до США, выбрал в качестве призового задания для конкурса, – перевод на русский язык двух стихотворений немецкоязычных авторов, одним из них было моё стихотворение «Атлантида», которое я написал в 1994 году. Роман принимал участие в конкурсе, и, чтобы удостовериться в том, правильно ли он понял аллюзию на одну из Горгон, в четвёртой строфе, смело написал мне электронное письмо. Это было долгожданным сигналом, – человек, представитель русской культуры интересуется моим творчеством.

Я поехал, как можно скорее, в Геру, в город, где Роман живёт и работает, и мы несколько часов разговаривали на кухне, в его квартире; там, кстати, меня особенно впечатлили его картины, выжженные на дереве, – на древнегреческие мифологические сюжеты. И вот, некоторое время спустя, мы уже сидели вместе под большой липой в моём саду, и редактор газеты «Ostthüringer Zeititung» брал у нас интервью о нашем совместном литературном германо-российском проекте. Сегодня это кажется сказкой.

Точный поэтический перевод стихотворных произведений на другой язык, на самом деле, невероятно сложная и кропотливая задача, и потому творческий успех в этом деле – большое счастье, поскольку нужно буквально прочувствовать стиль автора, образность его языка, – и, это не выдумка, должно проявиться мистическое родство душ автора и переводчика.

Я утверждаю: это – благодать, дар Божий.

Роман перевёл на русский язык довольно репрезентативную часть моих стихотворений, два эссе, драмы, особенно важные для меня, и многое другое, что способствует веб-презентации моего творчества. В России я был известен только в качестве автора текстов для некоторых поп-музыкальных постановок. Но теперь и я, в благодарность, перевёл на немецкий язык драму в стихах Романа – «Сказание о рыцаре Далиборе» (нем. «Die Sage von Ritter Dalibor»), вместе с его сыном Даниилом. Книга вышла в моем издательстве, и мы надеемся на интерес читательской аудитории.

Мои стихи часто похожи на песни, и я надеялся, что когда-нибудь кто-то напишет на них музыку, и этот «кто-то» – снова был Роман. Он не только написал замечательные мелодии, но и аранжировал их для оркестра, солистов и хора. Мы выпустили компакт-диск «Квестенберг», в котором Роман не только певец-солист, но ещё и автор иллюстрации к обложке компакт-диска. И здесь мы надеемся на успех нашего совместного творчества.

В начале 2023 года мы договорились, что обязательно должны что-то противопоставить сложившейся ситуации в культуре, в российско-германских отношениях. И первой вехой стала книга, вышедшая в моём издательстве, с моими избранными стихотворениями и драмами, разумеется в переводе Романа. А теперь я очень рад, что мой друг и соратник снова выходит на публику с подборкой своих собственных стихотворений и, конечно же, с поэтическими переводами – обширной ретроспективой творчества немецких поэтов разных эпох, вплоть до настоящего времени. Все иллюстрации в книге – художественные работы Романа Кошманова.

И посему, – даже самые молодые немецкие поэты, с лирикой которых можно познакомиться в этой книге, доказывают, что навязываемая и пропагандируемая нам, так называемым – «культурным сектором», современная псевдотворческая тенденция – с её тягой к бесформенности и субъективности, рано или поздно, перестанет преобладать и в Германии, и всюду, где она творит своё чёрное дело.

Некоторых читателей может удивить глубокая меланхолия в произведениях Романа, или, может быть, даже смутить, кажется давно уже забытая в литературе, – душевная боль поэта-романтика. Здесь я приведу в пример творчество Йозефа фон Эйхендорфа, лирику которого, почти всегда ошибочно, связывают с ранимой, тонкой душевной организацией самого литератора, причисляя его к поборнику направления «Waldeinsamkeit» («лесная уединённость»). Нет, этот литератор был довольно энергичным человеком, и к тому же остроумным сатириком.

Когда поэт, в наше шумное время, в очень неспокойную эпоху, даёт возможность тоске и печали отчётливо проявить голоса в стихотворении, это зачастую имеет мало общего с настоящей жизнью автора. Позволить чувствительно и правдоподобно возвысить свой голос тому, что теперь стало «безголосым», – сложнейшая творческая задача, но это не означает, что поэт говорит в стихотворении от собственного лица.

Но такая поэтика сегодня особенно ценна, когда мир растущего беспамятства угрожает полностью поглотить надежду на человечность нашего бытия.

Я не хочу интерпретировать, оценивать стихотворное творчество моего друга, или навязывать своё мнение будущему читателю, но лишь особо подчеркну, вернее – обращу внимание на силу убеждения Романа в том, что истинное искусство всегда происходит от веры, и, зачастую, глубже проникает в души людей, чем любое богословие. Пусть эти стихотворения, поэтические образы, – явят любителям поэзии в Центральной и Восточной Европе представление о том, что действительно для человека значимо сейчас, и станет верной опорой в будущем!

Уве Ламмла

Русские песни

Мне однажды приснилось

***

Мне однажды приснилось: камыши-часовыеПредо мною стояли, – ратью стройной крепки,И, гоняя по ряби облака кучевые,От чужих охраняли заводь Счастья-реки.Будто я упросил их, о том ведают птицы,Разрешить мне немного побродить у воды,И тогда, как отблещут в моём сердце зарницы,Охладить думы-грусти – там, где мели седы.Я увидел, что берег стелет мне зеленее,Ощущая как ветер поминально дохнул,Невзирая на стражей, с каждым мигом – храбрее,Под серпом обагрённым, в гладь речную шагнул…И меня обуяла вдруг такая отрада,Словно в первой купели освящала водаСилу звонкого гласа сиротливого чада,«Будешь!» – заводь шептала, мне приснилось тогда…1995

Разлетаются липы силы

***

Разлетаются липы силы,Обнажая всю хрупкость древа.Причитанья её унылы,Словно жалобы старой девы.Стонет липа о том, что нынеВсё, что вкруг пестротой дышало, —Отцвело, и в глухой пустыне,Как отверженное – увяло.Пожелтели повсюду дали,Помутила река мерцанье,Признавая древес печали,Как насущное испытанье.Поминая неверное лето,Дожидаясь другой теплыни,Будет липой по новой спетоО нектаре и горькой полыни.1996

Так и мне

(казачья)

***

Как чащобе не внять зову зычному,Как лучу не пробить глубь горы, —Так и мне, – казаку горемычному,Не дождаться счастливой поры.Как не плыть лебедям подле омута,Как сухим камышам не цвести, —Так и мне, чья судьбинушка пòгнута,Ту, что любит, в курèнь не свести.Как ручей не унять вешней влагою,Как не жалует вихрь тополей, —Так и мне, не похвастать отвагоюПеред милой зазнобой моей.Как не стать частоколу осокою,Как в неволе не петь соловью,Так и мне, по-над степью широкою,Не кружить соколицу мою…1996

Родила меня мать на изгнание

***

Родила меня мать на изгнание,Спеленала в тряпицы-цветы,От того мне сродни пониманиеНепреложной скупой красоты.С той поры мне является чудноеИ в ручьях, и средь вязких трясин,Потому мне ни что не попутноеСреди броских чужих луговин.Все они оказались погостами,Хоть манящими были вдали,Древеса их покрыты наростами, —Мхом неискренности поросли.Но скитаний не вынести попусту,Всё надеюсь, на дальней версте,Воздыхая по юному возрасту,Не забыть о святой простоте.После срока, Творцом отведённого,В беспросветной пустыне немой,Мать-земля, приюти немудрёного,Убаюкай, о правде пропой…1998

Сойду к размытым берегам

***

Сойду к размытым берегам печаль-реки,Поверив серым облакам, снам вопреки,На камень сяду у воды, взгрустну легко,О том, что звёзды ближе к ним, я – далеко.В речную гладь всмотрюсь, склонюсь пониже к ней,Минувшее – в единый миг, стрелы быстрей!Ведь кто-то выпустил её, приметив цель?И тотчас унеслась она в пустой туннель…Огнистый шлейф моих страстей пронзает мрак,Туннель глубок, но только не известно как.Летит стрела, чертит пером мне триптих свой:«Успей любить! Имей мечту! Найди покой!»Ах, то что звёзды ближе к снам, – понять легко,Они всегда над облаками – высоко!А я, на камне, у воды, в тиши дыша,Учусь мечтать, учусь любить, – у камыша…И вдруг запел о том, что всё ищу себя,Гармонии доверил жизнь, красу любя,Поверив серым облакам, снам вопреки,Сошёл к размытым берегам печаль-реки.1998

Эх, когда бы мне

***

Эх, когда бы мне, как соколику,К голубым вознестись небесам,Подхватил бы я малую толикуВетра тёплого, легкокрылого,И до края помчался бы милого,К разлюбезным лугам и лесам.Пронестись бы легко над станицами, —Те, что знаю, в какие въезжал,Над полями, с попутными птицами,По-сокольи бы пел несомненно я:«Здравствуй Родина, даль черноземная,Здесь рождён был, и здесь возмужал!»Опустился б у Дона извечного,Камыши задевая крылом.И, приветствуя первого встречного,Углядел бы я церковку ближнюю,За сиренью цветущей, за вишнею, —Здесь коснуться б иконы челом.И пойти бы, благословлённому —«Раззудись, плечо! Размахнись, рука!»,Не печальному, но – изумлённому,По великой кольцовской вотчине,Хоть по краешку, пусть – по обочине…Но сторонка моя – далека!1999

Я сегодня словно сам не свой

***

Я сегодня, словно сам не свой,Ожиданьем растревоженный,Потому что еду в край родной,Поневоле мною брошенный.Может всё же разошлись путиС перекрёстками земли чужой?Все сомненья нынче – позади,Я решил теперь, – пора домой.Как приеду, выйду на перрон,Погляжу на белый вишни цвет,Тополям седым отдам поклон,Те качнут ветвями мне в ответ.И пойду себе неспешно я,Переулками – своим путём,Встану там, где дымка вешняя,Над водой гуляет день за днём.Как пойму, что успокоился,Что легко мне снова дышится,Рассмеюсь, что зря расстроился:Жизнь моя – по новой пишется!Знаю, прежнего не обрести,Переулочек Сквозной – другой.Здесь начало или полпути?Всё равно теперь, – пришёл домой.2000

Третья песнь Баяна

Есть пустынный край,

безотрадный брег,

там на полночи далеко.

Солнце летнее на долины там

сквозь туман глядит без лучей…

Но века пройдут,

И на бедный край

Доля дивная

Низойдет.

Там младой певец

В славу родины

На златых струнах

Запоет.

М. И. Глинка,«Вторая песнь Баяна»из оперы «Руслан и Людмила»

***

Величавостью форм наделённая,Словом праведных душ просветлённая,Диких бунтов пожарами выжжена,Там – некормленая, тут – пресыщена.Спишь, умами великими бужена,Беззаветной заботой обслужена,Головою лежишь – во седых снегах,Греешь ноженьки – во зыбких песках.Как жалеть тебя, матерь родную,От степей до морей – дородную?Ты ж, руками златыми приласкана,По углам-кабакам порастаскана.В дрёме стонешь, кнутами забитая,Во крови-слезах горьких омытая,Чужаков хороня от беды-греха,Своим детушкам – словно мачеха.Как же вышло то так, Русь Великая,Что чернавкою ты белоликою,У заморских земель побираешься,Из огня да в полымя бросаешься? —Средь соседей, родни – одинокая,При богатстве несметном – убогая,Ни своим, ни чужим – неугодная,Тризны празднуя, вечно – голодная.Что же счастием ты обездолена,Иль в скитах да церквях не отмолена?Аль глупа, – не рождала ты гения,Иль не знала от мук избавления?Из покон веков повергая врагов,Крепость пахарей, земля мучеников.Как любить мне тебя болью-силою?Чем согреть твою душу остылую?Всё ты дремлешь, Баяном воспетая,Богатырка моя, – неодетая.И не чаешь прихода целителя,Всех печалей-скорбей – утешителя!…1999

Русская песня

***

Колокольный звонРазливается,«Крестный ход» идёт:– «Величается…»!Как разорвано, – так заплатано;Со свечой стою,Пахнет ладаном.На алтарь гляжу, —Благолепие.Сам себе кажусьВсё нелепее.– «Разумейте, языцы… Небо и Земля…!»;Тропари поют, —Не внимаю я.Для чего пришёлСнова в Божий Храм?Юность вспомнить ли,Дань отдать дедам?Чтобы грусть-тоской мне не маяться,Чтоб с людьми побыть?Иль – покаяться?…В том, что гордостьюНаделила мать.В том, что отчий домМне уж не видать.Что «в сердцах» корил всех завистников,Что друзей – «на счёт»,Без числа – врагов…В том что праведность —Не моя стезя,Что мечте своейЯ сказал: – «Нельзя!»Мне бы радостно со всем «миром» петь;Я ж в слезах стою,Мыслю умереть.Чтоб не здесь, а там…Перед Ним стоять,Чтобы выслушав…,О себе сказать:– Как разорвано, – так заплатано;Со свечой стою,Пахнет ладаном…2000

Романтические настроения

(посвящается последним юным Вертерам)

1992—1995

О, Муза!

***

Куда умчалась ты, о, Муза,Моих волнений и страстей?Где ты, мечта великоруса, —Свет начинаний и идей?Не ты ль звездой в ночи сияя, —Вручила вдохновенья лучМальчонке песенного края,В котором бойкий слог живуч?Теперь – один, и снова – скукаВ мои покои пробралась,Поэту горестна разлука,Строка мечты оборвалась.Я жду тебя, и умоляю,О, Муза, вдохновенье дай!О возвратись, хотя бы – к маю,Прокимен новый прочитай.

Песнь Вертера

***

В душе сомненья зародились:Она не любит?! – ПодтвердилисьТревоги тайные. Тоска —Снедает, бьётся у виска,И ранит острым жалом грудь.О, Господи, дай мне заснуть!Позволь уйти из мира боли,В потёмках горестной юдолиНе жажду света, – жажду тьму.Я с благодарностью примуСвоё паденье в пустоту,И поминальную плиту.Пусть все душевные страданья,И лик её, и насмеханьеКлеветников, глумливый суд —Со мной в могилу снизойдут,Покину мир без сожаленья…О, Господи, прошу забвенья!

В лесу

***

В звенящей тишине полуденного леса,Где шелестит листва и мошкары завеса,Брожу, ища покой и сень уединенья,В надежде остудить досаду и сомненья.Ступая по траве, вдыхаю воздух лета,Кружится голова от переливов света.И мне не укротить неровного дыханья, —Пока моей хандры не сгинут очертанья.Вдруг, перейдя на бег, безудержно-неровный,Стремлюсь в лесную глушь, туда, – в туман чащобный!Быть может в далеке я укрощу волненье,И там придёт ко мне былое вдохновенье.Я верю, лес ко мне проявит состраданье,Элегиям вернёт и стройность, и звучанье.На ложе мягких мхов – пойму я, несомненно,Что – пагуба моя, и что – благословенно.Поблекла тушь теней, вершины крон светлеют,То новая заря, – её лучи алеют.И в этой тишине святого пробужденья,Уже не горячи – досада и сомненья.

Метель

***

Смотри, как белёсая стаяВолшебным крученьем резва,Снегам серебро возвращая,Сплетает в хорал кружева!Гармонии эти прекрасны,Колышутся или плывут,Размеренны и многогласны,И в хор всю округу зовут.Под вечер, сияя огнями,Приходит седой виртуоз,Разучивать вновь с певунамиШедевр, что с собою принёс.Протяжный напев, замирая,Застынет у кромки окна.Тогда, кружева прибирая,Идёт восвояси – Она…Смотри, как легко расстелилаЗемле задремавшей постель,И ноты во тьме отбелила,Зимы кружевница – Метель…

Зима

***

Скрежещет, завывает, устанет – замираетДекабрьский ветер. Темнота —Нависла, угрожает. Тепло в себя вбирает,С небес спустившись – мерзлота.Всё стынет, леденеет, ни где уж не синеетНебесный купол. Лишь луна —Безудержно тучнеет, багряно стекленеет,Бесчувствием теней полна.И лишь титаны – ели, в снегах помолодели,Пурга и вьюга, холода —Не страшны исполинам. Ведь скоро от капелиОттает флажолет дрозда.Для них Зима, – лишь развлеченье!Пусть лёд сковал реки теченье!Пусть стужа! Знают: не всегдаНемеет воздух, и когда,Придёт проталин чаровница,Когда покинет дом синица,Не будет мёрзлых и нагих.Зима – уйдёт студить других.

К дому

***

И вновь, направляясь к ночлегу,Вдыхая морозную пыль,Я рад пробежаться по снегу,Ребячество прошлое – быль!Душою задорен и весел,Как было когда-то, зимой,Вот так же, смеялся и грезил,Летя «вольным ветром» домой.И мне невдомёк, что некстатиВесёлость, – привратник седойНе рад, – не уступит ни пяди,Колючий храня древостой.Ему опостылeла стужа,Серебряный иней – претит.Чуть терпит, как сызнова вьюжа,Макушку мороз холодит.Он гневен, – не время веселью,Вздыхает, прося тишины,И грезит, омытым капелью,Оттаять с приходом весны.Вот так же и мы, – застываем,На склоне «озябнувших» лет,И лишь иногда оживаем,Теплу дорогому в ответ.А я-то, – до пят пробелился,Бегу развесёлый домой:Сегодня любимой открылся! —То было когда-то, зимой…

Рождество

***

Приветные речи, счастливые взоры,Морозец рисует на стёклах узоры.«С иголочки» ели, луна – на дозоре.Всё бело. Природа – венчальном уборе.Сегодня фанфары в ночи прогремят,Украшенный город огнями объят,И каждый надеется на волшебство, —Что снова наступит опять Рождество.Тогда соберётся народ торжествуя,И ангелов хоры споют: «Аллилуйя!»,Христосе родится, и мир освятит,Божественной силой любовь возвратит!..»Под утро уже разойдётся народ,Хотелось бы верить, что будет весь годОн помнить, как славили наши устаСегодня младенца Иисуса Христа.

Судьба камня

***

Потрясённый неистовой волей,С исступлением во взоре,Сокрушался валун над долей,Что ему уготовило море…

***

…Уж давно, как могуч и дороден,Тень бросая на брег с вершины,Был он ветру лихому угоден, —Верховодом его дружины.И не помнили острые скалыВеличавее или кручеИсполина, какому обвалы —Примечательней сизой тучи.Вот, однажды, у берега края,Утомившись вперяться в дали,Он заметил, – на солнце играя,Кроны древа волне кивали.С несказанно-томительной негой,Ветви долу слегка склонила —Молодая сосна, с пеной пегой,Как с подружкою говорила.С той поры не отвёл он взглядаОт беспечной той баловницы,Слушал с радостью, как у нарядаМолодицы щебечут птицы,И любил он, с зарёй-заряницей,Провожать завесу мрака,Чтобы снова играл с шутницейЗлатокудрый луч-гуляка…Вдруг, как с моря, совсем нежданно,В час, когда туман сгущался,К брегу тихому, ураганно,Небывалый шторм примчался.И бродил он, беснуясь от пира,Разъярённо вниз бросая,Всё, что вырвала из чрева мираНеуёмная злость слепая.Камень видел, что грубая сила,Корчевала древо-чадо,Как сосна, пощады просила,У волны и камнепада.Зашатавшись от состраданья,От бессилия и горя,Исполин, издавая стенанья,Валуном пал у брега моря…

***

Так, с тех пор, исступленье немоеНесчастливца и обуяло:Всё глядит он на место пустое,Где сосна его стояла…

Меланхолия

***

Старость и Смерть – достойны друг друга.Зрелость, вестимо, – страстям не подруга.Молодость – к славе стремленье, активность.Детство – ажурных мечтаний наивность.Это этапы существованьяДуха людского. Надежды, желаньяСвязаны фазой рожденья и смерти,Нитью судéб, Колесом круговерти.Боже, как короток жизни отрезок!Близится зрелость, к ней старость – «в довесок».Узнаю ли цель моего появленья?Верны ли надежды, поступки, стремленья?Но Колесо – подминает, скрипит,Прядёт чёрный саван тонкая нить.Что ж, Жизнь, пройду до конца по тебе,Сам отыщу все ответы – в судьбе!

Трубадур

***

Влекомый страстною мечтою:Желая покорить весь свет,Любя людей, – жесток с собою,По миру странствует поэт.Он знает радость и невзгоду,Погибель видел балагур,Но беззаветную свободуЛелеет в сердце трубадур.Всю душу вкладывая в пенье,Игрой на лютне, блеском глаз,Он дарит людям умиленье,Идущим на сребряный глас.Романтик, с горделивым ликом,Неисправимый доброхот,Он – словно рыцарь в поле диком,За правду кровь свою прольёт.Пусть годы иссушают тело,А в кошеле – одни гроши…Он сохранит в себе всецело, —Святую молодость души.

Мальта

***

Средь бирюзовых тёплых вод,Где необъятен небосвод,К волне, в которой тает дымка,Простёрся рыцарства оплот,Твердь – Мальта, остров-невидимка,Атолл диковинных щедрот.Дыханье моря, запах травНеповторимы здесь. ИзгнавИз сердца все свои печали,В потоке суетных забав,Я – грелся. Здравицы звучали,Смущая мой простецкий нрав.Ах, – то вершина наслажденья,Испить из Родника Забвенья,Умыться утренней росойВ тумане праздного мышленья,И услаждать себя красойЗемли превечного творенья!Но скучно стало без хлопот,В пределах неродных широт,Увы, пришла пора прощатьсяС эфиром острова красот.Прошло желание прельщаться,Меня к привычному влечёт.

Песнь Орфея

Гляжу я вдаль… нет сил,

Тускнеет око…

Ах, кто меня любил

И знал – далеко!…

Л. Мей

***

О, гладь, Печаль мояВитые струны,Пока напевы дняСветлы и юны.Как молится сиреньНа час цветенья,Так ждёт ночная сеньОт сердца пенья.И будет песнь полнаОдной тобою,О, пробудись от сна,Расстанься с Тьмою!Любовь спустилась к нам, —То дар заветный…Что пагубно богам, —Претерпит смертный!

Ночная сюита

(в память о Петрарке)

Prelude

***

Когда тишиной окружённый,В раздумьях покой обретая,С мгновеньем, как полночь пробьёт,Что день начинает разбег,Закрою глаза утомлённый,Но будто из тьмы вырастая,Былое волною прильнётНа памяти дремлющий брег.

Rondeau

***

Спасти хотел меня Творец,Ведя в глубины сада;Сплетал мне он певца венец, —И в том, моя отрада…Я всюду обретал Эдем,Идя средь листопада;Увял, чтоб зацвести затем, —И в том, моя отрада…Смягчали грёзы мне шаги,И тень была мне рада;Раздумья стали не наги,– И в том, моя отрада.Передо мною брезжил свет, —Высокая лампада,Любил, и был любим в ответ,– И в том, моя отрада.Я видел смысл в пути своём,И песнь тому награда;Теперь шагаем с ней вдвоём,– И в том, моя отрада.Всё это виделось во сне…И ты, моя услада,Надеюсь, вспомнишь обо мне,– И в том, моя отрада!

Canzone d’Amore

***

Она нежнейСладких зёрен граната,ОпьяненаЧародейным вином,Разит больней,Коль случится утрата,Всегда скуднаВ сундуке потайном.Любовь – искусный воинВ доспехах хрустальных,Смелей ответь каприсом,Воcпылая огнём!Лишь тот её достоин,В поединках кинжальных,Кто, обладая призом,Не забудет о том:Как счастья ждал,Провожая закаты,Как с болью пел,Призывая зарю!И как мечтал,Что не будет расплаты,За то, что смелБыл с ней в мнимом раю…

Caprice

***

И сказала мне тогда река:– От чего всё не найдёшь покой?Можно ль ждать зари на берегу,Не увидев как закат погас?Посмотри, – дрожит твоя рука,Будто вновь она больна строкой,Память, – согнута опять в дугу,Растревожена который час!Истязать так до каких же пор,Станешь душу, до каких кровей?Неужели всех земных усладНедостаточно для светлых дум?Отдохни, молю, ослабь напор,Вслушайся, чем дышит соловей,Он, тоскуя, несомненно радСлавить благодатной жизни шум!Ничего ей не скажу в ответ,Отвернусь, и погашу свечу.Станет в комнате темно опять,Речка стихнет, опустив вуаль…Мне не надобен её совет,И сочувствия я не хочу,Должен сам когда-нибудь понять, —От чего всё не уйдёт Печаль…

Romance

***

Осветило пунцовое око, —Первый снег вперемешку с листвою.Мы вгляделись друг в друга глубоко, —Я, – и Ночь, с простотой вековою.Мы взираем во мрак не предвзято,Наши мысли – упрямее жажды,Как и мне, трудно Тёмной, – что свято,Проговаривать к полночи дважды.Мне ли ей говорить про забвенье,Ей ли мне рассказать о потерe?Но, – молчим, раскурив вдохновенье,В перекошенной холодом Гере.Исчерпал я eё же очамиПереливы аморфного света,Что терзают ей ризу когтями,Призывая за что-то ответу.То, что за день сбылось – отступило,Что придёт, – только с утром родится.Ночь запомнит, как правильно было,Вместе нам в понимании слиться…